рого на самом деле не было сейчас и в
помине.
   - Хорошо, - поощрил Отец. - Я в тебе не сомневался.  Испытание  предстоит
трудное, очень  трудное,  каким  и  должно  быть  испытание  мужественности.
Настоящий мужчина, мой настоящий сын, выдержит! - Вик! - Отец чуть  повернул
голову.
   Вик являл собою полную противоположность Касу. Если Кас был  высоким,  то
Вик едва ли  превосходил  в  росте  Грига.  Если  Кас  был  силен,  ловок  и
беспощаден, то Вик никогда  не  проявлял  интереса  ни  к  поединкам,  ни  к
игрищам. Если Кас был горяч и смел, то Вик - умен и осторожен.
   Вик поклонился Отцу и посмотрел на Грига взглядом оценщика: сгодится - не
сгодится.
   - Ты знаешь, где мы  сейчас?  -  мягко  прошелестел  голос  Вика  с  чуть
насмешливой интонацией и легким оттенком собственного превосходства.
   Григ растерялся. Он в "Улье", на Первом Уровне, в приемном зале Отца.  Но
если Вик спрашивает, то тут что-то не то.
   - Нет, не знаешь, - поправил Вик и усмехнулся. - Потому, что этого  никто
пока не знает, кроме тех, кому нужно знать! Но ты выходил сегодня в космос и
мог заметить, что выглядит он... скажем так, несколько необычно.
   Отец знаком разрешил говорить.
   - Да, Первый Брат. Я выходил посмотреть на ядро Галактики.
   Вик галантно наклонил голову, повернувшись к Отцу и  Касу,  словно  хотел
сказать: "Ну, что я вам доказывал?"
   - Разве ты никогда не видел ядра Галактики? - поинтересовался он.
   - Видел, Первый Брат. Но совсем из другого положения.
   - Хорошо, - просто заключил Вик. - Ты наблюдателен. Вот, смотри! - В руке
у Вика блеснула указка из  черного  неотолита,  которой  подчинялся  скрытый
голографический проектор. По взмаху руки перед зрителями возник и увеличился
в размерах огненный диск Галактики. - Раньше мы были здесь.
   Указка зажгла синим вытянутую область над одним из ответвлений светящейся
спирали, почти  на  самой  ее  границе,  там,  где  поток  светящихся  точек
рассыпался на отдельные небольшие группы и наконец совсем терялся в  черноте
космоса. Но это Григ и сам зная. В отличие от большинства Братьев, он часами
просиживал в библиотеке Четвертого Уровня, изучая  навигацию.  Почти  каждая
точка на  карте  звездного  скопления,  именуемого  Галактикой,  имела  свои
древние звонкие названия, свою таинственную историю, свою судьбу...
   - А вот где мы сейчас. - Теперь красный шар выделяемой  области  поглотил
группу созвездий совершенно в другом месте - чуть  ближе  к  ядру,  но,  что
самое удивительное, на другой ветви.
   Григ стал вспоминать  все,  что  знал  от  пленных,  все,  что  видел  на
захваченных кораблях, что читал в базах библиотеки или смотрел по проектору.
По его расчетам, скорее даже по его старым детским фантазиям, именно в  этой
красной  области  жили  особые  люди:  более  сильные,  более  умные,  более
развитые...
   - Самые богатые корабли всегда приходили с запада. - Отец посмотрел прямо
в глаза парню, едва не пронизывая его взглядом насквозь. - Правда, Григ?
   Григ вздрогнул. Говорили, Отец умеет читать мысли. Если это правда...
   - Самые богатые корабли приходили откуда-то с запада, -  подтвердил  Вик,
продолжая:
   - Самые  лучшие  корабли.  Лучше  вооруженные,  лучше  оснащенные,  более
технически совершенные. Приходили и падали перед несокрушимой  мощью  нашего
Братства. И вот пришла пора нам  самим  навестить  богатых  соседей.  "Улей"
выбрал путь на запад! И  знаешь,  Григ,  уже  через  декаду  первый  корабль
местных космопроходцев попадет к нам в руки и откроет свои тайны.
   Вик сделал паузу для того, чтобы налить в бокал напиток янтарного  цвета.
Он вел себя достаточно бесцеремонно, но Отец и Кас ждали, не вмешиваясь.
   - Как я уже сказал, через десять  дней.  И,  повторяю  -  первый.  Первый
местный корабль. И в этом-то все и дело, Григ, что первый!
   Вик отхлебнул из бокала, подошел к креслу, в котором сидел Григ, и присел
рядом с ним на корточках Его хитрые глаза смотрели теперь парню в затылок.
   - Понимаешь, братец, - прошипел Вик почти в самое  ухо  Григу,  с  трудом
подавившему в себе приступ неприязни.  -  ПЕРВЫЙ!  -  Неожиданно  Вик  резко
поднялся и принялся ходить вокруг, рассуждая уже во весь голос:
   - Народ здесь беспечный. Корабли ходят по расписанию.  В  одно  и  то  же
время один и тот же корабль бывает в одном и том же месте. В одних и тех  же
местах  корабли  проходят  профилактику,  подают  опознавательные   сигналы,
проверяются службами безопасности... Все это расхолаживает экипаж, ослабляет
внимание капитанов и бдительность охраны - каждый год, каждый месяц  одно  и
то же, одно и то же, одно и то же...  -  Вик  вновь  потянулся  к  бокалу  и
медленно с наслаждением ввел в свое нутро большую порцию янтарной  жидкости.
-  Понимаешь,  к  чему  я  клоню?  Богатые  корабли,   жесткое   расписание,
разленившиеся службы... Чудесный, райский уголок! Ну, возможно, мы  пробудем
здесь достаточно долго.  Возможно,  нам  здесь  понравится.  Возможно,  этот
период жизни "Улья" потомки  назовут  Золотым  Временем...  Возможно,  Григ,
только "возможно"! Потому что всегда бывает "НО"... -  Опять  глоток,  и  на
этот раз бокал опустел. - Нет и никогда не  было  легкодоступных  жертв!  Не
встречается беспечных солдат! Не  бывает  безболезненной  смерти!  Вот  так,
братец! Потому всегда сперва подумай... - Вик постучал себя кулаком по  лбу,
почему-то глядя при этом в глаза Касу, который зло усмехнулся и  отвернулся,
словно его это не касалось. - А только потом - делай! Мы слишком умны, чтобы
переоценивать свои возможности!  Потому-то  ПЕРВЫЙ  корабль  очень  и  очень
важен. Первый шаг, Григ, всегда самый трудный!
   - Итак! - Вик выпрямился и принял официальный вид, став слева  от  кресла
Отца (справа, чуть позади Отца, стоял Кас) и сложив на груди руки.  -  Через
восемь
   Наших стандартных суток прямо на том месте, где дрейфует "Улей" и  сидишь
сейчас ты, из  затяжного  гиперпрыжка  выйдет  некий  галактический  лайнер.
Выйдет и ровно трое суток станет  перемещаться  на  досветовой  скорости  по
некому, скажем так, совсем не секретному маршруту. И вот,  на  вторые  сутки
после возвращения в реальный мир, этот  корабль  местных  непуганых  недотеп
найдет то, что и ищет, то есть нас.
   Итак, мы кое-что знаем про лайнер. Во-первых, он большой. Ну,  не  думай,
Григ, что под большим я подразумеваю что-то из  того,  что  тебе  доводилось
видеть. Больше, Григ, намного больше. Цилиндрическая  форма  типа  "сигары",
длина  -  десятки  километров.  Как  полагаю,  ты  удивлен.   Дальше   будет
интересней. Характеристики также превосходят все, что мы видели и  знали  до
сих пор. Скорость и маневренность великолепны,  но  в  открытом  космосе  не
играют роли, не так ли, Григ?
   Вик  сделал  паузу,  скорее  чтобы  растянуть  удовольствие   от   своего
ораторства, нежели дождаться ответа Грига,  но  Григ  уверенно  кивнул,  чем
оборвал паузу и вызвал на лице Отца явное удовлетворение.
   - Но есть и кое-что еще, - продолжил Вик, усмехнувшись. - Ускорение А вот
оно таково, что не зазорно удивиться и Первым Братьям. Лайнер разгоняется  и
тормозит практически мгновенно, один бог  ведает  как!  И  не  подумай,  мой
дорогой  братец,  что  речь  идет  о  каком-то  неповторимом   военном   или
навигационном крейсере, оснащенном по последнему слову техники. Обыкновенный
пассажирский  лайнер,  точнее  грузопассажирский,  но  стандартный  рейсовый
лайнер, принадлежащий некой достаточно развитой гуманоидной расе. И вот этот
обыкновенный агрегат нужен нам, Григ, как воздух,  чтобы  понять,  можно  ли
сменить наши охотничьи угодья на эти новые,  можно  ли  брать  местную  дичь
голыми руками, а если нет, то как и чем ее брать? Мы должны знать  все,  что
знают они, и владеть всем, чем владеют они. "Мир принадлежит Братству!"
   Григ резко выпрямился, насколько он мог выпрямиться в говорящем кресле, и
прижал кулак к сердцу: Вик произнес знаменитый девиз абордажников. Кас  едва
удержался от такого же жеста и сердито посмотрел на брата. Тот как ни в  чем
не бывало продолжил:
   - Вот именно, Григ, каждый Брат пойдет на смерть ради Братства, и  потому
нет силы, способной противостоять нам. Нет  и  никогда  не  было.  Но  глупо
умирать просто так там, где можно выиграть умом и хитростью, сохранив  жизни
Братьев и славу "Улья". Ведь правда? И вот поэтому  мы  не  станем  нападать
обычным способом - лоб в лоб, слишком велика вероятность, что  цели  удастся
оторваться, вывернуться, скрыться, вызвать патруль и так далее. Кроме  того,
цель современна во всех отношениях: разведчики утверждают, что видели четыре
ряда подкрылок с батареями излучателей класса  выше  "С".  Если  это  верно,
батарей  не  так  много,   но   стоит   лишь   лайнеру   сохранить   свободу
маневрирования, и... - Вик смотрел на Каса, -  никакая  отвага  не  поможет.
Потому-то, Григ, мы решили выбрать всего одного храбреца и поручить ему одну
очень важную миссию...
   Вот оно! Кровь ударила в виски,  едва  не  заглушая  своим  стуком  слова
Брата. Григ еще не знал, что конкретно от него потребуют,  но  сердце  парня
наполнилось такой радостью и гордостью, что большого труда стоило удержать в
себе нервную дрожь. Настоящее мужское дело, настоящая  абордажная  операция,
первоклассная цель и... ему не только  разрешают  участвовать,  ему  отводят
первостепенную роль! Ему - еще вчера простому мальчишке,  лишенному  звания,
не имеющему личного оружия...
   - Этот храбрец, - говорил Вик, - должен выйти в  космос  на  обыкновенном
паруснике,  дождаться  цели  и  проникнуть  в  нее.  Затем  в  нужное  время
парализовать  внимание   экипажа   любым   доступным   ему   в   сложившихся
обстоятельствах способом и встретить остальных Братьев, которые  и  довершат
исход дела.
   - Довольно, Вик!
   До этого, казалось, безучастно слушавший Отец поднял  руку  и  наклонился
вперед.
   - Мы выбрали тебя,  Григ!  -  сказал  он.  -  Ты  хорошо  управляешься  с
парусником, ты еще молод, а потому вызовешь меньше подозрений, чем,  скажем,
Кас или Дор. Ты любознателен и умен. Как мне говорили,  знаком  с  культурой
нескольких галактических цивилизаций. Изучал несколько  языков.  -  Заметив,
что взгляд юноши забегал, Отец улыбнулся и успокоил:
   - Не бойся, Григ. Я ведь не сказал, что ты ДОЛЖЕН знать или ХОРОШО должен
знать инопланетные культуры  и  языки.  Просто  знаешь  лучше  других  своих
сверстников - вполне достаточно и похвально. Ты изучал  корабельные  журналы
покоренных лайнеров, просматривал архивы,  смотрел  фильмы,  разговаривал  с
пленными, с женщинами... - Опять добрая и мягкая  улыбка  человека,  который
умел жестоко наказывать, но не всегда стремился это делать. - Я все про тебя
знаю, Григ. И я не против твоего увлечения - "Улью" нужны Братья, знакомые с
окружающим нас миром и способные жить в нем. Ты нужен "Улью"!
   Это тоже прозвучало как девиз. Григ почувствовал, что его пусть пока  еще
короткая жизнь УЖЕ прожита не зря: услышать такие слова от  самого  Отца,  в
присутствии Первых Братьев! Не важно, что будет дальше - пусть  даже  долгая
мучительная смерть где-нибудь в самом адском  пекле,  -  ему,  Григу,  дадут
возможность, о которой с детства мечтал и мечтает каждый Брат от Младшего до
Старшего - возможность умереть героем, одному - за  весь  "Улей".  В  висках
стучало. В ушах стоял  какой-то  гул,  и  поверх  него  тамтамом  продолжали
греметь слова Отца:
   - Григ! Мы бросим тебя здесь на паруснике, а сами  перейдем  в  точку  на
трассе, куда цель прибудет ровно через двое суток после того,  как  подберет
тебя. Восемь суток ты станешь ждать в паруснике один, без связи с нами,  без
оружия.  Тебе  оставят  питание  всего  на  пять  дней.  Но  еще   таблетки,
позволяющие  отключаться  от  двух  до  четырех  часов.  Отключаясь,   можно
подобрать такой режим, чтобы выдержать. Воды будет достаточно, воздуха тоже.
Маяк парусника станет непрерывно подавать сигнал бедствия - тебя  заметят  и
подберут. Поступить иначе  и  пройти  мимо  они  не  смогут  -  сам  знаешь:
традиции, законы  ассоциаций,  общегалактические  законы  и  прочая  чепуха,
всегда игравшая нам на руку. Не могут тебя  и  не  заметить  -  переходя  на
досветовую скорость после  прыжка,  корабли  "озираются":  не  произошло  ли
каких-либо изменений в космосе, можно ли продолжить  движение  по  расчетной
траектории или лучше сменить курс. Находке суденышка в открытом  космосе  не
слишком удивятся; лайнер движется по стандартному  маршруту  -  не  он  один
завершает прыжок в этом месте, не на нем одном путешествуют люди.
   Тебя найдут через восемь дней. Ослабленного  в  достаточной  мере,  чтобы
вызвать жалость и заставить забыть о ненужных подозрениях.  Языковой  барьер
помешает допросить тебя должным образом. В любом случае  легенда  такая:  ты
ненадолго  покинул   галактический   лайнер,   на   котором   путешествовал,
отключился, а когда  пришел  в  себя,  оказался  один  на  один  с  холодной
безграничной  бездной.  Ты  не  знаешь,  к  какой  системе  мер  принадлежат
спасители, потому не можешь найти на  их  картах  свой  мир.  В  кораблях  и
навигации  не  разбираешься.  Как  представитель  вполне   развитого   мира,
категорически протестуешь против зондирования и любых  других  форм  насилия
над сознанием, даже если их предложат как вполне естественную для  организма
помощь.
   На первое время измученное на  вид  тело  станет  твоей  лучшей  защитой:
восемь суток без движения и еды - тебе будет  трудно,  Григ,  поверь,  очень
трудно.  Но  и  не  перестарайся;  едва  попав  на  лайнер,  нужно  заняться
самовосстановлением - впереди  основная  работа:  ознакомиться  с  кораблем,
войти в доверие к экипажу,  разобраться  с  устройством  систем  шлюзования,
систем навигационной разведки, с двигательными отсеками... Я не стану ничего
советовать, Григ, - это твое испытание, и лишь тебе  выпала  честь  победить
или проиграть один на один с самим собой. Но ровно через  двое  суток  после
того как парусник подберут и доставят на объект, Братья пойдут  на  дело,  и
тогда лишь от тебя, сын, будет зависеть, смогут они достичь цели и сразиться
с противником или погибнут еще в космосе, лишенные  счастья  битвы  и  славы
героев. Ты знаешь, насколько это важно! В твоих руках, Григ,  судьбы  десяти
тысяч лучших из лучших наших Братьев! Не важно как, не важно чем, не  важно,
какой ценой, но через  двое  суток  после  возвращения  к  жизни  ты  обязан
задержать атаку инопланетян и удерживать ее,  пока  не  установится  силовой
мешок, а абордажные бригады не вступят в слепую зону излучателей. И запомни,
Григ! Если погибнешь - умрешь смертью героя и Старшего Брата!  Справишься  -
станешь моим сыном!!!
   ... Самым трудным оказалось сохранить рассудок. Тишина подавляла,  резала
слух, казалась материальной, живой,  жестокой.  Полная,  абсолютная  тишина.
Когда дыхание напоминает шум  парового  котла,  а  шорох  одежды  -  скрежет
закрывающегося ржавого люка мусоросборника. Когда звук  собственного  голоса
кажется громким, резким, пугающим, недозволенным и никак не вписывающимся  в
этот мир абсолютного покоя и беспредельного царства смерти.
   Боли в животе, яростно требовавшем своего привычного и так  регулярно  на
протяжении семнадцати лет поставляемого топлива, не давали  спать,  доводили
до тошноты, радужных кругов, искр и тумана перед глазами. Спать не давала  и
тишина. Стоило закрыть глаза, она словно  взрывалась  высокочастотным  гулом
барабанных перепонок, нервировала, не давала думать  о  чем-то  привычном  и
спокойном. Таблеток оставалось совсем немного, но и  одного  воспоминания  о
них вполне хватало, чтобы в голове все начинало  путаться,  а  цвета  кабины
блекли  и  растворялись  в  серой  дымке  утраченного  мировосприятия.  Григ
ненавидел глубокой ненавистью и сами таблетки, и того, кто их выдуман.
   Суставы ныли так, словно их обладатель долго и упорно  работал  руками  и
ногами. Ныли уже очень давно - дней пять или шесть. То сильнее,  то  слабее,
но  так,  что  забыть  о  боли  не  получалось  никакими   упражнениями   по
самоконтролю. Почему-то ныли и  ребра,  и  позвонки  -  такое  удобное,  как
когда-то казалось, кресло при долгом и тесном общении не нашло общего  языка
со спиной Грига и его шеей. Они враждовали.  Враждовали  со  всей  возможной
непримиримостью  и  со  всей  неоспоримой   бессмысленностью:   за   креслом
сохранялось явное стопроцентное преимущество: в  отличие  от  спины  и  шеи,
кресло могло ждать бесконечно.
   "Бесконечно". Это и было то самое слово, которое  съедало  рассудок,  как
песок, который медленно, но уверенно вгрызается в многовековые плиты древних
памятников. Когда не с чем сравнить,  когда  нечем  измерить,  когда  трудно
представить, невозможно понять, нельзя оценить... Григ никогда не думал, что
космос может стать таким  жестоким!  Не  было  смысла  куда-то  двигаться  -
движение в абсолютной пустоте не ощущалось, а ускорение только вредило и без
того измученному без  работы  желудку.  Не  было  смысла  считать  минуты  -
протяженность каждой из них могла меняться от бездонной пропасти ожидания до
одного короткого и незаметного мгновения. Не было смысла смотреть  вокруг  -
минута за минутой, час за часом, вздох за вздохом там оставалось одно  и  то
же, одно и то же, одно и то же...
   Он вырос в космосе. Он обожал пустоту во всех ее ипостасях. Он любил свой
послушный, удобный, надежный кораблик. Он обожал стремительные полеты вокруг
"Улья",  обожал  спринтерские  и  стайерские  гонки   с   Братьями,   обожал
самоубийственный слалом в метеоритных облаках... Этот мир умер! Не стало  ни
"Улья", ни Братьев, ни метеоритов. Ничего не стало?  Только  Время  и  Боль.
Боль и Время...
   Когда маяк вспыхнул ярким указателем перед глазами Грига и  зуммер  шлема
обрадованно  заныл,  услыхав  наконец  ответ  на  постоянный  и  беззвучный,
отчаянно требующий помощи вопль в пустоту, Григу было уже все равно.  Он  не
ждал, что будет дальше. Найдут или нет, подберут  или  бросят.  Все  это  не
имело значения. Ничто в этой пустоте не имело и не могло иметь значения!!!

ГЛАВА 2

   - Неужели он пробыл в космосе несколько дней?!
   В большом зале ангара перед центральным шлюзом несколько человек  следили
за разморозкой  и  дебактеризацией  малюсенького  космического  кораблика  с
находящимся в нем человеческим существом мужского  рода.  Кораблик  висел  в
метре  над  полом,  поддерживаемый  гравитационным  полем  камеры  шлюза,  и
зондировался десятками электронных глаз. Перед людьми же  разворачивались  в
самых различных ракурсах голографические изображения: самого кораблика;  его
привода в разрезе  и  так,  самых  элементарных,  какие  можно  только  себе
представить, приборов, тонких необычной конструкции крыльев-поглотителей;  и
наконец  вращающаяся  голограмма  отважного  пилота  -  похоже,  совсем  еще
мальчишки.
   Трудно сказать, какое  из  изображений  особенно  не  нравилось  людям  в
комнате, но лица большинства из них были мрачными.
   Нарушивший напряженную тишину звонкий голосок заставил  всех  обернуться.
Голос принадлежал красивой темноволосой девчонке в  спортивном  комбинезоне,
украшенном знаком отличия курсанта Высшей школы  Леноса.  Аналогичный  наряд
облегал ее подругу - такую же высокую симпатичную девушку, только блондинку.
   Обе  смотрели  большими,  полными  удивления  и  интереса  глазами,   обе
держались за руки и  обе,  судя  по  всему,  намеревались  присоединиться  к
мужчинам в зале, явно не ожидавшим подобных гостей.  Эта  парочка  наверняка
только что покинула спортзал и попала сюда совершенно случайно,  из  чистого
любопытства, проходя мимо и что-то пронюхав.
   И они явились не одни, а  с  охраной  -  тот,  кто  мог  позволить  своим
отпрыскам обучение в Школе Леноса, вряд ли отпустил бы  драгоценных  детишек
одних даже в самую невинную прогулку от родного дома до соседского, а не  то
что на  космическом  лайнере  в  др