лубоко дышать. К тому же она относилась к тем женщи-
нам, чья кипучая энергия во время беременности только возрастала,  будто
в ответ на нужды новой жизни, зарождающейся в  ней.  Она  крепко  спала,
вставала с петухами, и уже к завтраку у нее был прекрасный аппетит,  ко-
торый не пропадал к ужину.
   Колум с удовольствием отправлялся с ней "на поиски приключений" в ко-
ляске Молли. Но сначала ему приходилось буквально отбирать  ее  у  новых
друзей, которые появлялись на пороге сразу после завтрака, чтобы  навес-
тить ее, или позвать к себе посплетничать,  или  за  разъяснением,  если
пришло письмо из Америки и что-то в нем было непонятно.
   Она была знатоком Америки, и ее всегда  просили  рассказать  об  этой
стране еще и еще. Но при этом она оставалась ирландкой и страдала от то-
го, что недостаточно знала свою родину. Так что существовало многое, че-
му и надо было научиться.
   Безыскусность ирландских женщин обезоруживала ее, они были словно  из
другого мира, незнакомого, как мир волшебников и чудес,  в  который  все
они искренне верили.
   Она открыто смеялась над Кэтлин, когда та ставила каждый вечер молоко
в чашке и кусок хлеба на тарелочке на тот случай, если  кто-то  из  "ма-
ленького народца" будет идти мимо и захочет  есть.  Когда  на  следующий
день тарелка и чашка оказывались пусты, Скарлетт говорила, что  какая-то
бродячая кошка воспользовалась добротой Кэтлин. Этот  скептицизм  Кэтлин
нисколько не трогал, и "ужин для феи" стал для Скарлетт  самым  чудесным
воспоминанием о жизни в семействе О'Хара. Другим запоминающимся событием
были часы, которые она проводила с бабушкой.
   "Эта старушка - крепкий орешек", - с гордостью думала Скарлетт и была
уверена, что именно бабушкина кровь помогла ей выжить в самые  безнадеж-
ные времена. Она часто забегала в маленький домик  и,  если  старая  Кэ-
ти-Скарлетт не спала и была не прочь поговорить, пристраивалась рядом  и
просила рассказать историю о том, как папа был маленьким.
   Иногда она поддавалась уговорам Колума и забиралась в двуколку, чтобы
отправиться покататься. Она за несколько дней научилась не обращать вни-
мания на пронизывающий ветер с запада и постоянные дожди.
   В тот день, когда Колум повез ее показать "настоящую Тару", тоже  шел
дождь. Плащ Скарлетт развевался на ветру, когда она поднималась  по  не-
ровным каменным ступеням к вершине низкого холма, где  жили  и  правили,
любили и ненавидели, пировали и воевали Великие Короли  Ирландии  и  где
они были разгромлены.
   Это даже не было развалинами. Скарлетт огляделась вокруг, но не  уви-
дела ничего, кроме нескольких овец. В сером свете под серым небом шерсть
их казалась серой. Удивляясь самой себе, она  почувствовала  дрожь.  Она
вспомнила рассказы из своего детства, и это заставило ее улыбнуться.
   - Тебе нравится? - спросил Колум.
   - Да, по-моему, это прелестно...
   - Скарлетт, милая, не надо лгать, и не надо искать прелести здесь,  в
Таре. Пойдем со мной, - он протянул ей руку.
   Они прошли по густой траве через неровную лужайку к заросшим холмам в
стороне. Колум взобрался на один из них и остановился.
   - Сам Святой Патрик стоял тут, где теперь стою я. Тогда он был  прос-
тым человеком, миссионером, не больше, чем я сейчас. Святым он стал поз-
же. В человеческих умах образ его вырос и превратился в непобедимого ги-
ганта, вооруженного словом Божьим. Но,  по-моему,  важнее  помнить,  что
сначала он был человеком. Ему, наверное, было  страшно  здесь  одному  в
сандалиях и грубом шерстяном плаще лицом к лицу с волшебным  могуществом
Великого Короля. У Патрика не было ничего, кроме долга  нести  правду  и
необходимости выполнить его. Ветер, должно быть, дул холодный, а его по-
жирало пламя еще неисполненного долга. Он уже  преступил  закон  Короля,
зажег костер, когда весь огонь должен был быть потушен. Его могли  убить
за этот проступок, он знал. Он собирался рискнуть, чтобы привлечь внима-
ние Короля и доказать ему величие той идеи, которую он,  Патрик,  нес  в
себе. Он не боялся смерти, он боялся только не оправдать  доверия,  ока-
занного ему Господом. Но он справился. Со своего  древнего,  украшенного
драгоценностями трона, король Лаочер дал право отважному миссионеру про-
поведовать без препятствий. И Ирландия стала христианской.
   Что-то в спокойном голосе Колума заставило Скарлетт выслушать и попы-
таться понять все, что он говорил. Она никогда не думала о святых, как о
людях, которые могут бояться чего-то, как и все мы. Она  вообще  никогда
не думала о святых. Имена их означали для нее только  названия  праздни-
ков. Сейчас, глядя на приземистую, коренастую фигуру Колума, его простое
лицо, седеющие волосы, спутанные на ветру, она  представляла  себе  лицо
другого, такого же обыкновенного человека, который был готов ко всему  и
не боялся смерти. Как может кто-то не бояться смерти?! На что это должно
быть похоже? Она вдруг ощутила щемящее чувство зависти к святому  Патри-
ку, ко всем святым, а может быть, и к самому Колуму.
   "Я не понимаю и никогда не пойму, - подумала она, - это слишком  тяж-
кая ноша".
   Она познала великую, волнующую, но горькую истину. Есть вещи  слишком
глубокие, сложные и противоречивые для каждодневного понимания. Скарлетт
почувствовала себя одинокой и незащищенной.
   Колум пошел дальше, ведя ее за собой, сделал несколько десятков шагов
и остановился.
   - Вот, - сказал он. - Вон тот ряд низких насыпей видишь?
   Скарлетт кивнула.
   - Тебе нужна музыка и стакан виски, чтобы отогнать  ветер  и  закрыть
глаза. Но у меня ничего этого нет, поэтому тебе ничего не остается,  как
закрыть их, и ты увидишь. Это все, что осталось от трапезной  на  тысячу
свечей. О'Хара были здесь, и все, кого ты знаешь, тоже. Здесь все герои.
Еда и вино - прекрасны, а от музыки сердце вот-вот выскочит из груди.  И
тысяча гостей сидит, освещенная тысячей  свечей.  Ты  видишь,  Скарлетт?
Пламя разгорается все ярче, отражаясь в золотых браслетах на  их  руках,
золотых чашах, которые они подносят к губам, изумрудах, рубинах,  сапфи-
рах на золотых перевязях плащей. Аппетита их хватало и на оленину, и  на
мясо кабана, и на жареных гусей, и на медовуху, и на брагу. Они  стучали
кулаками по столу в такт музыке, и золотые тарелки подпрыгивали от  этих
ударов.
   Ты видишь своего папу? А Джейми? А молодого повесу Брайана?  Вот  это
пирушка! Ты видишь?
   Она рассмеялась.
   - Да, вот папа, он выкрикивает слова застольной песни и наполняет ча-
шу вновь и вновь, потому что от пения его мучит жажда.  О!  Как  бы  ему
здесь понравилось!
   - Здесь должны быть лошади, - сказала она уверенно, - у  папы  всегда
должна быть лошадь.
   - Прекрасные, быстрые, как ветер, лошади рвутся с привязи.
   - И кто-нибудь позаботится о нем и уложит его потом в постель?  Колум
рассмеялся и обнял ее за плечи:
   - Я знал, что ты тоже почувствуешь это, - сказал он.
   Скарлетт улыбнулась, и глаза ее сверкнули изумрудным огнем.
   Ветер сбросил капюшон ей на плечи и тепло коснулся непокрытой головы.
Дождь кончился. Она посмотрела на синее, будто вымытое небо. Ослепитель-
ные белые облака танцевали под порывами ветра. Казалось, что  они  очень
близко, такие теплые, нашедшие, наконец, приют себе в Ирландии.
   Потом она посмотрела вниз и увидела свою страну, что расстилалась пе-
ред ней: зеленые, свежие поляны, нежную, полную жизни листву деревьев  и
живых изгородей. Было видно так далеко! Горизонт закруглялся  и  казался
краем земли.
   Что-то древнее и языческое зашевелилось в ней, и едва укрощенная  ди-
кость, что составляла ее суть, нахлынула и захлестнула ее. Вот что  зна-
чит царствовать - высота над землей и близость к солнцу. Она широко рас-
кинула руки, словно желая обнять мир, лежащий у ее ног.
   - Тара, - произнес Колум.
   - Я так странно себя чувствую, Колум, будто это вовсе и не я, - гово-
рила Скарлетт, забираясь в повозку.
   - Это века, милая Скарлетт, все жизни, что прожиты здесь, все радости
и печали, пиры и войны - они здесь, витают в воздухе, лежат  в  земле  у
тебя под ногами. Время, годы, что не имея  счета,  бременем  ложатся  на
землю. Ты не  можешь  увидеть,  услышать  или  прикоснуться  к  ним,  но
чувствуешь их легкое прикосновение, их беззвучные голоса. Время.  И  та-
инство.
   Скарлетт поправила свой плащ.
   - Это как тогда у реки. Какое-то необыкновенное чувство. Я почти наш-
ла слово, но потом опять потеряла его, - и Скарлетт рассказала  про  сад
Эрлов, реку и вид с башней.
   - В лучших садах всегда есть вид, не так ли? - голос Колума был  ужа-
сен, в нем послышалась злоба. - Молли так сказала?
   Скарлетт закуталась в плащ. Что она сказала не так? Колум никогда еще
не был таким чужим.
   Но вот он повернулся к ней и улыбнулся, и она поняла, что ошибалась.
   - Ты поймешь мою слабость, Скарлетт. Сегодня в Триме будут  представ-
лять лошадей для скачек. Мне бы очень хотелось посмотреть и выбрать,  на
кого поставить в воскресенье.
   Ей тоже очень этого хотелось.


   ГЛАВА 53

   "До Трима миль десять - это немного", - подумала Скарлетт. Но  дорога
сильно петляла, меняла направление, как ей вздумается, затем, сделав на-
угад еще несколько петель, возвращалась, наконец, в нужную сторону.
   Поэтому неудивительно, что Скарлетт горячо поддержала предложение
   Колума остановиться в ближайшей деревне выпить чаю и перекусить.  Они
проехали до перекрестка и свернули на прямую широкую дорогу. Колум подс-
тегнул пони и тот пошел быстрее, через несколько минут  подхлестнул  его
еще разок, и, плавно покачиваясь, они поехали через большую деревню.
   - Почему здесь так пустынно? - спросила Скарлетт, когда лошадка опять
сбавила ход.
   - Никто не живет в Баллихаре, это место пользуется дурной славой.
   - Жаль, здесь красиво...
   - Ты когда-нибудь была на скачках, Скарлетт?
   - По-настоящему только один раз в Чарльстоне, но  дома  мы  частенько
устраивали скачки на короткие дистанции.
   Папа просто с ума сходил. Он совершенно не мог спокойно ехать по  до-
роге и разговаривать с попутчиком. Он устраивал скачки на каждой миле по
Дороге.
   Скарлетт засмеялась. Иногда Колум очень походил на папу.
   - Они, должно быть, все перекрыли в Триме, - сказала Скарлетт, увидев
толпу на беговом поле. - Да, все здесь!
   Она увидела множество знакомых лиц.
   Парни О'Хара стали махать руками и улыбаться. Скарлетт не позавидова-
ла бы им, если бы старый Дэниэл узнал, что они были здесь. Ведь они  еще
не перекопали поле.
   Земля была утрамбована на три мили. Рабочие как раз заканчивали  пос-
ледние приготовления. Колум привязал пони недалеко от беговой дорожки. И
они стали прокладывать себе путь в толпе.
   Все были в приподнятом настроении, все знали Колума, все хотели  поз-
накомиться со Скарлетт - "той маленькой леди, которая хотела знать,  но-
сит ли Роберт Донахью перчатки во время работы на ферме".
   - Я чувствую себя королевой бала, - прошептала она Колуму.
   - На кого лучше поставить? - через множество препятствий он вел ее  к
тому месту, где лошадей водили по кругу.
   - Но, Колум, они великолепны. Что такие прекрасные лошади  могут  де-
лать на скачках в этом захолустье?
   Ему пришлось объяснять, что скачки не были  захолустными.  Победитель
получает денежный приз до пятидесяти фунтов, это больше, чем годовой до-
ход владельца лавки или фермера. А прыжки через препятствие - это насто-
ящая проверка, которая позволяет выбрать лучшего. Победитель вполне  мо-
жет состязаться на самых крупных скачках в Пинчестоне, Голвее или даже в
Дублине.
   - Или выиграть любую скачку по всей Америке.
   Он с улыбкой кивнул:
   - Ирландские лошади - лучшие в мире, это признают все.
   - Так же, как ирландское виски, я полагаю, -  сказала  дочь  Джералда
О'Хара. Эти две вещи она слышала с самого рождения. Барьеры казались  ей
очень высокими, так что, скорее всего, Колум  прав.  Эти  скачки  должны
быть потрясающими. Да, действительно, лучших каникул и желать  невозмож-
но;
   Какой-то приглушенный ропот пронесся в толпе.
   - Драка! Драка! Колум вскарабкался на изгородь, чтобы посмотреть. Ди-
кий оскал исказил его лицо. Он стукнул кулаком по раскрытой ладони левой
руки.
   - Ну, на кого ставишь, Колум? - спросил человек, стоявший рядом.
   - Конечно, пять шиллингов на О'Хара.
   Толпа возбужденно отхлынула от беговой дорожки. Колум спрыгнул  вниз,
схватил Скарлетт за руку и бросился бежать.
   Три-четыре дюжины мужчин, молодых и старых, схватились врукопашную и,
похрюкивая и повизгивая, дрались кулаками, ногами и локтями. Толпа  обс-
тупила их неровным кругом, издавая  одобрительные  возгласы.  Как  бы  в
подтверждение того, что драка вспыхнула внезапно, верхняя  одежда  кучей
лежала на одной стороне "ринга", некоторые пальто и куртки были сняты  в
такой спешке, что их рукава оставались вывернутыми наизнанку.  На  деру-
щихся же были одни рубашки, которые очень быстро краснели от крови хозя-
ина или его противника. Не было никаких правил или порядка.  Каждый  бил
того, кто оказывался ближе к нему, потом оглядывался в поисках следующе-
го. Тех, кто был сбит с ног, быстренько поднимали и  снова  втягивали  в
драку.
   Скарлетт никогда не видела, как дерутся на кулаках. Звуки падающих на
землю тел и вид крови изо рта или носа наводили на нее ужас. Все четверо
сыновей Дэниэла были там, и она умоляла Колума остановить их.
   - Да! И потерять свои пять шиллингов? Ты что рехнулась, женщина?!
   - Ты невыносим, Колум О'Хара, просто  невыносим!  Она  повторила  это
позже Колуму, и сыновьям Дэниэла, и Майклу, и Джозефу - двум братьям Ко-
лума, с которыми она не встречалась прежде. Все сидели на кухне  в  доме
Дэниэла. Кэтлин и Бриджид осторожно промывали им раны, не обращая внима-
ние на нытье и жалобы. Колум только разливал виски по стаканам. "Все-та-
ки это не так здорово, что бы они там ни говорили", -  думала  Скарлетт.
Она не могла поверить, что для О'Хара и его друзей сам  факт  драки  был
неотъемлемой частью того удовольствия, которое они получили от  ярмарки.
В самом деле - "просто хорошее настроение!" Но девушки были  хуже  всех,
когда начинали доводить Тимоти тем, что он отделался всего лишь  синяком
на глазу.
   На следующий день Колум очень удивил ее, прискакав еще до завтрака на
лошади и ведя за собой вторую.
   - Ты говорила, что любишь кататься, - напомнил он ей. -  Я  взял  для
нас напрокат лошадей. Их нужно вернуть  до  обеда,  так  что  быстренько
прихвати вчерашнего хлеба, и поехали, пока гости не пожаловали.
   - Так ведь седла нет, Колум.
   - Цыц! Наездник ты или нет?! Возьми хлеба, Скарлетт, дорогая, а Бриди
подсадит тебя на лошадь.
   Скарлетт не ездила верхом без седла с детства.  Она  уже  забыла  это
ощущение слияния в единое существо с лошадью. Но чувство это  вернулось,
будто она всегда так ездила, и вскоре ей уже не нужны были поводья,  жи-
вотное чувствовало малейшее нажатие колен и слушалось ее.
   - Куда же мы едем? - они двигались по незнакомой тропинке.
   - К Бойну. Я собираюсь показать тебе кое-что.
   Река. Сердце Скарлетт забилось быстрее. Что в ней притягивало и в  то
же время отталкивало Скарлетт?
   Начался дождь, и Скарлетт с благодарностью подумала о Бриди,  которая
заставила ее взять платок. Она покрыла голову и затем  медленно  поехала
позади Колума, прислушиваясь к шуму дождя в  листьях  живой  изгороди  и
медленному, размеренному цоканью копыт. Так все спокойно. Она совсем  не
удивилась, когда дождь вдруг прекратился. Теперь  птицы,  прятавшиеся  в
изгороди, могут опять выпорхнуть наружу. Дорожка закончилась, и вот  она
- река. Берега были такими низкими, что вода буквально выплескивалась.
   - Вот это брод, где Бриди купалась, - сказал Колум. - Может быть,  ты
тоже захочешь принять ванну?
   Скарлетт задрожала.
   - Я же не такая смелая. Вода, наверное, ужасно холодная.
   - Попробуй, ты можешь только слегка плеснуть водой. Мы  сейчас  будем
переправляться. Держи поводья как следует.
   Его лошадь осторожно ступила в воду. Скарлетт подобрала юбки и  затк-
нула их за пояс, потом последовала за ним.
   Достигнув противоположного берега, Колум спешился.
   - Слезай и давай позавтракаем, - сказал он, - я привяжу лошадь к  де-
реву.
   Деревья росли здесь же неподалеку, и тень от них ложилась на лицо Ко-
лума. Скарлетт плавно соскочила на землю и передала Колуму поводья.  Она
выбрала солнечное местечко на тропе и села, прислонившись к стволу дере-
ва. Берег был покрыт ковром из маленьких желтых  цветочков  с  листьями,
напоминающими по форме сердечко.
   Она закрыла глаза и прислушалась  к  спокойному  шуму  реки,  шелесту
листьев, птичьему пению. Колум сел подле нее,  и  она  медленно  открыла
глаза. Он разломил хлебную ковригу надвое и дал Скарлетт большую часть.
   - Я хочу рассказать тебе одну историю, пока мы едем, - сказал он. -
   Местность, где мы находимся, называется Баллихара. Двести лет  назад,
совсем недавно, это был дом наших людей. Это земли О'Хара.
   От неожиданности Скарлетт выпрямилась и открыла глаза. Это?  Вот  эти
земли принадлежат О'Хара? "Баллихара - разве не так называлась та  опус-
тевшая деревня, через которую они так быстро вчера проехали? Она  нетер-
пеливо повернулась к Колуму.
   - Теперь успокойся и ешь свой хлеб, Кэти-Скарлетт. Это  долгая  исто-
рия, - сказал он.
   Улыбка Колума не дала вопросам Скарлетт сорваться с губ.
   - Две тысячи лет назад первый О'Хара поселился здесь и  сделал  землю
своей собственностью. Тысячу лет назад викинги, или скандинавы,  как  мы
их сейчас называем, открыли зеленые богатства Ирландии и захотели  прис-
воить их. О'Хара, как и другие ирландцы, охраняли  реку,  когда  по  ней
могли вторгнуться завоеватели на длинных лодках с драконами на носу. Они
строили прочные укрепления против неприятеля.
   Колум отломил кусочек хлеба и положил  в  рот.  Скарлетт  нетерпеливо
ждала, пока он прожует. Так много лет она даже представить себе не  мог-
ла. Что же происходило дальше, тогда, тысячу лет назад?
   - Викинги отступили, - сказал Колум, - и О'Хара возделывали свою зем-
лю и поили свой скот еще лет двести или больше. Они построили  укреплен-
ный замок для себя и своих слуг. У ирландцев хорошая память, и они  зна-
ли, что завоеватели могут прийти опять, как когда-то давно приходили ви-
кинги. Так оно и случилось. Но пришли не викинги,  а  англичане.  Больше
половины Ирландии было отдано им, но О'Хара выдержали их натиск за проч-
ными стенами и сохранили свои земли еще на пятьсот лет до битвы на  Бой-
не. Эта печальная история тебе известна. После двухтысячелетнего в паде-
ния О'Хара эта земля стала английской. Вдовы и дети О'Хара, которые  ос-
тались в живых, переправились через брод. Один из этих детей вырос, стал
фермером-арендатором и женился на нашей бабушке, Кэти-Скарлетт. И он уже
мог смотреть с другой стороны темных вод Война на замок О'Хара,  который
был разрушен, и на выросшие на его месте дома англичан. Но название  ос-
талось прежним - "Баллихара".
   Папа видел этот дом, знал, что эта земля принадлежала  О'Хара.  Скар-
летт заплакала при мысли о папе, она поняла ту боль  и  ярость,  которую
видела на его лице, когда он рассказывал о Воинской битве. Колум подошел
к реке, стал пить из ладони. Он вымыл руки, потом вновь  набрал  в  при-
горшню воды для Скарлетт. Когда она попила, он стер слезы с ее лица сво-
ими нежными влажными пальцами.
   - Я не хотел тебе это рассказывать, Скарлетт...
   Она сердито перебила его:
   - Я имею право знать это.
   - Я тоже так подумал.
   - Я вижу по твоему лицу, что это не все, расскажи мне остальное.
   Колум побледнел, как будто от боли.
   - Да, это не все. Английская Баллихара была построена молодым лордом.
Про него говорили, что он был прекрасен, как Аполлон, а сам он приравни-
вал себя к Богу. Он решил сделать Баллихару самым  лучшим  поместьем  во
всей Ирландии. Его деревня - Баллихара - принадлежала ему вся,  до  пос-
леднего камешка, она должна