езвием  по  своей  руке,  при  этом
образовалась красная рана, кровь в которой свернулась в  течение  нескольких
секунд.
   Глаза Кинеса загорелись от волнения, отражая свет плавающих шаровых ламп,
которые заливали пещеру светом.
   - Очень  хорошо,  планетолог.  Ты  можешь  говорить,  пока  твое  дыхание
истекает из легких. Твоя судьба еще не решена,  и  ты  останешься  здесь,  в
Сиетче, пока Совет Старейшин не примет решение, что нам делать с тобой.
   -  Но  сначала  вы  меня  выслушаете.  -  В  голосе   Кинеса   прозвучала
непоколебимая уверенность.
   Хейнар повернулся и сделал шаг,  собираясь  сойти  с  помоста,  но  вдруг
остановился и сказал, повернув голову к Кинесу:
   -  Ты  странный  человек,  Пардот  Кинес.  Слуга   императора   и   гость
Харконненов, ты по определению наш враг. Но ты убил солдат  Харконненов.  Ты
ставишь нас в очень затруднительное положение.
   Вождь Сиетча махнул  рукой  и  резким  голосом  отдал  несколько  команд,
приказав приготовить маленькую, но удобную  комнату  для  пленника  и  гостя
племени.
   Уходя, Хейнар думал: Любой  человек,  который  внушает  фрименам  надежду
после  стольких  лет  страданий  и   странствий,   либо   помешанный,   либо
действительно настоящий храбрец.

***

   Думаю, у отца был только один настоящий друг -  граф  Хазимир  Фенринг  -
генетический евнух и один из самых опасных бойцов Империи.
   Из книги принцессы Ирулан "В доме моего отца"

   Столица Империи, Кайтэйн, была постоянно затянута плотной дымкой.  В  ней
тонули звезды, даже если смотреть на них с самой высокой точки города  -  из
затемненной обсерватории. Выстроенная несколько столетий назад  просвещенным
императором Хассиком Коррино Третьим, обсерватория эта  была  заброшена  его
невежественными потомками или использовалась в целях,  далеких  от  познания
тайн вселенной.
   Кронпринц  Шаддам  нетерпеливо  расхаживал  по   холодному,   выложенному
сверкающими металлическими плитами полу, пока Фенринг возился  с  настройкой
звездного  телескопа.  Генетический  евнух  издавал  при   этом   привычный,
осточертевший Шаддаму монотонный звук.
   - Прекрати это мычание, - не выдержал  Шаддам.  -  Настраивай  лучше  эти
проклятые линзы.
   Фенринг услышал принца, поскольку звук не прекратился,  но  стал  немного
тише.
   - Масляные линзы должны быть настроены безупречно, хммма?  Телескоп  надо
настраивать хорошо, а не быстро. Шаддам пришел в ярость.
   - Ты не спрашивал о моих предпочтениях.
   - Я все решил за тебя.  -  Хазимир  отступил  от  телескопа  и  церемонно
раскланялся, еще  больше  раздражая  этим  кронпринца.  -  Милорд  принц,  я
представляю вам изображение с орбиты. Посмотрите своими сиятельными глазами.
   Шаддам приник к окуляру,  поправил  фокус,  и  изображение  приобрело  не
правдоподобную  четкость.   Фокус   изредка   нарушался   рябью,   вызванной
атмосферными возмущениями.
   Гигантский лайнер  висел  над  Кайтэйном,  превосходя  размерами  средний
астероид. Корабль застыл в ожидании флотилии  более  мелких  судов,  которые
должны были  подняться  к  нему  с  планеты.  Шаддам  уловил  момент,  когда
вспыхнули желтым огнем двигатели фрегатов, поднявшихся  с  Кайтэйна.  На  их
борту дипломаты, эмиссары, грузы товаров, произведенных в  столице  Империи.
Фрегаты  были  сами  по  себе  огромными,  окруженными  группами   небольших
космических судов. Но  лайнер  Гильдии  превращал  все  вокруг  в  крошечные
игрушки.
   В то же время от лайнера отделялись корабли, направлявшиеся  на  Кайтэйн,
они приземлялись в космопорте столицы.
   - Делегации, - произнес Шаддам. - Везут дань моему отцу.
   - Налоги, а не дань, - поправил  принца  Фенринг.  -  Это  то  же  самое,
древний смысл не  изменился,  естественно.  Эльруд  все  еще  их  император,
уммххха?
   Кронпринц скорчил недовольную гримасу и покосился на Хазимира.
   - Но сколько это будет еще продолжаться? Твои химикаты что,  действуют  в
течение десятилетий? - Шаддам с  трудом  сдерживал  крик,  хотя  специальный
прибор превращал речь заговорщиков в невнятную словесную окрошку для  любого
подслушивающего устройства. - Ты не мог найти другой яд? Более быстрый.  Это
ожидание сводит меня с ума! Кстати, сколько  времени  уже  прошло?  Кажется,
прошел год с тех пор, когда я последний раз спокойно спал.
   - Ты хочешь сказать, что нам не надо стараться скрыть  убийство?  Это  не
мудро. - Фенринг снова подошел к  телескопу  и  что-то  поправил  на  панели
управления,  переведя  прибор  в  режим  слежения  за  лайнером  Гильдии.  -
Терпение, милорд принц. До того, как я предложил свой план, вы  были  готовы
ждать хоть сто лет. Что такое  год  или  два  по  сравнению  с  предстоящими
десятилетиями царствования, хххмма?
   Принц оттолкнул своего товарища по заговору от телескопа.
   - Теперь, когда машина запущена, я не  могу  дождаться,  когда  мой  отец
умрет. Не дай мне времени все обдумать и  пожалеть  о  принятом  решении.  Я
задохнусь, прежде  чем  взойду  на  Трон  Золотого  Льва.  Я  рожден,  чтобы
властвовать, но какой-то внутренний голос  нашептывает  мне,  что  этому  не
суждено сбыться. Это заставляет меня воздерживаться от женитьбы  и  рождения
детей.
   Если принц надеялся таким образом спровоцировать Фенринга на утешения, то
он просчитался. Ответом было гробовое молчание.
   Фенринг заговорил через несколько секунд:
   - Н'ки - медленно действующий яд, так он и задуман.  Мы  долго  и  упорно
разрабатывали  наш  план,  а  теперь  своим  безрассудством  ты  хочешь  все
испортить. Быстрая смерть, несомненно, вызовет подозрения у  Ландсраада,  не
так ли, хммм? Они схватятся за любой предлог,  за  любой  скандал,  лишь  бы
ослабить твои позиции.
   - Но я - наследник Дома  Коррино!  -  сказал  Шаддам,  понизив  голос  до
гортанного шепота. - Как могут они оспаривать мое право?
   -  Ты  наследуешь   императорский   трон   со   всеми   его   издержками,
обязательствами, старыми конфликтами и новыми предрассудками.  Не  обманывай
себя, мой друг, император - это всего лишь одна,  имеющая  конечные  размеры
деталь тонкой ткани Империи. Если все Дома  объединятся  и  выступят  против
императора, то не устоят даже легионы  сардаукаров.  Просто  ни  у  кого  не
хватает решимости рискнуть.
   - Когда я взойду на трон, то  усилю  императорскую  власть,  к  титулу  я
добавлю зубы. - Шаддам отошел от телескопа. Фенринг с преувеличенной печалью
покачал головой.
   -  Держу  пари  на  полный  корабль   китового   меха,   что   все   твои
предшественники клялись  в  том  же  своим  советникам  со  времен  Великого
Переворота. - Он перевел дух, сузив свои большие темные глаза. -  Даже  если
н'ки подействует, как запланировано, в твоем распоряжении целый  год,  чтобы
успокоиться и взять себя в руки. Утешайся тем, как быстро стареет твой отец.
Посоветуй ему пить больше пива с пряностью.
   Шаддам обидчиво надулся и снова приник к  окуляру  телескопа  и  принялся
изучать детали корпуса лайнера. На брюхе гигантского корабля  стояло  клеймо
иксианского  завода-изготовителя,  виднелся  картуш   Космической   Гильдии.
Приемный причал лайнера был набит  фрегатами  различных  Домов,  видны  были
корабли ОСПЧТ, на которые грузили данные Для библиотеки  архива  на  Валлахе
IX.
   - Кстати, на этом лайнере есть кое-что интересное, - произнес Фенринг.
   - Вот как?
   Хазимир скрестил руки на узкой груди.
   - На этом корабле, - продолжал он, - находится человек, который под видом
торговца рисом-пунди и корня чикарбы направляется на Тлейлаксу. Он  везет  с
собой ваше, милорд, послание к  Мастерам  Тлейлаксу,  в  котором  содержится
предложение  встретиться  и  обсудить  тайные  планы   Империи,   касающиеся
производства заменителя пряной меланжи.
   - Мои предложения? Я никому не посылал никаких  предложений!  -  По  лицу
Шаддама пробежала гримаса отвращения.
   - Посылали, мммхх, милорд принц, посылали. Ах,  неужели  вас  не  волнует
возможность того, что богопротивные тлейлаксы смогут  наладить  производство
синтетической пряности? Какая  это  прекрасная  идея!  Покажи  своему  отцу,
насколько ты умен и сообразителен.
   - Не возлагай на меня ответственность за чужие грехи! Это твоя идея.
   - Вы не хотите приписать себе такую честь?
   - Ни в малейшей степени, Фенринг удивленно поднял брови.
   - Ты серьезно хочешь сломать монополию Арракиса на  пряность  и  снабдить
императорский дом неограниченным источником искусственной меланжи? Или ты не
хочешь этого?
   Шаддам вспыхнул.
   - Конечно же, я серьезен и хочу этого.
   - Тогда мы отправим Мастерам Тлейлаксу приглашение на  тайную  встречу  и
предложим представить наш план императору. Скоро мы увидим, насколько далеко
готов идти старый Эльруд.

***

   Слепота может выступать во многих  обличьях,  отличных  от  неспособности
видеть. Фанатики слепы умом. Вожди зачастую слепы сердцем.
   Оранжевая Католическая Библия

   Уже несколько месяцев Лето был  почетным  гостем  Верниусов  в  подземной
столице Икса. За это время юный наследник Атрейдесов стал  чувствовать  себя
вполне комфортно в странном мире этой планеты, привык он и к  порядку,  и  к
уверенности иксианцев в собственной  безопасности  -  эта  уверенность  была
столь велика, что порой перерастала в беспечность.
   Принц Ромбур оказался типичной совой, вставал он обычно  очень  поздно  в
отличие от Лето, который, будучи жаворонком,  просыпался  на  рассвете,  как
каладанский  рыбак.  Наследник  Атрейдесов   с   удовольствием   бродил   по
помещениям, расположенным в верхних этажах сталактитов, вглядывался в  окна,
с  любопытством  наблюдая  производственные  циклы  множества   промышленных
предприятий. Биологическая  идентификационная  карта,  полученная  от  графа
Верниуса, открывала перед ним все двери.
   Во время своих странствий по подземному  городу,  подгоняемый  ненасытным
любопытством, Лето получал гораздо больше, чем от  теоретических  занятий  с
разными туторами. Помня напутствие отца:  черпать  из  всех  источников,  он
путешествовал по Иксу  на  самодвижущихся  лифтах;  когда  же  это  средство
передвижения оказывалось почему-то недоступным, юный  Атрейдес  не  гнушался
пользоваться пешеходными дорожками, грузовыми лифтами и даже лестницами  для
перехода с этажа на этаж.
   Однажды утром, проснувшись, как всегда, бодрым и свежим, Лето  направился
в один из верхних вестибюлей и остановился на наблюдательной галерее. Пещеры
Икса, хотя и были замкнутыми помещениями, отличались такой величиной, что  в
них возникали автономные воздушные течения  и  даже  дули  настоящие  ветры,
хотя, конечно, далеко не  такие,  как  ветры  над  высокой  башней  Замка  и
вершинами гор Каладана. Лето вдохнул, до отказа растянув легкие. Да, все  же
воздух здесь попахивает пылью. Но может  быть,  всему  виной  слишком  живое
воображение...
   Потянувшись, Лето осмотрел огромный  грот,  в  котором  построили  лайнер
Гильдии. Среди металлических конструкций и сложных инженерных сооружений уже
был виден остов нового космического судна.  Субоиды  сваривали  между  собой
части гигантского  корпуса.  Низшие  существа  облепили  корпус,  работая  с
прилежанием муравьев.
   Мима  галереи  проплыла  грузовая  платформа,   постепенно   снижаясь   к
строительному объекту. Лето, перегнувшись через перила, заглянул в платформу
и увидел металлические детали, отлитые из руд, добытых в недрах Икса.
   Повинуясь внутреннему импульсу. Лето встал на перила и спрыгнул  на  кучу
металлических балок и  листовой  обшивки,  пролетев  два  метра,  отделявшие
балкон от платформы. Лето надеялся,  что  ему  удастся  выбраться  наверх  и
попасть в верхние дома, воспользовавшись идентификационной картой и  знанием
устройства  городского  хозяйства.  Пилот  платформы  невозмутимо  продолжал
снижение, не заметив, что на грузовом судне появился незваный пассажир.
   Холодный ветерок шевелил волосы на голове Лето, когда платформа снизилась
к дну пещеры. Становилось заметно теплее. Вспомнив об океанских бризах. Лето
с наслаждением вдохнул. Здесь, на дне огромной сводчатой пещеры, он внезапно
ощутил свободу, которая напомнила ему о береге моря. Вместе с этими  мыслями
пришла тоска по Каладану,  по  его  океанским  бризам,  шумному  прибрежному
рынку, грохочущему смеху отца и даже по вечной озабоченности матери.
   Они с Ромбуром проводили слишком много времени в  замкнутом  пространстве
зданий Икса, и Лето часто скучал  по  свежему  воздуху  и  холодному  ветру,
обвевающему лицо. Наверно, в следующий раз он попросит Ромбура  вывести  его
на поверхность. Там они могли бы вдвоем насладиться видом  бездонного  неба,
побродить  по  глуши  и  размять  мышцы,  увидеть  настоящее  солнце,  а  не
топографическое его изображение, которое холодно светило с потолка пещеры.
   Хотя иксианский принц не  мог  потягаться  с  Лето  в  овладении  боевыми
искусствами,  нельзя  было  сказать,  что  Ром-бур  -  избалованный  отпрыск
Великого Дома. У него были свои интересы, он обожал собирать редкие камни  и
минералы. Ромбур был  щедр  и  великодушен  по  отношению  к  Лето,  источал
неподдельный оптимизм, но не стоило превратно оценивать добродушие  молодого
Верниуса. Под  мягкой  оболочкой  пряталась  железная  целеустремленность  и
желание совершенства в достижении поставленной цели.
   В производственном гроте были уже готовы фермы и краны-подвески,  готовые
принять на себя груз нового лайнера, который уже начал обретать свойственные
ему формы.  Рядом  с  подвешенной  в  воздухе  голограммой  чертежей  стояли
наготове машины с запасными частями, готовыми встать на свое место в сложном
организме космического корабля. Даже учитывая огромные ресурсы  и  множество
субоидов,  занятых  на  постройке,  она  требовала  почти  год  для   своего
завершения. Цена лайнера  равнялась  валовому  годовому  продукту  множества
солнечных систем вместе взятых, и только ОСПЧТ и Гильдия могли финансировать
такой  грандиозный  проект,  а  Дом  Верниусов  получал  на   этих   заказах
баснословные прибыли.
   Квалифицированный  рабочий  класс  Икса  по  численности  во  много   раз
превосходил классы администраторов и аристократов. Вдоль дна  пещеры  по  ее
периметру были видны сводчатые входы в  зоны,  где  были  расположены  жилые
кварталы. Лето ни разу не сталкивался с субоидами, но Ромбур уверял его, что
о рабочих на Иксе хорошо  заботятся.  Лето  видел,  правда,  что  работы  по
постройке не прекращались ни на минуту, продолжаясь круглые сутки. Субоиды в
поте лица своего трудились на Дом Верниусов.
   Грузовая платформа между  тем  продолжала  снижаться,  и  каменистое  дно
пещеры приближалось. Команды рабочих направились к месту приземления,  чтобы
приступить к разгрузке. Лето спрыгнул  с  платформы,  упал  на  четвереньки,
встал и  старательно  отряхнулся  от  пыли.  Субоиды  были  удивительно,  до
странности  спокойны,  лица  их  отличались  бледностью   и   были   покрыты
веснушками. Они смотрели на пришельца  ничего  не  выражающими  глазами,  не
думая  задавать  ему  никаких  вопросов.  Никто  не  возражал   против   его
присутствия, они  равнодушно  смотрели  на  Лето,  отводили  взгляды  и  шли
заниматься своим делом.
   По тому, что говорили Кайлея и Ромбур о  субоидах.  Лето  представлял  их
существами, которые были не вполне людьми, у них не было разума, они  должны
были вкалывать и потеть, в этом  заключался  смысл  жизни  этих  мускулистых
троглодитов. Однако люди вокруг выглядели вполне нормально. Они, конечно, не
были блестящими учеными или красноречивыми дипломатами, но они не напоминали
и животных.
   Широко раскрыв  свои  серые  глаза.  Лето,  отойдя  в  сторону,  принялся
рассматривать корпус строящегося лайнера. Вид грандиозной стройки  вызвал  у
него восхищение инженерным гением Икса и  циклопическим  размахом  работ.  В
насыщенном пылью воздухе Лето различал едкий запах лазерной сварки и припоя.
   Субоиды выполняли план постройки шаг за шагом, выполняя заданный алгоритм
ступенька за ступенькой. Они работали, как пчелы  в  улье.  Они  заканчивали
каждый элемент работы и переходили к следующему, при этом их  совершенно  не
подавлял гигантский объем оставшегося труда. Субоиды  не  разговаривали,  не
пели, не перебрасывались грубыми шутками. Они не вели себя так, как  рыбаки,
крестьяне  или  фабричные  рабочие  Каладана,  жизнь   которых   приходилось
наблюдать Лето. Эти бледнокожие рабочие были сосредоточены только  на  своей
работе.
   Ему казалось, что под маской равнодушия  субоиды  скрывают  гнев,  но  не
боялся находиться один среди них. Герцог Пауль всегда поощрял сына играть  с
деревенскими детьми. Отпрыск Дома Атрейдесов  выходил  в  море  с  рыбаками,
заводил знакомства с рыночными торговцами и ткачами. Однажды он  даже  целый
месяц работал на плантациях риса-пунди. "Для того чтобы  править  людьми,  -
говорил старый герцог, - надо прежде всего узнать этих людей".
   Мать, конечно, хмурилась и была недовольна таким поведением сына, считая,
что не дело герцогского сына пачкать руки о землю, выращивая рис, или мазать
одежду рыбьим жиром о сети. "Что хорошего для нашего  сына  в  том,  что  он
научится чистить и потрошить рыбу? Он же станет владыкой из Великого  Дома".
Но Пауль Атрейдес умел настаивать на своем и быстро дал жене понять, что его
слово - закон.
   И сам Лето должен был признать, что, несмотря на боль в мышцах и нытье  в
спине, сожженную солнцем кожу и пот,  заливавший  глаза,  тяжкий  физический
труд приносил гораздо больше удовлетворения, чем банкеты и  приемы  в  Замке
Каладана. Пройдя такую школу, Лето думал, что хорошо понимает простой народ,
его чувства, понимает, как тяжело работают рыбаки и фермеры. И за этот  труд
Лето любил простой народ, а не презирал его. Старый герцог гордился тем, что
его сын понимает этот фундаментальный принцип власти.
   Вот и сейчас, находясь среди субоидов. Лето пытался  понять  этих  людей.
Мощные плавающие светильники отбрасывали резкие тени,  делая  воздух  вокруг
каким-то застывшим. Грот был очень велик, поэтому звуки работы не отдавались
эхом от его стен, а гасли вдали.
   Лето увидел поблизости вход в доковое помещение  и,  поскольку  никто  не
спрашивал, зачем он сюда явился, решил  поближе  познакомиться  с  культурой
субоидов. Нельзя же терять такую возможность,  уж  коли  она  представилась.
Может быть, ему удастся открыть то, чего не знает даже принц Ром-бур.
   Пропустив команду рабочих,  одетых  в  спецовки.  Лето  проскользнул  под
сводчатую арку. Он вошел в туннель  и  начал  спускаться  вниз  по  винтовой
лестнице, проходя мимо пустых жилых помещений. Эти комнаты  были  совершенно
одинаковыми и напомнили Лето пчелиные соты.  Правда,  время  от  времени  на
глаза Лето попадались более живые признаки человеческого присутствия:  куски
пестрой ткани, маленькие половички и коврики, рисунки на каменных стенах. До
обоняния Лето доносились запахи кухни, до слуха долетали тихие голоса, но не
было слышно музыки, и смех раздавался редко.
   Лето подумал о днях, проведенных в расположенных  наверху  небоскребах  с
полированными   полами,   окнами   из   хрустального   плаза,   обрамленными
хромированными фасетками, мягких постелях, удобной одежде и вкусной еде.
   На Каладане подданные могли обращаться к герцогу в  любой  момент,  когда
пожелают. Лето вспомнил, как они с отцом ходили  по  рынку,  разговаривая  с
торговцами и ремесленниками. Люди смотрели на них как на людей  из  плоти  и
крови, а не как на безликих правителей.
   Лето не думал, что Доминик Верниус видит какую-либо разницу между собой и
своим другом Паулем. Сердечный  лысый  граф  все  свое  внимание,  всю  свою
преданность отдавал семье  и  тем  слугам,  которые  находились  от  него  в
непосредственной   близости;   он   вникал   во   все   производственные   и
технологические операции, чтобы богатства продолжали поступать в казну Икса.
Но Доминик рассматривал субоидов только и исключител