акими  же  процедурами,
Грера подумала о том, как все изменилось в императорском гареме. Меньше года
назад эти женщины редко собирались  здесь  все  вместе,  так  как  император
практически всегда был с одной из них. Он  настолько  часто  делал  то,  что
называл  исполнением  "императорских  обязанностей",  что  получил  прозвище
Форникарио;  на  одном  из  языков  Древней  Земли  так   называли   мужчин,
отличавшихся  сексуальной  силой  и  неутомимостью.  Это  прозвище   женщины
использовали, только общаясь между собой, оно вызывало  у  них  неподдельное
веселье.
   - Видел кто-нибудь Форникарио? - спросила высокая девушка, самая  высокая
из двух самых молодых наложниц, с другого конца комнаты.
   Грера улыбнулась ей, и женщины захихикали, как школьницы.
   - Боюсь, что наш императорский дуб превратился в плакучую иву.
   Старик теперь редко навещал покои наложниц.  Эльруд  проводил  в  постели
столько же времени, что и раньше, но совсем по иным причинам.  Здоровье  его
быстро ухудшалось, и вместе с ним  уходило  либидо.  Кажется,  следующим  на
очереди был разум.
   Внезапно болтовня в комнате прекратилась,  тишина  сменилась  тревогой  и
суетой, как бывало всякий раз, когда  кто-нибудь  входил  в  это  крыло.  Не
предупредив женщин, в их покои вошли кронпринц  Шаддам  и  его  вечная  тень
Хазимир  Фенринг,  которого  женщины  за  его  острую  мордочку  и   точеный
подбородок прозвали Хорьком. Женщины торопливо  прикрыли  наготу  и  встали,
выказывая уважение принцу-крови.
   - Что же здесь происходит  смешного,  ххммма?  -  спросил  Фенринг.  -  Я
слышал, как вы хихикали.
   - Девочки смеялись маленькой шутке, - ответила Грера, настороженно ожидая
подвоха. Как старшая наложница, она часто отвечала от имени всех.
   Ходили слухи, что этот недомерок заколол двух своих любовниц, и, глядя на
него, Грера верила слухам. От такого  скользкого  типа  можно  ожидать  чего
угодно. Сказывался многолетний опыт, Грера  по  одному  виду  мужчины  могла
определить, можно ли ожидать от него неоправданной жестокости. Как говорили,
половые органы Фенринга были не правильно сформированы, он был бесплоден, но
эрекция у него сохранилась. Она сама никогда не спала с ним, и у нее не было
ни малейшего желания делать это.
   Фенринг осмотрел Греру своими огромными, бездушными глазами, потом прошел
мимо нее к двум  новым  блондинкам.  Кронпринц  задержался  возле  выхода  в
солярий. Худой рыжеволосый принц был одет  в  форму  сардаукара,  украшенную
черно-серебристым галуном.  Грера  знала,  что  наследник  престола  обожает
играть в солдатики.
   - Пожалуйста, поделитесь с нами  этой  шуткой,  -  настоятельно  попросил
Фенринг. При этом он пристально смотрел в глаза маленькой блондинке, которая
едва перешагнула восемнадцать лет. Девушка была ненамного ниже Фенринга.  Ее
глаза были похожи на глаза Шандо.
   - Это был совершенно частный разговор. - Грера  выступила  вперед,  чтобы
защитить маленькую блондинку. - Чисто личное дело.
   - Она  может  сказать  это  сама?  -  огрызнулся  Фенринг,  одарив  Греру
ненавидящим взглядом. На Хазимире был  черный,  украшенный  золотом  китель,
руки были унизаны многочисленными перстнями. - Если это создание выбрали для
услаждения падишаха императора, то она знает,  как  пересказать  простенькую
шутку.
   - Все было, как сказала Грера, - заупрямилась маленькая блондинка. -  Это
чисто женское, не стоит даже повторять.
   Фенринг взялся за край полотенца, которым были  прикрыты  сладкие  изгибы
тела девушки, и потянул полотенце на себя. На лице юной наложницы отразились
страх и удивление. Фенринг дернул полотенце, при этом обнажилась одна  грудь
блондинки.
   Грера вспылила:
   - Прекрати эти глупости, Фенринг. Мы - императорские наложницы, и  только
один император имеет право прикасаться к нам.
   -  Счастливые...  -   Фенринг   посмотрел   на   Шаддама,   стоявшего   в
противоположном конце комнаты. Кронпринц неохотно кивнул:
   - Она права, Хазимир. Если хочешь, я могу поделиться  с  тобой  одной  из
моих наложниц.
   - Но я не  трогал  ее,  друг  мой,  я  только  немного  придержал  ее  за
полотенце. - Он отпустил девушку, и она снова закуталась в полотенце.  -  Но
император пользовался твоими.., ххммм-а,  услугами  в  последнее  время?  Мы
слышали, что у него недавно  отпала  одна  очень  важная  часть.  -  Фенринг
посмотрел на Греру, которая как  башня  возвышалась  над  Хорьком  на  целую
голову.
   Она взглянула на Шаддама, ища у него поддержки и помощи, но не  нашла  ни
того, ни другого. Его холодные глаза  смотрели  мимо  нее.  Взглянув  в  эти
глаза, она подумала, интересно, каким бы любовником был  этот  императорский
наследник, обладай он былой  сексуальной  сноровкой  своего  отца.  Но  этот
человек был похож  на  снулую  треску,  а  такие  мужчины  хуже,  чем  самый
истощенный старик, лежащий на смертном одре.
   - Старушка, ты пойдешь со мной, и мы потолкуем немного  о  шутках.  Может
быть, даже обменяемся несколькими, - приказал  Фенринг.  -  Я  иногда  бываю
забавен.
   - Сейчас, сэр? - Пальцами свободной руки женщина  указала  на  картановое
полотенце, в которое она была закутана.
   Сверкающие глаза Фенринга опасно прищурились.
   - Человек моего сана и положения не может ждать, пока  женщина  оденется.
Конечно, сейчас! - Он схватился за шелковистую ткань  полотенца  и  с  силой
потянул женщину на себя. Она пошла за Фенрингом, стараясь,  чтобы  полотенце
не упало с ее плеч. - Вот так. Пошли, пошли.
   Шаддам вяло последовал за ними, когда Фенринг потащил Греру к дверям.
   - Император узнает обо всем! - запротестовала женщина.
   - Говори громче, он плохо слышит. - Фенринг улыбнулся так, что Грера чуть
не сошла с ума. - Да и кто ему скажет? Бывают дни, когда он не  помнит  даже
собственного имени, так станет ли он вспоминать о такой  старой  карге,  как
ты?
   От  такого  тона  по  спине  Греры  пробежал  холодок.  Другие  наложницы
столпились за ними, растерянно и беспомощно взирая, как  их  гранд-даму  так
бесцеремонно тащат в коридор В этот ранний час в коридоре не было  видно  ни
одного придворного, в углах стояли только солдаты сардаукарской гвардии.  Но
в присутствии кронпринца сардаукары  предпочитали  ничего  не  видеть  и  не
слышать. Грера посмотрела в их сторону, но они отводили взгляды или смотрели
словно сквозь нее.
   Поняв, что ее заикающийся от волнения голос  раздражает  Фенринга,  Грера
решила, что самое безопасное в таком положении - помолчать. Хорек,  конечно,
ведет себя  очень  странно,  но  она  императорская  наложница  и  может  не
опасаться какого-то Хазимира Фенринга. Этот робкий  человечек  не  осмелится
сделать ничего серьезного, во всяком случае  такого,  что  причинило  бы  ей
серьезный вред.
   Оглянувшись, она увидела, что Шаддам куда-то исчез.  Наверно,  ускользнул
потайным ходом. Она осталась наедине с этим порочным и злым человеком.
   Фенринг прошел через барьер безопасности  и  втолкнул  Греру  в  какую-то
комнату. Она, споткнувшись, ступила на черно-белый пол из мраморного  плаза.
Большая комната.  С  одной  стороны  всю  стену  занимает  громадный  камин.
Когда-то это была комната для гостей, но сейчас в  ней  совершенно  не  было
мебели. Пахло свежей краской и давней заброшенностью.
   Оставшись стоять на месте, стараясь казаться гордой и  бесстрашной,  хотя
на ней было  только  полотенце,  Грера  тем  не  менее  старалась  выглядеть
одновременно полной уважения и не проявляла упрямства. За много  лет  службы
при дворе она поняла, как постоять за себя.
   Дверь закрылась. Они были одни, Шаддам так и не пришел. Чего хочет от нее
этот коротышка?
   Из  внутреннего  кармана  кителя  Фенринг  извлек   зеленый,   украшенный
драгоценными каменьями овальный футляр. Хорек нажал на кнопку, и из  футляра
вылетело длинное зеленое лезвие, сверкнувшее в свете плавающей лампы.
   - Я привел тебя сюда не для  того,  чтобы  о  чем-то  спрашивать,  старая
карга, - сказал он вкрадчивым тоном. - В действительности  мне  просто  надо
испытать вот эту штуку. Это новый образец, и  кроме  того,  мне  никогда  не
нравились некоторые куски ходячего мяса императора.
   Фенринг не чуждался убийства и умел убивать  голыми  руками,  по  крайней
мере делал это так же часто, как  устраивал  несчастные  случаи  или  платил
наемным убийцам. Иногда ему нравилась кровавая работа, хотя в других случаях
он прибегал к хитростям и дипломатическому обману. Когда-то,  будучи  совсем
молодым (тогда ему было лет девятнадцать), он вышел из дворца и  ночью  убил
двоих гражданских слуг. Просто для того, чтобы доказать себе, что  он  может
это сделать. С тех пор ему постоянно нужна была практика,  чтобы  не  терять
форму.
   Фенринг знал, что обладает железной волей, необходимой  для  того,  чтобы
совершить убийство, но иногда он сам удивлялся тому, сколько удовольствия он
получает  от  убийства.  Убийство  бывшего  кронпринца  Фафнира   было   его
величайшим триумфом. Во всяком  случае,  до  сих  пор.  Когда  умрет  старый
Эльруд, то это будет новое перо в  его  охотничьей  шапочке.  Я  не  мог  бы
прицелиться выше.
   Надо было, однако, идти в ногу со временем и не отставать от прогресса  в
этой области. Никогда не знаешь, что может подвернуться и  какие  будут  при
этом условия. Кроме того, нейронож так интересен, так интригующе красив...
   Грера посмотрела на сверкающее зеленоватое лезвие расширенными  от  ужаса
глазами.
   - Император любит меня! Ты не посмеешь...
   - Он любит тебя! Навязшую в зубах  старую  наложницу?  Да  он  все  время
стонет и плачет по безвременно покинувшей его Шандо. Эльруд настолько  стар,
что никогда не узнает о твоем исчезновении, а все твои подружки будут только
счастливы повысить свой ранг.
   Прежде  чем  Грер  успела  выскочить   из   комнаты,   Фенринг,   проявив
молниеносную быстроту, свалил ее с ног и уселся на нее сверху.
   - Никто  не  станет  оплакивать  твой  уход,  Грера  Кари.  -  Он  поднял
пульсирующее зеленоватым светом лезвие  и,  блестя  глазами,  несколько  раз
ударил Греру  в  корпус.  Картановое  полотенце  слетело  на  пол,  и  удары
светящегося лезвия пришлись по умащенному благовониями голому телу.
   Наложница вскрикнула от  страшной  боли,  потом  еще  раз,  потом  начала
кататься по полу в судорогах, которые охватили ее извивающееся тело. Вот она
затихла. Никаких ран, никакой крови; только воображаемые  мучения.  Сплошная
боль, но никаких признаков убийства - нет ран. О таком оружии может  мечтать
любой убийца. Найдется ли что-то лучше?
   Радость охватила Фенринга. Он опустился на колени рядом с убитой  старшей
наложницей и стал  внимательно  рассматривать  безупречные  формы  ее  тела,
распростертого на смятом полотенце. Прекрасная кожа, крепкие мышцы,  которые
расслабились только после смерти. С трудом верилось, что этой  женщине  было
за семьдесят. Должно быть, ей было нужно много меланжи. А  какой  был  нужен
уход за телом! Он пощупал шею Греры,  пытаясь  определить,  есть  ли  пульс.
Пульса не было. На всякий случай он проверил еще раз. Нет, пульс не  бьется.
Фенринг ощутил что-то похожее на разочарование.
   Крови не было ни на полотенце, ни на светящемся лезвии, не было и ран, но
ведь он заколол ее насмерть. Или она так подумала.
   Интересное оружие этот  нейронож.  Сегодня  он  испробовал  его  впервые.
Фенринг всегда любил испытывать новые инструменты не в боевых условиях.  Кто
знает, что может случиться во внештатной ситуации.
   Названный своим ришезианским изобретателем "понта", нейронож был одной из
недавних  новаций,  которую  Фенринг  посчитал  чем-то  стоящим   из   всего
созданного за последнее время в этом порядком надоевшем ему мире. Иллюзорное
лезвие скользнуло в футляр с настоящим щелчком. Жертва не только думала, что
ее закололи до смерти;  интенсивная  стимуляция  нервно-мышечных  соединений
давала полную иллюзию ощущения боли и удара ножом. В этом смысле разум Греры
убил ее. И теперь на ее коже не было ни единого следа.
   Правда,  иногда  реальная  кровь   придавала   убийству   радующее   глаз
завершение, но потом была масса хлопот: кровь  надо  было  отмывать,  а  это
иногда создавало определенные проблемы.
   За спиной раздались знакомые звуки: кто-то открыл дверь и  дезактивировал
защитное поле. Обернувшись, Фенринг увидел Шаддама, который смотрел на  него
во все глаза.
   - Это действительно было необходимо, Хазимир? Какая  потеря...  Хотя  она
пережила свою пользу.
   - Бедная старушка умерла. Наверно, от разрыва сердца. Из  кармана  кителя
Фенринг достал другую понту, на этот  раз  украшенную  рубинами,  с  длинным
красноватым лезвием.
   - Надо было опробовать вот эту тоже, -  сказал  он.  -  Твой  отец  тянет
дольше, чем мы рассчитывали, а это  покончит  с  ним  быстро  и  без  всяких
следов. На теле не будет никакой крови, никаких ран. Зачем ждать, пока  н'ки
наконец подействует?
   Он усмехнулся.
   Шаддам покачал головой, словно только сейчас  понял,  что  произошло.  Он
оглянулся, вздрогнул и постарался взять себя в  руки,  придав  себе  суровый
вид:
   - Мы будем ждать столько, сколько  потребуется.  Мы  же  договорились  не
делать резких движений.
   Фенринг задыхался от ненависти, когда  кронпринц  Шаддам  начинал  думать
самостоятельно.
   - Хххммма? Я-то думал, что вы просто горите желанием и нетерпением занять
трон. Он принимает ужасные решения и выбрасывает  на  ветер  деньги  Коррино
каждый лишний день своей жизни. - Огромные глаза  Хазимира  Фенринга  горели
страшным огнем. - Чем дольше он остается у  кормила,  тем  более  патетичным
правителем назовут его историки.
   - Я не могу ничего больше сделать со своим отцом, - произнес Шаддам. -  Я
боюсь, что что-то может случиться. Хазимир Фенринг низко поклонился:
   - Как вам угодно, мой принц.
   Они  вышли,  не  позаботившись  о  теле  Греры,  оставив  его  на  месте.
Кто-нибудь рано или поздно найдет его. Не первый раз Фенринг проявлял  такую
дерзость, но другие наложницы не  посмеют  донести  на  него.  Для  них  это
хорошее предостережение, и теперь они станут ссориться  между  собой,  чтобы
занять в гареме местечко потеплее и  стать  фавориткой  старого,  слабеющего
мужчины, используя сложившееся положение в своих интересах.
   К тому времени,  когда  известие  о  смерти  Греры  Кари  достигнет  ушей
императора, он, возможно, уже не будет помнить ее имени.

***

   Человек - всего лишь маленький камешек, брошенный в пруд. И если  человек
лишь камешек, то больше ли стоят все его труды.
   Изречение Дзенсунни

   Лето и Ромбур тренировались ежедневно по многу часов, не жалея сил, чтобы
овладеть боевым искусством Атрейдесов. Они окунулись в  тренировки  со  всем
энтузиазмом молодости  и  со  всем  стремлением,  на  какое  были  способны.
Коренастый и склонный к  полноте  принц  Икса  вновь  обрел  былую  энергию,
сбросил лишний вес и укрепил мышцы.
   Два молодых человека очень  хорошо  сработались  и  оказались  идеальными
спарринг-партнерами.  Полностью  доверяя   друг   другу,   Ромбур   и   Лето
превосходили пределы возможного, уверенные  в  том,  что  с  ними  не  может
случиться ничего опасного.
   Молодые люди учились до самозабвения,  но  старый  герцог  хотел  чего-то
большего, чем просто превратить  изгнанного  иксианского  принца  в  доброго
бойца: он хотел также, чтобы сын его друга был счастлив и чувствовал себя на
Каладане как дома. Пауль  мог  только  воображать,  какие  ужасы  переживают
родители Ромбура, оказавшись в неласковых просторах галактики.
   Туфир  Гават  разрешал  своим  подопечным  полную  свободу   действий   и
раскованность. Он позволял  им  рисковать,  оттачивая  этим  их  мастерство.
Вскоре Лето заметил, что умение сражаться возросло и у него, и у  наследника
того немногого, что осталось от Дома Верниусов.
   Следуя  наставлениям  Мастера  Убийств  по  поводу  оружия   культуры   и
дипломатии, Ромбур остановил свое внимание на музыке. Перепробовав несколько
инструментов,  он  в  конце  концов  остановился  на  мелодичном  и  сложном
девятиструнном  балисете.  Прислонившись  к  крепостной  стене,   он   часто
перебирал струны, наигрывая по слуху мелодии  простеньких  песенок,  которые
помнил с детства или которые сочинял на ходу.
   Сестра Кайлея часто слушала его музыку, а он брал у нее уроки  истории  и
религии, к которым всегда была склонна юная леди. По настоянию  Пауля  Елена
Атрейдес тоже занималась  с  детьми  Верниусов.  Кайлея  училась  с  большим
прилежанием, не в силах смириться с положением политической узницы  Каладана
и мечтающая о чем-то неизмеримо большем.
   Лето  понимал,  что  спокойствие  матери   -   деланное,   что   под   ее
безмятежностью кроется недовольство, и она вымещала это,  давая  Кайлее  все
более трудные задания, с которыми девушка справлялась с не меньшим рвением.
   Однажды поздно вечером Лето поднялся в башню уже после того, как родители
отправились на покой. Он хотел спросить у отца разрешение отправиться в море
на  одной  из  шхун  Атрейдесов,  совершавшей  каботажные   плавания   вдоль
побережья. Однако, приблизившись к деревянной двери  герцогских  покоев,  он
услышал, что отец и мать заняты спором.
   - Ты что-нибудь сделал, чтобы найти другое место для  этих  двоих?  -  По
тону матери Лето безошибочно догадался,  о  ком  идет  речь.  -  Думаю,  что
найдутся Малые Дома на окраине, которые согласятся  взять  их,  если  ты  не
пожалеешь денег на взятки.
   - Я не собираюсь посылать этих детей куда бы то ни было, и  ты  прекрасно
это знаешь. Они наши  гости,  и  мы  должны  уберечь  их  от  отвратительных
тлейлаксов. - Тон его голоса стал ворчливым. - Не пойму,  почему  Эльруд  не
пошлет своих сардаукаров вымести с Икса всю эту нечисть.
   Голос Елены оставался ясным, слова звучали четко и раздельно.
   - Несмотря на свои неприятные качества, тлейлаксы, несомненно, вернут Икс
на стезю праведности, заводы и фабрики  будут  отныне  подчиняться  правилам
Джихада Слуг.
   Пауль в отчаянии фыркнул, но Лето  понял,  что  мать  говорит  совершенно
серьезно, что  испугало  его  еще  больше.  Она  заговорила  с  еще  большей
горячностью, стараясь убедить мужа в своей правоте:
   - Ты что, не понял, что все эти события были предопределены  заранее?  Ты
ни за что не должен был посылать Лето на Икс - он уже  испорчен  их  образом
мыслей, их горделивым мышлением,  их  высокомерным  невежеством  в  познании
Бога. Но несчастья на Иксе вернули нам сына, так не  повторяй  больше  своих
ошибок.
   - Ошибок? Я очень доволен всем, чему научился наш  сын.  Со  временем  он
станет отменным герцогом. - Лето услышал грохот от падения тяжелого ботинка,
который отец швырнул в угол. - Прекрати свои  причитания.  Неужели  тебе  не
жалко этих бедняжек - Ромбура и Кайлею?
   Однако это не смутило Елену.
   - В своей гордыне люди Икса преступили закон и заплатили за  это.  Должна
ли я испытывать к ним жалость? Думаю, что нет.
   Было слышно, как Пауль кулаком разбил какой-то деревянный шкафчик,  потом
швырнул об пол какую-то стекляшку. Лето даже отпрянул в темноту коридора. Со
скрежетом было отодвинуто в сторону кресло.
   - И я должен поверить в то, что ты настолько хорошо знакома с  внутренним
устройством Икса, что можешь выносить безошибочные суждения вроде этого? Или
ты уже пришла к заключению, основанному на том, что ты хочешь  слышать,  при
этом тебя не смущает полное отсутствие доказательств?  -  Он  рассмеялся,  и
голос его смягчился. -  Кроме  того,  ты,  кажется,  неплохо  сработалась  с
Кайлеей. Она просто в восторге от тебя. Как ты можешь одновременно  говорить
мне все эти вещи и строить Кайлее милое личико?
   Елена отвечала в высшей степени разумно:
   - Дети ничего не могут поделать с тем, что из них вышло,  Пауль.  Они  не
просили рожать их на Иксе, воспитывать там, плохо  учить.  Ты  думаешь,  они
когда-нибудь держали в руках Оранжевую Католическую Библию? Они суть то, что
они