представлялся  ему
достаточно простым.
   - Сначала мы избавим вас от боли, - сказал хирург.
   - Блокируете мои  болевые  центры?  -  спросил  Олфайри.  -  Перережете
нервные пучки?
   Ему показалось, что хирурга позабавили его вопросы.
   - В нервной системе человека нет болевых центров. Есть лишь  рецепторы,
которые  принимают  и  классифицируют  нервные  импульсы,  поступающие  от
различных  органов.  А  затем  реагируют  в  соответствии  с  модальностью
полученного сигнала. "Боль" - всего лишь обозначение  определенной  группы
импульсов, не всегда неприятных. Мы изменим контролирующий орган,  который
принимает эти импульсы, так, что они не будут ассоциироваться с болью. Вся
информация по-прежнему будет поступать в мозг. Но то, что  вы  чувствуете,
уже не станет ощущаться как боль.
   В другое время Олфайри с удовольствием обсудил  бы  с  хирургом  нюансы
хиннерангийской болевой теории. Теперь его вполне  устроило  то,  что  они
могли загасить огонь, бушующий в его горле.
   И действительно, боль исчезла. Олфайри  лежал  в  люльке  из  какого-то
клейкого пенообразного материала, пока хирург готовился к следующему  шагу
- удалению поврежденных тканей, замене клеточного вещества, восстановлению
пораженных опухолью органов.  Олфайри  свыкся  с  блестящими  достижениями
техники, операции же хиннерангийцев представлялись ему  чудом.  Вскоре  от
его шеи осталась лишь тоненькая полоска кожи. Казалось, еще одно  движение
луча - и голова Олфайри отделится от тела. Но  хирурги  знали  свое  дело.
Когда операция закончилась, он мог говорить сам,  без  помощи  вживляемого
прибора. Олфайри вновь обрел гортань, голосовые связки. И сердце его гнало
кровь по новым органам.
   А рак? С ним покончено?
   Хиннерангийцы не успокоились. Они охотились за дефектными  клетками  по
всему телу Олфайри. Он увидел, что колонии раковых клеток  обосновались  в
его легких, почках, кишечнике. Он увидел, как смертельные  раны  наносятся
здоровым клеткам, превращая их в источник беды. Хиннерангийцы  потрудились
на славу. Они очистили тело Олфайри. Они удалили ему аппендикс и подлечили
печень, чтобы она до конца дней справлялась с белым миланским.  Потом  его
послали на отдых.
   Он дышал воздухом Хиннеранга и наблюдал за четырьмя  лунами,  пляшущими
словно  газели  на  небе  незнакомых  созвездий.  Тысячу  раз  в  день  он
прикладывал руку к шее, все еще не веря в тепло вновь обретенной плоти. Он
ел мясо неизвестных животных. И с каждым часом набирался сил.
   Наконец, Олфайри пригласили в лабораторию, и тем же путем  он  вернулся
на Пересадочную станцию.


   - Вы немедленно приступаете к работе, - сказал Вуор. - Теперь  это  ваш
кабинет.
   Они находились в овальной комнате с розовыми, излучающими свет стенами.
За одной из них находилась лаборатория,  в  которую  прибывали  просители.
Вуор показал, как действует переключатель, открывающий визуальный доступ в
лабораторию с любой стороны.
   - В чем будут заключаться мои обязанности? - спросил Олфайри.
   - Сначала я покажу вам Пересадочную станцию, - ответил Вуор.
   Олфайри пошел следом. Ему показалось, что  станция  представляет  собой
вращающееся в космосе колесо, разделенное  на  многочисленные  отсеки.  Но
отсутствие иллюминаторов не позволяло  подтвердить  или  опровергнуть  это
предположение.  Размеры  станции   не   поражали   воображение,   она   не
превосходила здания средних размеров. Значительную часть занимала  силовая
установка. Олфайри хотел было осмотреть  генераторы,  но  Вуор  увлек  его
дальше, к кафетерию, показал маленькую каюту, где ему предстояло жить пять
лет, комнату, предназначенную для отправления религиозных обрядов,  другие
кабинеты.
   Инопланетянин явно спешил. В коридорах им встречались молчаливые фигуры
- представители пятидесяти цивилизаций. Почти все могли дышать кислородной
атмосферой станции, но некоторым приходилось надевать маски, и оттого  они
казались  еще  более  загадочными.  Они  кивали  Вуору,   с   любопытством
разглядывали Олфайри. "Посланцы народов, - думал  Олфайри,  -  выполняющие
обычную работу. И теперь я один из них, мелкий бюрократ. Но я жив и  готов
стать бюрократом в доказательство своей благодарности".
   Они вернулись в кабинет с розовыми стенами.
   - В чем будут заключаться мои обязанности? - повторил Олфайри.
   - Вы будете встречать тех, кто прибыл на Пересадочную станцию для того,
чтобы попасть на нужную ему планету.
   - Но это же ваша работа!
   - Была, - ответил Вуор. - Мой срок истек. Моя должность освободилась, и
вы займете ее. Как только вы приступите к исполнению своих обязанностей, я
уйду.
   -  Вы  говорили,  что  я  буду  заниматься  административной   работой.
Организовывать, планировать...
   - Это административная работа. В каждом случае вы должны учесть все  до
мельчайших  деталей.  У  вас  неограниченные  возможности.  И  вы   должны
объективно оценить, кого послать дальше, а кого отправить назад.


   У Олфайри задрожали руки.
   - Я должен это решать? Я стану говорить  "иди  домой  и  догнивай"  или
"путь открыт"? Я дам жизнь одному и приговорю к смерти другого?  Нет.  Мне
это не нужно. Я не бог.
   - Я тоже, - сухо ответил инопланетянин. - Вы считаете, мне нравится эта
работа? Но теперь я могу не думать о ней. Мой срок истек. Я был богом пять
лет, Олфайри. Но вот пришел ваш черед.
   - Дайте мне любую другую работу. Неужели  нельзя  поручить  мне  что-то
иное?
   - Конечно, можно. Но  эта  должность  подходит  вам  больше  всего.  Вы
отличаетесь решительностью и не боитесь принимать решения. И еще, Олфайри,
не забывайте о том, что вы - мой сменщик. Если вы не  согласитесь  на  эту
работу, мне придется остаться до тех  пор,  пока  не  найдется  подходящий
кандидат. Я достаточно долго был богом, Олфайри.
   Олфайри молчал, вглядываясь в золотистые глаза-щелочки, и впервые,  как
ему показалось, смог истолковать их выражение. Боль. Боль Атласа, несущего
на себе целый мир. Вуор страдал. И он, Франко Олфайри, мог  облегчить  эту
боль, переложив непомерную ношу на собственные плечи.
   - Вашу просьбу удовлетворили, приняв во внимание,  что  вы  согласились
поработать на Пересадочной станции. Теперь вы знаете, что вам надо делать.
Это ваш долг, Олфайри.
   Олфайри понимал, что Вуор прав. Как бы они поступили,  откажись  он  от
предложенной должности? Вернули бы ему опухоль? Нет. Подобрали  бы  другую
работу. А Вуор остался бы в  розовом  кабинете.  Страдающий  инопланетянин
подарил ему жизнь. И он не мог отплатить злом за добро,  хотя  бы  на  час
продлив срок Вуора.
   - Я согласен, - ответил Олфайри.
   И в глазах-щелочках Вуора он явно увидел счастье.


   Олфайри пришлось  кое-чему  научиться,  прежде  чем  он  занял  розовый
кабинет. Он научился. И приступил к исполнению своих  новых  обязанностей.
Жил он в одной комнате, а  не  в  роскошных  дворцовых  апартаментах.  Еду
готовил компьютер, а не шеф-повар. Работал он много,  а  отдыхал  лишь  по
нескольку часов. Но он жил. И мог предвкушать  будущее,  раскинувшееся  за
пятью годами.
   Олфайри сообщил на Землю,  что  задерживается,  но  вернется  в  полном
здравии и вновь возглавит свою империю.  Он  ввел  в  действие  "План  А",
определяющий порядок управления корпорацией на случай  своего  длительного
отсутствия. Он предусмотрел и такой вариант.  Люди,  которым  он  доверял,
заменят его на этот срок. У него и так хватало дел.
   Просители появлялись один за другим.
   Не всем требовалась  медицинская  помощь,  но  каждый  имел  достаточно
веские основания для путешествия по Провалу. Олфайри разбирал их  просьбы.
Его никто не ограничивал. Он мог отправить всех к желанной  планете,  если
бы  счел  это  необходимым,  или  вернуть  назад.   Но   первое   означало
безответственность, второе - бесчеловечность. Олфайри судил. Он  взвешивал
все "за" и "против" и, удовлетворяя просьбы одних, отказывал другим. Число
каналов было большим, но не бесконечным. Иногда Олфайри  представлял  себя
регулировщиком транспорта, иногда - демоном Максвелла. Но в основном думал
о том дне, когда сможет вернуться на Землю.
   Отказы переносились болезненно.  Одни  просители  впадали  в  ярость  и
выкрикивали бессвязные угрозы в его адрес. Другие -  спокойно  говорили  о
вопиющей несправедливости с его стороны. Олфайри привык принимать  трудные
решения, но его душа не успела окончательно загрубеть, и он сожалел о том,
что просители относили  отказ  на  его  счет.  Однако  кто-то  должен  был
выполнять эту работу, и Олфайри не мог отрицать, что  находится  на  своем
месте.
   Естественно, он не был единственным диспетчером  Пересадочной  станции.
Поток просителей направлялся в  разные  кабинеты.  Но  в  сложных  случаях
коллеги приносили решение на его суд, и за ним оставалось последнее слово.
Он знал обо всем. Он контролировал всех просителей. В этом проявлялся  его
талант организатора.


   Пришел день, когда перед ним появился гуманоид с  красновато-коричневой
кожей, конечности которого заканчивались  венчиком  извивающихся  щупалец,
обитатель Хиннеранга. На одно ужасное мгновение Олфайри подумал, что перед
ним - хирург, оперировавший его шею. Но сходство оказалось чисто  внешним.
Проситель не был хирургом.
   - Это Пересадочная станция, - сказал Олфайри.
   - Мне нужна помощь. Я - Томрик Хориман. Вы получили мое досье?
   - Да, - ответил Олфайри. - Вам известно, что тут мы вам ничем не  можем
помочь? Мы определяем что кому нужно и отсылаем дальше. Расскажите  мне  о
себе.
   Щупальца извивались от душевной боли.
   - Я выращиваю дома, - начал хиннерангиец. - Я  перерасходовал  капитал.
Моя фирма под угрозой краха. Если я смогу попасть на планету, где мои дома
вызовут интерес,  она  будет  спасена.  Я  хотел  бы  выращивать  дома  на
Мелкноре. Наши расчеты показывают, что там они могут найти широкий спрос.
   - Мелкнор не испытывает недостатка в жилищах, - ответил Олфайри.
   - Но там любят новизну. Они бросятся покупать.  Иначе  мою  семью  ждет
разорение, добрый господин! Нас с корнем вырвут из общества. Наказание  за
банкротство - смерть. Потеряв честь, мне придется убить себя. У меня дети.
   Олфайри знал об этом. Как и о том,  что  хиннерангиец  говорил  правду.
Если путь на Мелкнор будет закрыт, ему не останется  ничего  другого,  как
покончить с собой. Как и Олфайри, на Пересадочную станцию Томрика Хоримана
привела смертельная угроза.
   Но Олфайри обладал особым даром. А что мог предложить хиннерангиец?  Он
хотел,  продавать  дома  на  планете,  которая  в  них  не  нуждалась.  Он
возглавлял одну из  многочисленных  фирм  и  к  тому  же  оказался  плохим
бизнесменом. Он сам навлек на себя беду в отличие от Олфайри,  который  не
напрашивался на раковую опухоль. Да и смерть Томрика Хоримана не стала  бы
огромной потерей ни для кого,  кроме  ближайших  родственников.  К  своему
сожалению, Олфайри понял, что в просьбе придется отказать.
   - Скоро мы объявим вам о нашем решении, - сказал Олфайри.
   Он затемнил стены  лаборатории  и  собрал  диспетчеров.  Они  не  стали
оспаривать мудрость его решения. Поворот переключателя - и перед ним вновь
возник хиннерангиец.
   - Я очень сожалею, но в вашей просьбе отказано.
   Олфайри ждал, какова же  будет  реакция.  Вспышка  злобы?  Истерические
угрозы? Отчаяние? Холодная ненависть? Раздражение?
   Нет, он ошибся.  Продавец  домов  лишь  спокойно  смотрел  на  него,  и
Олфайри, который  пробыл  среди  хиннерангийцев  достаточно  долго,  чтобы
правильно истолковать их невысказанные чувства, ощутил  накатывающийся  на
него  вал  печали.  Томрик  Хориман  жалел  его,  диспетчера  Пересадочной
станции.
   -  Простите  меня,  -  сказал  хиннерангиец.  -  Вы  взвалили  на  себя
непосильное бремя.
   Олфайри потрясла боль, сквозившая в этих словах. Хиннерангиец печалился
не о себе, а о нем. И Олфайри едва не пожалел  о  том,  что  вылечился  от
рака. Сострадание Томрика Хоримана оказалось слишком тяжелым для него.
   Томрик Хориман сжал поручень и приготовился к возвращению на Хиннеранг.
На мгновение он встретился взглядом с землянином.
   - Ваша обязанность принимать решения, кому идти вперед, а кому - назад.
Такая непомерная ответственность. Скажите, как вы согласились взвалить  ее
на себя?
   - Меня приговорили к ней, - ответил Франко  Олфайри.  -  За  жизнь  мне
назначили цену - мою же жизнь. Я никогда  не  испытывал  таких  страданий,
будучи всего лишь умирающим человеком.
   Олфайри нахмурился и, нажав на кнопку, послал Томрика Хоримана  на  его
родную планету.