до всей пустыней опустилась
ночь.



                                    45

                           Маленькая птичка, клювик в красных жилочках,
                           Свой зов тебе послала, пропев над съетчем Табр.
                           Лишь раз тебя окликнула, и ты ушел от нас,
                           От нас ты удалился в Долину Похорон.
                                                          Плач по Лито II.

     Лито пробудило звяканье водных колец в женских волосах. Он поглядел в
открытый дверной проем своей камеры и  увидел  сидящую  там  Сабиху.  Полу
спутанным от дурмана-спайса сознанием он увидел вокруг нее очертания всего
того, что открылось ему о ней в его видении. Она была на два  года  старше
того возраста, когда большинство женщин Свободных  выходят  замуж  или  по
крайней мере заключают помолвку. Следовательно, ее семья  для  чего-то  ее
приберегала... или для кого-то. Она брачного возраста... Это очевидно. Его
подернутые  видениями  глаза  видели  ее  существом  из  Земного  прошлого
человечества: темные волосы и бледная кожа, глубокие глазницы, придававшие
зеленоватый отлив ее заполненным синевой глазам, маленький носик,  широкий
рот над острым подбородком. И она была для него живым сигналом, что здесь,
в Джакуруту, знают о плане Бене Джессерит -  или  подозревают,  каков  он.
Значит, они надеются возродить через него Империю Фараонов, да? Вот почему
они намереваются заставить его жениться на их Сестре? Сабиха наверняка  не
может этого предотвратить.
     Хотя, его тюремщикам известен этот план. И откуда они его узнали? Они
не уходили вместе с ним туда, где жизнь становится  движущейся  перепонкой
среди других измерений.  В  рефлекторную  и  круговую  субъективность  его
видений, открывших ему, что Сабиха принадлежит  лишь  ему,  и  только  ему
одному.
     Опять  звякнули  водяные  кольца  в  волосах  Сабихи,  и  этот   звук
всколыхнул его видения. Он знал, где он побывал и чему научился. Ничто  не
сможет этого стереть. Он не ехал теперь в паланкине на большом  Создателе,
под позвякивание водных  колец,  среди  других  пассажиров  и  напевов  их
путевых песен. Нет... Он был здесь, в каморке Джакуруту,  отправившийся  в
самое опасное из всех путешествий: прочь из Ал аз-сунна уал-джамас и назад
в него, прочь из реального мира ощущений и назад в этот мир.
     Что она делает здесь, с ее позвякивающими в ушах водными кольцами? О,
да, помешивает очередную порцию того варева, что, как они считают,  держит
его в плену - пищу, приправленную  эссенцией  спайса,  чтобы  держать  его
наполовину в реальном мире, либо вне его, пока он либо не умрет,  либо  не
достигнет успеха - план его бабушки. И всякий раз, когда он полагал, будто
выиграл, они отсылали его назад. Леди Джессика, конечно,  права  -  старая
колдунья! Но что делать? Самое полное припоминание всех жизней внутри него
бесполезно до тех пор, пока он не сумеет организовать данные и  вспоминать
их по своей воле. Эти жизни стали сырьем для анархии. Одна из  них  -  или
все вместе - могли бы его и  одолеть.  Спайс  и  его  странное  пребывание
здесь, в Джакуруту - игра по отчаянным ставкам.
     "Сейчас Гурни  ждет  знака,  а  я  отказываюсь  его  подать.  Сколько
продлится его терпение?"
     Он посмотрел на Сабиху.  Она  откинула  капюшон,  обнажив  татуировку
племени на висках. Лито сначала не узнал татуировку, затем  вспомнил,  где
он находится. Да, Джакуруту до сих пор живет.
     Лито не знал, благодарить ли свою  бабушку  или  ненавидеть  ее.  Она
хотела, чтобы его инстинкты вышли на уровень самосознания. Но инстинкты  -
это только  расовая  память  о  том,  как  управляться  с  кризисами.  Его
непосредственные  воспоминания  других  жизней  рассказывают  ему  намного
больше этого.  Теперь  он  их  упорядочил  -  и  видел,  в  чем  опасность
разоблачения себя перед Гурни. И нет способа  утаить  свое  откровение  от
Намри. Да, Намри - еще одна проблема.
     Сабиха вошла в его каморку с чашей в руках. Он  восхитился  тем,  как
падал свет, радужным свечением окаймляя ее волосы.  Она  нежно  приподняла
его голову и принялась кормить его из чаши. И только тогда  Лито  осознал,
как же он слаб. Он позволил ей кормить себя, а ум его блуждал,  припоминая
собеседование с Гурни и Намри. Они ему верят! Намри больше, чем Гурни,  но
даже Гурни не может отрицать того, что его  чувства  уже  поведали  ему  о
происходящем на этой планете.
     Сабиха вытерла его рот краем своего платья.
     "А-а-а, Сабиха!  -  подумал  он,  припоминая  другие  видения,  болью
наполнившие его сердце. -  Много  ночей  грезил  я  возле  открытой  воды,
прислушиваясь к дующим над головой ветрам. Много ночей мое тело  покоилось
рядом со змеиным логовом, и сквозь летний жар я грезил о Сабихе. Я  видел,
как она укладывает спайсовый  хлеб  на  раскаленные  докрасна  пластальные
противни. Я слышал чистую воду канала, нежную и сияющую, но буря  бушевала
в моем сердце. Она отхлебывает кофе и ест. Зубы ее сверкают среди теней. Я
вижу ее вплетающей в свои волосы мои водяные кольца.  Благоуханный  аромат
от ее груди поражает меня до глубины души. Она терзает меня и гнетет самим
своим существованием".
     Давление  его  множественных  памятей  погрузило  его  в  недвижность
округлившегося времени - то,  чему  он  раньше  сопротивлялся.  Он  ощутил
объединившиеся тела, издаваемые любовниками звуки, ритмы,  вплетавшиеся  в
каждое чувственное впечатление - губы,  дыхание,  влажные  выдохи,  языки.
Где-то внутри его видения возникли угольного цвета завитки, и  он  ощущал,
как пульсируют эти  завитки,  поворачиваясь  внутри  него.  В  его  черепе
взмолился  голос:  "Пожалуйста,  пожалуйста,  пожалуйста,   пожалуйста..."
Мужская сила вспухала в его чреслах, и он ощутил, держась  и  цепляясь  за
восставшую палицу экстаза, как открылся его рот. Затем -  вздох,  медлящая
сладость тяжелых волн, опадание.
     О, как же сладостно будет воплотить это в реальности!
     - Сабиха, - прошептал он. - О, моя Сабиха.
     Когда ее подопечный явно погрузился  после  приема  пищи  в  глубокий
транс, Сабиха взяла чашу и ушла, помедлив у  дверей,  чтобы  заговорить  с
Намри:
     - Он опять называл мое имя.
     - Вернись к нему и побудь с ним, - велел  Намри.  -  Я  должен  найти
Хэллека и обсудить с ним это.
     Сабиха поставила чашу у двери и, вернувшись в каморку, села  на  край
койки, созерцая затененное лицо Лито.
     Она накрыла его руку своей, когда он заговорил. Как же он сладок,  до
чего же сла... Она поникла на койку, баюкаемая его рукой, пока  совсем  не
впала в забытье. Тогда он вытянул  руку.  Присел,  чувствуя,  до  чего  же
глубока его слабость. Спайс  и  видения  опустошили  его.  Он  пошарил  по
клеткам своего тела, собирая все уцелевшие искорки энергии, слез с  койки,
не потревожив Сабиху. Он должен  идти  -  хоть  и  знает,  что  далеко  не
доберется. Он медленно застегнул свой стилсьют, надел робу,  скользнул  по
коридорам к проходу наружу. Людей было совсем немного, все занятые  своими
делами. Они знали его - но он ведь не на  их  попечении.  Намри  и  Хэллек
наверняка знают, что он делает, да и Сабиха не может быть далеко.
     Он нашел нечто вроде бокового прохода - то, что ему было  нужно  -  и
смело двинулся по нему.
     Оставленная им Сабиха безмятежно спала, пока ее не разбудил Хэллек.
     Она села, протерла глаза, увидела пустую койку, своего дядю, стоящего
позади Хэллека, гнев на их лицах.
     Намри ответил на выразившийся на ее лице немой вопрос:
     - Да, он ушел.
     - Как ты могла дать ему сбежать? - разъярился  Хэллек.  -  Как  такое
возможно?
     - Видели, как он шел к нижнему выходу, -  странно  спокойным  голосом
сказал Намри.
     Съежившись от страха, Сабиха старалась припомнить.
     - Как? - вопросил Хэллек.
     - Я не знаю. Я не знаю.
     - Сейчас ночь, и он слаб, - сказал Намри. - Далеко он не уйдет.
     - Ты хочешь, чтобы мальчик умер! - повернулся к нему Хэллек.
     - Меня бы это не расстроило.
     И опять Хэллек повернулся к Сабихе:
     - Расскажи мне, что произошло.
     - Он коснулся моей щеки. Говорил и говорил со мной о своем видении...
о нас вместе, - она поглядела на пустую койку. - Он меня усыпил. Какими-то
чарами.
     Хэллек взглянул на Намри:
     - Может он прятаться где-нибудь внутри съетча?
     - Внутри негде. Его бы увидели, обнаружили. Он направлялся к  выходу.
Он где-то снаружи.
     - Чары, - пробормотала Сабиха.
     - Никаких чар, - проговорил Намри. - Он ее загипнотизировал. Со  мной
ведь тоже чуть такого не сделал, помнишь? Сказал, что я - его друг.
     - Он очень слаб, - сказал Хэллек.
     - Только телесно, - возразил Намри. -  Но  далеко  он  все  равно  не
уйдет. Я вывел из строя  каблучные  насосы  его  стилсьюта.  Он  умрет  от
обезвоживания, если мы его не найдем.
     Хэллек чуть не ударил Намри со всего размаху, но жестко взял  себя  в
руки. Джессика предупреждала его, что  Намри,  может  быть,  должен  будет
убить паренька. Великие боги! До чего же они докатились,  Атридесы  против
Атридесов.
     - Возможно ли, что он ушел, как  лунатик  -  в  спайсовом  травке?  -
спросил Хэллек.
     - А в чем разница? - спросил в ответ Намри. - Если он  ускользнет  от
нас, то наверняка умрет.
     - Мы начнем поиски с  первой  зарей,  -  сказал  Хэллек.  -  Он  взял
фремкит?
     - Всегда есть несколько возле наружной двери, - ответил Намри. - Надо
быть дураком, чтоб не взять. А он никогда не казался мне дураком.
     - Тогда отправь послание нашим друзьям, - сказал  Хэллек.  -  Сообщим
им, что произошло.
     - Никаких посланий сегодня ночью, - сказал Намри. - Надвигается буря.
Племена ушли от нее на три дня пути. Она будет  здесь  к  полуночи.  Линия
связи уже бездействует. Спутники передали сигнал окончания связи  с  нашим
сектором два часа назад.
     Глубокий,  судорожный  вздох  сотряс   Хэллека.   Мальчик   наверняка
погибнет, если его настигнет песчаная буря. Она сдерет мясо  с  костей,  а
кости иссечет на кусочки. Их задумка была лишь пугнуть его  смертью  -  но
смерть станет настоящей. Он ударил кулаком по ладони. Буря как  пить  дать
запрет их в съетче. Они не смогут даже выйти на  вершину  съетча.  Затишье
перед бурей уже изолировало съетч.
     -  Дистранс,  -  сказал  он,  размышляя  о  том,  как  бы  они  могли
запечатлеть послание в голосе летучей  мыши  и  отправить  ее  с  сигналом
тревоги.
     Намри покачал головой.
     -  Летучая  мышь  не  полетит   в   бурю.   Нет-нет,   старина.   Они
чувствительнее нас. Они уже попрятались в расщелины обрывов, пока  она  не
минует. Лучше подождать, пока спутники снова выйдут с нами на связь. Тогда
мы сможем попробовать найти его останки.
     - Нет - если он взял фремкит и спрячется в песке, - сказала Сабиха.
     Ругаясь себе под нос,  Хэллек  отвернулся  от  нее  и  зашагал  прочь
размашистым шагом.



                                    46

                     Мир требует компромиссных решений, но мы  никогда  не
                достигаем действительных решений  -  мы  только  работаем,
                прокладывая к ним путь. Беда с миром в том, что он  больше
                склонен карать за ошибки, чем вознаграждать великолепие.
                                      Слова Моего Отца: рассказ Муад Диба,
                                      по реконструкции Харк-ал-Ада.

     - Она обучает его? Обучает Фарадина?
     Алия  грозно  взглянула  на  Данкана  Айдахо,  с  примесью  злости  и
недоверия. Хайлайнер Сокола вышел на орбиту Арракиса в полдень по местному
времени. Часом позже корабль высадил Айдахо на Арракисе - без уведомления,
но с явно показываемой  беспечностью.  Через  несколько  минут  орнитоптер
доставил его на плоскую  крышу  крепости.  Предупрежденная  о  его  скором
прибытии, Алия встретила его там, держась перед своими стражами с холодной
сдержанностью, но теперь они стояли в ее апартаментах под северным  краем.
Он просто доложил ей обо всем, правдиво, точно, подчеркивая все данные,  в
манере ментата.
     - Она выжила из ума, - сказала Алия.
     Он воспринял это заявление как проблему для ментата.
     - Все существующие данные указывают, что она уравновешена и в здравом
рассудке. Я бы сказал, ее индекс здравомыслия был...
     - Брось это! - огрызнулась Алия. - Что она может замышлять?
     Айдахо, знавший, что теперь его собственное эмоциональное  равновесие
зависит от того, насколько  глубоко  он  погружается  в  ментатный  холод,
ответил:
     - По моим  расчетам,  она  думает  о  помолвке  своей  внучки.  -  Он
тщательно сохранял на лице бесстрастное выражение, маску гнетущей  скорби,
грозившей его поглотить. Алии здесь нет. Алия мертва. На какое-то время он
сохранял еще в своих чувствах миф об Алии, сооруженный им для  собственных
нужд, но ментату такой самообман доступен лишь на ограниченное время.  Это
создание, рядящееся под человека, - одержимо; демонический психо управляет
ей. Его стальные глаза с миллиардами граней  способны  были  по  его  воле
воспроизводить перед его органами зрения множество Алий-мифов. Но когда он
соединил их в  единый  образ,  никакой  Алии  не  существовало.  Ее  черты
поневоле вели к другим выводам.  Она  была  лишь  оболочкой,  под  которой
вершится возмутительное надругательство.
     - Где Ганима? - спросил он.
     Она отмахнулась:
     - Я отослала ее в месте с Ирулэн на попечение Стилгара.
     "Нейтральная  территория,  -  подумал  он.  -  Состоялись  еще   одни
переговоры с мятежными  племенами.  Она  теряет  почву  под  ногами  и  не
понимает этого... или понимает? Нет  ли  другой  причины?  Не  покинул  ли
Стилгар ее сторону?"
     - Помолвка, - задумалась Алия. - Каковы условия Дома Коррино?
     - Салуза кишмя кишит понаехавшими  родственниками,  все  работают  на
Фарадина, надеясь урвать свою долю при его возвращении к власти.
     - И она готовит его по методике Бене Джессерит?..
     - Разве это не годится для мужа Ганимы?
     Алия улыбнулась про себя,  подумав  о  несокрушаемой  ярости  Ганимы.
Пусть его Фарадин учится. Леди Джессика обучает труп.  Вся  работа  пойдет
впустую.
     - Я должна подробно это обдумать, - сказала она. - Ты что-то  притих,
Данкан.
     - Я жду твоих вопросов.
     - Понимаю. Я, знаешь ли, очень на тебя сердита Увезти ее к Фарадину!
     - Ты велела, чтобы это выглядело натуральным.
     - Я вынуждена была выступить с иском, будто бы  вы  оба  захвачены  в
плен.
     - Я повиновался твоим приказам.
     - Ты порой так буквален, Данкан, что чуть ли не пугаешь меня. Но если
б тебя не было, ладно...
     - Леди Джессика устранена так, чтобы больше не  навредить,  -  сказал
он. - А ради Ганимы мы должны быть благодарны, что...
     - Чрезвычайно благодарны, - согласилась она. И подумала: "Ему  больше
нельзя доверять. Он хранит эту  проклятую  верность  Атридесам.  Я  должна
найти предлог,  чтобы  отослать  его  прочь...  и  уничтожить.  Несчастный
случай, разумеется".
     Она коснулась его щеки.
     Он заставил себя ответить на ласку, взяв ее руку и поцеловав.
     - Данкан, Данкан, как же это печально, - сказала она. - Но я не  могу
тебя здесь со мной оставить. Слишком много происходит  вокруг,  и  слишком
немногим я могу полностью доверять.
     Отпустив ее руку, он ждал.
     - Я была ВЫНУЖДЕНА отправить Ганиму  в  Табр,  -  продолжила  она.  -
Слишком здесь беспокойно. Набегами из Каньонных  Земель  разрушены  каналы
Кагга Базина, вся их вода выпущена в песок. Арракин  на  жестком  рационе.
Базин живет еще  за  счет  песчаной  форели,  пожиная  урожай  воды.  Там,
конечно, нужно вмешаться, но наши силы растянуты так,  что  стали  слишком
тонки.
     Он уже заметил, как мало амазонок из личной гвардии Алии оставалось в
крепости Твердыне. И подумал: "Маркизет Внутренней пустыни будет и  дальше
испытывать на прочность ее оборону. Разве она этого не понимает?"
     - Табр остается нейтральной территорией, - сказала она. -  Там  прямо
сейчас    продолжаются    переговоры.    Там    Джавид,    с    делегацией
Квизарата-Жречества. Но я  бы  хотела,  чтобы  ты  был  в  съетче  Табр  и
присматривал за ними, особенно за Ирулэн.
     - Да, она из Дома Коррино, - согласился он.
     По ее глазам он понял, что она поставила на  нем  крест.  До  чего  ж
прозрачным стало это новое создание в оболочке Алии!
     Она махнула рукой.
     - Теперь ступай, Данкан, а то я передумаю и оставлю тебя при себе.  Я
так по тебе соскучилась...
     - И я по тебе, - в этой короткой фразе он  дал  вылиться  всей  своей
скорби.
     Она воззрилась на него, потрясенная его печалью.
     - Ради меня, Данкан... - и подумала: "Слишком плохо,  Данкан".  Вслух
же сказала: - Зия отвезет тебя в Табр. Нам надо, чтобы орнитоптер вернулся
назад.
     "Ее любимая амазонка, - подумал он. - Я должен быть с ней осторожен".
     - Понимаю, - и он опять поцеловал ей руку. Он  посмотрел  на  дорогое
ему тело, некогда бывшее его Алией.  Уходя,  он  не  смог  заставить  себя
взглянуть ей в лицо. Кто-то другой взглянул бы на него ее глазами.
     Поднимаясь на крышу  крепости-Твердыни,  Айдахо  все  больше  ощущал,
сколько же вопросов осталось без ответа. Если говорить о  той  его  части,
что была ментатом, не перестающим учитывать  все  данные  и  признаки,  то
встреча с Алией оказалась для него чрезвычайно утомительной. Он ждал возле
орнитоптера вместе  с  одной  из  амазонок  Алии,  угрюмо  смотря  на  юг.
Воображение уносило его взгляд за Защитную стену, к съетчу Табр. "Почему в
Табр везет меня Зия? Отгонять назад  геликоптеры  -  лакейская  работа.  И
почему задержка? Не получает ли Зия особые инструкции?"
     Айдахо взглянул на дозорную, забрался в орнитоптер на  место  пилота.
Высунувшись из кабины, он сказал:
     - Передай Алии, я немедленно пришлю орнитоптер назад с одним из людей
Стилгара.
     Дозорная не успела запротестовать, как  он  закрыл  дверь  и  включил
орнитоптер. Он видел, что дозорная в нерешительности. Как можно  возражать
супругу Алии? Он поднял топтер в воздух до того, как она решила, что же ей
делать.
     Теперь, один внутри топтера, он дал волю своей скорби  и  от  глубины
души сокрушенно разрыдался. Алии  больше  нет.  Они  расстались  навсегда.
Слезы струились по его тлейлакским глазам, и он прошептал:
     - Пусть все воды Дюны уйдут в песок Им не сравниться с моими слезами.
     Однако же, это была не ментатская крайность, каковой он ее и признал,
заставив себя  переключиться  на  трезвую  оценку  нынешних  нужд.  Топтер
требовал  его  внимания.  Управление  топтером  принесло   ему   некоторое
облегчение, и он снова взял себя в руки.
     "Ганима опять со Стилгаром. И Ирулэн".
     Почему Зия была назначена ему в попутчицы? Он поставил  эту  проблему
перед собой как перед ментатом - и от ответа  у  него  мороз  пробежал  по
коже: "Со мной должен был произойти ненастный случай".



                                    47

                     Каменная  рака  с  черепом  правителя  не   принимает
                молитв. Она стала гробницей  плача.  Только  ветру  слышен
                голос  этого  места.  Крики  ночных  зверей  и  преходящее
                странствие  двух  лун  -  все  говорит  о  том,  что  день
                кончился. Не придут больше молящиеся.  Гости  удалились  с
                праздника. Как же гола тропа, ведущая с этой вершины.
                                 Надпись на раке Герцога Атридеса. Аноним.

     Все представлялось Лито с обманчивой простотой: избегать,  чтобы  его
заметили, делать то, чего  никто  не  увидит.  Он  распознавал  ловушку  в
подобном представлении - случайные нити  стиснутого  будущего  очень  даже
могут переплетаться, пока не опутают тебя намертво -  но  ведь  он  теперь
по-новому их крепко ухватил. Ни в  одном  из  видений  он  не  видел  себя
бегущим из Джакуруту. Значит, ниточку к Саб