ерли.  Пауза
затянулась, и тогда Отец сделал знак рукой, приказывая продолжать церемонию.
   Вик и Кас широко улыбались.
   - Что-то не так? - пробормотал Григ.
   - Ты их ошарашил, - объяснил Вик. - Никто не ожидал, что ПЕРВЫЙ позарится
на безделушку. А раз уж назвал себя, значит, дело  серьезное  -  вот  все  и
ждали, что же сейчас  такое  произойдет.  Тебе  теперь,  братец,  нужно  ухо
держать востро: для тебя - мелочь, для других - знамение свыше!
   - Не делай так больше, - мягко попросил Отец.  -  Если  что-то  захочешь,
скажи мне - поднимут руку Дор или Лод. С ними тоже никто не станет  спорить.
Приз отдадут им, они - тебе. Ты  же  не  уронишь  нашего  достоинства  столь
приземленными желаниями.
   Дор и Лод стояли в числе личной Охраны  Первых  по  краям  ложи,  чуть  в
стороне от правителей.
   Григу стало неловко - он понял, что повел себя как ребенок
   Объявление призов продолжилось, но Григ практически перестал смотреть  на
арену. Одна глупость, один неосторожный шаг, и... праздник испорчен...
   - Сейчас самое интересное! - через какое-то время произнес Вик.
   - Кого ты выставил? - прогремел Кас.
   - Сегодня - десяток лучших. Но  у  нас  столько  трофеев,  что  за  месяц
половины не разыграем.
   - Всех и не будем, - сказал Отец.  -  Для  следующих  дней  отбери  самых
достойных.
   - Хорошо, Отец.
   Григ почувствовал, что речь идет  о  чем-то  более  важном,  чем  диваны,
бластеры и даже яхты. Он прислушался, но разговор правителей уже стих, а над
Амфитеатром пронеслись последние слова ведущего, в которых Григ уловил  лишь
незнакомое женское имя.
   Над ареной возникла большая непрозрачная голограмма полураздетой девушки.
Ведущий  заговорил,   описывая   внешние   данные,   физические   параметры,
способность   к   воспроизводству,   генетический    потенциал    Голограмма
задвигалась, давая возможность увидеть походку девушки, ее грацию.
   Какая-то обыкновенная тарибская девчонка... Григ  вдруг  поймал  себя  на
мысли, что не слышит ни единого слова ведущего, а голограмму почти не видит.
Что-то вокруг происходило.  В  воздухе  ощущалось  напряжение  Стало  как-то
душно, словно повредились системы циркуляции воздуха...
   Григ огляделся. Отец наблюдал за ареной в спокойном расслаблении. Вик - с
ухмылкой,  которая  совсем  не  сочеталась  с  холодным  блеском  в  глазах,
указывающим на мыслительный процесс, далекий по своей сути и от этого  места
и от этого  времени.  Кас  смотрел  внимательно,  но  на  каменном  лице  не
проскальзывала  ни  единая  эмоция.  На  трибунах  же  творилось   настоящее
сумасшествие: имена претендентов гремели одно за другим, причем такие имена,
что аплодисменты  и  рев  не  прерывались,  становясь  все  громче  и  грозя
разрушить стены Амфитеатра и выплеснуться на просторы Третьего Уровня.
   - Мне все равно, как они выглядят, мне нужна мать для настоящего Первого!
- недовольно прорычал Кас. - Сколько еще смотреть?
   - Подожди двух последних, - подсказал Вик.
   Его слова  словно  укололи  Грига  изнутри.  Он  вздрогнул  и  огляделся,
подсознательно ожидая чего-то ужасного и непоправимого. Но ничего  вроде  бы
не происходило... В интонациях Каса и Вика не скрывалось никакого подвоха...
   Над ареной возникло смеющееся лицо Кани.  Сперва  лицо,  а  затем  и  вся
точеная фигурка, окутанная распущенными темными волосами.
   - Беглянка? - удивился Кас. - Она, конечно, молодец, что сбежала, но я не
собираюсь драться за фантом!
   - К моменту поединка девчонку поймают, -  отозвался  Вик.  Но  нельзя  же
отказать ей в выборе достойного покровителя. Она - лучшая из лучших!
   - Зато те, кто ее ловят, - далеко не лучшие! - напомнил Отец. - И если не
поторопитесь, прощения не ждите. Сообщите людям, что я в гневе!
   Что-то произошло за спиной Грига и остальных правителей - взгляды  трибун
направились именно в эту сторону. Первые обернулись. Там стоял Дор с  высоко
поднятой рукой.
   - Дор Непобедимый! - прогремело на арене.
   Амфитеатр взорвался от криков. Абсолютный чемпион "Улья" вновь на арене!
   Кас бросил на богатыря удивленный взгляд, словно спрашивал: "Ты разве  не
слышал моих слов?"
   - Мне все равно, что она "фантом", - объяснил Дор. - Я видел девчонку  на
"Эльрабике". Она - неповторима. Поймают живой - заслужу приз из  призов.  Не
поймают - попросту вспомню молодость.
   Кас уважительно кивнул.
   Поединщики нашлись сразу же - многие хотели  попробовать  силы  с  первым
богатырем Братства. В список
   Внесли троих.
   - Я могу поднять руку? - раздался за спинами правителей голос Болера. Вик
зачем-то привел полковника сюда, в ложу Первых, и  оставил  стоять  рядом  с
Охраной.
   - Можешь, конечно, - сказал Отец. - Я же тебе обещал.
   - А потом еще раз?
   - Нет, только один!
   В это время картинка над ареной сменилась, и Григ едва не  задохнулся  от
неожиданности. Над ареной показывали Линти!!!
   - Кас! - прогремело над трибунами, и те стихли - никто  не  осмелился  бы
поднять руку на непререкаемое право самого главнокомандующего...
   - Болер! - едва слышным эхом прокатилось усиленное микрофонами имя.
   Кас оглянулся, удивленно осматривая  полковника  с  головы  до  ног.  Без
малейшей издевки и без малейшего презрения  -  только  чтобы  посмотреть  на
человека, так стремящегося умереть.
   Григ же  ничего  не  смог  сказать...  Не  смог  поднять  руки.  Не  смог
предпринять ничего, чтобы спасти свою мечту и свое будущее. Он не смог  даже
шевельнуться или издать звук, способный хотя бы намекнуть окружающим,  какой
удар приняло на себя сознание. В одно мгновение внутри у него все окаменело,
и  даже   мысли   отказались   вертеться   в   голове,   застопорившись   на
одном-единственном дрожащем в голове слове: "вс„!!!".
   На плечо легла тяжелая рука Отца - единственного, кто  заметил  перемену,
произошедшую в парне; но Григ не отреагировал. Даже не почувствовал.

ГЛАВА 27

   Григ сам не заметил, как оказался на Первом Уровне.  Он  все  делал,  как
зомби. Где-то сидел, чего-то ждал, шел, куда шли остальные люди.  Его  глаза
потухли, движения были автоматические, без малейшего участия мозга.
   Выйдя из лифта на Первом Уровне, Григ не попрощался с Отцом и с Братьями,
ничего никому не сказал и все так же, все  в  том  же  мерном  бессмысленном
ритме побрел куда-то вдаль по коридору.
   - Григ!
   Тело остановилось в ожидании дальнейших указаний.
   - Григ, подойди ко мне!
   Его звал Отец. Владыка стоял один, отослав Охрану и отпустив Каса и Вика.
Он  смотрел  так  тоскливо,  так  понимающе...  Но  Григ  опять  ничего   не
почувствовал. Он поднял глаза,  посмотрел  в  темную  глубину  глаз  старого
Правителя и поплелся в указанном направлении.
   - Идем в мой кабинет.
   В кабинете никого не было. Подскочило говорящее кресло, подхватило Грига.
В спину и ноги ударило тепло, заработали  массажеры  спинки,  восстанавливая
мышечную активность тела и заставляя расслабиться мозг. Отец сел напротив:
   - Григ, ты слышишь меня?
   - Нет.
   Он сказал правду: он ничего сейчас не слышал.
   Отец едва не зарычал. По его приказу кто-то появился в  кабинете,  кто-то
зарядил пистолет смесью адреналина  и  какой-то  бодрящей  жидкости,  кто-то
выстрелил приготовленным составом в мышцы на шее Грига...
   Инъекция сделала свое дело быстро - парень вновь  смог  думать.  Но  беда
была в том, что думать ему  все  равно  оказалось  не  о  чем:  великолепный
ослепительный мир предвосхищаемого будущего рухнул, А Григ не умел жить  без
мечты о будущем - не умел и не хотел учиться
   - Григ, ты слышишь меня? - повторил Отец.
   - Да, слышу, - Другие слова, но таким же мертвым голосом.
   - Черт возьми, Григ! Что  случилось?!  Из-за  какой-то  девчонки?!  Ты  -
мужчина, Брат, Первый Брат, мой родной сын?!!
   - Она не какая-то...
   - Она - женщина! Такая же, как любая другая! Ничем не  лучше!  Ты  просто
принял все слишком близко!
   - Ты убил Линти...
   - Ничего с ней не случилось!
   - Ты подарил ее Касу...
   - Не подарил, а выставил на поединок!
   - Это одно и то же. Никто не сможет победить Каса... Она и  Кас...  Линти
погибнет...
   - Она не первая и не последняя! Ни одна еще  не  погибла!  Что  за  бред,
Григ?! Что ты несешь?!
   - Линти погибнет... Ее нельзя сломать... Она не такая...
   - Прекрати пугать меня своим замогильным голосом! Посмотри в глаза!
   Григ поднял глаза. Взгляд больших черных глаз Владыки буквально  излучали
любовь и желание помочь Но сострадание к тому, кто послужил причиной боли.
   Глаза Грига наполнились слезами обиды и тоски - жгучими и горькими.
   - Ты отнял у меня Линти!
   - Она  и  не  была  твоею.  Вспомни  Закон:  "Все,  что  есть  в  "Улье",
принадлежит Братству, если не завоевано на поединке или  не  приобретено  по
праву старшего".
   - Но почему, Отец?
   - Успокойся. Так будет лучше.
   Григ задрожал. Слезы текли по  его  щекам,  пальцы  сжимали  и  разжимали
подлокотники кресла, глаза  смотрели  куда-то  за  пределы  реального  мира.
Никогда до этого дня молодой Первый не подозревал,  что  Линти  так  дорога,
дороже собственной жизни. А теперь, когда наконец осознал это, то не нашел в
себе силы бороться с незнакомым чувством, позволил слабости овладеть собой и
целиком отдался на растерзание боли и  безысходности,  находя  в  этом  даже
наслаждение...
   Отец вновь заглянул в глаза Грига. Он заглядывал все глубже и глубже,  до
тех пор, пока не превратился с сидящим напротив в единый мыслящий  организм.
Только тогда Отец понял, что  опоздал,  что  сын  уже  допустил  ошибку,  от
которой он так хотел его уберечь. Но понял, что  и  не  смог  бы  вмешаться.
Поднимаясь на самый верх общества, к самому Отцовскому трону, Григ  попросту
заплатил свою цену. Ничто во Вселенной не делалось просто так. За все в этом
мире нужно было платить.
   "Но ведь рано или поздно Григ излечится, - подумал Отец.  -  Излечится  и
станет тем, о ком так давно мечтал старый  Владыка  -  одаренным,  взрослым,
знающим цену боли и цену любви..." Отец вслушался в свои мечты, сравнивая их
с мечтами слившегося сознания  Грига...  Что-то  там  не  сходилось.  Что-то
разительно отличалось.
   Владыка  нахмурился,  уходя  в   мир   ощущений.   Предчувствие   чего-то
неопределенного, темного, плохого сдавило его сердце.
   Но ничего плохого просто не должно было случиться! Еще  вчера,  медитируя
после Полосы в  своих  покоях,  Отец  не  увидел  ничего,  кроме  чистого  и
безоблачного горизонта!
   Богатырь все  пристальнее  вглядывался  в  Грига  и  в  самого  себя,  но
неприятное  ощущение  не  оставляло.  Вчера  еще  будущее  могло  пойти   по
нескольким направлениям, а  сегодня  выбора  уже  не  оставалось.  Но  когда
наступил переломный момент? Кто и когда допустил ошибку? Он? Когда отобрал у
парня его мечту?
   Да, существовал другой путь: не  мешать  юноше,  позволить  ему  и  Линти
самостоятельно развивать отношения, позволить им стать счастливыми вместе...
Но вчера такой вариант не  казался  верным  -  он  противоречил  самой  сути
Закона. Ведомый чувствами, рано или поздно Григ  поставит  свою  женщину  на
один уровень с Братьями. Сначала с Младшими, затем с остальными, наконец - с
Первыми.  А  став  Отцом,  сможет   и   вообще   поднять   возлюбленную   до
непозволительных высот. И Братство рухнет! Мог  ли  он,  Владыка,  допустить
подобный исход?  Имел  ли  на  это  право?  Почему  же  сейчас  его  терзает
предчувствие чего-то гораздо худшего, чего-то еще более  страшного  как  для
Грига, так и для всего Братства, всего "Улья"?
   Одновременно с тем как Отец разбирался в себе,  взгляд  Грига  наполнялся
смыслом - грусть во взгляде юноши приобретала глубину понимания.
   - Я думал, так будет лучше, Григ! - наконец произнес Владыка.  -  Женщины
обладают даром парализовать мужчин.  Женщины  -  та  единственная  слабость,
которой подвержены даже самые сильные из Братьев Я всего лишь хотел  уберечь
своего сына. На первое время, Григ. Пока рана не загноилась. Я  думал,  твоя
Линти никуда  не  денется  -  сейчас  достанется  победителю,  позже,  когда
приобретешь иммунитет, - тебе. Лет через пять - десять.  Может  быть,  через
пятьдесят - сто. Главное  перебороть  себя  сразу...  Боюсь  только,  что  я
опоздал... Нам нужно поговорить, Григ!
   Григ посмотрел непонимающе: "Разве они не разговаривают здесь сейчас?" Но
Отец звал за собою, в галерею, уводящую  из  кабинета  во  внутренние  покои
Владыки.
   Они шли по анфиладе помещений, каждое из которых отличалось  неповторимым
дизайном и роскошью убранства. Каждое - настолько святое, что,  попади  сюда
непосвященный, он мог бы рассказывать об этом как о  самом  большом  чуде  в
своей жизни.
   Настроение же  Грига  превращало  все  краски  в  блеклые,  а  окружающие
драгоценности - в тлен, хлам. И все же одно чувство отыскало  место  в  душе
парня - сначала слабо, затем сильнее и сильнее к  подкорке  головного  мозга
прокрадывалось любопытство. Отец выглядел очень серьезным. Отец вел  куда-то
за пределы доступного простым смертным и лишь для  того,  чтобы  поговорить.
Поговорить о чем?
   Зал, служивший конечной целью, закрывали непрозрачные силовые щиты. Чтобы
войти, даже  Отцу  понадобилось  повернуться  лицом  к  биосканеру.  Система
безопасности заиграла приветственную музыку, но поля исчезали медленно, один
за другим, словно сканеры вновь и вновь  присматривались  к  посетителю,  не
доверяя его праву доступа. Под потолком неохотно  погасли  огни  в  "глазах"
системы наведения излучателей.
   Еще не войдя внутрь,  Григ  уже  ощутил  в  себе  растущее  благоговение.
Предчувствие чего-то очень важного  на  какой-то  момент  даже  отвлекло  от
своего горя.
   За исчезнувшей стеной возник огромный, круглой  формы  зеркальный  зал  с
зеркальным полом, зеркальным потолком и с зеркальными стенами. В центре зала
величаво высился огромный круглый стол, над которым висел такой же огромный,
как и все в комнате, глаз магнитного Мозга.  Рядом  медленно  возникали  два
серых стальных кресла.
   В зале оказалось прохладнее, чем в остальных отсеках "Улья", а  строгость
пугала.
   - Садись! - сказал Отец, указывая на пустое кресло. Григ повиновался.
   - Ты знаешь, где ты?
   - Нет.
   - А догадываешься? Григ развел руками:
   - Об этом месте не ходит слухов. Отец кивнул, опускаясь у стола рядом. Он
выглядел таким мрачным, что Григу даже захотелось отодвинуться на безопасное
расстояние - не позволило словно привинченное к полу кресло.
   - Сюда входили только Отцы!
   Григ  сглотнул  комок.  Он  все  больше  проникался   таинственностью   и
серьезностью происходящего. Угнетенное состояние уступало  место  суеверному
страху.
   - Я же не Отец? - Он рискнул что-то пробормотать, но  тут  же  пожалел  о
сказанном, потому что тяжелый взгляд Владыки ударил ему прямо в глаза.
   - Вот именно, Григ. Но думаю, что поступаю верно. Здесь не были  ни  Вик,
ни Кас, ни другие мои сыновья, о которых ты, конечно, слышал  и  которых,  к
сожалению, уже нет с нами. Не были и не будут. С тех пор как я правлю, здесь
не было ни одного живого человека!
   Григ почувствовал, как волосы зашевелились на голове, но не от слов Отца,
а от ударения, сделанного им на слове "живого".
   Владыка тяжело вздохнул. В пустом зале вздох богатыря прозвучал  как  рык
задремавшего тигра.
   - Надежда появилась давно, когда ты только зародился на свет, Григ. Я  не
вмешивался в твою жизнь, потому что  не  хотел  вмешиваться.  Когда  же  Вик
предложил использовать тебя для захвата "Эльрабики", я рискнул поверить... и
не ошибся. Когда же ты прошел Полосу, когда заговорил со мной языком мыслей,
когда научился в сражениях предугадывать ближайшее  будущее,  я  понял,  что
дождался того, кого так давно ждал. А только что, Григ, твои  глаза  сказали
мне, что я могу тебя потерять. Поэтому ты здесь.
   Отец опять вздохнул.
   - Я открою тебе тайны, которые мне самому когда-то давно открылись в этой
комнате. Но запомни: что бы с тобой ни происходило, какое бы  самое  сильное
чувство ни терзало твое сознание - твои уста должны быть закрыты, а то,  что
ты увидишь и услышишь здесь, должно перейти лишь к одному человеку, к  тому,
кого сам изберешь через много и много десятков лет...
   Владыка сделал паузу.
   - Ты знаешь, Григ, кто такие Отцы?!
   - Отцы...
   - Отцы - это люди, ниспосланные богами. Люди,  несущие  в  себе  частичку
Первоотца, зародившего наше Братство и построившего "Улей", Люди,  способные
делать то, чего не умеют обыкновенные Братья: предсказывать правильный путь,
смотреть в будущее, внушать праведные  мысли,  вести  за  собою,  заставлять
повиноваться даже  самых  строптивых  и  непокорных  и,  наконец,  способные
заговорить с Богом и обратиться к нему за помощью в минуты нашей смертельной
опасности... Знаешь, о каком Боге я говорю?
   - Бог-покровитель "Улья"?
   - Я могу говорить с Богом, а теперь знаю, что сможешь и ты!
   - Я?!
   - Я не просто хотел сделать тебя Первым,  Григ.  Я  хотел,  чтобы,  когда
наступит время, ты пришел мне на смену!
   Григ покачнулся и оперся на стол.
   - Ты первый, кто способен заменить меня. Не сейчас, конечно, но главное -
я дождался.  Потребуются  годы  на  обучение,  годы,  чтобы  завоевать  веру
Братьев, и годы, чтобы передать  тебе  наследие  наших  предков...  Предков,
которые здесь, вокруг нас.
   - Что?!
   Отец с грустью закивал:
   - Да. Мы в Зале Мертвых, Григ. Видишь глаз Мозга?  Он  здесь  архивариус.
Хочешь посмотреть на моего отца? Григ побледнел:
   - Нет!
   - Зато я хочу!
   Владыка послал мысленную команду. Мозг ожил. Пластина на зеркальной стене
отпала, и оттуда выехал саркофаг с неподвижным замороженным телом.
   - А его отца? Нет?
   Еще один саркофаг, затем еще один.
   Григ услышал, как застучали собственные зубы.  С  самого  детства  каждый
день, каждую минуту его заставляли помнить, что  Отцы  -  это  Боги.  И  вот
вокруг - одни боги, МЕРТВЫЕ боги!..
   Владыка, похоже, был сейчас не в себе!
   - Зачем они здесь?!
   - Ты имеешь  в  виду,  зачем  умерших  помещают  в  Зале  Мертвых,  а  не
выбрасывают в космос?
   Григ посмотрел таким испуганным взглядом, что  Отец  усмехнулся,  правда,
невесело и в раздумьях.
   - Мои слова - святотатство? Да, Григ. Что же, учись! Я сделаю тебя богом.
То, что для других божественно, для тебя - обыденная реальность. Больно, да?
Больно, когда рушатся идеалы?
   - Но зачем...
   - Затем, что  они  еще  не  до  конца  умерли  Они  заморожены,  но  мозг
большинства все  еще  способен  анализировать  информацию.  Анализировать  и
передавать мне или тому, кто придет за мной... С помощью вот этой штуковины.
- Владыка кивнул на глаз магнитного Мозга. - Отцы продолжают вести  Братство
даже после того, как уйдут на вечный покой. Такова наша судьба!
   - Но как это...
   - Держись, парень. Никакой мистики. Только наука.
   - Ты тоже попадешь...
   - И я и ты. Если не завещаешь другой смерти. Но поверь, ты не  завещаешь.
Приятно знать, что в тебе нуждаются даже  тогда,  когда  для  тебя  наступит
вечный покой. Приятно знать, что хоть в чем-то  ты  окажешься  умнее  своего
последователя!
   - Боже мой!
   - Это еще не все, сынок. Приготовься к последнему  удару!  -  Глаза  Отца
вдруг засветились искорками сумасшествия. - Хочешь посмотреть на свою мать?!
   - Что?!!
   - Смотри!
   Дрожа от страха и возбуждения, Григ широко  открытыми  глазами  наблюдал,
как на пол опускается очередной саркофаг.
   За прозрачным стеклом лежала  обнаженная  женщина.  Невысокая,  стройная,
тонкая фигура, длинные светлые волосы... Чем-то она напоминала Кани и  Линти
- красотой, идеальностью форм и спокойной гордостью, если можно было  вообще
говорить о гордости трупа. И по возрасту, видимо, ничуть не старше альтинок,
только неподвижная и мертвенно-бледная.
   Черты  лица  были  правильными,  тонкими  и  показались  Григу  до   боли
знакомыми, потому что повторяли его собственные черты...