.   Альдебаранец   подробно   объяснил
регулианину все о переходе. И только  одно  объединяло  их  всех:  желание
покинуть Долину.
     Утро было теплым и  приятным,  вершины  гор  прятались  за  облаками.
"Подъем будет трудным, - думал Торнхилл, - но не невозможным при  условии,
что чудесное свойство Долины будет охранять нас и наверху и Страж не будет
препятствовать восхождению".
     Пока  Страж  не  подавал  признаков  жизни.  Торнхилл  на   мгновение
почувствовал раскаяние, что приходится покидать Долину, но тут же  подавил
его в себе: это чувство мог пробудить Страж.
     Утро уже переходило в  полдень,  когда  они  поднялись  на  некоторую
площадку, расположенную на высоте  примерно  в  полкилометра  над  уровнем
реки. Глядя вниз, Торнхилл едва различал игру света на  поверхности  реки,
петляющей по Долине. Оставшихся двоих людей не было видно.
     Склон полого поднимался вверх. Возможно, настоящие трудности начнутся
позже, когда пойдут голые скалы,  где  воздух  может  оказаться  не  столь
приятен, как здесь, и ветер сильнее.
     Когда по часам Торнхилла наступил полдень, он объявил привал,  и  они
распаковали еду, обернутую в широкие шершавые листья растения, похожего на
лопух. Еда казалась на вкус черствой и  сухой,  как  солома,  от  прежнего
привлекательного запаха остался лишь легкий намек. Видимо, на  склоны  гор
еда не выпадала, им придется питаться сухим пайком. И  когда  представится
возможность пополнить запас еды, было неизвестно.
     После короткого  отдыха  Торнхилл  поднял  группу,  и  все  двинулись
дальше. Но не прошли и тысячи шагов, как снизу донесся крик.
     Они остановились.
     - Ты слышала крик? - спросил Торнхилл Маргу.
     - Похоже на голос Мак-Кея, - ответила она.
     - Давайте немного подождем, - предложил Торнхилл.
     Прошло немного времени, и показался Мак-Кей,  идущий  быстрым  шагом.
Лона Хардин отставала от него на несколько шагов.  Подойдя  к  группе,  он
остановился и с трудом перевел дыхание.
     - Я решил идти с вами, - сказал он. - Вы правы, Торнхилл!  Нам  нужно
всем покинуть Долину.
     - И он считает, что с сердцем у него все в порядке? - ехидно  спросил
Ла Флоке.
     - Да. Я думаю, что краткое пребывание здесь вылечило меня.
     Торнхилл улыбнулся.
     - Наконец-то вы убедились в этом сами. - Он прищурил глаза и взглянул
вверх. - Нам еще долго идти, не будем терять времени.



                                    6

     Двенадцать тысяч шагов -  меньше,  чем  два  с  половиной  километра.
Человек может пройти за час до шести километров или даже чуть  больше.  Но
не два с половиной километра вверх.
     Они часто отдыхали, хотя здесь не было ночи и им не нужно было спать,
двигаясь метр за метром, поднимаясь по все более  опасному  склону,  потом
ползли по карнизу в поисках места, подходящего для следующего подъема. Это
была медленная и трудная работа, а горы все так же громоздились над  ними,
и казалось, что они никогда не достигнут вершины.
     Воздух оставался на удивление теплым, но не душным, вокруг была дикая
местность,  легкий  ветерок  обдувал  их.  Кроткие  создания   Долины   не
отваживались подниматься выше линии леса, а  она  осталась  далеко  внизу.
Группа пленников, цепляясь за скалы, упорно продвигалась вверх.
     Торнхилл чувствовал себя усталым, но  знал,  что  необычные  свойства
Долины продолжают действовать, унося из организма продукты распада,  давая
приток свежих сил. Час за часом они карабкались вверх по горному склону.
     Время от времени Торнхилл оборачивался и тогда видел бледное лицо  Ла
Флоке,  искаженное  страхом.  Коротышка  боялся  высоты,  но   мужественно
подавлял страх. Инопланетяне немного отстали. Уэллерс  шагал,  как  робот,
почти не разговаривая, снисходительно относясь к  слабости  менее  сильных
спутников, к  шагу  которых  он  вынужден  был  приноравливаться.  Что  же
касается Марги, то она не жаловалась.  Это  доставляло  Торнхиллу  большое
удовлетворение.
     Они были уже на расстоянии менее трехсот  метров  от  вершины,  когда
Торнхилл объявил привал.
     Он обвел взглядом всех членов группы, их лица, такие разные. "Как  мы
все помолодели, - подумал он неожиданно. - Мак-Кей выглядит,  как  мужчина
лет сорока пяти, я, наверное, похож на мальчишку. И все остальные..."
     - Мы близки к вершине, - сказал он. - Давайте съедим оставшуюся пищу.
Спуск, я думаю, будет легче.
     Он посмотрел вверх. Гора сужалась к гребню, и там был  виден  проход,
ведущий к другому перевалу.
     -  Ла  Флоке,  у  вас  самые  зоркие  глаза.  Не  видно  ли   впереди
каких-нибудь признаков Барьера?
     Траппер прищурился и покачал головой.
     - Насколько я могу судить, путь свободен. Еще немного - и мы очутимся
на той стороне Барьера.
     Торнхилл кивнул.
     - Значит, последние триста метров. Пошли!
     Когда они шли по глубокому снегу, покрывавшему верхнюю часть горы, на
них обрушились яростные порывы ветра.  Здесь,  наверху,  исчезли  чудесные
свойства Долины: холодный ветер преграждал им путь на ту сторону горы. Оба
солнца стояли высоко в небе,  близко  друг  от  друга,  и  отсюда,  сквозь
снежную пыль, казались просто огромным бесформенным пятном света.
     Торнхилл почувствовал, как усталость навалилась на него,  но  гребень
был уже совсем рядом. Еще несколько шагов - и они будут там.
     Осталось только преодолеть этот нависающий выступ.
     Сама вершина представляла собой небольшое плато длиной около тридцати
метров. Торнхилл был первым, кто ступил на вершину. Он  повернулся,  помог
взобраться Марге, а спустя мгновение все уже стояли рядом плотной кучкой.
     Оставшаяся глубоко внизу Долина казалась отсюда недосягаемой.  Хорошо
была видна река, как бы втекающая в желто-зеленое свечение Барьера.
     Торнхилл обернулся к группе.
     - Посмотрите вниз, - сказал он тихо.
     - Это мир пустыни! - воскликнул Ла Флоке.
     С вершины было хорошо видно, что Долина -  единственный  оазис  среди
серой оголенной земли, простиравшейся  вокруг  горы.  Бесконечная  равнина
скал и песка тянулась до самого горизонта.
     Торнхилл внимательно посмотрел вокруг.
     - Вот  мы  достигли  вершины.  Все  вы  видите,  что  впереди.  Будем
продолжать путь?
     - Разве у нас есть какой-нибудь выбор? - спросил Мак-Кей. -  Мы  ушли
из-под опеки Стража. Внизу, возможно, мы обретем свободу. А позади...
     - Мы пойдем вперед, - твердо сказал Ла Флоке.
     - Значит, вперед, вниз по склону, -  сказал  Торнхилл.  -  Это  будет
нелегко. Но мы отыщем спуск.
     Неожиданно их охватила ледяная стужа. Небо потемнело.
     "Конечно, - подумал Торнхилл, - это не природное  явление.  Я  должен
был это предвидеть".
     - Приближается Страж! - закричала Лона, когда тьма сомкнулась  вокруг
них.
     "Это часть игры, - решил про себя Торнхилл. - Позволить  нам  достичь
вершины, а потом швырнуть обратно в Долину".
     Он почувствовал умиротворение, означающее присутствие чужого  разума,
и нежный голос в его мозгу произнес:
     "Вы покидаете меня, мои любимцы? Разве я не заботился о вас как можно
лучше? Так вы отблагодарили меня?"
     - Давайте не будем останавливаться, - пробормотал Торнхилл.  -  Может
быть, он не сможет остановить нас.
     - Какой же дорогой нам идти? - спросила Марга.
     "Возвращайтесь, - тягуче напевал Страж. - Возвращайтесь в Долину.  Вы
немного  развлеклись,  а  я  получил  удовольствие  от  вашей   борьбы   с
трудностями. Но пришло время возврата к теплу и уюту, которые  вы  сможете
обрести в Долине, там, внизу..."
     - Торнхилл! - вдруг завопил Ла Флоке.  -  Я  поймал  его!  Скорее  на
помощь!
     Голос Стража внезапно умолк. Чернота вокруг них странно  заклубилась.
Торнхилл несколько раз повернулся, пытаясь определить, где же находится Ла
Флоке. Он шагнул  и  внезапно  почувствовал,  что  траппер,  тяжело  дыша,
борется  с  кем-то,  лежа  на  земле.  Темнота  не  позволяла  рассмотреть
подробности.
     - Вот он, Страж! - взревел  Ла  Флоке.  Он  перевернулся  на  бок,  и
Торнхилл с трудом разглядел небольшое змееподобное существо,  извивающееся
в цепких руках Ла Флоке. Оно было размером с обезьянку.
     - Здесь, в центре облака, вот эта тварь! - кричал Ла Флоке. - Это она
держала нас в Долине!
     Вдруг, прежде чем Торнхилл шевельнулся, альдебаранец  резко  рванулся
вперед и упал на Ла Флоке. Торнхилл услышал хрип траппера:
     - Уберите... этого дьявола... от меня! Он пытается освободить Стража!
     Торнхилл бросился к борющимся и, ощутив скользкое  тело  альдебаранца
под руками, глубоко впился в него пальцами и  резко  рванул.  Альдебаранец
вывернулся и царапнул когтями Торнхилла по лицу.  Тот  выругался.  Никогда
нельзя сказать заранее, что может сделать  альдебаранец!  Видимо,  он  все
время был в союзе со Стражем.
     Торнхиллу удалось увернуться от когтей и нанести сильный удар в живот
противнику. Однако тот успел ударить  его  в  челюсть  и  отбросил  назад.
Внезапно из  ниоткуда  возник  Уэллерс  и  обхватил  альдебаранца  поперек
туловища.
     - Нет! - закричал Торнхилл, поняв намерение гиганта.
     Но было слишком поздно. Уэллерс поднял противника высоко в  воздух  и
швырнул  в  пропасть.  Истошный  душераздирающий  вопль  разнесся  вокруг.
Торнхилл задрожал.
     Падение с высоты шести тысяч метров было недолгим.
     Торнхилл посмотрел на Ла Флоке, который пытался  подняться  на  ноги,
продолжая сжимать существо. Голову  существа  покрывал  шлем  с  ячейками.
Вероятно, именно с помощью этого шлема он контролировал людей в Долине. Ла
Флоке поднялся и сделал три нетвердых шага.
     - Сорвите с него шлем, - сказал он. - Я уже видел такую штуку раньше.
Она с Андромеды. Там живут эти существа, они  телепаты,  а  шлем  является
усилителем.
     Торнхилл протянул руку  к  шлему,  но  встретил  дьявольский  горящий
взгляд андромедянина, который тут же пропал из поля зрения землянина.
     - Я не вижу вас! - закричал Торнхилл. - Я не вижу вас, Ла Флоке!
     -  Спокойнее,  -  донесся  голос   Ла   Флоке.   -   Мы   здесь.   Он
загипнотизировал  вас,  Торнхилл.  Если  ему  удастся  освободиться,   нам
придется несладко.
     Тьма рассеялась окончательно. Торнхилл тяжело дышал, рядом  стоял  Ла
Флоке, сжимая Стража. Они  были  на  самом  краю  пропасти.  Одна  из  ног
траппера скользнула за край. Торнхилл, к которому  уже  вернулось  зрение,
рванулся к ним и ухватился за металл шлема. Резко дернув, он сорвал шлем с
головы андромедянина.  Но  в  этот  момент  Ла  Флоке,  продолжая  сжимать
существо в объятиях, упал в пропасть.
     Спустя несколько  мгновений  послышался  далекий  крик,  и  наступила
тишина. Торнхилл держал в руках шлем, ошеломленно глядя на него и с ужасом
думая о Ла Флоке. Размахнувшись, он швырнул шлем в пропасть  и  обернулся.
Глазам его предстало странное зрелище: все члены группы,  стоявшие  позади
него, стали как-то странно размываться. Все замерцало вокруг, вздыбилось и
провалилось во тьму.


     Торнхилл  сидел  в  уютном  надувном  кресле  в  пассажирском  отсеке
звездолета "Королева-мать Элен", летящего с  Юринела  на  Венгамон.  Серая
пустота  гиперпространства  снаружи  резко  контрастировала  с   лучистыми
стенами салона, испускающими бледно-зеленый свет.
     Он потянулся и взглянул на хронометр: 12:15. Седьмое июля 2671  года.
Да,  он  славно  вздремнул  после  плотного  завтрака.  До  конца   полета
оставалось немного, к концу дня они сядут в космопорте Венгамона. Его ждут
на руднике. Сколько успел напутать этот управляющий за то короткое  время,
что он, Торнхилл, был в отпуске на Юринеле!
     Торнхилл прикрыл веки. Неожиданные странные образы промелькнули в его
мозгу - какая-то долина  где-то  на  голой  пустынной  планете  далеко  за
пределами  Галактики.  Вершина  горы  и   андромедянин-телепат,   какой-то
маленький человек, падающий в пропасть,  человек,  который  всегда  боялся
высоты, и девушка...
     "Это не сновидения, - сказал он себе. - Нет, не остатки  сна".  Вдруг
он ясно осознал и вспомнил все.  Андромедянин  телепортировал  их  на  эту
планету для какого-то своего опыта и держал там с помощью шлема-усилителя,
а когда Торнхилл уничтожил шлем и андромедянин погиб, все вернулись в свое
пространство-время, почти в то же самое мгновение.
     Холодный пот внезапно прошиб его: "Это значит, что Ла Флоке не  умер.
И Марга, Марга..."
     Торнхилл вскочил с кресла, не обращая внимания на вспыхнувшую надпись
на панели: "Во время перехода в пространство просим оставаться в креслах",
бросился в коридор, в  каюту  стюарда.  Он  ворвался  в  каюту  и  схватил
удивленного стюарда за плечи.
     - Да, мистер Торнхилл? Что-то не так? Вы могли бы дать мне сигнал,  и
я...
     - Нет, нет. Мне нужно срочно послать радиограмму на Беллатрикс-7.
     - Через два часа мы приземлимся в космопорту Венгамона, сэр, и  тогда
вы сможете...
     - Это очень срочно.
     Стюард пожал плечами.
     - Вы знаете, что радиограмма с борта лайнера весьма дорога...
     - К черту расходы! Вы пошлете радиограмму?
     - Да, сэр. Адрес?
     - Мисс Марга Феллис, обсерватория на Беллатрикс-7.
     Торнхилл вытащил из бумажника сто долларов и дал их стюарду.
     - Если вам удастся организовать прямую связь, я дам еще столько же.
     Через полчаса он сидел в кабине прямой связи.
     - Мистер Торнхилл, ваш вызов принят, ждите.
     Прошло немногим более часа, пока сквозь  шипение  Галактики  до  него
донесся голос оператора:
     - Внимание, Беллатрикс-7 на связи!
     У Торнхилла пересохло в горле. Он сказал в микрофон:
     - Марга, Марга, где вы? Это Сэм Торнхилл!
     - О! - он представил себе ее лицо. - Это не было  сном,  Сэм?  Я  так
боялась, что мне все почудилось!
     - Нет, нет, это  был  не  сон.  Как  только  андромедянин  погиб,  мы
вернулись в свое  пространство-время.  Я  -  в  свой  звездолет,  вы  -  в
обсерваторию.
     - Да, я попала в обсерваторию, к своим приборам, и как  раз  раздался
звонок, меня позвали. Я решила не отвечать,  как  обычно.  Но  тут  что-то
мелькнуло в моей памяти, я вспомнила Долину и подошла к телефону. Это  был
ты!
     - Мне сначала тоже все показалось сном. И Ла Флоке, и все  остальные.
Но это не так! Мы действительно были там, - сказал Торнхилл. - И те слова,
что я говорил тебе, - они тоже правда...
     Голос оператора прервал их:
     - Время разговора заканчивается!
     - Все в порядке, юноша, - засмеялся Торнхилл. - Еще  немного.  Марга,
ты слышишь меня?
     - Да, дорогой.
     - Когда мы увидимся?
     - Завтра вылетаю на Венгамон. Мне нужно время, чтобы  рассчитаться  с
дирекцией обсерватории. А на Венгамоне есть обсерватория?
     - Я построю ее для тебя, - пообещал Торнхилл. - А наш  медовый  месяц
мы проведем в поисках планеты с нашей Долиной.
     - Не думаю, что удастся ее отыскать, - вздохнула она. -  До  встречи,
дорогой.
     - До встречи, - сказал Торнхилл, и щелчок аппарата разъединил их.  Он
еще долго смотрел на аппарат связи, размышляя о Марге и о Ла Флоке  и  обо
всех остальных. Но прежде всего о Марге.
     "Это не было сном", - мысленно  повторил  он  и  подумал  о  тенистой
Долине,  где  никогда  не  было  ночи,  так  как  два  солнца  делали   ее
невозможной, где люди становились моложе,  о  высокой  девушке  с  темными
глазами, которая любит его, находясь в тысячах световых лет отсюда.
     Внезапно он что-то вспомнил, дрожащими пальцами закатал рукав пиджака
и увидел длинный, синевато-багровый шрам, который протянулся почти по всей
руке до самого запястья. Где-то в Галактике живет сейчас человек по  имени
Ла Флоке, который ранил его и который умер, спасая их, и вернулся живым  в
момент своего исчезновения. Видимо, он тоже  удивился,  придя  в  себя,  с
содроганием  вспоминая  змееподобного  андромедянина  и  свое  падение   в
пропасть.
     Торнхилл улыбнулся, прощая Ла Флоке эту отметину - память о нем -  на
своей руке, и направился в пассажирский отсек, сгорая от нетерпения скорее
оказаться на Венгамоне.




                            Роберт СИЛВЕРБЕРГ

                                БАЗИЛИУС




      За  окном  неспешно  догорают  лимонно-желтые  октябрьские  сумерки.
Каннингэм, устроившись за компьютером, чуть касается пальцами  клавишей  и
вызывает ангелов. Загрузить нужную программу для него секундное дело.  Еще
несколько секунд уходят на поиск нужного файла, и они являются  на  экран,
послушные его зову:  Аполлион,  Анауэль,  Уриэль  и  все  прочие.  Уриэль,
дух-громовержец, Аполлион-разрушитель, дух  бездны,  Анауэль,  покровитель
банкиров   и   брокеров.   Каждому   свое,   от    самых    скромных    до
утонченно-благородных. "Всякое существо в этом мире имеет  своего  доброго
ангела", - пишет святой Августин в своем трактате "Восемь вопросов".
     Сейчас в компьютере Каннингэма тысяча  сто  четырнадцать  ангелов.  И
каждый вечер он прибавляет новых, а конца им все не видно. В четырнадцатом
веке последователи  каббалы  доводили  число  ангелов  до  трехсот  одного
миллиона шестисот пятидесяти пяти тысяч семисот двадцати двух. Еще  раньше
Альберт Великий писал, что каждый ангельский  хор  заключает  шесть  тысяч
шестьсот  легионов,  а  в  каждом  легионе  ровно  шесть  тысяч   шестьсот
шестьдесят шесть  ангелов,  так  что,  если  количество  ангельских  хоров
неизвестно, легко представить  себе,  скаль  грандиозен  ангельский  сонм.
Рабби Йоханан говорит  в  талмуде:  "Новые  ангелы  нарождаются  с  каждым
словом, слетевшим с уст Его, да будет  благословенно  в  веках  имя  Его".
Следовательно, число ангелов поистине бесконечно. А компьютер  Каннингэма,
несмотря на расширенный объем памяти и возможность подключения к огромному
вычислительному центру  Министерства  обороны,  не  в  состоянии  вместить
бесконечность. Каннингэм и без того проделал титанический труд. Шутка ли -
создать тысячу сто четырнадцать ангелов всего за восемь месяцев работы  по
вечерам!
     Один из нынешних его любимцев  -  Араил,  дух  архивов,  библиотек  и
каталогов. Каннингэм сделал его еще и духом компьютеров.  Араил  показался
ему наиболее подходящей фигурой для столь ответственного занятия. И теперь
он   частенько   вызывает   Араила,   чтобы   обсудить   с   ним    нюансы
программирования. Есть у него и другие  излюбленные  персонажи,  хотя  его
неизменно притягивает все мрачное и зловещее. Среди тех, к кому он нередко
обращается, - Азраил, ангел  смерти,  и  Ариох,  ангел  мщения,  Зебулеон,
который будет в числе тех девяти ангелов, что вострубят  конец  света.  На
своей основной работе  Каннингэм  занят  тем,  что  с  восьми  до  четырех
составляет программы отражения советского ядерного удара, и это,  по  всей
видимости, определило его апокалипсический взгляд на мир.
     Он должен сообщить Араилу неприятную новость.  Для  вызова  духов  он
пользуется старинной магической формулой,  вычитанной  в  старинной  книге
Артура Эдварда Уэйта  "Лемегетон  или  Малый  ключ  Соломона".  Достаточно
легкого нажатия клавиш, и на дисплее вспыхивает текст заклинания:  "Взываю
к тебе, о дух  Н.  и  повелеваю  явиться  предо  мной  в  зримом  обличье,
ласкающем взор!" Каннингэм обращается к духу, упоминая  сокровенные  имена
бога Великого: Саваоф, Илион, Адонай. "Всеми силами души  моей  приказываю
тебе исполнить волю мою во всем, что почитаю благим. Посему предстань пред
очами моими без промедления смирен и  послушен.  Голосом  говори  ясным  и
чистым, наречие избери понятное мне". Поиск  магической  формулы  занимает
какую-нибудь  долю  секунды.  Нужно  лишь  заполнить  позицию  Н.   именем
требуемого духа - сегодня это Араил, - и тот покажется на экране.
     Каннингэм работает со своими ангелами по вечерам,  с  пяти  до  семи.
Затем обедает. Он живет один в небольшой  квартирке  без  излишеств,  чуть
западнее  автострады  Бейшор,  и  предпочитает  не  растрачивать  время  в
дружеских компаниях. При этом он считает