сделано, доктор.
   - Я оставляю вас, сир. - Доктор Юнгар поклонился  и  стремительно  вышел,
шелестя медицинским халатом. Волосы  его  спутались  в  хвосте,  скрепленном
серебряным кольцом.
   Когда они остались одни, Фенринг улыбнулся хитрой усмешкой.
   - Можно сделать, как я сказал, или убить этого ублюдка, но так  рисковать
мы не можем.
   Час  спустя  по  несчастливому  стечению  обстоятельств  тело  императора
Эльруда IX было кремировано, а прах потерян и  перепутан  с  прахом  другого
мертвеца. За эту оплошность смотритель двора  и  два  медицинских  служителя
поплатились своими жизнями.

***

   Память и История - это две стороны одной и той же  медали.  Со  временем,
однако, истории свойственно выпячивать на первый план благоприятные события,
в то время как память обречена сохранять все худшее, что было в прошлом.
   Леди Елена Атрейдес. Из личного дневника

   Отец, я был не готов.
   Ночное море на Каладане было суровым,  по  окнам  восточной  башни  замка
барабанил сильный дождь. В душе герцога Лето тоже бушевала буря: его  грызла
тревога за судьбу своего многострадального Дома.
   Он давно должен был заняться этим своим долгом, но  все  время  оттягивал
момент. Шли месяцы, но Лето все не мог решиться. В этот вечер он ничего  так
не желал, как сесть у камина в компании Ромбура и Кайлеи.  Но  вместо  этого
именно сегодня он решил просмотреть некоторые вещи отца.
   Ящики с вещами были принесены слугами и расставлены вдоль одной из  стен.
Слуги подложили в очаг поленьев, и огонь разгорелся с новой силой,  рядом  с
камином поставили кувшин подогретого вина с террамегом и небольшой  добавкой
дорогой меланжи. Свет лился из четырех ламп, плававших в углах.
   Кайлея нашла в одном из ящиков меховую накидку и взяла ее  себе  с  такой
непринужденностью, словно эта вещь принадлежала ей по полному праву. Но надо
отдать ей должное - в этой накидке девушка выглядела ослепительно.  Несмотря
на разительные перемены, происшедшие в ее жизни,  несмотря  на  то,  что  не
сбылись ее  мечты  о  блистательной  жизни  при  императорском  дворе,  дочь
Верниуса оказалась упрямой и жизнестойкой, как дикая колючка.  Усилием  воли
Кайлея  переломила  обстоятельства  и  устраивала  все  к  своей  пользе   и
удовольствию.
   Невзирая на неблагоприятные политические последствия любовного  романа  с
отпрыском семьи отступников, герцог  Лето,  ныне  правитель  Великого  Дома,
находил  Кайлею  еще  более  привлекательной,  чем  раньше.  Но  он   помнил
напутствие отца: Никогда не женись по любви, это приведет к  падению  нашего
Дома. Пауль Атрейдес накрепко вбил в голову сына эту истину, как, впрочем, и
множество других, касающихся искусства правления. Лето понимал, что  никогда
не  сможет  преступить  заповеди  старого  герцога,  они  стали  частью  его
существа.
   Однако его сильно тянуло к Кайлее, хотя Лето и не смел  открыто  выразить
свои чувства, думая, что она и так все понимает; действительно, у Кайлеи был
ясный логический ум. Ее отношение к себе Лето видел в  выражении  изумрудных
глаз девушки, в ее улыбке, в ее взглядах, которые она  украдкой  бросала  на
Лето, когда думала, что он не видит ее.
   С разрешения Лето Ромбур с большим любопытством рылся в одном из  больших
ящиков, надеясь найти в нем свидетельства  старой  дружбы  герцога  Пауля  и
Доминика Верниуса. Добравшись почти до дна, он вытащил из ящика вышитый плащ
и развернул его.
   - Что это? Я ни разу не видел этот плащ на твоем отце.  Лето  внимательно
посмотрел на богатую ткань  и  увидел  на  ней  изображение  геральдического
ястреба Атрейдесов, обнимающего лампу знаний - герб Дома Ришезов.
   - Думаю, что это  свадебный  плащ,  который  отец  надевал  на  церемонию
бракосочетания с матерью.
   - О, - отозвался Ромбур, голос его дрогнул от смущения. - Прошу прощения.
   Он свернул плащ и  сунул  его  обратно  в  ящик.  Покачав  головой,  Лето
испустил тяжкий вздох.  Он  понимал,  что  в  ящиках  найдется  масса  таких
взрывоопасных для памяти вещей, и это придется пережить.
   - Отец не добровольно выбрал смерть и не намеренно оставил меня  в  таком
положении, Ромбур. Моя мать сама сделала свой  выбор.  Она  могла  бы  стать
лучшим моим советником. В других обстоятельствах я бы с радостью пользовался
ее советами и помощью. Но вместо этого... - Он снова вздохнул и взглянул  на
Кайлею. - Как я уже сказал, она сама сделала свой выбор.
   Только один Лето и его воин-ментат знали правду о причастности леди Елены
к заговору, но это была тайна, которую Лето поклялся хранить до конца  своих
дней. После смерти во время допроса мастера Иреска руки Лето  были  обагрены
свежей кровью, первой в его жизни, но, и в этом нельзя было сомневаться,  не
последней. Даже Ромбур и Кайлея  не  подозревали,  насколько  страшной  была
правда.
   Лето выслал мать из замка Каладан  вместе  с  двумя  служанками,  которых
выбрал сам. Для того чтобы "отдохнуть и  набраться  сил",  леди  Елена  была
отправлена на Восточный континент, где ей предстояло провести остаток  жизни
в среде религиозной общины Сестер-Отшельниц. Леди Елена приняла свой  жребий
с надменным  видом,  но  не  задала  ни  одного  вопроса  и  не  потребовала
объяснений столь странного поведения сына.
   Несмотря на такую внешнюю суровость. Лето в глубине души оплакивал потерю
матери. Его давила мысль о том, что в течение всего  нескольких  месяцев  он
лишился  сразу  обоих  родителей.  Но  Елена  совершила  отвратительный  акт
предательства по отношению к своей семье, к своему Дому, и Лето понимал, что
никогда не сможет ее простить и никогда больше не увидит  ее.  Вопрос  о  ее
убийстве не ставился и не обсуждался, такая мысль едва  ли  могла  прийти  в
голову. В конце концов, она его мать, но он совсем не  похож  на  нее  и  не
должен действовать ее методами. Тем не менее убрать ее  с  глаз  долой  было
настоятельной  необходимостью,  поскольку  впереди   была   масса   дел,   а
приоритетом для Лето было благосостояние граждан Каладана. Надо  было  вести
сложное хозяйство Дома Атрейдесов.
   Ромбур между тем извлек из ящика набор старинных ручной работы  игральных
карт и некоторые из наград старого герцога -  воинские  ордена,  зазубренный
нож  и  маленький  окровавленный  флаг.  Лето  нашел,  кроме  того,  морские
раковины, цветной шарф, неподписанные любовные стихи, локон каштановых волос
(у леди Елены был совсем иной цвет  волос),  локон  светлых  волос,  женские
браслеты. Лето  не  имел  ни  малейшего  представления  о  том,  кому  могли
принадлежать эти вещицы.
   Он знал, что у отца время от времени были любовницы, но Пауль никогда  не
приводил их в замок и не делал своими  постоянными  наложницами.  Он  просто
наслаждался с ними и, без всякого сомнения, осыпал этих женщин  подарками  -
безделушками, дорогой одеждой и сладостями.
   Лето не стал копаться в этом ящике и закрыл его  тяжелую  крышку.  Герцог
Пауль имел право остаться наедине со  своей  памятью,  своим  прошлым  и  со
своими тайнами. Ничто из этих памятных для  него  вещей  не  имело  никакого
значения для современного состояния дел  Дома  Атрейдесов.  Да  и  сам  Лето
должен сосредоточиться на политике  и  текущих  экономических  делах.  Туфир
Гават, другие советники и даже принц Ромбур делали  все,  что  могли,  чтобы
направлять его,  но  все  равно  Лето  чувствовал  себя  младенцем,  который
продвигается вперед исключительно методом проб и ошибок.
   За окном продолжал лить дождь, и Кайлея налила стакан подогретого пряного
вина и подала его Лето, потом сделала то же самое для себя и  своего  брата.
Лето отпил из стакана глоток пряного теплого вина, тепло побежало  по  телу,
согревая озябшие руки. Он улыбнулся Кайлее и поблагодарил ее.
   Она же  взглянула  на  странные  вещицы,  лежавшие  в  ящике,  и  нервным
движением поправила золотой  гребень  в  волосах  цвета  темной  меди.  Лето
заметил, что у девушки предательски дрожат губы.
   - Что с тобой, Кайлея?
   В ответ она тяжело вздохнула, посмотрела на Лето, потом  перевела  взгляд
на брата.
   - Я никогда не смогу  вот  так  же  посмотреть  вещи  мой  матери.  Ни  в
Гран-Пале, ни на той планете, куда она взяла с собой самые ценные свои вещи.
   Ромбур подошел к сестре и обнял ее за талию, но она  продолжала  смотреть
на Лето.
   - У матери были подарки от самого императора, которые он лично вручил ей,
когда она оставила службу. У нее было так много памятных вещей, она могла бы
так много мне рассказать. Пока она была жива, я  так  мало  разговаривала  с
ней.
   - Все будет хорошо, - попытался успокоить Каплею Ромбур,  -  мы  создадим
свою память.
   - И она напомнит другим о нас, - внезапно ставшим хрупким голосом сказала
Кайлея.
   Лето  вдруг  почувствовал  страшную  усталость,  словно  на   его   плечи
навалилась неожиданная тяжесть. Он потер надетое на палец герцогское кольцо.
Оно показалось ему непомерно тяжелым, но Лето понимал, что не снимет его  до
тех пор, пока когда-то в будущем  не  передаст  его  своему  сыну,  которому
суждено продолжить традиции Дома Атрейдесов.
   Снаружи продолжала бушевать буря, дождь с силой хлестал по стенам и окнам
древнего  каменного  замка  Каладан,  о  скалы  разбивался   пенный   прибой
рассвирепевшего моря. Каладан был таким огромным, что Лето почувствовал себя
маленькой песчинкой на его лице. Но в конце концов, это всего лишь ненастная
ночь, решил Лето и обменялся дружескими улыбками с Кайлеей и Ромбуром. В его
доме было так тепло и уютно.

***

   Лето узнал о смерти императора, когда  вместе  с  тремя  слугами  пытался
водрузить на стену  обеденного  зала  голову  огромного  салусанского  быка.
Рабочие использовали веревки и блоки,  чтобы  подогнать  исполинскую  голову
чудовища к нужному месту на прежде совершенно голой стене.
   Угрюмый Туфир Гават стоял рядом, наблюдая за этой возней, сцепив руки  за
спиной.  С  отсутствующим  видом  ментат  потер  старый  рубец  на  ноге   -
напоминание об ране, нанесенной много лет назад таким же быком,  когда  воин
спас от смерти молодого тогда герцога  Пауля.  Однако  на  этот  раз  ментат
вмешался слишком поздно...
   Кайлея вздрогнула от одного взгляда на безобразную тварь.
   - Здесь будет очень тяжело есть, сознавая, что со стены на  тебя  смотрит
такое чудовище. Мне кажется, что я вижу кровь на его рогах.
   Лето смотрел на голову быка совсем другими глазами.
   - Я вижу в этой голове постоянное напоминание о том,  что  нельзя  ни  на
минуту терять бдительность. Даже  глупый  бык  -  не  говоря  уже  о  вполне
человеческих заговорах -  может  одним  ударом  убить  главу  великого  Дома
Ландсраада. - Он почувствовал, как по его спине пробежал холодок. - Помни об
этом уроке, Кайлея.
   - Мне кажется, что это не слишком успокаивающая мысль, - пробормотала она
в ответ. В глазах девушки блеснули слезы, которые она  не  пыталась  скрыть.
Несколько раз моргнув, Кайлея занялась своими делами.
   Вглядываясь в листы ридулианского хрусталя, разложенные перед ней, Кайлея
вникала в экономическое состояние Дома  Атрейдесов,  используя  все  знания,
полученные ею  дома,  на  Иксе.  Изучая  поступления  в  казну,  она  искала
наилучшие возможности распределения  полученных  доходов  по  континентам  и
регионам Каладана. Несмотря на молодость, Лето и Кайлея часто вели серьезные
дискуссии об экономике и промышленности. Юная изгнанница  оказалась  в  этом
смысле блестящей находкой для не менее юного герцога.
   "Быть хорошим герцогом - это не значит все время заниматься фехтованием и
убивать быков, - говорил Туфир Гават еще до прискорбных  событий,  потрясших
Каладан. - Управляться с мелкими делами - это гораздо более тяжелая битва".
   Эти слова почему-то вспомнились Лето именно сейчас,  и  он  поразился  их
глубокой мудрости.
   В зал вошел посланник  императорского  двора,  только  что  прибывший  на
лайнере Гильдии, и остановился в дверях, одетый  в  малиново-золотой  мундир
Дома Коррино.
   - Я прошу аудиенции у герцога  Лето  Атрейдеса.  Лето,  Ромбур  и  Кайлея
оцепенели, вспомнив, что в последний раз посланник принес им весть о  гибели
леди Шандо. Лето молил Бога,  чтобы  на  этот  раз  ничего  не  случилось  с
изгнанником Домиником Верниусом. Однако на  этот  раз  вестник  был  одет  в
официальный мундир Империи, и было такое впечатление, что он уже десятки раз
повторяет свою миссию на разных планетах.
   - Мой долг сообщить всем Великим и Малым  Домам  Ландсраада  о  том,  что
после тяжелой и  продолжительной  болезни,  на  сто  тридцать  восьмом  году
царствования умер Падишах Император Известной Вселенной Эльруд  Коррино  IX.
История запомнит его правление, и да обретет его душа вечный покой.
   Лето, пораженный до глубины души, сделал шаг назад. Один из рабочих  едва
не уронил голову быка на пол, и Туфир Гават крикнул ему, чтобы он  продолжал
заниматься своим делом.
   Император держал галактику  мертвой  хваткой  в  течение  почти  полутора
столетий, превысив средний срок царствования почти в два  раза.  Он  жил  на
Кайтэйне под  надежнейшей  охраной,  принимая  гериатрические  лекарства,  и
казалось, что этому царствованию никогда не будет конца.  Лето  был  уверен,
что старик не умрет никогда, хотя  последние  два  года  по  Империи  ползли
упорные слухи о пошатнувшемся здоровье Эльруда.
   Лето, соблюдая положенный церемониал, кивнул посланнику:
   - Прошу передать кронпринцу Шаддаму мои искренние  соболезнования.  Когда
состоятся государственные похороны? Дом Атрейдесов  готов  отдать  последний
долг императору.
   - В этом нет необходимости, -  четким  голосом  ответил  посланец.  -  По
просьбе  Трона  состоится  лишь  скромная  церемония,   на   которой   будут
присутствовать только близкие родственники и члены семьи.
   - Понимаю.
   - Однако Шаддам Коррино,  который  вскоре  будет  коронован  как  Падишах
Император Известной Вселенной Шаддам IV, великодушно просит вас  прибыть  на
коронацию, чтобы  принести  клятву  верности  Трону  Золотого  Льва.  Детали
церемонии коронации сейчас уточняются.
   Лето бросил взгляд на Туфира Гавата и ответил:
   - Это будет сделано.
   Коротко поклонившись, посланец продолжил:
   - После согласования всех деталей  и  разработки  церемониала  вам  будет
послано официальное извещение.
   Он  поклонился,  перекинул  через  руку  свой  малиновый  плащ,   щелкнул
каблуками, повернулся кругом и вышел из зала, поспешив  к  кораблю,  который
доставит его на следующую имперскую планету, где он сообщит важную новость.
   - Ну что ж.., это была хорошая новость, -  проговорил  Ромбур,  лицо  его
побледнело, но взгляд был твердым. Он стоял у  двери  и  внимательно  слушал
вестника. - Если бы не мелочная ревность императора, моя семья справилась бы
с кризисом на Иксе, да и Ландсраад не медлил бы с помощью.
   - Эльруд не хотел, чтобы мы справились с кризисом, -  промолвила  Кайлея,
оторвавшись от своих записей. - Мне только жаль, что  моя  мать  никогда  не
узнает о смерти Эльруда.
   Лето улыбнулся, уголки рта оптимистично поднялись вверх.
   - Подождите, это событие  дает  нам  неожиданный  шанс.  Подумайте  сами.
Эльруд испытывал личную неприязнь к Дому Верниусов. У него  и  вашей  матери
было общее прошлое, которое доставляло боль императору. Это истинная причина
наложенной на вас кровавой контрибуции, и император прекрасно это  сознавал.
Но это было сугубо личное дело Эльруда IX.
   Стоя под головой  быка,  Туфир  Гават  внимательно  слушал,  ожидая,  что
предложит новый герцог.
   - Я пытался обратиться к Совету Ландсраада, - продолжал Лето,  -  но  это
было совершенно бесполезно. Они ничего не сделают, чтобы помочь нам. Но  мой
кузен по женской линии Шаддам... - Он облизнул губы. - Я  встречался  с  ним
всего трижды, но моя бабка по материнской линии тоже дочь  Эльруда.  Я  могу
апеллировать к голосу крови. Когда Шаддам станет императором, я  обращусь  к
нему с петицией о помиловании Дома Верниусов в знак прощения. Когда  я  буду
приносить клятву вечной верности, то напомню  новому  императору  о  великой
истории Дома Верниусов.
   - Но снизойдет ли император? - оживилась Кайлея. - Какие преимущества  он
от этого получит?
   - Это будет правильно с его стороны, - сказал Ромбур. - Это благородно.
   Сестра посмотрела на брата с таким видом, словно тот лишился разума.
   - Он сделает это ради своего собственного царствования, - возразил  Лето.
- Каждый новый император стремится к  самостоятельности,  стремится  убедить
всех в том, что он отличается от своего предшественника и не связан  старыми
решениями и способами правления. Шаддам  может  в  это  время  находиться  в
благодушном расположении духа и будет готов простить.  Говорят,  что  он  не
слишком  ладил  со  своим  отцом,  и,  несомненно,  захочет  показать   свою
самостоятельность после более чем столетнего царствования Эльруда.
   Кайлея бросилась на шею Лето, и он неловко обнял девушку.
   - Это будет так чудесно, Лето, вновь вкусить свободу,  обрести  достояние
семьи! Может быть, на Иксе еще осталось что спасать.
   - Давайте  будем  надеяться  на  лучшее,  Кайлея,  -  произнес  Ромбур  с
осторожным оптимизмом. - Постарайся себе это представить, и,  возможно,  все
так и случится.
   - Не надо бояться спрашивать, - сказал Лето.
   - Хорошо, - согласился Ромбур. - Если кто и может  сделать  так,  то  это
только ты, мой друг.
   Охваченный энтузиазмом от собственного решения, Лето начал строить  планы
своей поездки на Кайтэйн.
   - Мы сделаем то, чего они не ожидают,  -  сказал  он.  -  Мы  с  Ромбуром
появимся на коронации вместе.
   Лето вдруг увидел, что ментат Туфир Гават смотрит на  него  встревоженным
взглядом.
   - Милорд, брать с собой сына Верниуса очень опасно.
   - И совершенно неожиданно для них.

***

   Каких чувств мы лишены, что не можем видеть и слышать мир вокруг нас?
   Библия оранжистов

   Некоторые  считали  расположенную  в  глуши   Охранную   Лесную   Станцию
очаровательным уголком дикой природы, но барон Владимир Харконнен  не  любил
отдаляться от закрытых зданий,  острых  углов,  металла  и  плаза.  Холодный
воздух казался пресным без примеси  знакомого  промышленного  дыма,  запахов
смазки и железа машин. Слишком свежий, этот примитивный воздух казался  даже
враждебным.
   Барон  понимал  всю  важность  их   экспедиции   и   получал   садистское
удовольствие,  видя,  что  путешествие  доставляет  еще   больше   неудобств
вертлявому ментату. Тот старался держаться, хотя его одежда была вымазана  в
грязи, а волосы всклокочены. Разум его работал, как мощная машина,  но  тело
было изнеженным, тощим и слабым.
   - Здесь все так примитивно, мой барон,  так  грязно  и  холодно,  -  дико
вращая глазами, неустанно повторял де Фриз.  -  Вы  уверены,  что  нам  надо
забираться так далеко? Неужели нет другой альтернативы, кроме как забираться
в этот лес?
   - Есть  люди,  которые  платят  большие  деньги,  чтобы  пожить  в  таких
условиях, и называют подобные места курортами, - отрезал барон.
   - Питер, заткнись  и  следуй  за  нами,  -  поддержал  дядю  Раббан.  Они
карабкались в это время по крутому и выщербленному  склону  покрытой  снегом
скалы, сложенной из песчаника.
   Сморщившись, ментат не остался в долгу и тоже съязвил:
   - Не здесь ли тот маленький мальчик одурачил вас  и  всю  вашу  охотничью
команду, Раббан?
   Племянник барона нахмурился, вскинув свои кустистые брови,  воззрился  на
де Фриза и прорычал:
   - В следующий раз я устрою охоту на тебя,  если  ты  не  придержишь  свой
поганый язык.
   - На бесценного ментата своего дядюшки? - проговорил де Фриз  беззаботным
тоном. - Интересно, где он найдет мне достойную замену?
   - Он прав, Раббан, - согласился  барон  и  рассмеялся.  Племянник  что-то
недовольно пробурчал в ответ. Охрана и егеря барона  заранее  прочесали  эти
места для того, чтобы теперь троица могла безбоязненно находиться здесь  без
обычной охраны и свиты. Раббан  тем