лело. Небольшая простуда застряла у него где-то в грудной клетке, сказал
он, делая попытку подняться Скарлетт навстречу. Слишком  много  приходи-
лось спать под дождем. Но скоро он поправится и вместе со всеми примется
за дело.
   Кэтлин Калверт, заслышав их голоса, вышла из дома на  веранду.  Глаза
ее встретились за спиной брата с глазами гостьи, и Скарлетт прочла в них
горькую истину и отчаяние. Кэйд, быть может, и не понимал, но Кэтлин по-
нимала. В Сосновых Кущах царило запустение, в них  буйствовали  сорняки,
на полях начала пробиваться молодая сосновая поросль, а дом стоял забро-
шенный, неопрятный. Сама Кэтлин очень похудела и держалась натянуто.
   Кэтлин и Кэйд жили в этом пустом, странно гулком доме вместе со своей
мачехой-янки, четырьмя маленькими единокровными сестренками и Хилтоном -
управляющим-янки. Скарлетт всегда недолюбливала Хилтона, как  не  любила
она и отцовского управляющего Джонаса Уилкерсона, а сейчас, когда Хилтон
не спеша направился к ней и приветствовал ее как равный равную,  невзлю-
била еще пуще. Прежде его отличала та же смесь угодливости и нахальства,
которая была присуща и Уилкерсону, но теперь,  когда  мистер  Калверт  и
Рейфорд погибли на войне, а Кэйд был смертельно болен,  всю  угодливость
Хилтона как ветром сдуло. Вторая миссис Калверт никогда не умела  поста-
вить себя с неграми-слугами так, чтобы заслужить их уважение,  и  трудно
было ожидать, что она больше преуспеет с белым слугой.
   - Мистер Хилтон был так добр, что не покинул нас в эти трудные време-
на, - явно нервничая и неуверенно поглядывая на свою молчаливую падчери-
цу, произнесла миссис Калверт. - Чрезвычайно добр. Вы, вероятно,  слыша-
ли, как он дважды спас наш дом, когда здесь был генерал  Шерман.  Просто
не знаю, что бы мы делали без него, ведь  у  нас  совсем  нет  денег,  и
Кэйд...
   На бледных щеках Кэйда вспыхнул румянец, а  Кэтлин  опустила  длинные
ресницы и сжала губы. Скарлетт видела, что их душит  бессильный  гнев  -
нелегко им было чувствовать себя в долгу у  этого  управляющего-янки.  А
миссис Калверт, казалось, вот-вот заплачет. Опять она совершила какую-то
оплошность. Она вечно попадала впросак. Прожив в Джорджии двадцать  лет,
она так и не научилась понимать этих южан. Она никогда не знала, чего не
следует говорить своим пасынкам, и вместе с тем, что бы она ни сказала и
ни сделала, они были неизменно вежливы с ней. И она давала в душе  обеты
богу, что уедет на Север, к родителям, забрав с собой детей,  и  оставит
навсегда этих высокомерных, загадочных и чуждых ей людей.
   После таких визитов у Скарлетт отпала охота навещать  Тарлтонов.  Все
четыре брата погибли на войне, усадьбу сожгли. Тарлтоны ютились теперь в
домике управляющего, и Скарлетт никак не могла заставить себя поехать их
проведать. Но Сьюлин и Кэррин упрашивали ее, и Мелани сказала,  что  это
было бы не по-соседски - не проведать мистера Тарлтона,  вернувшегося  с
войны, - и как-то в воскресенье они все же собрались и поехали.
   Это посещение было самым тяжелым из всех.
   Приближаясь к развалинам дома, они увидели Беатрису Тарлтон: в рваной
амазонке, с хлыстом под мышкой, она сидела на ограде загона и безучастно
смотрела в никуда. Кривоногий, малорослый чернокожий малый-объездчик ло-
шадей - сидел с ней рядом, и вид у него был не менее угрюмый, чем у нее.
Загон, в котором всегда резвились жеребята и стояли  спокойно-грациозные
породистые кобылы, был пуст, если не считать одного-единственного  мула,
на котором мистер Тарлтон возвратился с войны домой.
   - Клянусь богом, я просто не знаю, куда себя девать  теперь  -  после
того, как не стало моих красавцев, - сказала миссис Тарлтон,  соскакивая
с изгороди. Стороннему человеку могло бы показаться, что она  говорит  о
своих четырех погибших на войне сыновьях, но гости из Тары  поняли,  что
речь идет о лошадях. - Все мои красавчики пали. И  моя  бедняжка  Нелли!
Останься у меня хотя бы Нелли!  Ничего,  кроме  этого  проклятого  мула.
Проклятого мула, - повторила она, с возмущением глядя на  костлявое  жи-
вотное. - Это же оскорбление памяти моих чистокровных красоток - держать
в их загоне мула. Мулы - это противоестественные, ублюдочные создания, и
следовало бы издать закон, запрещающий их разводить!
   Джим Тарлтон, обросший косматой бородой, делавшей его совершенно  не-
узнаваемым, с громкими приветствиями появился из домика  управляющего  и
расцеловался с дамами, а следом за ним оттуда высыпали и его четыре  ры-
жеволосые дочки в залатанных платьях, спотыкаясь о вертевшихся  в  ногах
черных и пегих собак, которые при звуках чужих голосов  всей  дюжиной  с
лаем бросились наружу. И от напускной веселости, проявляемой  всем  этим
семейством, Скарлетт мороз подрал по коже - это было еще  страшнее,  чем
затаенная горечь в глазах обитателей Мимозы или дух смерти, витавший над
Сосновыми Кущами.
   Тарлтоны настояли, чтобы гостьи остались отобедать, - ведь теперь та-
кие посещения стали редкостью, говорили они, и ужасно хочется узнать ка-
кие-нибудь новости. У Скарлетт не было никакой охоты засиживаться в гос-
тях - атмосфера этой семьи действовала на нее угнетающе, - но ее сестрам
и Мелани хотелось побыть подольше, и в конце  концов  они  все  остались
обедать и тактично отведали немножко мяса и сушеных бобов,  которыми  их
потчевали.
   По поводу скудости угощения было  отпущено  немало  шуток,  и  сестры
Тарлтон так заливались смехом, рассказывая, к каким ухищрениям научились
они прибегать, переделывая свои старые туалеты, словно смешнее этого ни-
чего нельзя было придумать. Мелани вторила им, с изумившей Скарлетт шут-
ливостью оживленно повествуя о лишениях и трудностях, которыми полна  их
жизнь в Таре. А у Скарлетт слова не шли с языка. Дом казался ей опустев-
шим без четырех высоченных братьев Тарлтонов, которые должны были бы си-
деть здесь, развалясь в креслах, покуривая сигары и  поддразнивая  деву-
шек. А если она ощущает эту пустоту, то что же должны  чувствовать  сами
Тарлтоны, мужественно разыгрывающие веселую комедию перед своими соседя-
ми?
   Кэррин говорила мало, но когда все встали из-за стола, она подошла  к
миссис Тарлтон и что-то прошептала ей на ухо. Миссис Тарлтон  изменилась
в лице, вымученная улыбка сползла с ее губ, она протянула руку и  обхва-
тила тоненькую талию Кэррин. Они вместе вышли из  комнаты,  и  Скарлетт,
почувствовав, что она больше ни секунды не может оставаться в этих  сте-
нах, последовала за ними. Они пошли по дорожке  через  сад,  и  Скарлетт
увидела, что их путь ведет к семейному кладбищу. Повернуть обратно к до-
му теперь было уже невозможно. Это выглядело бы слишком грубо. Но  зачем
же Кэррин понадобилось тащить мать к могилам ее сыновей, в то время  как
Беатриса Тарлтон так старалась держаться мужественно?
   За кирпичной оградой, под темными кедрами, белели два новых мраморных
надгробия - настолько новых, что дождь еще ни разу не  успел  забрызгать
их красной глиной.
   - Мы получили их на прошлой неделе, - с  гордостью  объяснила  миссис
Тарлтон. - Мистер Тарлтон поехал в Мейкон и привез их в фургоне.
   Надгробные плиты! Сколько же они могли  стоить?  Сочувствие,  которое
поначалу испытывала Скарлетт к Тарлтонам, внезапно испарилось. Люди, ко-
торые могут тратить драгоценные деньги на могильные плиты,  в  то  время
как еда так дорога, что к ней не подступиться, не заслуживают  симпатии.
И к тому же на плитах были высечены надписи - по нескольку строк на каж-
дой. А чем больше слов, тем больше денег. Вся семейка, как видно, рехну-
лась! А во что еще обошлось им привезти сюда  тела  трех  братьев!  Тело
Бойда так и не нашли.
   Между могилами Брента и Стюарта  возвышалось  надгробие  с  надписью:
"Они были добрыми и любящими при жизни и в смерти остались неразлучны".
   На другом надгробии были высечены имена Бойда и Тома и  какая-то  ла-
тинская надпись, начинавшаяся словами: "Duke et..." Но Скарлетт это  ни-
чего не говорило, так как во время пребывания в  Фейетвиллском  пансионе
ей как-то удалось обойти латынь стороной.
   Отвалить столько денег за могильные плиты! Нет,  они  просто  идиоты!
Скарлетт была так возмущена, словно Тарлтоны пустили на ветер ее деньги,
а не свои.
   А в глазах Кэррин появился какой-то необычный блеск.
   - Какие прекрасные слова, - прошептала она, указывая на первое  надг-
робие.
   "Понятно, это в ее вкусе.  Всякая  сентиментальность  трогает  ее  до
слез".
   - Да, - сказала миссис Тарлтон. Голос ее потеплел.  -  Нам  казалось,
что это очень хорошая надпись, - они ведь  погибли  почти  одновременно.
Сначала Стюарт, а потом Брент - он подхватил знамя, выпавшее из рук бра-
та.
   На обратном пути Скарлетт была молчалива. Она думала о том, что виде-
ла в домах, которые посетила, и невольно возвращалась мыслями к тем вре-
менам, когда край этот процветал и в каждом доме было полно гостей, пол-
но черных слуг и полно денег, а на усердно обработанных  полях  величаво
взрастал хлопок.
   "Еще через год все эти поля покроются молодой  сосновой  порослью,  -
подумала она, глядя на обступавший поля со всех сторон лес, и по телу  у
нее пробежала дрожь. - Без негров мы едва-едва  сумеем  свести  концы  с
концами. Никто не сможет обработать большую плантацию без негров, и мно-
го земли останется невозделанной, и скоро на месте полей снова подымутся
леса. Никто не сможет посеять много хлопка, и  как  же  мы  будем  тогда
жить? Какая участь ждет всех плантаторов?  Городские  жители  как-нибудь
устроят свою жизнь. Они всегда находили пути. А плантаторы будут  отбро-
шены на сто лет назад, к временам первых  пионеров,  бревенчатых  хижин,
крошечных клочков обработанной земли и жизни на грани вымирания".
   "Нет, - подумала она мрачно. - Не бывать такому с Тарой. Скорее я са-
ма впрягусь в плуг. Вся округа, весь штат может, если им  это  нравится,
зарастать лесами, но в Таре я этого не допущу. И я не  стану  разбазари-
вать последние деньги на могильные плиты и тратить время  на  вздохи  по
проигранной войне. Мы как-нибудь выкрутимся. Я знаю, что мы бы все  вык-
рутились, если бы мужчин не перебили на войне. Потеря негров -  это  еще
не самое худшее из зол. Ужасна потеря мужчин, молодых мужчин. - Она сно-
ва подумала о четырех братьях Тарлтонах, о Джо Фонтейне, о Рейфорде Кал-
верте, о братьях Манро и о всех прочих юношах из Фейетвилла и Джонсборо,
чьи имена читала в списках раненых и убитых. - Мы бы как-нибудь  справи-
лись, если бы уцелело достаточно мужчин, но..."
   Новая мысль неожиданно поразила ее: а что,  если  она  захочет  снова
выйти замуж? Конечно, ей это ни к чему. Одного раза вполне достаточно. К
тому же единственный человек, за которого она могла  бы  пожелать  выйти
замуж, уже женат и неизвестно еще, жив ли. Но что, если ей все-таки  за-
хочется выйти замуж? Кто же теперь остался? Кто мог бы жениться на  ней?
Мысль эта потрясла ее.
   - Мелли, - сказала она, - какая же  участь  ждет  теперь  наших  жен-
щин-южанок?
   - Что ты имеешь в виду?
   - То, что я сказала. Что с ними будет? Им же теперь не за кого  выйти
замуж. Понимаешь, Мелли, после того как  всех  мужчин  перебили,  тысячи
женщин в Южных штатах обречены будут умереть старыми девами.
   - И бездетными, - добавила Мелани: ей эта  сторона  вопроса  казалась
наиболее существенной.
   По-видимому, такая мысль уже не раз приходила в голову Сьюлин, сидев-
шей в глубине повозки, потому что она вдруг расплакалась. Сьюлин не  по-
лучала вестей от Фрэнка Кеннеди с самого Рождества и не знала  -  плохая
ли работа почты тому виной или непостоянство ее  возлюбленного,  который
лишь играл ее чувствами и уже забыл о ней. А может быть, он погиб в пос-
ледние дни войны, что было бы, конечно,  все  же  предпочтительнее,  чем
оказаться брошенной. Погибший возлюбленный придает хотя бы  некий  ореол
значительности своей безутешной невесте - вроде того, какой окружает те-
перь Кэррин и Индию Уилкс, - в то время как на долю брошенной не  доста-
ется ничего.
   - О, бога ради, перестань! - воскликнула Скарлетт.
   - Да, тебе легко говорить! - всхлипывала Сьюлин. - Ты была замужем, у
тебя ребенок, все знают, что был кто-то, кто тебя любил. А каково мне? И
у тебя еще хватает низости бросать мне в лицо, что я старая  дева,  хотя
ты понимаешь, что это не моя вина! По-моему, это гадко!
   - Ну, замолчи! Ты знаешь, я терпеть не могу тех, кто вечно хнычет. Ты
прекрасно понимаешь, что наш старина Джо - Рыжие-Бакенбарды цел и невре-
дим и скоро вернется и женится на тебе. Он достаточно  для  этого  глуп.
Другое дело, что я бы лично предпочла остаться старой девой,  чем  полу-
чить такого мужа.
   Какое-то время в глубине повозки царило молчание. Кэррин с рассеянным
видом утешала сестру, машинально поглаживая ее руку:  мыслями  она  была
далеко - на лесной тропе, по которой три года  назад  скакала  верхом  с
Брентом Тарлтоном, - и в глазах ее  появился  странный  экзальтированный
блеск.
   - Ах, - грустно вздохнула Мелани, - не могу себе представить  Юг  без
наших прекрасных юношей! А как бы он расцвел, будь они живы!  Мы  должны
быть мужественными, энергичными и умными, как они, Скарлетт. Все  мы,  у
кого есть сыновья, должны вырастить их достойными занять место  ушедших,
вырастить их такими же храбрыми, как те.
   - Таких, как они, уже не будет никогда, - тихо сказала Кэррин. - Ник-
то не может их заменить.
   И весь остаток пути они больше не разговаривали.
   Как-то, несколькими днями позже, Кэтлин Калверт на закате солнца при-
ехала в Тару. Приехала она, сидя верхом в дамском седле на муле -  такой
жалкой, хромоногой, вислоухой твари Скарлетт отродясь еще не  видала,  -
да и сама Кэтлин - в платье из вылинявшей полосатой бумажной ткани,  ко-
торая раньше шла только на одежду для слуг, в шляпе, завязанной под под-
бородком обрывком шпагата, - являла собой почти столь же жалкое зрелище.
Она подъехала к дому, но не спешилась, и Скарлетт с Мелани, стоявшие  на
крыльце, любуясь закатом, спустились по ступенькам ей навстречу.  Кэтлин
была так же бледна, как и Кэйд в тот день, когда  Скарлетт  заезжала  их
проведать, - бледное, суровое лицо ее казалось застывшим, как фарфоровая
маска, словно она дала обет молчания и боялась хоть  единым  словом  его
нарушить. Но сидела она на своем муле очень прямо и голову держала высо-
ко.
   Скарлетт внезапно вспомнился прием у Уилксон и как они с Кэтлин пере-
шептывались по поводу Ретта Батлера. Как свежа и хороша была в тот  день
Кэтлин в пене голубого органди с душистыми розами у пояса,  в  маленьких
черных бархатных туфельках, зашнурованных крест-накрест вокруг  стройных
лодыжек. Ничто не напоминало прежней грациозной девочки в этой застывшей
фигуре, каменно восседавшей на муле.
   - Нет, заходить я не буду, спасибо, - сказала она. - Я заехала только
сообщить вам, что выхожу замуж.
   - Как?
   - За кого же?
   - Кэти, какая великолепная новость!
   - Когда же свадьба?
   - Завтра, - сказала Кэтлин, и что-то  в  ее  голосе  смело  радостные
улыбки с их лиц. - Я приехала сообщить вам, что венчаюсь завтра в Джонс-
боро... и никого из вас не приглашаю на свадьбу.
   Они проглотили это сообщение молча, озадаченно глядя на Кэтлин. Нако-
нец Мелани заговорила:
   - Это кто-нибудь, кого мы знаем, моя дорогая?
   - Да, - ответила Кэтлин. - Это мистер Хилтон.
   - Мистер Хилтон?
   - Да, мистер Хилтон, наш управляющий.
   Скарлетт едва не вскрикнула: "Ой!", но Кэтлин,  упершись  взглядом  в
Мелани, внезапно произнесла негромко, с неистовым отчаянием в голосе:
   - Мелли, если ты заплачешь, я этого не выдержу! Я умру!
   Мелани стояла молча, опустив голову, и только тихонько погладила вде-
тую в стремя ногу в неуклюжем самодельном башмаке.
   - И не надо меня гладить! Этого я тоже не перенесу.
   Рука Мелани упала, но головы она не подняла.
   - Ладно, я поехала. Хотела просто сообщить вам. - Кэтлин натянула по-
водья, лицо ее снова стало белой фарфоровой маской.
   - Как Кэйд? - спросила совершенно  оторопевшая  Скарлетт,  беспомощно
стараясь чем-то заполнить тягостное молчание.
   - Он умирает, - коротко сообщила Кэтлин. Голос ее звучал холодно, бе-
зучастно. - И я сделаю все, насколько это в моих силах,  чтобы  он  умер
спокойно, не тревожась обо мне и понимая, что, когда его  не  станет,  я
буду не одна, обо мне позаботятся. Дело в том, что наша мачеха  отбывает
завтра с детьми на Север. Ну, все, мне надо ехать.
   Мелани подняла голову и встретила жесткий взгляд Кэтлин. Глаза Мелани
были полны сочувствия и понимания, а на длинных ресницах  блестели  сле-
зинки, и внезапно горькая улыбка - совсем как у ребенка,  который  храб-
рится, стараясь не заплакать от боли, - искривила губы Кэтлин. От  всего
этого у Скарлетт голова совсем пошла кругом: она никак  не  могла  осво-
иться с мыслью, что Кэтлин Калверт выходит замуж за управляющего, - Кэт-
лин Калверт, дочь богатого плантатора, Кэтлин, у которой было так  много
поклонников, как ни у одной девушки в графстве, не считая, конечно,  са-
мой Скарлетт.
   Кэтлин наклонилась, Мелани встала на цыпочки. Они поцеловались. Потом
Кэтлин резко дернула поводья, и старый мул тронулся с места.
   Мелани смотрела ей вслед, слезы струились по ее щекам.  Скарлетт  все
еще никак не могла прийти в себя от изумления.
   - Мелли, она что - рехнулась? Как могла она влюбиться в него?
   - Влюбиться? Боже мой, Скарлетт, какие ужасные мысли приходят тебе  в
голову! Ах, бедная Кэтлин! Бедный Кэйд!
   - Да брось ты! - воскликнула Скарлетт, которую все это  уже  начинало
раздражать. Ей было досадно, что Мелани как-то всегда ухитрялась глубже,
чем она сама, вникнуть в суть вещей. Помолвка Кэтлин поразила  ее  своей
неожиданностью, но вовсе не показалась чем-то трагическим. Конечно,  это
не большое удовольствие - выходить замуж за янки, за белую шваль,  но  в
конце-то концов девушка не может жить одна-одинешенька на плантации,  ей
нужен муж, чтобы помочь управиться с хозяйством.
   - Вот об этом самом я и толковала тебе, Мелли, на днях. У девушек те-
перь нет женихов, и им приходится выходить за кого попало.
   - Да совершенно не обязательно им выходить замуж. Ничего нет  постыд-
ного в том, чтобы оставаться незамужней. Возьми к примеру хоть тетю Пит-
ти. Господи, да, по мне, лучше смерть, чем такой брак! И я уверена,  что
Кэйду тоже легче было бы увидеть Кэтлин мертвой. Это конец рода  Калвер-
тов. Подумай только, за кого она... какие у них  будут  дети!  Послушай,
Скарлетт, скорей вели Порку оседлать лошадь, скачи за Кэтлин и сказки  -
пусть она лучше переходит жить к нам.
   - Еще чего! - вскричала Скарлетт, пораженная тем, как  Мелани  походя
распоряжается ее поместьем. У Скарлетт не было  ни  малейшего  намерения
кормить еще один рот. Она уже готова была заявить об этом во  всеуслыша-
ние, но что-то в удрученном лице Мелани заставило ее сдержаться.  -  Она
же не согласится, Мелли, - подошла она к делу с другой стороны. - Ты са-
ма понимаешь. Она слишком гордая, для нее это будет то же,  что  принять
милостыню.
   - Да, ты права, ты права! - совершенно расстроенная, пробормотала Ме-
лани, глядя, как оседает на дорогу маленькое облачко красной пыли.
   "Ты живешь тут уже который месяц, - угрюмо подумала  Скарлетт,  глядя
на золовку, - и тебе ни разу не пришло в голову, что ведь,  в  сущности,
ты принимаешь от меня подаяние. И никогда, думаю, и  не  придет.  Таких,
как ты, не смогла изменить даже война,  ты  мыслишь  и  действуешь  так,
словно ничего не произошло, словно мы по-прежнему богаты, как Крез, и не
знаем, куда девать продукты, и сколько в доме гостит  народу,  не  имеет
для нас значения. И похоже, ты будешь сидеть у меня на шее до конца дней
моих. Но только не с Кэтлин в придачу - нет, покорно благодарю!"


   ГЛАВА XXX

   В то жаркое лето после заключения мира Тара перестала быть уединенным
островком. Месяц за месяцем через плантации лился поток страшных,  боро-
датых, оборванных, похожих на пугала людей со сте