опот полон рот, а тут еще...
   - Извините, - сказал робот, и Уингерту в его мягком голосе  послышалась
угроза. - Это семнадцатая планета, на которой я высаживаюсь после запуска,
и до сих пор мне удалось продать лишь один тюбик депилятора  Глоглема.  Из
рук вон плохо. Я еще не смею возвращаться.
   - Ну так испробуй другое место. Найди планету, где живут одни  растяпы,
и обдери их как липку. Я у тебя покупать не могу.
   - Боюсь, вам придется, - сказал робот кротко.  -  Согласно  инструкции,
после посещения семнадцатой планеты я обязан  вернуться  на  Денсобол  для
осмотра.
   На  брюхе  робота  с  урчанием  открылась  панель,  и  Уингерт   увидел
выдвинувшееся дуло молекулярного пистолета.
   -  Последнее  средство  коммерсанта,  да?  Если  клиент  не   покупает,
хватаешься за оружие и заставляешь купить. Только со мной это не  пройдет.
У меня денег нет.
   - Ваши друзья с Земли пришлют денег. Я должен вернуться на  Денсобол  с
большой выручкой. Иначе...
   - Знаю. Тебя демонтируют.
   - Верно. Таким образом, я вынужден встать на  этот  путь.  И  в  случае
вашего отказа твердо намерен привести угрозу в исполнение.
   - Постойте-ка! - вмешался новый голос. - Что происходит, Уингерт?
   Уингерт поглядел на передатчик. Экран светился, и с него грозно взирала
рыхлая физиономия Смэзерса.
   - Да вот робот, - ответил Уингерт. - На торговле  помешался  и  оружием
мне сейчас угрожал.
   - Знаю. Я все видел по лучу.
   - Вот влип,  -  потерянно  проговорил  Уингерт.  Он  перевел  взгляд  с
выжидательно молчавшего робота на  неприветливого  Смэзерса.  -  Не  стану
покупать у робота - он меня убьет, куплю  у  него  что-нибудь  -  вы  меня
застукаете и штрафанете.
   "Интересно, что хуже", - подумал Уингерт.
   - У меня в продаже множество великолепных  приборов,  не  известных  на
Земле, - с гордостью сообщил робот. - Первый в истории свежеватель дригов,
хотя, откровенно говоря, я сомневаюсь, что на Квеллаке водятся дриги и  он
вам пригодится. А может, пожелаете ротационный диатомный фильтр или  новую
модель щипцов Хегли для извлечения нервных клеток...
   - Умолкни! - рявкнул Уингерт и обратился к  Смэзерсу.  -  Ну,  как  мне
быть? Вы  -  фирма,  защитите  своего  колониста  от  этого  инопланетного
мародера.
   - Мы вышлем вам оружие, колонист Уингерт.
   - Чтобы я тягался с роботом? Хороша помощь.
   Уингерт сник. Пусть даже он выпутается  сейчас,  все  равно  с  помощью
пункта о снабжении  фирма  крепко  держит  его  за  глотку.  За  три  года
транспортные расходы составят...
   Он ахнул.
   - Смэзерс!
   - Да?
   - Послушайте: если я откажусь покупать у робота, он меня порешит. Но  я
ничего не могу у него купить даже с разрешения фирмы, потому  что  у  меня
нет  денег.  Мне  необходимы  деньги,  чтобы  остаться  в  живых.  Поняли?
Необходимы.
   - Нет, - ответил Смэзерс, - не понял.
   - Я вот что толкую: чтобы сохранить жизнь, мне нужны  деньги.  Это  то,
что мне необходимо для жизни, а значит, вы обязаны  безвозмездно  снабжать
меня  деньгами  в  неограниченном  количестве,  пока  робот   вдоволь   не
наторгуется. Если вы откажетесь, я подам  на  фирму  в  суд  за  нарушение
контракта.
   Смэзерс улыбнулся.
   - Попробуйте. С адвокатом не успеете связаться  -  помрете.  Робот  вас
прикончит.
   Пот ручьями стекал по спине, но Уингерт чувствовал: для него  наступает
счастливый миг торжества. Сунув  руку  во  внутренний  карман  куртки,  он
достал плотный лист искусственного пергамента - свою копию контракта.
   - Вы отказываетесь! Отказываетесь снабдить меня предметом,  необходимым
для жизни! Тем самым, - объявил Уингерт, - контракт теряет силу.
   На глазах у Смэзерса - о ужас! - он порвал документ и небрежно  швырнул
обрывки за спину.
   - Нарушив со своей стороны контракт, - сказал Уингерт, - вы  освободили
меня на будущее от всех обязательств по отношению к фирме. А потому  прошу
покорно не шпионить своим дурацким лучом за моей планетой.
   - За вашей планетой?
   - Именно. Право первопоселенца: раз мы не связаны больше контрактом, то
по Галактическому кодексу вам запрещается шпионить за мной.
   Смэзерс беспомощно хлопал глазами.
   - Язык у вас хорошо подвешен, Уингерт.  Но  мы  будем  драться.  Я  еще
доложу обо всем наверху. Вы так легко от нас не отделаетесь!
   Уингерт насмешливо оскалился.
   - Докладывайте кому хотите. Закон на моей стороне.
   Смэзерс зарычал и отключил связь.
   - Логичное построение, - одобрительно заметил XL-ad41.  -  Надеюсь,  вы
выиграете дело.
   - Должен, - сказал Уингерт. - Под меня не подкопаешься,  ведь  контракт
обе стороны обязаны соблюдать. А предъявят в суде запись  лучевой  слежки,
так там видно, как ты мне угрожаешь. Им уцепиться-то не за что.
   - А как же насчет меня? Я...
   - О тебе я не забыл. Молекулярному пистолету в твоем брюшке  так  и  не
терпится выпалить в меня, - улыбнулся Уингерт. -  Слушай,  XL-ad41,  давай
начистоту: торговец из тебя никудышный. Сметка кое-какая  есть,  да  и  то
проявляется не там, где надо, а вот такта маловато, тонкости  нет.  Нельзя
же каждому покупателю пистолетом угрожать, ведь так не долго своих  хозяев
и в межпланетную войну втянуть. Стоит тебе вернуться на Денсобол  и  стоит
им узнать, что ты наделал, и на твой демонтаж у них уйдет меньше  времени,
чем у тебя на продажу одного свежевателя дригов.
   - Я и сам об этом подумывал, - сознался робот.
   - Вот и хорошо. У меня есть предложение: я научу  тебя  торговать.  Мне
приходилось этим заниматься; к тому же  я  землянин  и  обладаю  природной
сметкой. Как выучишься,  полетишь  на  другую  планету  -  думаю,  хозяева
простят тебе лишнюю остановку - и сбудешь с рук весь товар.
   - Это было бы замечательно, - сказал XL-ad41.
   - Полдела сделано.  За  учение  будешь  снабжать  меня  всем,  что  мне
понадобится  для   безбедной   жизни.   Сигарами,   магнитными   сапогами,
мини-передатчиками, депилятором и прочим. Я тебе - хитрости  торговли,  ты
мне - магнитные сапоги; наверняка твои  конструкторы  сочтут  такой  обмен
справедливым. Кстати, мне понадобится  генератор  силового  поля  -  вдруг
заявятся фирмачи, скандалить начнут.
   Робот сиял от счастья.
   - Я уверен, что такой  обмен  можно  наладить.  Полагаю,  теперь  мы  -
компаньоны.
   - Еще бы, - сказал Уингерт. - Для начала давай-ка я научу тебя древнему
обычаю землян, который положено знать хорошему коммивояжеру.
   Он крепко сжал холодную металлическую лапу робота.
   - Пожмем друг другу руки, компаньон!



   Роберт Силверберг.
   Пересадочная станция

   -----------------------------------------------------------------------
   Robert Silverberg. Halfway House (1981). Пер. - В.Вебер.
   Авт.сб. "На дальних мирах". М., "Мир", 1990.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 27 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Много позже Олфайри понял, что ради жизни надо отдать жизнь.  Тогда  он
просто думал о том, как остаться в живых.
   Он был l'uomo dal fuoco in bocca, человек с огнем во рту. Рак  жег  ему
горло. Говорил он с помощью механического имитатора,  но  опухоль  грозила
прокрасться  в  мозг,  еще  немного  -  и  Франко  Олфайри   перестал   бы
существовать. Поэтому он обратился к помощи Провала.
   У него были деньги. Именно они позволили ему войти в дверь, соединяющую
миры. Деньги, много денег. Те, кто управлял Провалом, ничего не делали  из
альтруистических побуждений. Каждый  раз  на  то,  чтобы  открыть  Провал,
уходило три миллиона киловатт. Этой  энергии  могло  бы  хватить  довольно
большому городу. Но цена не смущала Олфайри. Деньги  вряд  ли  понадобятся
ему, если существа на другом конце Провала не вернут его к жизни.
   - Встаньте на эту пластину, - буркнул механик. - Поставьте  ноги  вдоль
красной полосы. Возьмитесь за поручень. Вот так. Теперь ждите.
   Олфайри повиновался. Давно уже к нему  не  обращались  в  повелительном
наклонении, но он простил механику его грубость. Для механика Олфайри  был
лишь куском дорогого мяса, в котором уже завелись черви. Олфайри вгляделся
в зеркальный блеск остроносых черных туфель и крепче сжал ворсистый  чехол
поручня. Он ждал прихода энергетической волны.


   Олфайри представлял, что должно произойти. В Милане двадцать лет назад,
когда создавалось европейское энергетическое кольцо, он был инженером.  Он
понимал механизм действия Провала так же  хорошо,  как...  ну,  как  любой
другой инженер, но не математик. Олфайри оставил инженерную  деятельность,
чтобы основать  промышленную  империю,  которая  простерлась  от  Альп  до
голубого  Средиземноморья.  Тем  не  менее  он  продолжал   интересоваться
достижениями техники и гордился тем, что, придя на завод,  мог  подойти  к
любому станку и сказать, что делает рабочий.
   Олфайри знал, что энергетическая  волна  на  мгновение  создаст  особое
состояние,  которое  называлось  сингулярным,  в  естественном  виде   оно
встречалось  лишь  в  непосредственной  близости  от  звезд  в   последние
мгновения их жизни.  Коллапсирующая  звезда,  бывшая  сверхновая,  создает
вокруг себя искривление  пространства,  тоннель  в  никуда,  черную  дыру.
Сжимаясь, звезда своими размерами приближается  к  сфере  Шварцшильда,  по
достижении которой черная дыра поглощает ее.  На  подходе  к  критическому
диаметру время для умирающей звезды течет гораздо медленней, но ускоряется
до бесконечности, когда звезда поймана и  заглатывается  черной  дырой.  А
если там находится человек? Он тоже  проскальзывает  сквозь  черную  дыру.
Гравитационные силы невообразимой величины сминают его, он превращается  в
точку с нулевым объемом и бесконечной плотностью,  а  затем  выбрасывается
неизвестно куда.
   В этой лаборатории не было умирающих звезд. Но за соответствующую  цену
тут могли имитировать одну из них.  Лиры  Олфайри  оплачивали  искривление
пространства и создание крошечного тоннеля, достаточного для  того,  чтобы
протолкнуть его туда, где сходятся сопряженные пространства и можно  найти
лекарство от неизлечимых болезней.
   Олфайри  ждал;  подтянутый,  энергичный  мужчина  лет   пятидесяти,   с
редеющими волосами, в твидовом костюме, купленном в  Лондоне  в  девяносто
пятом году, серо-зеленый галстук, на пальце перстень с небольшим сапфиром.
Он не почувствовал, как пришла волна, пространство  раскрылось,  и  Франко
Олфайри исчез в зияющем водовороте.


   - Это Пересадочная станция, - сказал гуманоид по имени Вуор.
   Олфайри огляделся. Внешне ничего не изменилось. Он стоял  на  такой  же
пластине,  держась  за  ворсистый  поручень.  Те   же   прозрачные   стены
лаборатории. Но сквозь одну  из  них  на  него  смотрел  инопланетянин,  и
Олфайри понимал, что находится на другом конце Провала.
   Выражение лица гуманоида ничего не говорило Олфайри. Щелочка рта внизу,
две щелочки глаз повыше, никаких признаков носа, лишь зеленоватая  гладкая
кожа,   мощная   шея,   переходящая   в   треугольное   бесплечее    тело,
веревкообразные конечности. Олфайри приходилось иметь дело с инопланетными
существами, и  вид  Вуора  не  испугал  его,  хотя  ему  и  не  доводилось
встречаться с представителями именно этой цивилизации.
   Олфайри покрылся потом. Пламя жгло горло. Боль все нарастала.
   - Как скоро я смогу получить помощь? - спросил он.
   - Что с вами?
   - Рак горла. Вы слышите мой голос? Это машина. Гортани уже нет. Опухоль
съедает меня заживо.
   Глаза-щелочки на мгновение сомкнулись. Щупальца переплелись. Это  могло
означать и симпатию, и презрение,  и  отказ.  Пронзительный  резкий  голос
Вуора ответил на вполне приемлемом итальянском.
   - Вам известно, что тут мы вам ничем не можем помочь? У нас всего  лишь
Пересадочная станция. Мы определяем что кому нужно и отсылаем дальше.
   - Знаю, знаю. Вот и отправьте меня туда, где лечат рак. Мне отпущено не
так уж много времени. Я страдаю и еще не готов умереть. На  Земле  у  меня
полно работы. Capisce?
   - Что вы делаете, Франко Олфайри?
   - Разве мое досье не прибыло?
   - Оно у нас. Расскажите мне о себе.
   Олфайри пожал плечами. Он отпустил поручень, с сожалением отметив,  что
Вуор не предложил ему сесть.
   -  Я  руковожу  промышленной  компанией,  вернее  компанией,  владеющей
контрольными пакетами акций других компаний. "Олфайри  эс-эй".  Мы  делаем
все.  Строим  энергосистемы,  утилизируем  отходы  производства,   создаем
роботов.  Занимаемся  преобразованием   обширных   территорий.   В   наших
отделениях работают сотни тысяч людей.  Мы  не  просто  компания,  которая
делает деньги. Мы строим новый мир. Мы... - Олфайри замолчал,  поняв,  что
говорит, как сотрудник отдела рекламы, хотя речь шла о его  жизни.  -  Это
большая, важная, приносящая пользу компания. Я основал ее. Я ею управляю.
   - И вы очень богаты. Поэтому вы хотите, чтобы мы продлили  вашу  жизнь?
Вам известно, что  нам  всем  вынесен  смертный  приговор.  Для  одних  он
приводится в исполнение раньше, для других -  позже.  Хирурги  Провала  не
могут спасти всех. Число страждущих, что  взывают  о  помощи,  бесконечно,
Олфайри. Скажите мне, почему спасать надо вас?


   Олфайри охватил гнев. Но он не дал воли чувству.
   - Я - человеческое существо, у  меня  жена  и  дети.  Это  недостаточно
убедительная причина, а? Я так богат, что могу заплатить за лечение  любую
цену. Не важно? Разумеется, нет. Хорошо,  давайте  так.  Я  -  гений.  Как
Леонардо. Как Микеланджело. Как Эйнштейн. Вам знакомы эти имена?  Отлично.
Я такой же гений. Я не рисую, не сочиняю музыку. Я планирую. Я  организую.
Я создал величайшую корпорацию Европы. Я соединял компании, и  вместе  они
делали то, о чем поодиночке даже не мечтали. - Олфайри вгляделся в зеленую
маску  инопланетянина  за  прозрачной  стеной.   -   Технология,   впервые
позволившая  Земле   войти   в   Провал,   разработана   моей   компанией.
Энергетические установки - мои. Я построил их.  Я  не  хвастаю.  Я  говорю
правду.
   - Вы говорите, что заработали на этом много денег.
   - Нет, черт побери! Я говорю,  что  создал  то,  чего  не  существовало
раньше, нечто полезное, важное не только для Земли, но и для других миров,
встречающихся здесь. И мой созидательный заряд не иссяк. У меня есть новые
идеи. Мне нужно еще десять лет, а у меня не  осталось  и  десяти  месяцев.
Можете вы взять на себя ответственность, обрекая меня на смерть? Можете вы
позволить выбросить все, что еще есть во мне? Можете?
   Звук  его  механического  голоса  стих.  Олфайри  оперся  о   поручень.
Маленькие золотистые глаза в узких щелочках бесстрастно рассматривали его.
   - Мы объявим вам наше решение, - после долгого молчания сказал Вуор.
   Стены лаборатории потемнели. Олфайри мерил шагами небольшое  помещение.
Предчувствие поражения вызывало горечь, но почему-то он не злился  на  то,
что проиграл. Волнения остались позади.  Они  позволят  ему  умереть.  Они
скажут, что он выполнил свой  долг,  создав  корпорацию.  Все  это  весьма
прискорбно, но они должны учитывать нужды более молодых, мечты которых еще
не воплотились в реальность. К тому же скорее всего они подумают,  что  он
недостоин спасения, потому что  слишком  богат.  Легче  верблюду  пролезть
сквозь игольное ушко, чем богачу обрести новую  жизнь  под  ножом  хирурга
другой планеты. И все же он не собирался сдаваться.
   В ожидании смертного  приговора  Олфайри  думал  о  том,  как  проведет
последние месяцы жизни. Естественно, он будет работать  до  самого  конца.
Сначала  -  проект  теплоснабжения  Шпицбергена,  да,  это  первоочередная
задача, а потом...


   Стены вновь сделались прозрачными. Вуор вернулся.
   - Олфайри, мы направляем вас на Хиннеранг, где  вам  удалят  опухоль  и
восстановят поврежденные ткани. Но за это придется заплатить.
   - Сколько угодно! Триллион лир!
   - Не деньгами, - ответил  Вуор.  -  Работой.  Пусть  ваша  гениальность
послужит нам на пользу.
   - Скажите мне как!
   -  Вам  известно,  что  сотрудниками  пересадочной   станции   являются
представители различных цивилизаций.  В  настоящее  время  среди  нас  нет
землянина. Скоро на станции появится вакансия. Вы заполните  ее.  Проявите
здесь ваш организаторский талант. Проведете  среди  нас  пять  лет.  Потом
сможете вернуться домой.
   Олфайри задумался. Ему не хотелось потерять  целых  пять  лет.  Слишком
многое связывало его с Землей. И останься он на Пересадочной станции,  кто
возьмет на себя бразды правления его  компаниями?  Может  оказаться,  что,
вернувшись, он останется не у дел.
   Тут Олфайри  осознал  абсурдность  своих  мыслей.  Вуор  предлагал  ему
двадцать, тридцать, пятьдесят лет жизни. Стоя на краю могилы, он  не  имел
права цепляться за пять лет, которые требовали его благодетели.  Обращаясь
с просьбой продлить ему жизнь, Олфайри поставил на карту  свои  уникальные
административные способности. Что удивительного в том, что на Пересадочной
станции захотели воспользоваться ими?
   - Согласен, - кивнул Олфайри.
   - Вы получите также и  денежное  вознаграждение,  -  добавил  Вуор,  но
последнее волновало Олфайри меньше всего.


   Бесконечное число миров встречалось в Провале,  как  и  в  любой  точке
пространства - времени. Однако только Провал позволял осуществить  переход
из одного мира  в  другой  благодаря  имеющимся  там  механизмам.  Паутина
тоннелей мгновенного перемещения  пронизывала  структуру  Пространства.  А
Пересадочная станция являлась ее  центром.  Тот,  кому  удавалось  убедить
диспетчеров в том, что он имеет  право  на  транспортацию,  оказывался  на
нужной ему планете.
   Бесконечность есть  бесконечность.  Тоннели  открывали  доступ  в  мир,
свободный от материи, туда, где живые существа молодели с каждым днем и не
знали, что такое старение.
   И существовали миры, не известные сынам Адама, населенные  гуманоидами,
чьи головы располагались между плеч,  а  рот  -  на  груди,  одноногими  и
одноглазыми, со столь маленькими ртами, что им приходилось кормиться через
соломинку. А еще  были  планеты  с  амебоподобными  разумными  существами,
планеты, где перевоплощение  считалось  доказанным  фактом,  планеты,  где
мечты,  словно  по  мановению  волшебной  палочки,  тут   же   становились
реальностью. Бесконечность есть бесконечность. Но для  практических  целей
лишь две-три дюжины планет представляли какой-либо  интерес,  так  как  их
связывали общие цели и пути развития.
   На одной из них умелые хирурги могли излечить пораженное  раком  горло.
Со временем методику операции передали бы на Землю в обмен  на  что-то  не
менее ценное, но Олфайри не мог ждать. Он  заплатил  назначенную  цену,  и
диспетчеры Пересадочной станции отправили его на Хиннеранг.
   И снова Олфайри не почувствовал, как  черная  дыра  заглотила  его.  Он
любил новые впечатления,  и  ему  казалось  несправедливым,  что  человека
сжимают до нулевого объема и бесконечной плотности, а потом  он  не  может
передать свои ощущения. Но изменить он ничего не мог.  Вновь  для  Олфайри
создали умирающую звезду и тоннель черной дыры вынес его в точно такую  же
лабораторию на Хиннеранге.
   Там по крайней мере Олфайри видел, что  находится  на  другой  планете.
Красноватый солнечный свет, четыре луны в ночном небе, сила тяжести  вдвое
меньше, чем на Земле. Казалось, он может подпрыгнуть и сорвать с неба один
из четырех плывущих по нему бриллиантов.
   Хиннерангийцы, невысокие  угловатые  существа  с  красновато-коричневой
кожей и волокноподобными пальцами, раздваивающимися  в  каждом  сочленении
так, что  на  конце  образовывался  пушистый  венчик  извивающихся  нитей,
говорили низким шепотом, а их слова напоминали Олфайри язык басков. Однако
маленькие приборчики мгновенно  переводили  непонятные  звукосочетания  на
язык Данте,  если  у  хиннерангийцев  возникала  необходимость  общения  с
пациентом. Переводные устройства  произвели  на  Олфайри  гораздо  большее
впечатление, чем сам  Провал,  его  механизм  действия