анне с самых первых дней - Джаспер и Грине первыми
дрались во время американской революции - и день Святого Патрика был са-
мым главным праздником для них. Но во время унылого упадочного десятиле-
тия после поражения Юга весь город начал присоединяться к ним. 17  марта
стал праздником весны в Саванне, и на один день все становились  ирланд-
цами.
   В ярко украшенных палатках торговали едой и лимонадом, вином, кофе  и
пивом. Фокусники и дрессировщики собак собирали  толпы  на  углах  улиц.
Скрипачи играли, на лестнице городского холла и других великолепных  го-
родских домов. Зеленые ленты свисали с цветущих ветвей деревьев. На ули-
цах продавали шелковые трилистники. Бротон-стрит была украшена  зелеными
флагами, а гирлянды из свежих виноградных гроздьев, привязанные к фонар-
ным столбам, свешивались над дорогой, до которой должен пройти парад.
   - Парад?! - воскликнула Скарлетт.
   Она потрогала зеленую ленточную розу, которую Кэтлин  воткнула  ей  в
прическу.
   - Мы закончили? Я хорошо выгляжу? Пора идти?  Сначала  ранняя  месса,
затем праздник весь день и до ночи.
   - Джейми сказал мне, что в небе над парком будет фейерверк, - сказала
Кэтлин. Ее глаза блестели от возбуждения.
   Зеленые глаза Скарлетт внезапно стали задумчивыми.
   - Я полагаю, что в вашей деревне нет парадов и фейерверков. И ты  по-
жалеешь, что не осталась в Саванне.
   Девочка лучезарно улыбалась.
   - Я запомню это навсегда и буду рассказывать эту историю во всех  до-
мах. Это замечательная штука - побывать в Америке, когда ты знаешь,  что
вернешься домой.
   Скарлетт сдалась. Глупую девчонку не переубедить.
   На Бротон-стрит толпились люди, все в зеленом. Скарлетт громко засме-
ялась, когда она увидела одну семью. Тщательно вычищенные дети с зелены-
ми бантами, лентами и перьями на шляпах, они были похожи на  О'Хара,  но
только все они были черноволосыми.
   - Разве я не говорил вам, что все сегодня  становятся  ирландцами,  -
сказал Джейми с ухмылкой.
   Морин взяла ее под руку.
   - Даже лула носят зеленое, - сказала она, кивая  головой  на  парочку
поблизости. Скарлетт вытянула шею, чтобы разглядеть. Боже  мой!  Скучный
адвокат ее деда и мальчик, должно быть, его сын. Оба надели зеленые гал-
стуки. Она стала разглядывать толпу, разыскивая  другие  знакомые  лица.
Здесь была Мэри Телфер с группой дам с зелеными лентами  на  шляпах.  "И
Жером! И где только он нашел зеленый сюртук, скажите, ради Бога? Но  дед
не должен быть здесь, прошу тебя. Господи, не допусти его сюда. Он может
заставить солнце погаснуть. Нет, Жером был с негритянкой в зеленом куша-
ке. Как чудно, лиловолицый Жером со своей  подружкой.  Как  минимум,  на
двадцать лет моложе его, к тому же".
   Уличный продавец раздавал лимонад и кокосовые сладкие пирожки каждому
О'Хара по очереди, начинавшейся с нетерпеливых детей. Когда очередь дош-
ла до нее, она откусила пирожок. Она ела на улице. Ни одна леди  так  не
сделает, даже если будет умирать от голода. "Проглоти это,  дедушка",  -
подумала она, восхищенная собственным поступком. Кокос был свежим, влаж-
ным, сладким.
   - А я утверждаю, что ковбой в зеленом был самым лучшим, -  настаивала
Мэри Кейт. - Он проделал все эти чудные штуки с веревками и был так кра-
сив.
   - Ты так говоришь, потому что он улыбался нам, - презрительно сказала
Хелен. - Лучшим был плот с эльфами, танцующими на нем.
   - Это были не эльфы, глупая. В Америке нет эльфов.
   - Они танцевали вокруг большого мешка с золотом.  Ни  у  кого,  кроме
эльфов, нет мешка с золотом.
   - Ты точно ребенок, Хелен. Это были мальчики в костюмах, и все. Разве
ты не видела, что уши у них фальшивые? Одно из них даже отвалилось.
   Морин прервала их.
   - Это был замечательный парад. Пошли, девочки, и  держитесь  за  руки
Джейми.
   Чужие за день до того и снова чужие днем позже, все люди  брались  за
руки, танцевали, соединяя голоса в песнях. Они делили солнце  и  воздух,
музыку и улицы.
   - Это замечательно! - сказала Скарлетт,  попробовав  жареную  куриную
ножку здесь же, на улице.
   - Это замечательно! - сказала она, когда увидела зеленый,  нарисован-
ный мелом трилистник на кирпичной дорожке на площади Чатхэм.
   - Это замечательно! - сказала она об огромном гранитном орле с  зеле-
ной лентой вокруг шеи на памятнике Пуласки.
   - Какой прекрасный, прекрасный, прекрасный день! - кричала она и кру-
жилась, кружилась, пока не упала, усталая,  на  освободившуюся  скамейку
рядом с Колумом. - Посмотри, Колум, у меня дыра на подошве ботинок.  Где
бы я ни была, всегда говорят, что лучшие вечеринки - это те, где ты про-
тираешь свои туфли насквозь, танцуя. А это даже не туфли, а ботинки. Эта
вечеринка, должно быть, самая лучшая!
   - Это великий день, будьте в этом уверены, а еще грядет вечер с римс-
кими свечами и многое другое. Вы износитесь так же,  как  ваши  ботинки,
дорогая Скарлетт, если не отдохнете немного. Уже почти четыре часа. Пой-
демте ненадолго домой.
   - Я не хочу. Я хочу танцевать еще и еще, есть жареную свинину, попро-
бовать зеленое мороженое и это ужасное зеленое пиво, которое пили Мэтт и
Джейми.
   - Вы это сделаете вечером. Вы заметили, что Мэтт и Джейми сдались час
назад или даже больше?
   - Маменькины сынки! - объявила Скарлетт. - Но вы - нет. Вы лучший  из
О'Хара, сказал Джейми и был прав.
   Колум улыбнулся, посмотрев на ее пылающие щеки и сияющие глаза.
   - Заботящийся только о вас, - сказал  он.  -  Скарлетт,  я  собираюсь
взять ваши ботинки сейчас, снимите тот, в котором дыра.
   Он расшнуровал красивый черный кожаный  дамский  ботинок,  снял  его,
вытряхнул песок и остатки шелухи, затем поднял  выброшенную  обертку  от
мороженого и вложил сложенную толстую бумагу внутрь ботинка.
   - Так вы дойдете до дома. Я полагаю, там у вас есть еще ботинки.
   - Конечно, у меня есть. О, так мне намного лучше. Спасибо, Колум.  Вы
всегда знаете, что делать.
   - Что я знаю точно, так это то, что мы пойдем домой, выпьем чашку чая
и отдохнем.
   Скарлетт очень не хотела признаваться даже самой себе, что она  уста-
ла. Она медленно шла за Колумом по Бротон-стрит, улыбаясь улыбающимся  в
ответ людям, которые толпились на улице.
   - Почему Святой Патрик - покровитель Ирландии? - спросила она.  -  Он
святой в других местах тоже.
   Колум закатил глаза, удивленный ее невежеством.
   - Все святые являются святыми для любого человека и любого  места  на
земле. Святой Патрик особенный для ирландцев, потому что он  принес  нам
христианство, когда мы были обмануты друидами, и он вывел  всех  змей  в
Ирландии, стараясь сделать ее похожей на сад Эдема без змей.
   Скарлетт засмеялась.
   - Вы это придумали.
   - Нет. В Ирландии вы не встретите ни единой змеи.
   - Это замечательно, я очень боюсь змей.
   - Вы должны поехать со мной на родину, Скарлетт. Вам очень понравится
Старая Страна. Всего две недели на корабле и один день до Голвея.
   - Это очень быстро.
   - Это так. Ветер, дующий в сторону Ирландии,  проносит  скучающих  по
дому путешественников так же быстро, как облака, летящие  по  небу.  Это
великолепное зрелище - большой корабль с парусами, скользящий  по  морю.
Белые чайки летят вместе с ним до тех пор, пока земля не теряется из ви-
да, потом они поворачивают назад. Затем дельфины берут сопровождение ко-
рабля на себя, а иногда и огромный кит, извергающий струи вода,  подобно
фонтану, удивляясь спутнику с парусами. Это изумительная вещь, - морское
путешествие. Вы чувствуете себя так свободно, как будто можете летать.
   - Я знаю, - сказала Скарлетт, - на что это похоже. Вы чувствуете себя
так свободно.


   ГЛАВА 46

   Скарлетт обрадовала Кэтлин, решив надеть зеленое шелковое  платье  на
празднества на Форсайт-стрит этим вечером, но она буквально напугала де-
вочку, настаивая на зеленых сафьяновых туфельках вместо ботинок.
   - Но ведь песок и булыжники испортят подошвы ваших  элегантных  туфе-
лек.
   - Я хочу их надеть. Я хочу хоть один раз в жизни  износить  в  танцах
две пары обуви на одной вечеринке. Только причеши меня, пожалуйста, Кэт-
лин, и вставь зеленую бархатную ленту, чтобы прическа держалась. Я хочу,
чтобы волосы были свободны и развевались, когда я танцую.
   Она поспала двадцать минут, после чего почувствовала, что может  тан-
цевать до рассвета. Танцы были на площади, окружающей фонтан, вода блес-
тела, как драгоценные камни, и нашептывала в ритме тайца. Она  танцевала
рил с Дэниэлом, ее маленькие ножки в изящных туфельках сверкали, как ма-
ленькие зеленые язычки пламени, в сложных фигурах танца.
   - Вы чудесны, Скарлетт, дорогая! - кричал он.
   Он взял ее за талию и поднял над головой, и кружил,  кружил,  кружил,
пока его ноги отплясывали под настойчивые удары бодхрана. Скарлетт широ-
ко раскинула руки и подняла лицо к луне, кружась, кружась  в  серебряном
тумане брызг фонтана.
   Вдруг первая римская свеча взлетела в воздух и взорвалась ослепитель-
ным блеском, от которого потускнела луна.
   Утром Скарлетт хромала. Ее ноги распухли.
   - Не будь глупой, - сказала она Кэтлин, когда та спросила о состоянии
ее ног. - Я прекрасно провела время.
   Она отослала Кэтлин вниз, как только та зашнуровала ей корсет. Ей  не
хотелось еще говорить обо всех удовольствиях дня Святого Патрика, ей хо-
телось припомнить все постепенно наедине с собой. Неважно, что она  нем-
ного опоздала к завтраку, все равно она не пойдет сегодня на  рынок.  Ей
хотелось снять чулки, надеть домашние тапочки и остаться дома.
   С третьего этажа вниз на кухню вела лестница. Скарлетт никогда не за-
мечала, сколько в ней ступенек, когда бежала вниз. Сейчас же  каждая  из
них отдавалась страданием. "Чепуха! Можно просидеть дома  день  или  два
ради этих чудесных танцев. Может, попросить Кейти запереть корову в хле-
ву? ". Скарлетт боялась коров. Если Кейти ее запрет, то  она  смогла  бы
посидеть и во дворе. Весенний воздух был так свеж и сладок. Ей  страстно
хотелось пойти подышать им.
   "Я прошла больше полпути. Как хотелось бы идти быстрее. Я хочу есть".
   Как только Скарлетт опустила свою правую  ногу  на  первую  ступеньку
последнего пролета лестницы, запах жареной рыбы ударил ей в нос.  "Черт,
- подумала она, - снова без мяса. Что бы мне сейчас  хотелось,  так  это
хороший жирный бекон".
   Внезапно, без предупреждения, ее желудок сжался и к горлу  подступила
тошнота. Скарлетт повернулась и шатающейся походкой подошла к окну.  Она
держалась за открытые занавески крепкими руками, пока ее не стошнило  на
зеленые листья молодой магнолии во дворе. Она ослабла, ее лицо покрылось
слезами и холодным потом, ее тело сползло на пол.
   Она вытерла рот тыльной стороной руки, но слабый жест не удалил  кис-
логорький вкус во рту. "Если бы я только могла выпить воды", -  подумала
она. Ее желудок сжался в ответ.
   Она зарыдала. "Я, должно быть, съела что-то вчера. Я помру здесь, как
собака". Она часто дышала. Если бы она только могла освободиться от кор-
сета, он сдавливал ее больной желудок и не давал дышать. Жесткий китовый
ус был как прутья железной клетки.
   Никогда в жизни ей не было так плохо.
   Она слышала голоса внизу: Морин, спрашивающую, где она, Кэтлин, отве-
чающую, что она будет с минуты на минуту. Затем хлопнула  дверь,  и  она
услышала Колума. Он спрашивал ее тоже. Скарлетт стиснула зубы. Она долж-
на подняться. Она должна сойти вниз. Ее не должны обнаружить валяющуюся,
как ребенок, потому что она слишком много веселилась. Она утерла  слезы"
с лица подолом юбки и заставила себя встать.
   - А вот и она, - сказал Колум, когда  Скарлетт  показалась  в  проеме
двери, и поспешил к ней. - Бедная, маленькая, дорогая Скарлетт, ты  выг-
лядишь так, как будто идешь по разбитому стеклу. Так, позволь  мне  уса-
дить тебя.
   Он поднял ее прежде, чем она и слово успела сказать, и посадил ее  на
стул, который Морин быстро подвинула ближе к очагу.
   Все засуетились вокруг, забыв про завтрак, и через  несколько  секунд
Скарлетт уже обнаружила подушечку у себя под ногами и чашку чая в  руке.
Слезы вновь выступили у нее на лице. Слезы слабости и счастья. Было  так
прекрасно чувствовать заботу о себе, быть любимой. Она сделала маленький
глоток и почувствовала себя в тысячу раз лучше.
   Она выпила вторую чашку чая, затем третью, съела бутерброд. Она  ста-
ралась не смотреть на жареную рыбу и картошку. Но никто этого  не  заме-
тил. Поднялся такой шум, когда дети разбирали книжки и пакеты с  ланчем,
а потом их выпроводили в школу.
   Когда дверь за ними закрылась, Джейми поцеловал Морин в  губы,  Скар-
летт в макушку, Кэтлин в щеку.
   - Я ухожу в магазин сейчас, - сказал он, -  нужно  опустить  флаги  и
выставить на прилавок средство от головной боли,  чтобы  все  страдальцы
могли получить его. Празднование - замечательная  вещь,  но  день  после
празднования - это страшная тяжесть.
   Скарлетт опустила голову, чтобы никто не видел ее зардевшегося лица.
   - Сейчас ты, Скарлетт, сиди, как сидишь, - приказала Морин. -  Кэтлин
со мной будет убираться на кухне, потом мы пойдем на рынок, пока вы нем-
ного отдохнете. Колум О'Хара, ты тоже оставайся, я не желаю видеть ваших
больших ботинок у меня на дороге. А также я хочу, чтобы ты  был  у  меня
перед глазами, не так уж много я тебя видела. Если бы это  не  был  день
рождения старой Кейти Скарлетт, я бы просила тебя не уезжать так скоро в
Ирландию.
   - Кейти Скарлетт? - переспросила Скарлетт.
   Морин выронила намыленную тряпку.
   - И никто даже не подумал сказать вам? Вашей бабушке, в честь которой
вы названы, исполнится сто лет в следующем месяце.
   - И она до сих пор остра на язык. О'Хара могут гордиться ею, -  доба-
вил Колум.
   - Я буду дома на праздник, - сказала Кэтлин.
   Она светилась счастьем.
   - Как бы я хотела поехать, - сказала Скарлетт. - Папа рассказывал мне
столько историй про нее.
   - Но ты можешь, Скарлетт, дорогая, и подумай, сколько  радости  будет
для старушки.
   Кэтлин и Морин поспешили к Скарлетт, призывая, ободряя, убеждая, пока
у Скарлетт не закружилась голова.
   "А почему бы и нет?" - спросила она себя.
   Когда Ретт  приедет  за  ней,  она  должна  будет  уехать  обратно  в
Чарльстон. Почему бы не отложить это? Она ненавидела Чарльстон.  Однооб-
разные одежды, нескончаемые приглашения и  комитеты,  стены  вежливости,
которые не впускали ее, стены приходящих в упадок домов и  разбитых  са-
дов, которые отталкивали ее. Она ненавидела, как говорили чарльстонцы  -
ровные, растянутые гласные, слова и фразы на французском и латыни и  Бог
знает еще на каких языках. Ее оскорбляло то, что они знали места, в  ко-
торых она никогда не была, и людей, о которых она никогда не слышала,  и
книги, которые она никогда не читала. Она ненавидела их общество - приг-
лашения на танцы, и очереди для приема, и негласные правила, которых она
не знала; аморальность, которую они принимали, и  лицемерие,  с  которым
они осуждали ее за грехи, которых она никогда не совершала.
   "Я не хочу носить бесцветную одежду и говорить "да, мадам"  старухам,
чей дед по материнской линии был знаменитым чарльстонским героем.  Я  не
хочу проводить каждое воскресное утро, слушая пикировку  тетушек.  Я  не
хочу считать бал Святой Сесилии альфой и омегой жизни.  Я  больше  люблю
день Святого Патрика".
   Скарлетт засмеялась снова.
   - Я поеду! - сказала она.
   Внезапно она почувствовала себя лучше. Она  поднялась,  чтобы  обнять
Морин, и легко перенесла боль в ногах.
   Чарльстон может подождать, пока она вернется. Ретт тоже может  подож-
дать. Бог знает, что она его ждала достаточно. Почему бы ей не навестить
остальную свою родню? Всего-то две недели  и  один  день  на  прекрасном
морском корабле до другой, настоящей Тары. И она немного побудет ирланд-
кой и счастливой перед тем, как снова погрузится в законы Чарльстона.
   Ее нежные, израненные ноги задвигались в ритме рила.
   Всего через два дня она уже была способна часами танцевать  на  вече-
ринке по случаю возвращения Стефена из Бостона. А вскоре после того  она
уже сидела в открытой коляске с Колумом и Кэтлин и направлялась к  докам
вдоль набережной Саванны.
   Никаких трудностей в приготовлениях не было. Американцам не нужны бы-
ли паспорта для въезда на британские острова. Не требовалось  даже  кре-
дитного письма, но Колум настоял на том, чтобы она взяла  его  у  своего
банкира.
   - На всякий случай, - сказал Колум.
   Он не сказал, на какой случай. Скарлетт это мало беспокоило. Она была
в предвкушении приключений.
   - Ты уверен, что мы не опоздаем на нашу лодку, Колум? -  беспокоилась
Кэтлин.
   - Ты пришел за нами поздно, Джейми, все  остальные  ушли  час  назад,
чтобы дойти туда пешком.
   - Я уверен, я уверен, - утешал Колум. Он подмигнул Скарлетт. - И если
я немного опоздал, это не моя вина, видя, что Большой Том Мак Махон  со-
бирается скрепить свое обещание насчет епископа стаканом или двумя, я не
смог обидеть человека.
   - Если мы опоздаем на лодку, я умру, - стонала Кэтлин.
   - Замолчи, прекрати ныть, Кэтлин. Капитан не уплывет без меня.  Симус
О'Брайан мой друг уже много лет. Но он не станет твоим другом,  если  ты
назовешь "Брайан Бору" лодкой. Это корабль,  славное  красивое  надежное
судно. И ты это увидишь достаточно скоро.
   В этот момент коляска повернула под арку и  они  влетели,  трясясь  и
раскачиваясь в разные стороны, на темный, скользкий, выложенный булыжни-
ком спуск. Кэтлин кричала. Колум смеялся. У Скарлетт от волнения  перех-
ватило дыхание.
   Потом они подъехали к реке. Корабли всех размеров и  типов  стояли  у
деревянного пирса, их было больше, чем  Скарлетт  видела  в  Чарльстоне.
Груженые телеги, с впряженными в них ломовыми лошадьми, со скрипом колес
двигались через булыжную грохочущую мостовую. Люди кричали. Бочки  кати-
лись вниз по деревянному настилу и падали на палубу с оглушительным сту-
ком. Пароход пронзительно свистел, другой звенел своим  звонким  колоко-
лом. Строй босоногих грузчиков шел по сходням, неся тюки  хлопка.  Флаги
ярких цветов и разукрашенные вымпелы хлопали на ветру. Чайки налетали  и
пронзительно вскрикивали.
   Кучер встал и щелкнул кнутом. Коляска разгоняла толпу праздных  пеше-
ходов. Скарлетт смеялась. Они, накренясь, проехали вокруг  штабелей  бо-
чек, ожидающих загрузки, проскакали мимо медленно едущей телеги и  резко
остановились.
   - Я надеюсь, вы не ожидаете добавочной платы за седые волосы, которые
вы мне прибавили? - сказал Колум кучеру.
   Он выпрыгнул и протянул руку Кэтлин.
   - Вы не забыли мой ящик, Колум? - сказала она.
   - Все вещи здесь, дорогая, сейчас иди и поцелуй своих братьев на про-
щание.
   Он повернулся к Морин. Ее рыжие волосы невозможно было не заметить  в
толпе.
   Когда Кэтлин убежала, он тихо сказал Скарлетт:
   - Вы не забудете, что я вам сказал о вашем имени, дорогая Скарлетт?
   - Я не забуду, - сказала Скарлетт, наслаждаясь безобидной тайной.
   - Вы будете Скарлетт О'Хара и никем другим во время нашего  путешест-
вия в Ирландии, - сказал он ей, подмигнув. - Это не  имеет  отношения  к
вам или вашим родным, дорогая Скарлетт. Батлер - знаменитое имя в Ирлан-
дии, но вся его слава отвратительна.
   Скарлетт нисколько не обиделась. Она была готова оставаться О'Хара.
   "Брайан Бору" был, как и обещал Колум, прекрасным, сияющим  кораблем.
Его корпус сверкал белыми с позолотой витыми украшениями. Позолота укра-
шала изумрудного цвета покрышку гигантских гребных колес, и название ко-
рабля было обрамлено стрелами. Английский флаг развевался на  флагштоке,
но зеленое шелковое полотнище с золотой арфой смело развевалось  на  пе-
редней мачте. Это был роскошный пассажирский корабль, обслуживавший  бо-
гатых американцев, которые путешествовали в Ирландию из сентиментальнос-
ти. Они хотели увидеть деревни, где родились дедыиммигранты,  или  пока-
заться во всем своем великолепии в деревне, где они сами  родились.  Ог-
ромные залы и каюты были богато украшены. Кома