вые держались, как писаные красавицы. И что еще обиднее - все
были в таких нарядных, таких прелестных платьях!
   А она, словно ворона, сидела в этом душном,  черном,  застегнутом  на
все пуговицы платье с закрытым воротом и длинными рукавами, без  единого
кусочка кружев или тесьмы, без всяких украшений, кроме траурной броши из
оникса, подарка Эллин, - сидела и смотрела на проходивших мимо  интерес-
ных мужчин, на девиц, льнущих к своим кавалерам, повиснув у них на руке.
И все ее несчастья оттого,  что  Чарлз  Гамильтон  ухитрился  подхватить
корь! Он даже не сумел пасть, овеянный славой на поле боя, чтобы дать ей
возможность хотя бы гордиться им!
   И полная этих мятежных дум, она, пренебрегая  наставлениями  Мамушки,
постоянно твердившей ей, что нельзя опираться  на  локти  -  они  станут
жесткими и сморщенными, - оперлась локтями о прилавок, наклонилась  впе-
ред и принялась глядеть в зал. Ну и что? Ну и пусть  станут  уродливыми!
Едва ли у нее будет когда-нибудь возможность выставлять  их  напоказ.  С
алчной завистью смотрела она на проплывавшие мимо нарядные платья:  сли-
вочно-желтое муаровое, украшенное гирляндами розовых бутонов;  алое  ат-
ласное - она насчитала на нем восемнадцать оборочек,  обшитых  по  краям
узенькими черными бархатными ленточками... а на эту юбку пошло не меньше
десяти ярдов бледно-голубой тафты, поверх которой пенятся  каскады  кру-
жев... а эти полуобнаженные груди с соблазнительно приколотыми у  глубо-
кого декольте цветами... Мейбелл Мерриуэзер в яблочно-зеленом тарлатано-
вом платье, с таким огромным кринолином, что талия казалась  неправдопо-
добно тонкой, направилась к соседнему киоску под руку с  зуавом.  Платье
было отделано бесчисленными воланами и оборками из кремовых  французских
кружев, доставленных в Чарльстон с последней партией контрабанды, и Мей-
белл так горделиво выступала в нем, словно это не капитан Батлер, а  она
сама прорвалась с кружевом через блокаду.
   "Конечно, я бы выглядела великолепно в этом платье, -  с  неукротимой
завистью думала Скарлетт. - У нее же талия, как у коровы! А этот  яблоч-
но-зеленый оттенок так идет к цвету моих глаз. И  как  только  белокурые
девушки отваживаются надевать такие платья? Кожа у нее кажется  зеленой,
как заплесневелый сыр. И подумать только, что мне уж никогда  не  носить
такие цвета. Даже когда я сниму траур. Нет, даже если снова выйду замуж.
Тогда моими цветами станут темно-серый, коричневый и лиловый".
   С минуту она с горечью размышляла над несправедливостью  судьбы.  Как
краток срок веселья, танцев, красивых платьев, флирта! Как  быстро  про-
мелькнули эти годы! А потом замужество и дети, и тонкой талии уже нет  и
в помине, и ты в тусклом темном платье сидишь во время танцев  вместе  с
другими степенными матронами, а если и танцуешь, то лишь с мужем  или  с
каким-нибудь почтенным старичком, который так и норовит  наступить  тебе
на ногу. А попробуй вести себя по-другому, на твой счет начнут судачить,
и репутация твоя погибла, и позор ложится на всю семью. Но  как  же  это
обидно и нелепо - потратить всю свою короткую  девичью  жизнь,  постигая
науку быть привлекательной и очаровывать мужчин, а потом, через какой-то
год-два, увидеть, что твое искусство стало бесполезным!  Вспоминая  все,
чему учили ее Эллин и Мамушка, Скарлетт понимала, что их наставления бы-
ли правильны, тщательно продуманы и всегда давали свои плоды.  Существо-
вали установленные правила игры, и если неукоснительно следовать им, ус-
пех обеспечен.
   С пожилыми дамами надлежит быть кроткой, невинной  и  возможно  более
простодушной, ибо пожилые дамы проницательны и, как кошки за мышью, рев-
ниво следят за каждой молоденькой девушкой, готовые запустить в нее ког-
ти при любом неосторожном, нескромном  слове  или  взгляде.  С  пожилыми
джентльменами нужно быть задорной, шаловливой и даже кокетливой - в  ме-
ру, конечно, - что приятно льстит тщеславию этих дурачков. Они тогда мо-
лодеют, чувствуют себя отчаянными жуирами, норовят ущипнуть вас за щечку
и называют озорницей. При этом вы, разумеется, должны залиться  краской,
иначе они ущипнут вас уже с большим пылом,  а  потом  скажут  своим  сы-
новьям, что вы недостаточно целомудренны.
   К девушкам и молодым замужним женщинам нужно кидаться с  поцелуями  и
изъявлениями нежности при каждой встрече, будь это хоть  десять  раз  на
дню. Нужно обнимать их за талию и позволять им проделывать то же с вами,
как бы вам это ни претило. Нужно напропалую расхваливать их  наряды  или
их младенцев, мило подшучивать по поводу одержанных ими побед или отпус-
кать комплименты в адрес их мужей и, смущенно хихикая, утверждать, что у
вас нет и сотой доли обаяния этих леди. А самое главное - о  чем  бы  ни
шла речь - никогда не говорить того, что вы на самом деле думаете, памя-
туя, что и они никогда этого не делают.
   С чужими мужьями, если даже прежде они были вашими поклонниками и по-
лучили у вас отставку, следует держаться как можно более холодно и суро-
во, сколь бы привлекательными они вам вдруг ни показались.  Стоит  проя-
вить хоть чуточку расположения к молодым женатым мужчинам, как  их  жены
немедленно объявят вас нахальной кокеткой, репутация ваша погибла и  вам
не видать женихов как своих ушей.
   А вот с холостыми молодыми людьми - о, тут дело обстоит совсем иначе!
Тут можно позволить себе тихонько рассмеяться, поглядывая издали на  ка-
кого-нибудь из них, а когда он со всех ног бросится к вам, чтобы узнать,
почему вы смеялись, можно лукаво отнекиваться и все задорнее  заливаться
смехом, заставляя его до бесконечности допытываться о причине такого ве-
селья. Тем временем ваши глаза могут сулить ему такие волнующие  мгнове-
ния, что он тут же постарается остаться с  вами  где-нибудь  наедине.  А
когда ему это удастся и он попытается вас поцеловать, вам  следует  быть
глубоко оскорбленной или очень, очень  разгневанной.  Следует  заставить
его вымаливать прощения за свою дерзость, а потом с такой чарующей улыб-
кой одарить его этим прощением, что он непременно повторит свою  попытку
еще раз. Время от времени, но не слишком часто, можно разрешить ему этот
поцелуй. (Последнему Эллин и Мамушка ее не учили, но она на опыте убеди-
лась, что такой способ приносит очень богатые плоды.) После этого  необ-
ходимо расплакаться и начать твердить сквозь слезы, что вы не понимаете,
что с вами творится, и, конечно, теперь он не сможет больше вас уважать.
Тогда он примется осушать ваши слезы, и можно почти с уверенностью  ска-
зать, что тут же сделает вам предложение в  доказательство  того,  сколь
глубоко и незыблемо он вас уважает. Ну, и помимо  этого  существует  еще
так много... Да разве перечислишь все правила игры с предполагаемыми же-
нихами, так хорошо ею изученные: брошенный искоса выразительный  взгляд;
улыбка краешком губ из-под веера; волнующая походка - так, чтобы  крино-
лин колыхался на бедрах; смех,  слезы,  лесть,  нежность,  сочувствие...
Господи, сколько их, этих уловок, которые никогда и ни с кем ее не  под-
водили. Если не считать Эшли.
   Но это же просто глупо - овладеть всем этим искусством лишь на  столь
недолгий срок, а затем забросить его навсегда! Насколько  приятнее  было
бы никогда не выходить замуж, а продолжать носить бледно-зеленые платья,
быть неотразимой, всегда окруженной толпой красивых мужчин. Однако  если
эту игру слишком затянуть, рискуешь остаться  старой  девой,  как  Индия
Уилкс, и все будут с этакой  омерзительной  снисходительно-самодовольной
улыбочкой говорить о тебе: "бедняжка". Нет, лучше уж выйти замуж: и сох-
ранить уважение к себе, пусть даже ценой отказа от всех развлечений.
   Господи, до чего же сложна жизнь! И как  могла  она  совершить  такую
глупость, зачем нужно было выходить замуж за этого Чарлза и заживо хоро-
нить себя в шестнадцать лет!
   Движение в зале отвлекло ее от бесплодных размышлений  и  самоукоров:
толпа раздалась в стороны, освобождая проход; дамы бережно  придерживали
кринолины, дабы от какого-нибудь случайного небрежного толчка они не ко-
лыхнулись слишком резко, открыв панталоны выше, чем положено. Поднявшись
на цыпочки, Скарлетт увидела, что капитан милиции вскочил на  подмостки,
где разместился оркестр. Он выкрикнул команду, и его взвод выстроился  в
проходе и проделал несколько строевых упражнений, вызвавших на лицах во-
инов испарину и крики одобрения и аплодисменты в публике. Скарлетт  пос-
пешно захлопала в ладоши вместе со всеми, и  когда  солдаты  по  команде
"вольно!" зашагали в направлении киосков с пуншем и лимонадом,  поверну-
лась к Мелани, решив, что сейчас самое время начать демонстрировать свою
преданность Правому Делу.
   - Как славно они выглядят, верно? - сказала она.
   Мелани перекладывала какие-то вязаные вещички на прилавке.
   - Большинство из них выглядели бы еще лучше в серых мундирах на  вир-
гинской земле, - сказала она, не стараясь понизить голос.
   Несколько важных матрон, чьи сыновья служили в милиции, стояли совсем
близко и слышали ее слова. Миссис Гинен вспыхнула, потом побледнела:  ее
двадцатипятилетний сын Уилли был одним из солдат этого взвода.
   Скарлетт ошеломленно поглядела на Мелани. Вот уж от кого она никак не
ожидала услышать такие слова.
   - Что ты, Мелли!
   - Ты знаешь, что я права, Скарлетт. Я же не имею в виду подростков  и
стариков. Но большинство солдат милиции вполне способны стрелять из вин-
товок, чем им и следовало бы заняться, не теряя ни минуты.
   - Но... послушай, - начала Скарлетт, которая никогда над этим  вопро-
сом не задумывалась. - Кто-то же должен остаться дома,  чтобы...  -  Она
старалась припомнить, что говорил ей Уилли Гинен, объясняя, почему необ-
ходимо его присутствие в Атланте. - Чтобы охранять наш штат  от  вторже-
ния.
   - Никто к нам не вторгается и не  собирается  вторгаться,  -  холодно
возразила Мелани, глядя в сторону солдат. - И самый лучший способ  огра-
дить нас от вторжения - это отправиться в Виргинию и бить  там  янки.  А
если говорят, что милиция нужна здесь,  чтобы  охранять  нас  на  случай
восстания негров, то ничего глупее этого вообразить себе невозможно. За-
чем наши негры станут восставать? Это просто жалкая  выдумка  трусов.  Я
уверена, что мы в один месяц расправились бы с янки, если бы войска  ми-
лиции всех штатов были отправлены в Виргинию. Вот так-то!
   - Ну что ты, Мелани! - только и могла промолвить Скарлетт, с  изумле-
нием на нее глядя.
   Кроткие глаза Мелли гневно сверкнули.
   - Мой муж не побоялся поехать туда, так же как и твой. И мне было  бы
легче увидеть их обоих мертвыми, нежели спрятавшимися здесь, у себя  под
крышей... О дорогая, что я говорю, прости меня!  Как  это  жестоко,  как
бесчувственно с моей стороны!
   Она с мольбой погладила Скарлетт по руке, а та продолжала смотреть на
нее во все глаза. Но не о мертвом Чарлзе думала она в  эту  минуту.  Она
думала об Эшли. Что, если и он умрет? Она резко отвернулась и машинально
улыбнулась доктору Миду, подходившему к их киоску.
   - Ну, мои дорогие, - приветствовал он их, - как хорошо,  что  вы  обе
пришли. Я понимаю, что вы принесли большую жертву, придя сюда.  Но  ведь
это все ради нашего Дела. И я хочу открыть вам один секрет. Я нашел  за-
мечательный способ раздобыть  сегодня  побольше  денег  для  госпиталей,
только боюсь, наши дамы будут несколько шокированы.
   Он умолк и хмыкнул, поглаживая седую бородку.
   - Что же это за способ? Расскажите нам!
   - Нет, пожалуй, я лучше предложу вам догадаться самим. И я надеюсь на
ваше заступничество, если наши церковницы решат изгнать меня из  города.
Ведь я же, что ни говори, стараюсь для раненых. Словом, вы увидите.  Ни-
чего подобного у нас тут еще не было.
   Он с важным видом направился в угол к группе устроительниц базара,  а
Мелани и Скарлетт повернулись друг к другу, горя желанием  обсудить  та-
инственный сюрприз, но в эту минуту двое почтенных господ подошли к кио-
ску, громко требуя, чтобы им отпустили миль  десять  плетеного  кружева.
"Ладно, пусть хоть эти старички. Все лучше, чем совсем никого", -  поду-
мала Скарлетт, отмеряя кружево и стыдливо  позволяя  потрепать  себя  по
подбородку. Старые жуиры, получив товар, направились затем  к  киоску  с
лимонадом, и их место заняли другие покупатели. Киоск Мелани и  Скарлетт
не пользовался таким успехом, как другие киоски, откуда доносился  зали-
вистый смех Мейбелл Мерриуэзер, хихиканье Фэнни Элсинг и задорные голоса
барышень Уайтинг, бойко отвечавших на шутки покупателей. Мелани серьезно
и невозмутимо, как заправская хозяйка магазина, отпускала клиентам  явно
ненужный им товар, и Скарлетт старалась ей подражать.
   Перед другими киосками толпилась куча народа: девушки весело  щебета-
ли, мужчины делали покупки. Те же немногие покупатели, что  подходили  к
киоску Мелани и Скарлетт, по большей части вспоминали, как кто-то из них
учился с Эшли в университете, или говорили о том, каким он теперь  пока-
зал себя храбрым воином, или почтительным тоном заявляли, что город  по-
нес в лице Чарлза тяжелую утрату.
   А потом с подмостков вдруг полились удалые звуки веселой  песенки  "А
ну-ка, Джонни Букер", и Скарлетт чуть не взвизгнула от злости. Ей  хоте-
лось танцевать. Танцевать! Она смотрела в зал, постукивая в такт  ножкой
об пол, зеленые глаза ее сверкали. Какой-то человек, вступив в зал, при-
остановился в дверях, перехватил ее взгляд, всмотрелся пристальнее - яв-
но заинтересованный - в чуть раскосые мятежные глаза  на  угрюмом,  злом
лице и усмехнулся про себя, прочтя в них понятный каждому  мужчине  при-
зыв.
   Он был высок, на голову выше стоявших рядом офицеров -  широкоплечий,
узкобедрый, с тонкой талией и до смешного миниатюрными ногами в  отлично
начищенных ботинках. Строгий черный костюм, тонкая гофрированная сорочка
и брюки со штрипками, элегантно открывавшие высокий подъем стопы,  нахо-
дились в странном контрасте с мощным торсом и фатоватым  холеным  лицом.
Костюм денди на теле атлета, недюжинная дремлющая сила,  таящая  в  себе
опасность, и небрежная грация движений. Иссиня-черные волосы.  Тоненькие
черные усики, в соседстве с пышными, свисающими до подбородка усами сто-
явших рядом кавалерийских офицеров, делали его похожим на европейца. Ли-
цо человека, наделенного отменным здоровьем и таким же аппетитом, откро-
венно жадного до всех жизненных утех. Человека, неколебимо уверенного  в
себе и беззастенчиво пренебрежительного к другим. Он глядел на  Скарлетт
с нагловато-насмешливым огоньком в глазах, и, почувствовав на  себе  его
взгляд, она повернулась в его сторону.
   Она не сразу узнала этого господина, хотя отзвук  какого-то  неясного
воспоминания прошелестел в ее мозгу. Однако это был единственный  мужчи-
на, впервые за много месяцев явно проявивший к ней интерес, и она  улыб-
нулась ему. Он поклонился, она слегка присела, но когда он  мягкой,  ка-
кой-то кошачьей походкой направился к ней, она узнала его и  в  смятении
прижала руку к губам.
   Она стояла оцепенев и смотрела, как он пробирался к ней сквозь толпу.
Потом повернулась, безотчетно стремясь скрыться в комнаты для отдыха, но
ее подол зацепился за какой-то гвоздь. Она яростно дернула и порвала юб-
ку, и в ту же секунду он оказался рядом с ней.
   - Разрешите мне, - сказал он, наклонился и отцепил порванную  оборку.
- А я и не надеялся, что вы узнаете меня, мисс О'Хара.
   Ей показалось странным, что у него такой приятный,  хорошо  модулиро-
ванный голос человека из общества, с певучим чарльстонским выговором.
   Зардевшись от смущения, она с мольбой подняла на него глаза,  ибо  их
последнее свидание теперь отчетливо воскресло в ее памяти,  и  встретила
откровенно веселый и безжалостный взгляд угольно-черных, как ей  показа-
лось, глаз. Каким ветром принесло его  сюда,  этого  ужасного  человека,
ставшего свидетелем ее объяснения с Эшли, которое и сейчас порой возвра-
щалось к ней в ночных кошмарах? Почему он должен был оказаться  здесь  -
этот гнусный негодяй, этот обольститель, которого в порядочных домах  не
пускают на порог! Этот презренный человек, посмевший заявить -  и,  увы,
не без основания, - что она не леди.
   При звуках его голоса Мелани обернулась, и впервые в  жизни  Скарлетт
возблагодарила всевышнего за то, что у нее есть золовка.
   - Вы, кажется, мистер Ретт Батлер, не так ли? - сказала Мелани,  улы-
баясь и протягивая ему руку. - Мы с вами встречались...
   - При самых счастливых обстоятельствах: когда была объявлена ваша по-
молвка, - подтвердил он, склоняясь к ее руке. - Вы  очень  добры,  я  не
ждал, что вы меня вспомните.
   - А что привело вас сюда, в такую даль, мистер Батлер? Ведь вы были в
Чарльстоне?
   - Скучные деловые обязанности, миссис Уилкс. Мне теперь придется час-
тенько наведываться в ваш город. Я подумал, что помимо ввоза товаров мне
следует еще заняться их сбытом.
   - Помимо ввоза?.. - повторила Мелли, наморщив лоб, и тут же  расцвела
улыбкой. - Так вы... Ну конечно же, вы знаменитый капитан Батлер, не раз
прорывавший блокаду! Мы много слышали о вас. Ведь каждая девушка в нашем
городе носит платья, попавшие сюда благодаря вам. Скарлетт, подумай, ка-
кая встреча!.. Что с тобой, дорогая? Тебе дурно? Сядь, скорее сядь!
   Скарлетт, тяжело дыша, опустилась на стул; ей казалось, что  шнуровка
ее корсета вот-вот лопнет. Боаке, какой ужас! Она никогда не думала, что
может снова встретиться с этим человеком. Взяв ее черный веер с  прилав-
ка, он принялся заботливо - о, чрезмерно, подчеркнуто заботливо -  обма-
хивать ее. Лицо его было серьезно, но в глазах все еще плясали насмешли-
вые искорки.
   - По-моему, здесь слишком душно, - сказал он.  -  Неудивительно,  что
мисс О'Хара стало дурно. Разрешите мне проводить вас к окну?
   - Не надо! - Ответ Скарлетт прозвучал так резко, что Мелани с удивле-
нием на нее поглядела.
   - Эта дама теперь уже не мисс О'Хара, а миссис Гамильтон.  Она  стала
моей сестрой, - сказала Мелани, мельком одарив Скарлетт  неясным  взгля-
дом.
   Скарлетт казалось, что она сейчас задохнется, в такое бешенство  при-
вело ее выражение смуглого пиратского лица этого капитана-контрабандиста
Батлера.
   - К обоюдному, я убежден, счастью обеих прелестных дам, - сказал  ка-
питан Батлер с легким поклоном. Это был обычный подобающий случаю  комп-
лимент, но Скарлетт почудилось, что он вложил в него прямо противополож-
ный смысл.
   - Ваши супруги, я надеюсь, присутствуют на этом праздничном  торжест-
ве? Я был бы счастлив возобновить наше знакомство.
   - Мой муж сейчас в Виргинии, - сказала Мелани, гордо вскинув  голову.
- А Чарлз... - Голос се дрогнул, и она не договорила.
   - Он умер в лагере, - жестко произнесла  Скарлетт.  Словно  отрубила.
Когда этот субъект оставит их в покое? Мелани снова с удивлением на  нее
поглядела, а капитан Батлер жестом выразил свое раскаяние за  необдуман-
ный вопрос.
   - Милые дамы... как я неловок! Прошу простить мою бестактность. Я че-
ловек пришлый, но позвольте мне выразить уверенность, что тот,  кто  пал
за родину, будет жить вечно, и это должно служить вам утешением.
   Мелани улыбнулась ему сквозь слезы, а Скарлетт чувствовала, как  гнев
и бессильная ярость шевелятся в ее груди, когтя ее, словно хищный зверь.
Снова он, как подобает джентльмену, произносил вежливые слова соболезно-
вания, но сам не верил в них ни на грош.  Этот  человек  издевается  над
ней. Он знает, что она не любила Чарлза. А Мелани, конечно, слишком глу-
па, чтобы прочесть его истинные мысли. "О господи, лишь бы  еще  кто-ни-
будь не сумел их прочесть!" - внезапно подумала она с ужасом. А что, ес-
ли он расскажет о том, чему был свидетелем? Как можно знать, на что спо-
собен человек, если он не джентльмен? Какой меркой его мерить? Она  под-
няла на него глаза. Он продолжал обмахивать ее веером,  но  она  уловила
насмешливо-сочувственную ухмылку в углах его рта. И  что-то  еще  в  его
взгляде придало ей мужества, усилив неприязнь к нему. Она вырвала веер у