рдишься на меня, Джаррелл. Это моя работа.
     Я  бросил  одну  десятку стоящему рядом Долтаку, кивнул  Звейгу  и
вышел на улицу.
     В  свое  жалкое жилище на окраине городка я вернулся  в  состоянии
глубокой депрессии. Каждый раз, передавая Звейгу очередное сокровище, а
за  восемнадцать  месяцев, с тех пор как я приступил к  этой  проклятой
работе, такое случалось довольно часто, я чувствовал себя Иудой. У меня
щемило  сердце, когда я представлял себе длинный ряд стеклянных витрин,
скажем, в зале Британского музея, где  на бархатных подложках могли  бы
храниться  мои  находки  с Волтаса. Изумительные  хрустальные  блюда  с
затейливыми  ручками,  великолепные  шлемы  из  обсидиана,  бесподобные
подвески  с  потрясающей филигранью - творения удивительной цивилизации
древнего  Волтаса. А теперь эти сокровища рассеялись по всей  Галактике
как безделушки.
     Сегодняшний  амулет,  что я с ним сделал?  Отдал  прокуратору  для
отправки на Землю и продажи с аукциона какому-нибудь денежному мешку.
     Я  оглядел комнату. Выцветшие обои, обшарпанная мебель и ни одного
свидетельства  древнего искусства. Каждую находку я  передавал  Звейгу,
ничего  не  оставляя для себя. И предвкушение чуда, которое  охватывает
каждого археолога, откидывающего первую лопату грунта, умирало во  мне,
задушенное  духом  коммерции, окутавшим меня  с  того  момента,  как  я
подписал контракт с компанией.
     Я  взял  с  полки книгу Эванс "Дворец Миноса" и долго  смотрел  на
нее,  прежде  чем положил на место. После дня, проведенного  под  ярким
солнцем, у меня болели глаза. Казалось, меня выжали как лимон.
     Кто-то постучал в дверь, сначала тихо, потом громче.
     - Войдите! - крикнул я.
     Открылась дверь, и в комнату вошел маленький волтасианец. Я  узнал
его:   безработный  проводник,  слишком  ненадежный,  не  заслуживающий
доверия.

     - Что тебе надо, Кашкак? - спросил я.
     - Сэр? Джаррелл-сэр?
     -Да?
     -  Вам  нужен  проводник,  сэр? Я могу показать  вам  удивительные
захоронения. Вы получите хорошую цену за те сокровища.
     -  У  меня уже есть проводник, - ответил я, - Долтак. Пока мне  не
нужен другой. Спасибо тебе.
     Волтасианец,  казалось, ссохся еще больше.  Все  его  четыре  руки
повисли как плети.
     - Извините, что потревожил вас, Джаррелл-сэр. Извините.
     Он  попятился  назад. Все эти сморщенные волтасианцы казались  мне
стариками,  даже молодые. Угасающая раса, давно утратившая величие  тех
дней,  когда создавались найденные нами шедевры. Удивительно, думал  я,
что целая цивилизация могла деградировать до такой степени.
     Время  приближалось  к  полуночи, когда мои невеселые  размышления
вновь прервал стук в дверь.
     На  этот  раз  на  пороге появилась сутулая фигура Джорджа  Дарби,
моего  коллеги.  В отличие от других он разделял мое страстное  желание
увидеть Землю и так же, как и я, тяготился условиями контракта.
     -  Что-то  ты  припозднился, Джордж,  -  заметил  я.  -  Как  твой
сегодняшние успехи?
     -  Успехи? Ах, успехи! - чересчур возбужденно воскликнул он. -  Ты
знаешь моего проводника, Кашкака?
     Я кивнул.
     -  Он  приходил  ко мне в поисках работы, но я  не  знал,  что  ты
нанимал его.
     -  Я  взял  его  лишь  два  дня назад  и  только  потому,  что  он
согласился работать за пять процентов. Я промолчал.
     - Так он заходил к тебе? - нахмурился Дарби. - И ты нанял его?
     - Разумеется, нет! - ответил я.
     -  А  я  нанял. Но вчера он водил меня кругами пять часов,  прежде
чем признался, что не знает, где лежат сокровища. Поэтому я выгнал его.
     - А с кем же ты ходил сегодня?
     -  Ни  с  кем,  -  резко ответил Дарби. - Я ходил один,  -  тут  я
заметил его дрожащие пальцы и побледневшее лицо.
     -  Один? - повторил я. - Без проводника? Дарби нервно провел рукой
по волосам.
     -  Я не смог найти проводника и решил попытать счастья сам. Как ты
знаешь,  они  всегда ведут нас в Долину захоронений. Я пошел  в  другую
сторону, -он замолчал.
     Я никак не мог понять, почему он так волнуется.
     -  Помоги мне снять рюкзак, - наконец сказал он. Я отстегнул лямки
и  опустил  на  стул тяжелый брезентовый мешок. Он развязал  тесемки  и
осторожно достал из него какой-то сосуд.
     -  Вот,  -  Дарби  передал сосуд мне. - Что ты  об  этом  думаешь,
Джаррелл?
     Эго  был  кривобокий горшок из черной глины, на  стенках  которого
виднелись четкие отпечатки пальцев древнего гончара. Давно я  не  видел
столь грубой работы.
     -  Об  этом?  - переспросил я - Несомненно, доисторическая  штука.
Дарби усмехнулся.
     - Ты в этом уверен, Джаррелл?
     -  Конечно.  Посмотри  сам.  Можно  подумать,  что  горшок  сделал
ребенок, если б не размер отпечатков пальцев на глине. Горшку  не  одна
тысяча лет, если только его не слепил какой-нибудь псих.
     -  Логично,  -  кивнул Дарби. - Только... вот это я нашел  в  слое
земли  под горшком, - и он протянул мне великолепный обсидиановый  шлем
Третьего периода.
     -  Под  горшком?  -  удивился я. - Ты  хочешь  сказать,  что  шлем
древнее горшка?
     -  Не  знаю,  - он нервно потер руки. - Джаррелл, это  только  мое
предположение. Психи, разумеется, не имеют никакого отношения  к  этому
горшку.  И  не  похоже,  чтобы  он  представлял  собой  период   упадка
волтасианской  цивилизации,  о которой  нам  ничего  не  известно.  Мне
кажется, что горшок действительно создан три тысячелетия назад,  а  вот
шлем покинул мастерскую максимум в прошлом году.
     Я едва не выронил реликвию из рук.
     - Ты утверждаешь, что волтасианцы надувают нас?
     -  Да,  -  кивнул Дарби. - В этих хижинах, куда не пускают  людей,
они  трудятся  не  покладая рук, чтобы удовлетворить спрос  на  древние
сокровища.  А потом зарывают их в землю, чтобы мы находили  эти  мнимые
древности с помощью проводников.
     При  мысли  о том, что слова Дарби соответствуют действительности,
по моей спине пробежал холодок.
     -  И  что  ты  собираешься делать? - спросил я.  -  Какие  у  тебя
доказательства?
     -  Пока  никаких. Но я их добуду. Я выведу волтасианцев на  чистую
воду.  - Сейчас я найду Кашкака и вытрясу из него всю правду. Я докажу,
что  сокровища Волтаса - подделка и в древности они не создали  ничего,
кроме  грубых глиняных горшков, не представляющих никакой  ценности  ни
для кого, кроме нас, истинных археологов.
     -  Браво,  Джордж!  -  зааплодировал я. - Выстави  их  перед  всем
светом.  Пусть филистимляне знают, что купленные ими драгоценности  так
же  современны,  как инфракрасные плиты на их кухнях. Это  послужит  им
хорошим уроком.
     -  Точно,  -  Дарби довольно хмыкнул. В его голосе я уловил  нотку
триумфа. - Пойду за Кашкаком. Я заставлю его заговорить. Составишь  мне
компанию?
     -  Нет-нет,  -  быстро  ответил  я. Всякое  насилие  претило  моей
натуре. - Мне надо написать несколько писем. Ты справишься сам.
     Дарби  вернул шлем и горшок в рюкзак, завязал тесемки и  вышел  на
улицу.
     На  следующее  утро  городок  клокотал,  как  потревоженный  улей.
Кашкак признался.
     Оказалось, что волтасианцы много лет пытались продавать  на  Земле
свои   искусные   поделки,  но  те  не  находили   спроса.   Покупатели
отворачивались от современных изделий, гоняясь за антикварными.
     И  тогда  находчивые  волтасианцы перешли на производство  древних
сокровищ,  благо,  что  предки  не оставили  им  ничего,  кроме  грубых
глиняных горшков. Они написали заново историю планеты, отобразив в  ней
периоды, когда их цивилизация вставала вровень с Египтом и Вавилоном. А
потом   сокровища   упрятали   в  землю  на  соответствующую   глубину,
восстановили  последующие  слои,  и  опытные  проводники  начали  ловко
отыскивать готовые захоронения.
     Маленьким  волтасианцам пришлось стать превосходными  археологами,
иначе  им  никогда не удалось бы воссоздать естественного  расположения
культурных слоев. И торговля поддельными сокровищами процветала до  тех
пор, пока Дарби не нашел подлинное творение волтасианцев.
     Я  поспешил к оценочному бюро, возле которого бесцельно  слонялись
археолог  и их проводники. Прошел слух, будто Звейг покончил  с  собой,
тут  же  опровергнутый  появлением оценщика,  очень  расстроенного,  но
живого.  Он  вошел  в  бюро,  и вскоре на  окне  появилась  картонка  с
торопливо нацарапанной надписью:
                   "СЕГОДНЯ ПОКУПКА НЕ ПРОИЗВОДИТСЯ"
     Мимо проходил Долтак.
     -  Не пора ли нам идти? - спросил я, остановив его и прикинувшись,
что мне ничего не известно.
     -  Сэр,  разве  вы ни о чем не слышали? - печально спросил  он.  -
Теперь никто не пойдет в Долину захоронений.
     - О? Так это правда?
     -  Да,  - в его глазах стояли слезы. - Это правда. От волнения  он
не мог говорить и, повернувшись, пошел прочь. Тут я заметил Дарби.
     - Ты оказался прав, - сказал я. - Их затея развалилась.
     -   Естественно.  Услышав  признания  Кашкака,  они  поняли,   что
проиграли. Им нечего ответить на наши обвинения.
     -  Эй,  приятель,  -  раздался  громкий  голос.  Повернувшись,  мы
увидели Дэвида Стурджеса.
     - Что вам угодно? - спросил Дарби.
     -  Я  хочу  знать,  почему ты не мог держать  язык  за  зубами?  -
Прорычал  Стурджес.  -  По  какому праву ты  все  разрушил?  Какая  нам
разница, подлинные наши находки или нет? Зачем поднимать шум,  если  на
Земле за них платили хорошие деньги?
     Дарби презрительно взглянул на него, но промолчал.
     -  Как  нам  теперь  зарабатывать на жизнь? -  продолжал  бушевать
Стурджес. - У тебя есть деньги на обратный билет?
     - Я поступил так, как считал нужным, - упрямо ответил Дарби.
     Стурджес плюнул и отошел от нас. Я взглянул на Дарби.
     -  Знаешь,  в  его  словах  есть доля правды.  Нам  всем  придется
перебираться  на другие планеты. Теперь на Волтасе мы не заработаем  ни
гроша.  Одним ударом ты подорвал наше благосостояние и экономику  целой
планеты. Возможно, тебе следовало молчать.
     Дарби ответил долгим взглядом.
     - Джаррелл, от тебя я этого не ожидал.
     На  следующий  день за Звейгом пришел звездолет и  оценочное  бюро
закрылось  навсегда.  Компания не хотела  иметь  дело  с  Волтасом  Нам
сообщили,  что  она  готова воспользоваться нашими услугами  на  других
планетах при условии, что мы сами оплатим проезд.
     Мы  оказались  в  ловушке. Никто из нас  не  откладывал  денег  на
черный  день,  да  и расценки компании едва позволяли  свести  концы  с
концами. И я все больше склонялся к мысли, что Дарби погорячился, выдав
тайну  волтасианцев.  Нам  это  не принесло  пользы,  а  Волтас  просто
погубило, подорвав основу их экономики.
     Три  дня  спустя  мне  принесли  короткую  записку  от  Стурджеса:
"Сегодня вечером у меня на квартире будет собрание".
     Когда я пришел, все археологи были в сборе, даже Дарби.
     -  Добрый  вечер, Джаррелл, - приветствовал меня Стурджес.  -  Раз
все на месте, можно начинать, - он откашлялся. - Джентльмены, некоторые
из  вас  обвиняли меня в беспринципности. Даже называли бесчестным.  Не
буду  этого отрицать. Пусть я беспринципный, - он нахмурился, - но беда
свалилась одна на всех, независимо от наших принципов. И пока никто  не
нашел выхода из возникшего кризиса. Поэтому позвольте мне сделать  одно
предложение. Сегодня утром ко мне пришел волтасианец и поделился  своей
идеей.  Должен  признать, хорошей идеей. Он хочет,  чтобы  мы,  опытные
археологи,   учили  волтасианцев  изготовлять  произведения   искусства
древних   земных  цивилизаций.  Продукции  Волтаса  закрыт   выход   на
галактический рынок. Но почему не воспользоваться их мастерством, когда
археологические находки Земли отрывают с руками? Мы сможем  переправить
их  на  Землю,  зарыть  в  соответствующий культурный  слой,  вырыть  и
продать.  При  этом мы получим всю прибыль, а не жалкие гроши,  которые
платила нам компания.
     -  Это темное дело, - прохрипел Дарби. - Мне не нравится эта идея.
Я...
     -  А как тебе нравится перспектива умереть с голоду? - оборвал его
Стурджес. - Мы сгнием на Волтасе, если ничего не придумаем.
     Я встал.
     -  Позвольте  мне разъяснить доктору Дарби ситуацию.  Джордж,  нас
загнали  в угол, и мы должны приложить все силы, чтобы найти  выход.  У
нас  нет  денег, чтобы покинуть Волтас, и мы не можем остаться на  этой
планете.  Приняв план Стурджеса, нам за короткое время удастся  собрать
необходимые средства. Мы вновь обретем свободу. Дарби покачал головой.
     -  Я  не  могу пойти на подделку земных древностей. Нет,  если  вы
изберете этот путь, я тут же предам гласности ваши намерения.
     По комнате пробежал возмущенный ропот.
     -  Похоже,  ты  не  до конца понял, что мы собираемся  сделать,  -
продолжил  я,  облизнув  пересохшие губы.  -  Реализация  нашего  плана
вдохнет  жизнь в истинную археологию. Сначала мы выроем в  долине  Нила
полдюжины  поддельных  скарабеев. Их купят, а на вырученные  деньги  мы
организуем  не  одну  экспедицию.  И тогда  придет  черед  и  настоящим
скарабеям.
     Глаза  Дарби  сверкнули, но я чувствовал, что все  еще  не  убедил
его, и использовал последний козырь.
     -  Кроме того, Джордж, кто-то из нас должен отправиться на  Землю,
чтобы  руководить  нашим проектом, - я взглянул на  Стурджеса,  который
молча  кивнул.  -  Думаю, мы все согласимся, что с этим  сложным  делом
может  справиться  только  наш  лучший  эксперт  по  древнейшим  земным
цивилизациям, доктор Джордж Дарби.
     Как я и предполагал, он не устоял против такого соблазна.
     Через  шесть  месяцев  около небольшой деревушки  Гизе,  там,  где
проходит  граница между зеленой долиной Нила и желтыми песками  Сахары,
археолог  нашел  чудного скарабея, украшенного необычными  драгоценными
камнями.
     В   статье,   опубликованной  в  научном  журнале,   он   высказал
предположение, что его находка является продуктом неизвестного  до  сих
пор  периода  истории Египта. Суммы, вырученной за скарабея,  с  лихвой
хватило на финансирование раскопок по всей Нильской долине.
     Вскоре в Греции нашли великолепный щит времен Троянской войны.
     И  археология, казалось, канувшая в Лету, как алхимия,  неожиданно
обрела  новую жизнь. Земляне поняли, что в недрах родной планеты  можно
найти  немало  сокровищ,  ничуть не хуже тех,  что  различные  компании
привозили с Волтаса и Дориака.
     Волтасианские   мастерские   работают   с   полной   нагрузкой   и
единственным ограничивающим нас фактором является сложность доставки на
Землю  изготовленных ими подделок. Однако наши доходы и так  достаточно
велики.  Дарби  по-прежнему на Земле, и каждый месяц  он  посылает  нам
денежный  чек.  После  расчета с волтасианцами  всю  прибыль  мы  делим
поровну.
     Теперь  я  даже  сомневаюсь, а стоило ли сожалеть о  том,  что  на
Землю  полетел не я, а Дарби. Для археолога на Волтасе открыто  широкое
поле  деятельности, и здешняя цивилизация заинтересовала меня не меньше
Рима или Греции.
     Поэтому скорее всего я останусь на Волтасе и напишу книгу о  наших
находках, тех самых глиняных горшках, не имеющих коммерческой ценности.
А  завтра  я собираюсь показать Долтаку, как делать ацтекскую  керамику
времен Чичимека. Полагаю, она будет пользоваться спросом.





                          СИЛВЕРБЕРГ РОБЕРТ
                            ТРУ-РУ-РУ-РУ

     День,  когда Элу Мейсону, специалисту по гидропонике, пришла  в
голову эта идея начался на Третьей лунной базе как обычно - сонные с
покрасневшими от недосыпания глазами ученые и инженеры сползались  к
завтраку.
     Первый  прием  пищи  ни  у  кого не  вызывал  приятных  эмоций.
Персонал  Третьей  лунной  состоял исключительно  из  представителей
мужской  половины  человечества. В отсутствие  женщин,  без  строгих
законов  об  окончании  рабочего дня ничто не отвлекало  от  научных
споров,  которые часто затягивались "за полночь", до двух,  а  то  и
трех часов утра по местному времени.
     Но   в   половине  восьмого  по  тому  же  времени   раздавался
неумолимый   звонок,  зовущий  к  столу.  Повара  строго   следовали
распорядку  дня.  И  те, кто не хотел работать  на  пустой  желудок,
являлись  в столовую после пяти и даже трех часов сна с воспаленными
глазами и больной головой.
     За  завтраком  разговор не вязался. Ученые коротко  здоровались
друг  с  другом,  просили  передать соль или  сахар  да  традиционно
сетовали на качество синтетической пищи.
     Прошлой  ночью  Эл  Мейсон  лег  спать  после  трех,  увлекшись
беседой  с заезжим астрономом с Первой лунной. И четырех с небольшим
часов  сна  ему явно не хватило, чтобы прийти в себя.  Но  идея  уже
проклюнулась и пошла в рост, продираясь сквозь туман недосыпания.
     -  Порошковое молоко, - бурчал Мейсон. - Каждое утро порошковое
молоко!  Да  всякий уважающий себя теленок отказался бы  от  второго
глотка этой гадости. - Он налил полный стакан и, скривившись,  отпил
белой жидкости.
     -  Если  бы  ты  пил  по утрам кофе, - не без ехидства  заметил
биохимик Моури Роберте, - то давно перестал бы жаловаться.
     - Я люблю молоко, - возразил Мейсон, - и не хочу пить кофе.
     -  Затянувшееся детство, - вмешался программист Сэм Брустер.  -
Поэтому он все еще пьет молоко.
     При  росте Мейсона шесть футов три дюйма и весе на Земле двести
фунтов  подобное  заявление  могло вызвать  только  смех.  И  Мейсон
хмыкнул.
     -   Давай-давай,  упражняйся  в  психоанализе,  если  тебе  так
хочется.  Но я все равно люблю молоко, настоящее молоко, а  не  этот
эрзац!
     Кувшин  переходил  из  рук  в руки.  Одни  добавляли  молоко  в
овсяную  кашу,  другие в кофе. Но никто не отрицал,  что  порошковое
молоко   порядком   всем   надоело.  Как,   впрочем,   и   остальные
сублимированные продукты: овощные котлеты, пирожки с "мясом" и  тому
подобное. Но другого и не предвиделось -космические перевозки стоили
недешево  и  предпочтение отдавалось приборам и инструментам,  а  не
натуральным бифштексам. Сублимированные продукты по вкусу, возможно,
и  уступали обычным, но содержали те же калории и занимали вдесятеро
меньше места в трюмах прилетающих с Земли кораблей.
     Эл  Мейсон склонился над столом, сонно думая о том, как приятно
есть  настоящую  пищу  круглый год, а  не  только  на  Рождество,  -
натуральные продукты, мясо и молоко. Он допил содержимое  стакана  и
вздрогнул  -  идея выскользнула наконец из тумана и обрела  реальные
очертания. Мейсон рассмеялся. Несомненно, абсурдная идея, но  весьма
привлекательная.
     Он   осторожно   посмотрел  на  другой  стол,  где   завтракало
начальство.  Командор Хендсрсон уписывал омлет из  яичного  порошка,
одновременно проглядывая бюллетень с новостями, полученный ночью  из
Вашингтона.  Но  все знали, что командор обладает идеальным  слухом.
Напряженный   бюджет   Третьей  лунной   не   оставлял   места   для
незапланированных исследований, и Мейсон не без основания  опасался,
что командор может пресечь его проект в самом зародыше.
     - У меня идея, - Мейсон понизил голос до шепота.
     - Насчет порошкового молока и всего остального.
     - Любопытно, - откликнулся Моури. - Поделись.
     -  Не  здесь, - ответил Мейсон. - А то командор сразу  придавит
ее. Поговорим вечером. Кажется, есть возможность поразвлечься.
     Весь  день  Мейсон  не  произнес ни  слова,  но  идея  зрела  и
набирала  силу. Он трудился в своей теплице, ухаживая за растениями.
Какой бы заманчивой ни была идея, гидропоника, как, впрочем, и любые
другие  прямые  обязанности  на базе имела  неоспоримый  приоритет,и
Мейсон это прекрасно понимал.
     В  1995  году  на поверхности Луны высилось восемь  рукотворных
куполов  Три базы построили американцы, три - русские,  по  одной  -
Китай  и Индия. Хотя холодная война давно уступила место разрядке  и
все  поняли,  что  лучше  жить в мире, чем  подвергаться  постоянной
угрозе взаимного уничтожения, научно