орая  у  него
осталась, и сказал:
     - Ты бы лучше покрыл чем-нибудь голову, друг Морисси, а то  еще  удар
получишь. Солнце сейчас очень активно.
     - Может, скажешь еще, что я уже сдвинулся?
     - Ты, по-моему, не в себе - вот что я скажу.
     Морисси рассеянно кивнул. Он отвел взгляд и, сузив глаза,  пристально
посмотрел на  закат,  окрасивший  океан  в  красно-кровавый  цвет,  словно
пытаясь  разглядеть  за  изгибом  линии  горизонта   бело-матовые   берега
Дальнего. Примерно в полукилометре  от  берега  он  заметил  на  океанской
поверхности неровные сверкающие пятна яркой зелени - отражающиеся  гроздья
воздушных шаров. А  высоко  над  этими  ослепительно  сверкающими  пятнами
повисли  в  воздухе,   не   снижаясь,   сияющие   шарообразные   существа,
покачивающиеся в сарабанде брачного танца. Этим  землетрясение  вообще  не
страшно.  Когда  поверхность  Медеи  начнет  гнуть  и  ломать,  они  будут
безмятежно плыть в вышине, погруженные в свои  трансцендентальные  думы  и
безразличные ко всему.
     А может, землетрясения не будет, сказал себе Морисси.
     Эта мысль  забавляла  его.  Всю  свою  жизнь  он  ждал  какого-нибудь
апокалиптического  события,  которое  бы   положило   конец   тысячелетней
оккупации Медеи человеком. И вот теперь, когда  событие  это  было  не  за
горами, он находил дикое, извращенное удовольствие в том,  чтобы  отрицать
надвигающуюся опасность. Землетрясения не будет! Землетрясения  не  будет!
Жизнь продолжается, продолжается, продолжается! По коже  Морисси  пробежал
приятный холодок, возникло странное ощущение, как будто  он  оторвался  от
земли.
     Он представил себе, как посылает радостную  весть  тем,  кто  покинул
этот обреченный мир.  Возвращайтесь,  все  хорошо,  ничего  не  случилось.
Возвращайтесь на Медею! Он уже видел, как в лучах заходящего солнца  целый
флот  больших  блестящих  воздушных  судов  поворачивает  и   устремляется
обратно, двигаясь в пустоте, как стая  огромных  дельфинов,  сверкающих  в
пурпуре неба, словно спицы, как они сотнями приземляются,  чтобы  высадить
белых обитателей Чонга, Энрике и Пеллусидара, Порт-Медеи и  Мадагозара.  И
вот толпы людей снова текут на материк -  слезы,  объятия,  хриплый  смех,
старые друзья встречаются вновь, города снова оживают. Морисси била дрожь.
Чтобы унять ее, он  закрыл  глаза  и  крепко  обхватил  себя  руками.  Его
фантазия стала галлюцинацией. У него кружилась голова, его кожа огрубевшая
от ультрафиолетовых излучений близнецов-солнц, стала  горячей  и  влажной.
Все домой, все домой! Землетрясение отменено!
     Насладившись выдумкой, он отбросил ее, и она сразу стала терять  свои
яркие краски.
     - Осталось около трех месяцев, - сказал он фэксу. - А потом  в  Медее
все начнет рушиться. Ты так спокоен, Дайнув. Почему?
     - А почему бы и нет?
     - Неужели это тебя не трогает?
     - А то тебя трогает!
     - Я люблю это место, - сказал Морисси. - Я не выдержу, когда на  моих
глазах все станет превращаться в руины.
     - Возвращался бы тогда домой, на Землю вместе со всеми.
     - Домой? Мой дом здесь. В моем теле  гены  Медеи.  Мы  прожили  здесь
тысячу лет. На Медее родились мои прадеды и их прадеды тоже.
     -  Ты  не  один  такой,  тем  не  менее,  когда  подошло  время,  все
отправились домой. А ты почему остался?
     Морисси молчал, разглядывая какую-то симпатичную зверушку.  И  вдруг,
хохотнув, ответил:
     - Да потому же, что и ты.  Тебе  ведь  тоже  на  все  наплевать!  Для
чего-то мы оба созданы, верно? О Земле я не знаю ровным счетом ничего. Это
не мой мир. Мне уже слишком поздно что-либо там начинать.  А  вот  ты?  Ты
ведь при последнем издыхании. Маток у тебя больше нет, да и  мужская  сила
ушла, все в тебе уже перегорело. О  чем  теперь  беспокоиться,  Дайнув?  -
Морисси хмыкнул. - Как говорится, два сапога пара. Это  мы  с  тобой.  Две
старые развалины, ожидающие конца.
     Фэкс испытующе  посмотрел  на  него  странно  блеснувшими  недоверием
глазами и перевел взгляд по направлению к мысу метрах примерно в  трехстах
от них, на песчаное возвышение,  густо  поросшее  низкорослым  желтолистым
кустарником. На самой верхушке мыса, заметно выделяясь на  фоне  пылающего
неба, виднелась парочка фэксов. У самки было  шесть  ног.  Позади,  крепко
ухватившись и уже собираясь на нее взобраться, стоял двуногий самец.  Даже
на таком расстоянии Морисси мог  видеть  его  неистовые,  почти  отчаянные
движения.
     - Что они делают? - спросил Дайнув.
     - Спариваются, - пожал плечами Морисси.
     - А когда она теперь принесет потомство?
     - Через три с лишним месяца.
     - Вот выродки! Их что, приговорили к этому? Зачем им потомство,  если
скоро всем конец!
     - Но они же не могут не...
     Дайнув поднял руку, прекращая спор.
     - На этот вопрос отвечать не обязательно. По  крайней  мере,  до  тех
пор, пока ты не начнешь понимать, что к чему. Договорились?
     - А я и не...
     - Ты все понял. Прекрасно понял, -  фэкс  одарил  его  улыбкой.  Наша
прогулка затянулась. Давай я провожу тебя домой.
     Они свернули с серповидного пляжа и направились  у  берегу.  Проворно
вскарабкавшись по тропе на вершину утеса, они, уже не торопясь,  пошли  по
дороге мимо брошенных дачных домиков  туда,  где  находился  дом  Морисси.
Когда-то  это  место  называлось  Дюны-под-Арго  и  обитала  здесь  шумная
прибрежная община, но как же давно это было! Морисси предпочел  бы  сейчас
жить где-нибудь на природе, где  рука  человеческая  не  успела  испортить
ландшафт, но рисковать не  хотелось,  -  Медея  даже  после  десяти  веков
колонизации продолжала оставаться миром  внезапных  опасностей.  Некоторые
места так и не удалось покорить. Оставшись после эвакуации  один,  Морисси
поневоле держался ближе к  поселкам,  где  имелись  продуктовые  и  прочие
лавки. О красоте пейзажа лучше было не думать.
     Дикая природа быстро  и  самостоятельно  восстанавливалась,  особенно
теперь, когда тех, кто с  нею  боролся,  больше  не  стало.  Когда-то  это
влажное тропическое побережье кишело разными видами чудовищ. Одни  из  них
подверглись систематическому  истреблению,  другие,  не  вынесшие  миазмов
человеческой  цивилизации,  куда-то  исчезли.   Но   теперь   они   начали
возвращаться. Около  месяца  назад  Морисси  вдруг  увидел  рыбу-сапера  -
гигантское  черночешуйчатое   трубчатое   существо,   отчаянными   ударами
изогнутых плавников выбиравшееся на сушу; вонзая  в  песок  свои  огромные
ужасные клыки, оно передвигалось по  берегу  чуть  ли  не  разгрызая  его.
Предполагалось,  что  эти  монстры  уже  вымерли.  И  вот  одно   из   них
фантастическими усилиями прорыло себе дорогу на пляже, пряча в голубоватом
песке двадцать метров своего тулова, из  которого  через  несколько  часов
выбрались сотни малышей размером с руку Морисси и ринулось к пене  прибоя,
извиваясь, с дьявольской энергией. Море снова становилось морем чудищ.  Но
Морисси это не пугало: плавание он давно уже бросил.
     Вот уже  два  года  он  одиноко  жил  рядом  с  Кольцевым  Океаном  в
небольшом, построенном по чертежу старого Аркана домике  с  почти  плоской
крышей  в  виде  крыла.  Такая  конструкция  помогала  крыше   выдерживать
ураганные ветры Медеи. В те дни, когда Морисси еще  был  женат  и  работал
геофизиком, нанося на карты линии сдвигов, он, Надя, Поль и Даниэль  имели
в пригороде Чонга на Северном Мысу дом с видом на Большие Каскады, а  сюда
приезжали  только  зимой.  Но  Надя  ушла  ради  космических  гармоний   с
безмятежными,  благородными,  непостижимыми  воздушными  шарами;   Даниэля
схватили во время двойной вспышки в Жарком, и он  больше  не  вернулся,  а
Поль, крепкий старый Поль, которому все было нипочем,  вдруг  запаниковал,
вообразил, что до землетрясения осталось всего десять дней, и  между  Днем
Тьмы и Днем Сумерек рождественской недели сел на  корабль,  отправлявшийся
на Землю.  Все  это  произошло  за  какие-то  четыре  месяца,  после  чего
прохладный   воздух   Северного   Мыса   потерял   для    Морисси    былую
притягательность. Вот  почему  он  перебрался  к  Дюнам-под-Арго  -  решил
доживать в тепле влажных тропиков. Он взял с собой персональные кубы Поля,
Нади и Даниэля, но поскольку просматривать их  оказалось  для  него  делом
мучительным, он уже давным-давно ни с кем, кроме Дайнува, не разговаривал.
Насколько ему было известно, в Медее  он  остался  один.  За  исключением,
конечно, фэксов и шаров, а  также  рыбы-сапера,  горных  чертей,  крылатых
пальцев, безрогих черепах и всего такого прочего.
     Морисси и Дайнув молча стояли возле домика, любуясь  заходом  солнца.
По темнеющему небу, испещренному зелеными и желтыми  красками  немеркнущей
медейской зари  близнецы-солнца  Фрикс  и  Гелла  -  два  кирпично-красных
тусклых пятна - медленно катились к линии горизонта. Через несколько часов
они  исчезнут,  чтобы  озарить  своим  слабым  сиянием  ледяные   просторы
Дальнего. Впрочем, настоящая темнота на  Обратном  -  необитаемой  стороне
Медеи - никогда не наступала, поскольку угрюмая громадина Арго, гигантской
раскаленной  газообразной  планеты,  спутником  которой  являлась   Медея,
находилась от нее на расстоянии  всего  лишь  миллион  километров.  Медея,
заключенная в орбите Арго, все время была обращена  к  нему,  вращающемуся
вокруг  солнца,  только  одной  стороной.  От  Арго  шло  тепло,   которое
обеспечивало  Медею  сносной  жизнью  и  постоянным   скупым   красноватым
освещением.
     Как только близнецы-солнца сели, на небе начали появляться звезды.
     - Смотри-ка, - сказал Дайнув. - Арго почти поглотил белые огни.
     Фэкс  намеренно  выбрал  архаичное  выражение,  слова   из   народной
астрономии, но Морисси понял, что он имеет в виду. Фрикс и Гелла  были  не
единственные солнца в небе Медеи. Две кирпично-красные карликовые  звезды,
двигающиеся парой, находились в зависимости от двух  бледно-голубых  звезд
Кастор А и Кастор В. Несмотря на  то,  что  бледно-голубые  находились  от
Медеи в тысячу раз дальше, чем кирпично-красные, их холодное  сияние  было
отчетливо заметно и ночью, и днем. Но теперь они должны были зайти за Арго
и вскоре - до этого мгновения оставалось два месяца, три недели, два дня и
еще примерно час плюс-минус несколько минут - попадут в полосу затмения  и
окончательно скроются из виду.
     Как же тут не быть землетрясению?!
     Морисси злился на себя из-за своей дурацкой восторженности, с которой
он так носился еще час назад. Землетрясения не будет? В  последнюю  минуту
произойдет чудо? Ошибка в расчетах? Как бы не так! Эх, если бы да  кабы...
Землетрясение было неизбежно. Придет  день,  когда  конфигурация  небесных
сфер сложится следующим образом: Фрикс и Гелла встанут здесь. Кастор  А  и
Кастор В - там, а ближайшие спутники Медеи - Ясон, Тезей  и  Орфей  -  вон
там, там и там; притяжение Арго как всегда будет  сильно  чувствоваться  в
Жарком, и вот  тогда-то  небесные  векторы  выстроятся  соответственно,  и
гравитационные силы вызовут в коре Медеи страшные по силе колебания.
     Подобное случалось каждые семь тысяч сто шестьдесят лет.  И  вот  это
время наступило снова.
     Сотни лет назад, когда живучесть  апокалиптических  тем  в  фольклоре
фэксов побудила наконец астрономов медейской колонии произвести  некоторые
запоздалые вычисления, никто не придал серьезного значения их результатам.
Услышать, что конец света наступит через пятьсот-шестьсот  лет,  было  все
равно, что услышать о  собственной  смерти,  которая  должна  наступить  в
последующие пятьдесят-шестьдесят лет. На  повседневной  жизни  это  никоим
образом  не  отражалось.  Разумеется,  позже,  когда  сейсмические  толчки
участились, люди  стали  относиться  к  ним  с  большей  серьезностью,  и,
несомненно, за последние сто с лишним  лет  это  негативно  отразилось  на
экономике Медеи. Тем не менее,  поколение  Морисси  было  первым,  которое
посмотрело в лицо надвигающейся опасности. И вот, так или иначе,  колония,
имевшая тысячелетнюю историю, растаяла чуть более чем за десять дней.
     - Как тихо все! - сказал Морисси и взглянул на Дайнува. - Ты  веришь,
что я здесь один-единственный?
     - Откуда мне знать?
     - Хочешь увильнуть от ответа? Вам ведь  уже  давно  известны  способы
передачи информации, о  которых  мы  только  сейчас  начали  догадываться.
Скажешь, нет?
     - Мир велик, - серьезно сказал фэкс. - И человеческих поселений в нем
было немало. Кое-кто из вашей породы, может,  и  живет  здесь,  но  точных
данных у меня нет. Вполне возможно, ты последний.
     - Я думаю. Кто-то же должен остаться.
     -  И  сознание  того,  что  этот  последний  -  ты,   приносит   тебе
определенное удовлетворение?
     - Потому что я более вынослив или одобряю в душе крах колонии?
     - И то и другое, - ответил фэкс.
     - Не согласен. Пусть я последний, но  лишь  потому,  что  не  захотел
уезжать. Вот и все. Здесь мой дом,  на  этом  я  стою.  Никакой  гордости,
чувства  превосходства  или  благородства  оттого,  что  остался,   я   не
испытываю. Я только хочу,  чтобы  никакого  землетрясения  не  было,  хотя
сделать для этого что-либо совершенно не в силах, а сейчас мне даже как-то
все равно.
     - Правда? - спросил Дайнув. - А  ведь  совсем  недавно  ты,  кажется,
говорил по-другому.
     - Любое постоянство сомнительно, - улыбнулся Морисси. Мы  воображаем,
что строим на веке, но проходит время и все исчезает; искусство становится
остатком материальной культуры,  песок  -  песчаником,  и  ничего  тут  не
поделаешь. Когда-то здесь был свой мир, который мы превратили  в  колонию.
Но вот не стало колонистов, а вскоре не станет и  колонии  -  прежний  мир
возродится снова.
     - Ты говоришь, как старик, - перебил его Дайнув.
     - А я и есть старик. Я ведь старше тебя.
     - Только по годам. Наша жизнь течет быстрее, чем ваша, поэтому я  уже
в ранние годы испытал почти все, мой конец не заставит себя  долго  ждать,
даже если землетрясение нас и минует. А вот у тебя еще есть время.
     Морисси пожал плечами.
     - Мне известно, - сказал  фэкс,  -  что  в  Порт-Медее  стоят  сейчас
звездные корабли, заправленные горючим и готовые к отправке.
     - В самом деле? Корабли, готовые к отправке?
     - И их немало. Они не пригодились. Ахья видели их и сообщили нам.
     - Шары? А им-то что понадобилось в Порт-Медее?
     - Кто их знает! Они странствуют  где  хотят.  Но  корабли  эти,  друг
Морисси, они видели. Ты мог бы еще спастись.
     - Конечно, - сказал Морисси. - Я пролечу тысячи километров над Медеей
на  своем  флиттере  и  собственноручно  выдам   кораблю   разрешение   на
путешествие продолжительностью пятьдесят световых лет, а потом усыплю себя
и в полном одиночестве отправлюсь домой, пробужусь на чуждой мне  планете,
где случилось появиться на свет моим отдаленным предкам. Для чего?
     - Ты же погибнешь, когда начнет трясти. Поверь мне.
     - Если не начнет, я тоже погибну.
     - Согласен, раньше или позже. Но если улетишь - позже.
     - Если бы я хотел покинуть Медею, я бы  улетел  вместе  со  всеми,  -
сказал Морисси. - Теперь же слишком поздно.
     - Нет, - сказал фэкс. - В Порт-Медее стоят корабли. Поспеши туда, мой
друг. В Порт-Медею.
     Морисси промолчал. Смеркалось. Он, чтобы лучше видеть,  опустился  на
колени и ощупал шапку высокой жесткой травы, уже заполонившей сад. Однажды
Морисси попробовал как-то окультурить это  место  красивыми  экзотическими
растениями, собранными по всей Медее и способными переносить ливни здешних
мест. Но теперь, когда конец был близок и местная флора  снова  заявила  о
себе, наступая на посаженные  им  хлыстовые  деревья,  близнецовые  лианы,
тигровые кустарники и все остальное, он уже не  в  силах  был  бороться  с
сорняками. Несколько минут он легонько,  только  ногтями  ощупывал  липкие
ползучие стебли этих хищников, резко выделявшихся своим  оранжевым  цветом
на фоне бурого песка и пустивших крепкие побеги прямо у входа в дом.
     - Я, наверно, сделаю небольшую экскурсию, - сказал он.
     В глазах фэкса отразилось удивление.
     - Ты отправляешься в Порт-Медею?
     - Туда и в другие места. Я же  столько  лет  не  был  в  Дюнах.  Надо
сделать прощальный облет всей планеты.
     Весь последний день, а им был День Тьмы, Морисси  провел  спокойно  -
размышлял о предстоящем путешествии, собирался в дорожу, читал,  бродил  в
красноватом сумеречном свете по набережной.
     Ни от Дайнува, ни от других фэксов не  было  никаких  известий,  хотя
ровно в полдень около сотни шаров проплыло плотным строем в сторону  моря.
Их обычное многоцветное сияние сменилось в темноте слабым  мерцанием.  Да,
все-таки это было величественное  зрелище  -  огромные  округлые  небесные
тела, влачащие за собой свои спиралевидные тягучие органы.
     Ближе к вечеру он вынул из  шкафчика  съестное,  хранившееся  там  на
всякий пожарный случай: мадагозарские устрицы, филе какой-то рыбы,  спелые
бобовые стручки; открыл одну из оставшихся бутылок багряного  палинурского
вина. Он пил и ел, пока на него  не  накатила  дремота,  и  тогда,  тяжело
поднявшись из-за стола, он направился, шатаясь, к  своему  гамаку,  решил,
что проспит десять часов вместо привычных пяти, и смежил веки.
     Когда  он   проснулся,   было   уже   позднее   утро   Дня   Сумерек.
Близнецы-солнца еще  не  были  видны,  но  гребни  холмов,  тянувшихся  на
востоке, уже окрасились розовым светом.  Морисси,  ничуть  не  заботясь  о
завтраке, отправился в город и зашел в продовольственный склад. Он  наорал
провизии на три месяца и загрузил ее в  морозилку:  неизвестно  ведь,  как
обстоит дело со снабжением в других частях Медеи. На посадочной  площадке,
где все, кто вылетал на выходные дни в Энрике  и  Пеллусидар,  ставили  на
стоянку флиттеры, Морисси проверил свой. Это  была  83-я  модель  с  резко
скошенными наружными линиями и искусно отделанная изнутри  переливающейся,
под муар, кожей. Не использовавшийся долгое время флиттер во многих местах
покрылся ржавыми пятнами.  Элемент  питания  указывал  полную  загрузку  -
90-летний период  полураспада;  он  не  удивился  этому,  но  для  большей
надежности вынул такой же элемент из флиттера,  стоявшего  рядом,  включил
его как резервный. Морисси не вылетал на материк уже несколько лет, но это
его не слишком беспокоило. Флиттер реагировал  на  голос  и  выполнял  все
отдаваемые ему команды, так что ручное управление вряд ли понадобится.
     К середине дня все было готово, он уселся на сиденье пилота  и  отдал
приказание:
     - Прошу проверить отстройку систем для длительного полета.
     На контрольных  панелях  заплясали  огни.  Зрелище  этой  электронной
хореографии было впечатляющим, но Морисси уже успел забыть,  что  это  все
означало. Поэтому он потребовал устного подтверждения, и флиттер серьезным
контральто ответил, что можно взлетать.
     - Тогда курс вест,  расстояние  50  километров,  высота  500  метров.
Оттуда поворачивайте на норд-норд-ост до Джейнз-тауна, потом курс  ост  до
Ферм Хокмана и обратно курсом зюйд-вест к Дюнам-под-Арго. Затем, не заходя
на посадку, двигаться дальше, курс норд,  кратчайшим  путем  в  Порт-Като.
Приказание понятно?
     Морисси приготовился ко взлету. Взлета не последовало.
     - В чем дело? - осведомился он.
     - Ждите разрешения, - последовал ответ.
     - Никакие разрешения уже не нужны.
     И опять ничего. Интересно, подумал Морисси, можно ли перерегулировать
программу? Но флиттер, очевидно, подчинился сказанному, и через минуту  по
всей кабине загорелись взлетные огни, а из хвостового  отсека  послышалось
негромкое гудение.  Маленький  летательный  аппарат  плавно  убрал  опоры,
принимая взлетную позицию, после чего,  рассекая  плотный,  сырой  воздух,
оторвался от земли.


     Морисси решил начать свой полет с посещения ближайшего района -  надо
убедиться, что после стольких лет простоя его флиттер исправен. Но