,  таинственное,  неизвестное,  думал  он.
Люди, которых она приглашала домой -  то  индеец  из  племени  навахо,  то
потерявшийся турист из  Турции,  то  какой-то  мальчишка  из  Нью-Йорка...
Музыка, которую она  слушала,  и  то,  как  она  пела  под  эту  музыку...
Благовония, светильники, медитация... "Я ищу", -  любила  говорить  Синди.
Это ее вечное стремление к поиску путей, ведущих  к  чему-то  такому,  что
целиком находится вне  ее  самой.  Стремление  к  самосовершенствованию...
Собственно говоря, так они и встретились,  хотя  едва  ли  кто-нибудь  мог
сказать, что они подходящая пара: Синди с ее бусами и сандалиями  и  он  с
его  непоколебимо  трезвым  взглядом  на  окружающий  мир.   Как-то   раз,
давным-давно, он оказался в магазине грампластинок  в  Студио-Сити.  (Один
бог только знает, зачем его занесло именно в  эту  часть  большого  мира.)
Синди подошла к нему и что-то спросила; обменялись несколькими словами,  а
потом говорили и говорили... Говорили целую ночь, и Синди хотела  знать  о
нем абсолютно все, а когда наступило утро, они еще были вместе и с тех пор
почти не расставались. Кармайкл никогда на самом деле не понимал, зачем ей
нужен пилот родом из Долины, простых нравов и уже в летах,  но  в  глубине
души чувствовал, что он для нее какая-то реальная опора, что он  заполняет
собой какую-то неосознанную страсть в ее душе, так же, как и она в его. За
неимением более конкретного термина  то,  что  их  связывало,  можно  было
назвать любовью. Она всегда искала любовь. А кто не ищет?  Кармайкл  знал,
что Синди любит его искренне и глубоко, хотя так и  не  понимал  до  конца
почему.  "Любовь  -  это  взаимопонимание,  -  часто   говорила   она.   -
Взаимопонимание - это любовь". Может быть в эту самую минуту она  пытается
объяснить пришельцам, что такое любовь? Синди. Синди. Синди.
   Вернувшись через несколько минут в Ван-Найс, Кармайкл обнаружил, что  в
аэропорту почти все уже знают о случившемся с его женой. Офицер,  которого
он просил подождать, уехал. Это, впрочем, не очень его удивило.  Некоторое
время Кармайкл раздумывал, не отправиться ли ему к кораблю самому,  чтобы,
пробравшись через кордон, сделать что-нибудь для  освобождения  Синди,  но
понял, как это глупо: раз уж  военные  занялись  этой  проблемой,  они  не
подпустят ближе чем на милю ни его, ни кого другого, и он  лишь  привлечет
внимание репортеров, охотящихся за пикантными сюжетами о тех, чьих  родных
захватили пришельцы.
   Главный диспетчер, который, казалось, вот-вот  лопнет  от  распирающего
его сочувствия, вышел встретить Кармайкла прямо на поле и  траурным  тоном
сообщил ему, что никто, мол, не будет в претензии,  если  Кармайкл  решит,
что на сегодня достаточно, и отправится домой дожидаться  исхода  событий.
Кармайкл отделался от него довольно быстро.
   - Я не верну ее, сидя дома в гостиной, - сказал он. - И этот пожар тоже
не погаснет сам собой.
   На заправку  самолета  пламегасителем  наземной  команде  потребовалось
двадцать минут. Кармайкл стоял в стороне, пил кока-колу, глядя как садятся
и взлетают машины. На него поглядывали, а те,  кто  были  знакомы,  махали
издали рукой. Пока он ждал, подошли трое или четверо пилотов -  кто  молча
пожимал руку, кто  сочувственно  обнимал  за  плечо.  С  севера  все  небо
почернело от сажи, однако  к  западу  и  востоку  чернота  размывалась  до
ровного серого цвета. Воздух прогрелся, как в сауне, и  был  пугающе  сух.
Настолько сух, подумалось Кармайклу,  что  его,  наверно,  можно  поджечь,
просто щелкнув пальцами. Кто-то пробежал  мимо  и  крикнул,  что  начались
пожары в Пасадине, неподалеку от Лаборатории  реактивного  движения,  и  в
парке Гриффит. Видимо, ветром подхватывало уже  горящие  головешки.  Потом
кто-то сказал, что горит стадион "Доджер". И ипподром "Санта-Анита".  "Все
вокруг сгорит к чертовой матери, - подумал Кармайкл. - А  моя  жена  сидит
внутри космического корабля с другой планеты".
   Когда его самолет заправили, он поднялся в воздух  и  уложил  еще  одну
полосу пламегасителя  буквально  на  головы  добровольцам,  работавшим  на
окраине Чатсуэрта. На этот раз все были  слишком  заняты,  чтобы  помахать
рукой. По пути в аэропорт ему пришлось обогнуть пожарище, и, пролетая  над
Санта-Сузаной, а затем над шоссе Голден-Стейт, он увидел огненные зоны  на
востоке: два огромных костра, подожженные  пламенем  из  дюз  двух  других
кораблей, и  множество  пожаров  поменьше,  растянувшихся  от  Бербанка  и
Глендейла до самого  округа  Оранж.  Сажая  машину  в  Ван-Найс,  Кармайкл
заметил, как дрожат у него руки. Он  не  спал  уже  тридцать  два  часа  и
чувствовал, что впадает в состояние  тупой  усталости,  которая  лежит  за
пределами усталости обычной.
   Главный диспетчер уже ждал его на поле.
   - Ладно, - сразу же сказал Кармайкл.  -  Сдаюсь.  Я  выбываю  часов  на
пять-шесть,  посплю  немного,  а   потом   ты   снова   можешь   на   меня
рассчитывать...
   - Я по другому поводу.
   - По какому же?
   - Я пришел сказать, Майк, что они отпустили некоторых заложников.
   - А Синди?
   - Наверно, тоже. Здесь ждет машина ВВС, они отвезут тебя  в  Силмар.  У
них там командный пункт. Мне  сказали,  чтобы  я  нашел  тебя  сразу,  как
вернешься с очередного вылета, и отправил к ним поговорить с женой.
   - Значит, она свободна, - обрадовался Кармайкл. - Боже, свободна!
   - Беги, Майк. Мы тут без тебя присмотрим за пожаром.
   Машина с базы ВВС выглядела, как генеральский лимузин: длинная,  низкая
и обтекаемая. Водитель с квадратной челюстью и двое крепкого вида  молодых
офицеров на заднем сиденье. Оба почти не разговаривали и выглядели так  же
устало, как и сам Кармайкл.
   - Что с моей женой? - спросил он.
   - Насколько мы понимаем, с  ней  все  в  порядке,  -  ответил  один  из
офицеров.
   Кармайкл счел ответ несколько странным и слишком сухим, но только пожал
плечами, объяснив это себе тем, что, быть может, парень просто насмотрелся
старых кинокартин.
   Казалось, горит уже весь город. Внутри лимузина с  кондиционером  запах
дыма едва ощущался, но небо на востоке, где черноту то  и  дело  прорывало
красными всполохами, выглядело ужасающе. Кармайкл спросил у офицеров,  как
там обстановка, но в ответ получил лишь скупое:  "Насколько  мы  понимаем,
дела там неважные". Где-то на шоссе к Сан-Диего между Мишн-Хилс и Силмаром
он уснул и  очнулся,  лишь  когда  его  осторожно  разбудили  и  повели  к
огромному, похожему на ангар строению рядом  с  водохранилищем.  Внутри  в
лабиринте кабелей и перегородок суетились военные, и у  Кармайкла  тут  же
создалось впечатление, будто в ангаре одновременно работает  целая  тысяча
компьютеров  и  звонят  десять  тысяч  телефонов.  С  заспанными  глазами,
безвольно переставляя ноги, он шел, куда вели, и в конце концов оказался в
одном из кабинетов. Хозяин кабинета, седовласый полковник, поздоровался  с
ним и, словно киноактер в самый напряженный момент фильма, произнес:
   - Вам, мистер  Кармайкл,  предстоит  работа,  сложнее  и  ответственнее
которой вы не выполняли за всю вашу жизнь.
   Кармайкл поморщился. Похоже, в  этом  проклятом  городе  все  играли  в
Голливуд.
   - Мне сказали, что они выпускают пленников. Где  моя  жена?  -  спросил
Кармайкл.
   Полковник указал на телеэкран.
   - Мы дадим вам возможность поговорить с ней прямо сейчас.
   - Вы хотите сказать, что я ее не увижу?
   - Не сразу.
   - Почему? С ней что-то стряслось?
   - Насколько нам известно, с ней все в порядке.
   - Вы имеете в виду, что она до сих пор там? Но  мне  сказали,  что  они
выпустили людей.
   - Они  отпустили  всех,  кроме  троих,  -  объяснил  полковник.  -  Два
человека, если  верить  инопланетянам,  пострадали  при  поимке  и  сейчас
получают медицинскую помощь на корабле. Их  отпустят  в  ближайшее  время.
Третий пленник - ваша жена, мистер  Кармайкл.  Она  отказывается  покинуть
корабль.
   Кармайкл словно рухнул в воздушную яму.
   - Отказывается?..
   - Она утверждает, что добровольно  вызвалась  совершить  путешествие  к
родной планете пришельцев. Говорит,  что  будет  нашим  послом,  эмиссаром
человечества. Мистер Кармайкл, ваша жена никогда  не  страдала  каким-либо
видом психического расстройства?
   Кармайкл взглянул на него рассерженно:
   - Она абсолютно нормальна. Можете мне поверить.
   - Вам известно, что, когда инопланетяне схватили ее  сегодня  утром  на
стоянке у торгового центра, она совершенно не испугалась?
   - Да,  я  знаю.  Но  это  не  означает,  что  она  сумасшедшая.  Просто
своеобразный человек. У нее всегда было полно необычных идей.  Но  она  не
сумасшедшая. Кстати, я тоже вполне нормален. - Он на мгновение закрыл лицо
руками и слегка надавил пальцами на глаза.
   - Ладно, - сказал он. - Давайте я с ней поговорю.
   - Вы полагаете, что сможете убедить ее покинуть корабль?
   - Уж во всяком случае буду стараться, как могу.
   - У меня такое впечатление, мистер Кармайкл, что вы сами  относитесь  к
ее действиям без осуждения, - засомневался полковник.
   Кармайкл поднял глаза.
   - А почему, собственно, я должен ее осуждать? Она  взрослая  женщина  и
делает нечто такое, что считает для себя очень важным. Она делает  это  по
доброй воле. Почему, черт побери, я должен ее осуждать? Однако я попытаюсь
отговорить ее. Я ее люблю. И хочу, чтобы она вернулась.  Пусть  кто-нибудь
другой летит послом на Бетельгейзе. Дайте мне наконец с ней поговорить!
   Полковник подал знак,  и  большой  телевизионный  экран  ожил.  На  нем
беспорядочно и немного тревожно вспыхивали таинственные цветные орнаменты,
потом связь наладилась, и Кармайкл  увидел  затененные  трапы,  мостики  и
сложное   переплетение   металлических   конструкций,    сходящихся    под
непривычными углами. Через несколько секунд на экране возникло изображение
одного из инопланетян, и его желтые глаза взглянули на Кармайкла словно бы
с удовлетворением. Кармайкл почувствовал, что проснулся окончательно.
   Затем лицо инопланетянина исчезло, и на экране  появилась  Синди.  Едва
взглянув на свою жену, Кармайкл понял, что уже потерял ее.
   Лицо  Синди  буквально  светилось.  Глаза  излучали  ровную,  но  почти
экстатическую по силе радость. Что-то  отдаленно  похожее  ему  доводилось
видеть несколько раз и раньше, но  сейчас  все  было  иначе.  Такого,  как
сейчас, с ней  не  случалось  никогда.  Перед  ее  взором  словно  застыло
чудесное видение.
   - Синди?
   - Здравствуй, Майк.
   - Что там происходит, Синди?
   - Это невероятно! Контакт, общение!
   Да уж, подумал Кармайкл. Если  кто  и  способен  установить  контакт  с
космическими пришельцами, так это  Синди.  Она  обладала  каким-то  особым
даром, магической способностью открывать двери в любой душе.
   - Они общаются телепатически. Понимаешь? - говорила  Синди.  -  Никаких
барьеров. Они пришли с миром. Узнать нас, объединиться  с  нами  в  единой
гармонии. Они приветствуют наше вступление в конфедерацию миров.
   Кармайкл провел языком по губам.
   - Что они сделали с тобой, Синди? "Промывание мозгов" или еще что?
   - Нет, что ты! Ничего подобного. Они ничего со мной не делали, Майк! Мы
просто разговаривали.
   - Разговаривали?!
   - Они показали мне "соприкосновение разумов". Это никакое не промывание
мозгов. Я осталась сама собой. Это я, Синди. И я в полном  порядке.  Разве
похоже, что мне причинили вред? Они не опасны, поверь мне.
   - Ты же сама знаешь, что они подожгли своими  двигателями  чуть  ли  не
полгорода.
   - Они сожалеют о случившемся. Это ведь не намеренно. Они  не  понимали,
насколько сухо сейчас в округе, и непременно погасили бы  огонь,  если  бы
знали, как это сделать, но пожар слишком велик даже для них. Они просят  у
нас  прощения  и  хотят,  чтобы  все  знали,  насколько  они  сожалеют   о
случившемся. - Синди замолчала на мгновение, потом добавила мягко: - Майк,
приходи сюда, на корабль. Я хочу, чтобы ты узнал их так же, как я.
   - Я не могу этого сделать, Синди.
   - Почему не можешь? Все могут! Нужно только открыть себя, кто-нибудь из
них прикоснется к тебе, и...
   - Я понимаю. Но не  хочу.  Пожалуйста,  возвращайся,  и  поедем  домой,
Синди. Пожалуйста. Мы не виделись целых три дня - теперь уже четыре, - и я
хочу обнять тебя и никогда не отпускать...
   - Ты сможешь обнимать  меня,  сколько  захочешь.  Они  пустят  тебя  на
корабль. Мы вместе отправимся к их планете. Ты  ведь  уже  знаешь,  что  я
собралась лететь с ними?
   - Ты шутишь, Синди?
   Но она с совершенно серьезным выражением лица покачала головой.
   - Они отлетают через несколько недель, сразу  после  того,  как  у  них
появится возможность обменяться с Землей  дарами.  Я  видела  их  планету,
Майк. Это как кино, но они делают это телепатически. Ты  не  представляешь
себе, насколько она красива! И они хотят, чтобы я летела с ними!
   Капли пота скатывались Кармайклу в глаза,  и  он  отчаянно  моргал,  не
решаясь стереть их рукой из опасения, что Синди подумает, будто он плачет.
   - Я не хочу лететь на их планету, Синди. И не хочу, чтобы летела ты.
   Она замолчала ненадолго, потом улыбнулась, глядя на него с нежностью, и
сказала:
   - Я знаю, Майк.
   Он сжал кулаки, разжал, снова сжал.
   - Я просто не могу лететь туда.
   - Я знаю, Майк. Понимаю. Даже Лос-Анджелес для тебя чужой  город.  Тебе
необходимо жить в своей Долине, в своем реальном мире, а не летать куда-то
к звездам. Я не буду заманивать тебя.
   - Но сама все равно полетишь? - спросил он, хотя почти не сомневался  в
ответе.
   - Ты ведь знаешь, что я решилась.
   - Знаю.
   - Прости, Майк. Но я не могу упустить такой шанс.
   - Ты любишь меня? - спросил он и тут же об этом пожалел.
   - Ты же знаешь, что люблю. - Она печально улыбнулась. -  И  ты  знаешь,
что я не хочу тебя покидать. Но соприкоснувшись с ними мыслями, узнав, что
они за существа... Ты понимаешь, что я имею в виду? Мне ведь не нужно тебе
это объяснять. Ты всегда меня понимал.
   - Синди...
   - Майк, я очень тебя люблю.
   - И я люблю тебя, крошка. Я очень хочу, чтобы ты оставила  этот  чертов
корабль.
   - Не упрашивай меня, Майк. Ладно? Ты  же  любишь  меня.  И  я  не  буду
просить тебя отправиться со  мной,  потому  что  я  тоже  люблю  тебя.  Ты
понимаешь, о чем я, Майк?
   Ему хотелось протянуть руки и выхватить ее из экрана,  но  он  заставил
себя сказать:
   - Да, понимаю.
   - Я люблю тебя, Майк.
   - Я люблю тебя, Синди.
   - Они сказали, что путешествие в оба конца займет сорок  восемь  земных
лет, но для меня это будет всего несколько недель. Майк! Боже  мой,  Майк!
Боже!
   Она послала ему воздушный поцелуй, и Кармайкл заметил  у  нее  на  руке
кольца, которые  нравились  ему  больше  всего:  три  тоненьких  ободка  с
похожими на звезды сапфирами, которые она сделала, когда  только  начинала
заниматься ювелирным дизайном. Он  попытался  отыскать  у  себя  в  мыслях
какие-нибудь новые аргументы, которые могли бы ее убедить, но ни к чему не
пришел. Чувствовал он  себя  так,  словно  неведомые  вращающиеся  лопасти
опустошали его внутренний мир, вырубая в нем огромную зияющую бездну. Лицо
ее  светилось.  И  неожиданно  она  показалась  Кармайклу  совсем   чужой.
Лос-Анджелесской, одной из тех, затерянных в мечтах и  фантазиях.  У  него
возникло впечатление, что он никогда ее не знал или все это время принимал
за кого-то другого. Но нет же. Это не так. И она не одна  из  тех,  она  -
Синди. Как всегда, идущая за своей звездой... У  него  не  осталось  вдруг
больше сил смотреть на экран, и он отвернулся, закусил губу, потом  махнул
левой рукой,  словно  от  чего-то  отталкивался.  Собравшиеся  в  кабинете
офицеры  ВВС  чувствовали  себя  крайне  неловко,  словно  люди,  невольно
оказавшиеся свидетелями какой-то очень интимной  сцены,  и  теперь  делали
вид, будто ничего не слышали.
   - Она не сумасшедшая, полковник, - проговорил Кармайкл горячо. -  Я  не
хочу, чтобы кто-нибудь думал, будто она сошла с ума.
   - Конечно нет, мистер Кармайкл.
   - Однако она не уйдет с корабля. Вы ее слышали. Она останется на  борту
и отправится с ними к этой их чертовой планете. Я ничего не могу.  Вы  это
понимаете? Я ничего не могу сделать, разве что отправиться туда  самому  и
вытащить ее силой. Но я на это никогда не пойду.
   -  Разумеется.  Как  вы,  очевидно,  понимаете,  мы  просто  не  вправе
разрешить вам отправиться на корабль.  Даже  для  того,  чтобы  попытаться
увести вашу жену.
   - Неважно, - сказал  Кармайкл.  -  Я  не  собираюсь  этого  делать.  Ни
выводить ее, ни даже лететь с ней. Я не хочу  туда.  А  она  пусть  летит.
Оставьте ее в покое. Это ее предназначение в этом мире. Но никак  не  мое.
Не мое, полковник. Это просто не для меня. - Он глубоко вздохнул и  понял,
что его бьет дрожь. - Полковник, вы не возражаете, если я смоюсь отсюда  к
чертовой матери? Может быть, мне пойдет  на  пользу,  если  я  вернусь  на
аэродром и сброшу еще несколько баков этой дряни над горящим лесом. Думаю,
что пойдет. Я именно так и думаю,  полковник.  Отправьте  меня  обратно  в
Ван-Найс, полковник. Хорошо?
   Он решил,  что  это  последний  вылет  на  сегодня.  Командир  приказал
распылить пламегаситель вдоль западной границы  пожара,  но  вместо  этого
Кармайкл повел машину на восток, туда, где стоял  космический  корабль,  и
облетел его по широкой  дуге.  Голос  в  наушниках  потребовал,  чтобы  он
немедленно покинул запретную зону, и Кармайкл ответил, что подчиняется. Но
заканчивая круг, он увидел, как в борту  корабля  открылся  люк  и  оттуда
выглянул один из пришельцев. Даже с  такой  высоты  он  казался  Кармайклу
гигантом. Огромное  лиловое  чудище  вышло  из  корабля,  вытянуло  вперед
щупальца, и вид у него был такой, словно оно принюхивалось к  задымленному
воздуху.
   У Кармайкла мелькнула мысль спуститься  пониже  и  вывалить  весь  свой
запас  пламегасителя  на  пришельца,  утопив  его  в  этой  дряни.   Чтобы
поквитаться с ними за то, что они отобрали у него  Синди.  Но  он  тут  же
покачал головой. Это идиотизм, сказал он себе. Синди  подумала  бы  о  нем
плохо, если бы узнала, что он хотя бы замышляет нечто подобное.  Но  такой
уж я есть, решил Кармайкл. Обычный, грубый, мстительный  землянин.  Именно
поэтому я не полечу на их планету, и именно поэтому полетит Синди...
   Он сделал круг над кораблем и  направился  в  аэропорт  Ван-Найс  прямо
через Гранада-Хилс и Нортридж. Приземлившись,  Кармайкл  долго  сидел  без
движения в кабине самолета. Наконец, один из диспетчеров подошел к  машине
и окликнул его:
   - Майк? Ты как там?
   - Все в порядке.
   - А почему ты вернулся, не сбросив пламегаситель?
   Кармайкл взглянул на приборы.
   - В самом деле? Да, действительно. Похоже, ты прав.
   - Майк, ты как себя чувствуешь?
   - Я, видно, забыл его сбросить. Хотя нет, не забыл. Пожалуй, просто  не
захотел.
   - Майк, вылезай из самолета.
   -  Я  не  захотел...  -  пробормотал  Кармайкл.  -  Да  и  зачем?  Этот
сумасшедший город... Там ничего не осталось, что я хотел бы спасти...
   Самообладание оставило  его  наконец,  и  вместо  него,  словно  пламя,
взбирающееся по склону поросшего сухим лесом  каньона,  нахлынула  ярость.
Кармайкл понимал, что делает Синди, и даже уважал ее, но это не  означало,
что  ему  все  должно  нравиться.  Он  потерял  Синди  и  чувствовал,  что
одновременно проиграл свое сражение с Лос-Анджелесом.
   - К черту! - сказал он. - Пусть горит! Сумасшедший город. Я всегда  его
ненавидел. Он получит то, что заслужил. Я оставался здесь только ради нее.
Ради нее одной. Но теперь ее здесь нет. Пусть горит к чертовой матери!
   - Майк... - ошарашенно произнес диспетчер.
   Кармайкл  медленно  покачал  головой,  словно  пытался  избавиться   от
чудовищной головной боли. Потом нахмурился.
   - Нет. Неверно... - проговорил он. - В  любом  случае  нужно  выполнять
свою работу... Неважно, что ты чувствуешь...  Нужно  гасить  пожар.  Нужно
спасать то, чт