- Я соскучился, - послышался голос Волкова.
   - Выпить принес?
   - Разумеется.
   - Старый ты дурень, - сказал Тим, и  Игорь  расслышал  в  его  голосе
целое море противоречивых интонаций. - Давай  садись,  будем  квасить  и
плакаться друг другу в жилетку.
   Волков с видимым трудом спустился в лодку и достал из кармана початую
бутылку. В ярком лунном свете блеснула  черная  с  золотом  этикетка.  В
отличие от Тима, Волков предпочитал виски двенадцатилетней выдержки.
   - Вот ты все смеешься, а я ведь действительно уже немолод, - вздохнул
он. - И ни одна сволочь не хочет меня  понять.  Или  хотя  бы  поверить.
Тима, скажи, почему я всегда один?
   - Потому что ты можешь ходить как тень. Потому  что  ты  слышишь  то,
чего не слышат другие, - продекламировал Тим. - И самое обидное, что  ты
об этом не просил. Тебя заставили.
   - Тима, - сказал Волков проникновенно. - Я тебя люблю. Будь здоров.
   - Будь, - кивнул Тим, и два форсированных сенса чокнулись  бутылками.
Игорь выбрался на мостки, сунул руки в карманы, закурил и неспешно пошел
к дому.
   Остаться рядом с Волковым он не  мог  просто  физически  -  ему  было
противно.
   - Знаешь, иногда мне страшно, Тима, - сказал Волков позади-- Мы  ведь
просто чудом успели. Еще месяц, ну максимум два, и Служба взяла  бы  под
контроль все мировые финансовые потоки. А ведь это конец!
   - Да заткнись ты, - сказал Тим лениво. - Дай мне послушать ночь.
 
ГЛАВА 21 
 
ДЕВЯТОЕ ИЮНЯ, УТРО 
 
   - Ну, ты как? - спросил Игорь. Вестгейт с трудом  оторвал  голову  от
подушки  и  приоткрыл  один   глаз.   Выражение   лица   у   него   было
страдальческое.
   - Физически ничего, - пробормотал он. - А в душе...
   - Да перестань ты. Если уж кто и виноват, так это я. Недоглядел.
   - Какой он странный, - сказал Вестгейт. - Никак не могу привыкнуть  к
тому, что он такой...
   - Привыкай, - улыбнулся Игорь. - Сын супермена - непростая должность.
Придется мириться.
   - Не знаю, - Вестгейт снова лег. - Я думал, что выясню здесь  что-то,
пойму... А по-моему, я окончательно запутался. Знаешь, не уверен я,  что
мне нужен такой отец. Нет, это, конечно, замечательно, что он есть,  что
мы так похожи. Но понимаешь, он ведь ничего не может мне дать того, чего
у меня нет. Он просто старый, усталый и,  по-моему,  не  очень  здоровый
психически человек. А  еще,  знаешь,  он  такой  ограниченный...  Просто
странно все это. А может, это не он?
   Игорь опустил глаза. Все, кто соприкасался с Волковым, находились под
его экстрасенсорным давлением. Они видели его таким, каким он сам  хотел
выглядеть.
   Безропотно принимали его точку зрения. Беспрекословно повиновались. И
потом рассказывали, какой он замечательный.
   Того же самого Волков пытался добиться от Игоря - пока не увидел, что
это невозможно. А вот с Вестгейтом он,  судя  по  всему,  вел  себя  как
нормальный человек. Это было немного  странно.  Но  объяснимо.  В  Игоре
Александре Вестгейте пожилой сенс увидел сына. А в Игоре Бойко почему-то
нет. И точно таким же образом братья реагировали на отца.  Вестгейт  его
признал, хотя и с оговорками. А у Игоря все началось именно с  оговорок,
а кончилось полным неприятием.
   - Я оставлю тебе кляксу, - сказал Игорь и  осторожно  взял  брата  за
руку. - Думаю, еще сутки, и она тебя полностью вылечит.
   - Ты уезжаешь? - встрепенулся Вестгейт. - Куда?
   - К Папе в Москву. Посредническая миссия.
   - Но... Постой, а когда же мы увидимся теперь?
   - Ты не беспокойся. Отдохнешь немного и приедешь ко мне.
   - Как же... Дадут они...
   - Дадут, - сказал  Игорь  твердо.  -  Запомни  одно.  Волков  -  твой
страховой  полис.  И   ты   единственный,   кто   может   этим   полисом
воспользоваться.
   - Объясни, - потребовал Вестгейт, оживая на глазах. Игорь поднялся  и
выглянул в окно. Волков и Тим стояли посреди двора, мирно беседуя. Вид у
обоих был помятый.
   Каждый держал в руке бутылку пива.
   -  Любой  обычный  человек,  не  защищенный  от   чужой   энергетики,
оказавшись рядом с Волковым, теряет способность объективно  смотреть  на
вещи. Все ему верят, все его любят, все перед ним преклоняются.
   - А чего он твердит, что никто его не понимает...
   - Он имеет в виду, что никто его не понимает по доброй воле. Так вот,
братишка.
   На тебя Волков почему-то не давит. Я думаю, от  безбрежной  отцовской
любви. С тобой рядом он забывает о своих возможностях. Не ждет  от  тебя
дурного, не экранируется, не подсматривает  твой  эмоциональный  спектр.
Мужик как мужик.
   Открытая система. Понял?
   Вестгейт кивнул.
   - Через пару часов к тебе зайдет  один  в  высшей  степени  необычный
человек. Он организует доставку. В крайнем случае  вытащит  тебя  отсюда
одного. Но хорошо бы...
   - Все, - перебил  его  Вестгейт.  -  Дальше  не  надо.  Я  догадался.
Разберемся.
   Придумаю что-нибудь. Слушай, брат, ты новости не смотрел?
   - Боюсь, - честно сказал Игорь.
   - Вот и не смотри.
   - Очень плохо?
   - Хуже некуда. Уже собирают международный трибунал. Игорь  повернулся
к Вестгейту и внимательно посмотрел ему в глаза.
   - На этом трибунале должны судить Волкова, - сказал  он.  -  Признать
невменяемым, "промыть" ему мозги с блокировкой энергетики, чтобы  больше
не шалил, и принудительно отправить в больницу.
   - Я знаю, - кивнул Вестгейт. - Я все знаю.
   - Будет жесточайший кризис всех мировых спецслужб. Может быть, заодно
свалятся  и  два-три  правительства.   И   баланс   сил   хоть   отчасти
восстановится, - продолжал Игорь. - Во всяком случае, с  русскими  опять
начнут хотя бы разговаривать. Может быть...
   - Да хватит меня уговаривать! Все, иди.
   - До свидания, - сказал Игорь, пожимая слабую руку Вестгейта.
   - Удачи, - Вестгейт закрыл глаза. У двери Игорь остановился.
   - Знаешь, - сказал он, -  я  этой  ночью  много  думал.  И  пришел  к
совершенно конкретному выводу. Как ты думаешь, в чем причина всего этого
кошмара? А в том, что два мудака тридцать лет назад что-то не  поделили.
И до сих пор не могут этого забыть. Они просто сводят  личные  счеты.  В
том числе и нашими руками.
   Вестгейт повернулся на бок, к Игорю  спиной,  и  ничего  не  ответил.
Игорь вышел и медленно прикрыл за собой дверь.
 
*** 
 
   Тим уже был в прихожей, и Игорь на него чуть не налетел.
   - Э! - сказал Тим, упираясь Игорю рукой в грудь. - Полегче. Я  и  так
на ногах не стою. Ну что, поговорили?
   Игорь молча кивнул. Дверь  на  улицу  была  раскрыта  настежь,  и  на
утреннем солнце неземной зеленоватый оттенок кожи Тима был виден слишком
отчетливо.  Слишком  для  того,  чтобы  воспринимать  этого  человека  -
человека ли? - всерьез. Но тем не менее он был здесь,  рядом,  теплый  и
дружелюбный, и от него многое зависело в намечающейся авантюре.
   -  Спокойствие,  только  спокойствие!  -  сказал  Тим,  почувствовав,
видимо, настроение Игоря. - Нам, мутантам, недоступно наслажденье битвой
жизни... Ты уверен, что он все понял?
   - Да. Главное - сможет ли он. Все-таки к отцу  человек  приехал...  И
вот на тебе...
   - Ерунда. Таких отцов в каждом психдиспансере по сто  штук  на  учете
состоит.
   - Тяжко вам будет, когда он... его... - Игорь замялся. Тим  расправил
плечи и  упер  руки  в  бока.  Этот  жест  показался  Игорю  удивительно
знакомым.
   - Не знаю, - сказал Тим лишенным выражения  голосом.  -  Всю  ночь  я
пытался до него достучаться-То ли это не тот Волков, которого я встретил
много лет назад, то ли я сам уже не тот... А может, все от того,  что  я
не переношу сумасшедших. Короче говоря, делайте с ним, что хотите. А мне
наплевать.
   Левый глаз Тима вдруг резко дернулся, и он прикрыл его  рукой.  Игорь
деликатно отвернулся.
   - Ирину жалко, - глухо произнес Тим. - Вот кого жалко, так это ее.
   - Что, он серьезно вмешался в ее энергетику? - спросил Игорь.
   - Да как тебе сказать... Конечно, без Волкова  она  не  умрет.  Будут
депрессия, может быть, даже "ломки". Но это все переносимо.  А  вот  то,
что без Волкова черта с два она родит...
   Игорь непонимающе уставился на Тима.
   - Девочка бесплодна,  -  объяснил  тот.  -  В  очень  тяжелой  форме.
Традиционная медицина ей не поможет ничем. А вот  наш  приятель  Волков,
кажется,  уже  почти  справился.  Здоровенький  крепенький   эмбриончик.
Ма-аленький такой, хорошенький.
   Она сама еще не догадывается. Только  без  постоянной  энергетической
подпитки долго она его не проносит. Вот так-то, Игорь.
   - О господи! - сказал Игорь с чувством. - И вот так каждый день. Я за
эту неделю постарел на двадцать лет.
   - А ведь ты не умеешь ходить как тень, - вспомнил свою присказку Тим.
- И не слышишь того,  что  слышат  другие...  Представляешь,  какая  это
ответственность?
   - Нет, - признался Игорь. - И не хочу представлять.  Как  вы  с  этим
живете, Тим?
   - А мы не живем, - Тим протянул руку и  достал  у  Игоря  из  кармана
пачку сигарет.
   Понюхал ее с сомнением и положил на место. - Мы не живем  с  этим,  -
повторил он.
   - Во всяком случае, долго  не  живем.  Ощущать  на  своей  шкуре  все
болячки мира...
   Тяжко это. И  опасно.  Можно  черт  знает  во  что  превратиться.  Я,
например, очень рано научился выбирать и отсекать лишнее.  А  Волков  не
сумел. И стал богом.
   - А вы ничем не можете ей помочь?
   - Ты не понял, - покачал головой Тим. - Я же сказал, я не бог. Бог  -
вон там - у забора околачивается. Хочет к нам подойти, но опять  боится.
Он, кажется, начал сомневаться в том, что я ему друг.
   - Не очень я понимаю эти ваши философские выкладки, - сказал Игорь. -
Но вам, наверное, виднее. Что, поехали?
   Тим сделал приглашающий жест, и  Игорь  вышел  на  крыльцо.  Странное
движение в небе привлекло его внимание, он поднял глаза, и  на  миг  ему
показалось, что на участок спускается полупрозрачное облачко.
   - Господин Хайнеман! - позвал из прихожей Тим. -  Иди  сюда,  проводи
гостя.
   Игорь ощутил легкий энергетический толчок и повернул  голову.  Волков
медленно шел к нему от калитки.
   - Не подавай вида, если что-то почувствуешь, - прошипел Тим в затылок
Игорю.
   - Да ничего я не чувствую, - соврал Игорь. На самом деле он с  трудом
подавлял желание убежать. От одной мысли, что Волков захочет,  наверное,
пожать ему  руку,  и  будет  ловить  его  взгляд,  и  примется  говорить
что-нибудь, Игоря чуть не вывернуло наизнанку.
   Сзади Тим ободряюще ткнул его кулаком в поясницу.
   - Как же я тебе, слепому, завидую, - сказал он. -  А  меня,  кажется,
сейчас вырвет.
 
*** 
 
   - Слушай, а у тебя деньги есть? -  раздался  откуда-то  сверху  голос
Тима.
   Игорь попробовал открыть глаза и тут  же  спрятал  лицо  в  ладони  -
вокруг было невыносимо солнечно. Он сидел на чем-то жестком и  шершавом,
напоминающем асфальт, и за шиворот ему дул сильный теплый ветер.
   -  Не-а,  -  сказал  он,  пытаясь  сквозь  пальцы   разглядеть   хоть
что-нибудь. - Ни денег, ни документов, ничегошеньки.
   - И ампулу с ядом тоже враги отняли... - посочувствовал Тим.
   - Не надо издеваться. Мы что, уже?..
   - Осторожно, двери  открываются.  Столица  нашей  родины  город-герой
Москва.
   Отстегните ремни, можете курить. С тебя полбанки за доставку.
   Игорь осторожно выглянул  из-под  руки.  Под  ним  действительно  был
асфальт. Он сидел на крыше высокого  здания,  и  прямо  впереди  маячила
сквозь дымку смога Останкинская башня.
   - Что, не понравилось летать? - спросил Тим. - Ну, извини.
   - Да уж... - пробормотал Игорь. -  Комфорт  у  вас  на  борту,  прямо
скажем, неземной.
   Собственно, что там было на борту, Игорь так и не  понял.  Он  просто
несколько минут  лежал  в  бархатной  темноте  внутри  чего-то  теплого,
мягкого и живого. Как  будто  тебя  проглотили  -  без  гастрономических
намерений, а так, понарошку. Игорь даже испугаться не успел. Только  они
попрощались с Волковым, отбежали, нервно хихикая, за  угол  дома,  вдруг
Тим сказал "Хоп!" - и это самое живое и мягкое ласково  обхватило  Игоря
вокруг туловища и принялось убаюкивать. Да  так  интенсивно,  что  Игорь
начал зевать и мгновенно забылся. А очнулся уже здесь.
   - А долго мы?.. - Он с трудом поднялся на ноги.  Тим  крепко  ухватил
его за плечо и развернул лицом к возвышающейся посреди крыши башенке.
   - Минут двадцать. Сюда, пожалуйста.
   У башенки Игорь затормозил и уперся рукой в стену.
   - Что-то меня шатает, - пробормотал он смущенно.
   - Это Волков, паразит. Сейчас, Игорь, сейчас... Только давай все-таки
спустимся, ладно?
   - Стойте. Тим, а нельзя мне увидеть? Хоть на секунду, а?
   - Что увидеть?
   - Корабль, - сказал Игорь, чуть ли не краснея.
   - "Ольгу"? - Тим обернулся и посмотрел назад, туда,  где  над  крышей
зависло почти невидимое облачко. - Черт его знает. Что, очень хочется?
   -  Понимаете,  Тим...  Вы  только  не  подумайте,  что  это  у   меня
профессиональный интерес.
   - Ха! - Во взгляде Тима зажегся смешливый  огонек,  и  Игорю  на  миг
показалось, что он  видит  свое  отражение,  такими  большими  и  яркими
казались эти зеленые глаза.
   - Твой профессиональный интерес ничем не  отличается  от  личного,  -
сказал Тим. - Я твою породу знаю. Сам такой. А не пожалеешь, а?
   - Я понимаю, - кивнул Игорь. - Пусть мне будет хуже Неважно.
   - Ладно, погоди, - Тим скорчил гримасу, будто принюхался. -  Кажется,
никто сюда не смотрит. Приготовься, включаю на секунду, не больше.
   В воздухе раздался гулкий вздох.
   Больше всего корабль  оказался  похож  на  земного  дельфина,  только
громадного,  и  без   хвоста.   Веретенообразное   тело   с   маленькими
выступами-плавничками, упругое и лоснящееся, размером с  железнодорожный
вагон. От неожиданности Игорь охнул.
   Корабль снова вздохнул, будто ему в ответ, и исчез.
   - Красотуля моя, - проворковал Тим.
   - Он... она... оно... - замялся Игорь.
   - Она, - подсказал Тим.
   - ...действительно живая! - воскликнул Игорь в полном восторге.
   - А я что говорил? - удивился  Тим.  -  Ладно,  пойдем.  Хорошенького
понемножку, - он пинком распахнул в башенке дверь  и  потянул  Игоря  за
собой на лестницу.
   - Я теперь ночами плакать буду,  -  сказал  Игорь,  придерживаясь  за
стену. - Надо же, красота какая!
   - Ну, плакать  ты,  допустим,  не  будешь...  Я  же  спрашивал  -  не
пожалеешь ли ты, молодой человек?
   - Не пожалею, - сказал Игорь твердо.
   - Что ж мне с тобой делать-то теперь? - пробормотал Тим себе под нос,
вызывая лифт. В шахте раздался отвратительный скрежет. - Ладно,  прилечу
еще. Придумаем что-нибудь. Если доживешь.
   - Я постараюсь. Теперь обязательно постараюсь. Вы только не забывайте
нас, хорошо?
   - Вас забудешь! - усмехнулся Тим. - Эх, люди! Знаешь, от чего  вас  к
звездам тянет? От того, что в дерьме живете.
   - Слушайте, Тим, - Игоря шатало из стороны в сторону, он  неосторожно
прислонился к двери лифта, и Тим его оттащил.  -  Послушайте...  Вот  вы
постоянно твердите,  что  мы  такие,  мы  сякие,  все  у  нас  здесь  не
правильно... А у вас-то! Что там у вас?
   Что за рай такой?
   - Кто тебе сказал, что у меня там рай? - спросил  Тим  и  раздраженно
треснул кулаком по кнопке вызова. На этот  раз  лифт  подчинился  грубой
силе и действительно пошел наверх. -  Рай  понятие  чисто  субъективное.
Например, тебе у меня было бы нормально. Витька Ларин,  тот  просто  как
сыр в масле катался. А Зигмунд сказал бы, что мало демократии. А  Волков
- что ее, наоборот, много. И все бы меня спросили, какого черта я  держу
гарем. А мне пришлось бы объяснять, что  это  не  гарем,  а  оперативный
штаб, и шляются они почти голые потому, что лето, и вообще,  кто  в  чем
хочет, в том и ходит... Но с демократией это не имеет ничего  общего.  И
так далее, и тому подобное... О! Наконец-то.
   Тим впихнул Игоря в лифт, пристроил в  угол  и  нажал  кнопку  пятого
этажа.
   - В общем, Игорь, я не шучу,  -  сказал  он.  -  Давайте  завязывайте
убивать друг друга и стройте приличный космопорт. Что, слабо? Вот  то-то
и оно.
   - Теперь у нас бардак надолго, - вздохнул Игорь.  -  Россия  опять  в
жопе, мировое сообщество торжествует. А наши ведь хотели как лучше...
   - Не положено, - отрезал Тим. -  "Как  лучше"  русским  не  положено.
Значит так, в квартире ничего руками не трогай, пока я чехлы не сниму. А
то не отмоешься потом. Надо же - "как лучше"! Ха!
 
*** 
 
   Пыль  в  квартире  оказалась  вековая,  но  обстановка  была  накрыта
пластиковыми чехлами. Тим быстро скатал их, побросал  в  угол  и  махнул
Игорю - устраивайся.
   Игорь блаженно упал на кушетку. Тим открыл дверцу шкафа,  за  которой
обнаружился сейф, и покрутил диск.
   - Тебе какие деньги? - спросил он-У меня только  нал.  Баксы,  рубли,
"юрики", швейцарские франки?
   - Рубли. Немного, чтобы хватило на такси в центр. При случае отдам.
   - Забудь, - Тим швырнул Игорю на живот толстую пачку  разнокалиберных
купюр. - Убери и расслабься. На что жалуетесь, больной? Доктор  Костенко
начинает прием.
   - Легкая тошнота. И мешает что-то. Как будто держит и  не  отпускает.
Это что, остаточные явления? Он давил на меня просто безумно,  когда  мы
прощались.
   - Способный ты молодой человек, - пробормотал Тим, глядя  в  сейф.  -
Лет тридцать-сорок тому назад тебя бы  уже  принудительно  активировали.
Как это у них называлось - "разбудили". И  был  бы  ты  у  нас  подающий
надежды молодой специалист...
   - Вы что? - встрепенулся Игорь. - Вы  хотите  сказать,  что  из  меня
получился бы сенс?
   - Не исключено. Значит, мешает? Сейчас перестанет,  -  Тим  захлопнул
дверцу сейфа, закрыл шкаф, подошел к Игорю  и  как-то  странно  на  него
посмотрел. - Ну что? А теперь мешает?
   Игорь судорожно зевнул. Ему вдруг мучительно  захотелось  спать,  как
совсем недавно в корабле.
   - Отдохни часок, - сказал Тим сквозь подернувшую мир зыбкую пелену. -
Это был киллер-фантом. Зигмунду очень  повезло,  что  Волков  не  просто
сумасшедший, а еще и сентиментальный дурак. И тебе повезло. Тебя бы  еще
за убийство посадили. Зашел бы ты к директору Службы, а  он  -  брык,  и
готов...
   - Так не бывает, - пробормотал Игорь и куда-то провалился.  Там  было
хорошо. И там был Папа,  который  улыбнулся  Игорю  и  сказал  ему  свое
обычное  "Здравствуй,  сынок".  А  Игорь   протянул   руку   и   сказал:
"Здравствуй, па. Вот я и вернулся. И знаешь,  я  на  тебя  почему-то  не
сержусь. Может быть, я просто тебя понял".
   Произнести эти слова во сне было  очень  легко,  и  еще  не  успевшим
заснуть краешком сознания Игорь саркастически усмехнулся.  А  потом  ему
стало больно и страшно, он начал ворочаться и бормотать, но теплая  рука
Тима легла ему на лоб, и тогда Игорь  заснул  по-настоящему,  крепким  и
безмятежным сном.
 
ГЛАВА 22 
 
ДЕВЯТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ 
 
   Переулок,  в  который  выходили  двери  центрального  офиса   Службы,
оказался  перегорожен  усиленным  милицейским  постом.  Водитель  такси,
пересчитывая  деньги,  так  увлекся   разглядыванием   бронекостюмов   и
автоматов, что дважды сбивался и начинал с проклятьями мусолить  бумажки
заново. Судя по всему, таксист давно не имел  дела  с  наличными.  А  уж
мента с автоматом Калашникова нынешнее поколение москвичей не  видело  и
вовсе. Только броня на ментах была почему-то не милицейская,  а  классом
выше, из самых дорогих, та, которую носят  штурмовики  Безопасности.  Но
таксист вряд ли разбирался в подобных тонкостях, а Игорь просвещать  его
не стал.
   - Что тут случилось? - спросил Игорь небрежно.
   - Ты с Луны свалился? - удивился таксист. - Во всех  новостях  только
об этом и разговор. Тут американский разведцентр был. Ничего  себе,  да?
Устроились, гады, в двух километрах от Кремля...
   - Обалдеть! А я из отпуска только что. Неужели американский?
   - Так уже показывали какие-то рожи, взяли их всех как миленьких!  Ну,
земляк, ты даешь! Чуть было третья  мировая  не  началась,  а  ты  не  в
курсе...  Наши  орут  на  всю  планету,  требуют  созыва  международного
триб