о неприятным для Игоря в этой ситуации  было  то,  что  если
Службу он  по  большому  счету  недолюбливал,  то  вот  к  ее  директору
испытывал глубочайшую симпатию. С самой первой встречи, когда Папа ни  с
того  ни  с  сего  заглянул  в  Спецотдел  и  разговорился   с   молодым
сотрудником, Игорь в него буквально влюбился.
   Он почувствовал, что его  связывает  с  этим  человеком  нечто  почти
неуловимое, на  уровне  энергетики.  И  с  каждым  новым  контактом  эта
общность только крепла.
   Поэтому Игорь с  трудом  выдерживал  Папин  внимательный  и  пытливый
взгляд, которым тот сейчас буквально впивался в его лицо.  Игорь  глядел
вниз, туда, где крутились шарики на проволочках.  В  этой  игрушке  было
что-то завораживающее.
   - Ты смотри, смотри, - мягко сказал Папа. -  Это  удивительная  вещь,
нынче таких не делают. А я еще помню времена, когда  они  были  в  моде.
Посмотри внимательнее.
   Отличная штука  для  медитации,  я  сам  на  ней  оттягиваюсь,  между
прочим... Не нужно прикладывать никаких усилий. Если  задать  правильный
ритм, она все сделает за тебя.
   Игорь смотрел. Действительно, игрушка задавала очень удобный темп для
расслабления. Судя по всему, ее колебания накладывались каким-то образом
на волновую структуру  работы  мозга,  и,  глядя  на  качающиеся  шарики
достаточное время, можно было достичь того же эффекта полной "отключки",
что давали запрещенные теперь биорезонаторы.
   - Идеальная балансировка, - почти мурлыкал Папа. - Ритм, ритм,  ритм,
и ты  уже  расслаблен,  ты  полностью  расслаблен,  ты  чувствуешь  себя
превосходно, тебе уютно и тепло, по всему телу разливается покой...
   - Что? - встрепенулся Игорь.
   - Я говорю, тебе ведь  апельсиновый?  -  спросил  Папа.  Он  стоял  в
дальнем углу и копался в баре-холодильнике.
   - Апельсиновый, если можно, -  кивнул  Игорь,  доставая  сигареты.  В
пепельнице дымился оставленный Папой окурок. Пепельница  была  огромная,
антикварная, и на куцем журнальном столике  выглядела  инородным  телом.
Игорь потряс головой. Ему вдруг показалось, что еще  минуту  назад  этой
пепельницы здесь не было... Да нет же! "Все-таки я не  восстановился  до
конца. Этот энергетический шок был чересчур глубокий. По большому счету,
Папа прав. Дурак я и ковбой. Нельзя было так рисковать".
   - Держи, - Папа протянул Игорю стакан,  и  тот  увидел,  что  холеная
породистая рука директора с  длинными  красивыми  пальцами  еле  заметно
подрагивает. "Не один я на пределе, - подумал Игорь.  -  Безумное  лето.
Чудовищная жара и магнитные бури.
   Папа, наверное, тоже гипотоник, как и я. Только я могу с утра  выпить
кофе с коньяком, а ему-то нельзя, он на всей планете главный. И надо же,
носится со мной... Преемника готовит. Ох, и  трудно  же  мне  будет  его
обидеть..."
   - Я в этой истории с гранатой только одного понять не могу, -  сказал
Папа, усаживаясь и подбирая из пепельницы свой окурок.  -  Ты  вроде  бы
сказал, что она у тебя всегда в кармане. Это как понимать?
   - Да соврал я, - соврал Игорь. - Конечно, я ее специально на  задание
взял.
   Машина-то железная.  Мало  ли  что...  Игольник  мой  штатный  ее  не
возьмет, разве что колеса продырявить или там стекла побить. Шокер тоже,
он, кстати, и не помог...
   А граната - это все-таки хоть какая-то гарантия.
   - Нехорошо старших обманывать, - заметил Папа.
   - То есть? - удивился Игорь.
   - Ты никогда не ходишь без оружия. Никогда и никуда.
   - Игорь Иванович, вас неверно информировали...
   - Слушай, тезка, не вешай мне лапшу на уши. Я же тебя  не  спрашиваю,
зачем тебе это. Мне нужно знать, почему.
   - Ну и спросите об этом доктора Сабурова.
   - Он не правильно интерпретирует то, что ты ему говоришь.
   - Наконец-то! - Игорь даже руками всплеснул от удовольствия.  -  Хоть
кто-то здесь лучший психолог, чем наш доктор наук!
   - Сынок, не трогай Сабурова. Он хороший специалист. Просто ты ему  не
по зубам, ты его совершенно запутал. И вообще,  меня  сейчас  интересует
твоя собственная оценка.
   - Ну, допустим... - Игорь на мгновение задумался. - Допустим, я  ношу
оружие, чтобы из него не стрелять. Чтобы быть полностью уверенным, что я
никого не обижу.
   - С ним ты ощущаешь себя достаточно  сильным  для  того,  чтобы  быть
добрым и милосердным, да? - прищурился Папа.
   - Точно, - кивнул Игорь.
   Папа глубоко затянулся и раздавил окурок в пепельнице.
   - Правдоподобно, - сказал он. -  Ну  что  ж.  При  условии,  что  эта
граната у тебя была единственная... Или, скажем так, последняя...
   - У меня дома в сейфе целая упаковка, - сообщил Игорь.
   - Не ври мне, - сказал Папа очень мягко. - Хотя бы мне не ври.  И  не
задирай сослуживцев. А этот  эпизод,  он  забыт.  Целиком  и  полностью.
Только поменьше валяй дурака и побольше думай  головой.  И  учти,  я  за
тобой слежу очень внимательно.
   Ладно, - он встал, прошел к рабочему столу  и  поиграл  клавишами  на
терминале - Лена, он уходит. Открой ему коридор.
   - Сейчас, Игорь Иванович. Минуту.
   - Мы ждем.
   Игорь встал.
   - Игорь Иванович, - позвал он тихонько.
   - Да? - Директор был  уже  где-то  далеко-далеко  и  опять  перебирал
бумаги на столе.
   - Так все-таки зачем вы меня вызывали? Папа бросил на Игоря  короткий
взгляд и снова погрузился в свои бумажки.
   - Я услышал то, что хотел услышать.  И  сказал  то,  что  должен  был
сказать, - пробормотал он глухо. - Придет время, ты все узнаешь.  И  все
поймешь.
   - А если я не хочу?! - вырвалось у Игоря неожиданно для него самого.
   - Готово, - сообщила из приемной Лена.
   - Иди, мой хороший, - сказал директор,  будто  не  расслышав  возглас
подчиненного.
   - И... удачи тебе, сынок.
   Вместо благодарности Игорь презрительно хмыкнул, круто  повернулся  и
вышел.
 
ГЛАВА 5 
 
ТРЕТЬЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ 
 
   Спортивный зал был насквозь пропитан запахом пота. Плюс  тридцать  по
Цельсию  за  окном  превратили  Москву  в  огромную  адскую   сковороду.
Перегретые кондиционеры то и дело отключались,  и  тренировка  с  каждой
минутой все больше походила на драку в турецких банях. Когда-то, в  пору
бурной молодости, сенсэю довелось испытать такое на себе,  и  он  хорошо
помнил, насколько это было потное, душное и скользкое дело.
   И теперь он, не стесняясь показаться нервным, то и дело  озирался  на
проклятые ящики в  надежде,  что  они  вот-вот  оживут.  Ему  так  и  не
терпелось запустить руки в умную электронику и  замкнуть  ее  накоротко,
чтобы жалела людей, а не себя. Но  на  кондиционерах  стояли  пломбы,  а
сенсэй был дисциплинированным человеком и учил дисциплине других.
   Занятие потеряло темп. Вялые потные  тела  расслабленно  шлепались  о
татами, и с каждой минутой росла  вероятность,  что  кто-нибудь  отшибет
себе все печенки.
   Сенсэй  просигналил  своим  помощникам,  чтобы  отработку  следующего
приема сократили вдвое, и устало зажмурился. Кто-то  подошел  и  толкнул
его в плечо.
   - Наконец-то, - пробормотал сенсэй, не скрывая раздражения.
   - Не рычи, старый мастер. Где он?
   - Да вон, - сенсэй, не открывая глаз,  ткнул  пальцем  в  сторону.  -
Тащится, сукин сын.
   - Почему ты просто  не  выгнал  его  из  зала?  Для  чего  тебе  этот
спектакль?
   Сенсэй с усилием потер ладонями веки и посмотрел на  пришедшего.  Это
был высоченный, под два  метра,  усатый  господин  со  слегка  обрюзгшим
породистым лицом.
   На вид лет сорока с небольшим, спортивного  телосложения.  Но  сенсэй
отлично знал, что начальнику Отдела  спецпроектов  Королеву  столько  же
лет, сколько и ему самому -  шестьдесят  один.  Королев  возвышался  над
сенсэем, как взрослый над ребенком.
   Одет он был в строгий костюм с галстуком, но дышал легко  и  выглядел
очень бодро.
   Сенсэй потянул носом воздух.
   - Что у тебя за дезодорант? - поинтересовался он.
   - Просто я не потею, - объяснил Королев. - Ладно, давай колись.  Чего
задумал?
   Зачем тебе я понадобился?
   - Если бы он сам ко мне пришел, я бы его  давно  выгнал,  -  объяснил
сенсэй. - Но он здесь не по своей воле,  его  заставили.  И  он  хороший
мальчишка. Просто не может быть как все. Я раньше думал, что не хочет, и
пытался его сломать. А сейчас вижу, что он именно не может.  Получается,
нет у меня права его выгнать.
   Но он мне тут напрягает обстановку. Если одному можно выпендриваться,
так и остальные начнут, верно?
   - Вот уж не думал, что ты такой чувствительный!  Надавал  бы  ему  по
ушам, и все тут. Со мной ты, я помню, не церемонился!
   - Старина, ну сам подумай! Ведь эта группа  -  не  оперативники!  Это
персонал центрального аппарата. Я не имею права наносить им  психические
травмы. Башку проломить - это пожалуйста, а  унижать  их  достоинство  -
нет. Мне на прошлой неделе в "рейхсканцелярии" все мозги засрали как раз
по этому поводу.
   - Ох, и вздрючил бы я их  лет  двадцать  назад!  -  рявкнул  Королев,
топорща усы и обводя недобрым взглядом "персонал центрального аппарата",
вяло наносящий и отражающий удары.
   - Да я их и сейчас всех застрою в пять минут, - сенсэй прижал руку  к
сердцу. - Только вот что-то  на  пенсию  не  хочется.  А  потом,  честно
говоря, мне тоже кажется, что не стоит от них требовать больше, чем  они
могут. Они ведь не группа захвата какая-нибудь. Ну,  обороняться  должны
уметь...
   - Стареешь, - упрекнул его Королев. Сенсэй помотал головой.
   - Это не мы стареем, - сказал он мягко. - Это состарился мир.
   Королев посмотрел на него озадаченно.
   - Вспомни, какие мы были в их годы. И какая жизнь была вокруг нас.  А
теперь... - сенсэй вздохнул. - Этим обалдуям  по  тридцать  лет,  а  они
озабочены только тем, чтобы поменьше  двигаться,  потому  что  при  этом
слишком много энергии расходуется.
   И мир такой же - во всем  экономия,  расчет...  Я  понимаю,  что  это
правильно, но уж очень все как-то... не по-русски, а?
   Королев что-то утвердительно промычал.
   - И все-таки, ты мог бы его отправить ко мне в кабинет.
   Сенсэй усмехнулся.
   - Так ты и не понял, что такое "сенсэй". Сенсэй жесткий, но он  несет
за ученика колоссальную ответственность. А эти люди мне не  принадлежат.
Если кто-нибудь из них поранится, я зову врача. Этот парень нездоров.  Я
зову тебя. Если я его просто выгоню, значит, я боюсь принять решение.  А
вот если вы с ним поговорите и ты его не убедишь, тогда уже ты  возьмешь
его за руку и уведешь из зала.
   Навсегда. И это будет означать, что я принял решение. Что, не понял?
   - Ни хрена не понял. Но раз ты просишь...
   - У-мо-ля-ю, - сенсэй провел ребром ладони по горлу.
   - Значит, тащится, сукин сын...  -  повторил  Королев  фразу  сенсэя,
глядя в угол зала. Там на матах сидел в позе лотоса  молодой  человек  с
безмятежно расслабленным лицом. В зале  стояла  удушливая  жара,  резкий
запах пота перебивал все  остальные,  истошно  кричали  и  шумно  падали
бойцы, а он, разведя в стороны руки со  сложенными  чашечками  ладонями,
медитировал.
   Королев, который терпеть не мог демонстраций, шумно  задышал  и  упер
руки в бока.
   - Только без крика, - попросил сенсэй. -  Кричать  будешь  у  себя  в
кабинете.
   - А вот это уже был твой риск, - заявил Королев, срываясь с места. Он
не стал обходить дерущихся по краю зала,  а  проложил  себе  путь  через
центр. Ему вслед оборачивались и  хихикали.  К  Отделу  спецпроектов  на
Службе относились со смешанным чувством зависти и  недоверия.  Вроде  бы
занимаются люди чем-то невероятным, только  вот  непонятно,  в  чем  оно
состоит. И отбирают в этот отдел  народ  со  странностями.  У  них  даже
проблемы личного плана, и те не как у людей.
   Королев навис над подчиненным и грозно рыкнул:
   - Н-ну?!
   Молодой  человек  медленно  открыл  глаза,  оказавшиеся   удивительно
большими,  слегка  навыкате,  несколько  раз  моргнул,  хлопая  длинными
пушистыми ресницами, и поднялся на  ноги.  Он  был  не  так  высок,  как
Королев, но все же выше среднего роста. Фигура крепкая, даже  массивная.
Длинные темно-коричневые волосы схвачены резинкой на затылке и собраны в
хвост. Черты лица правильные, только, может  быть,  излишне  мягкие  для
мужчины. Красивый сладенький мальчик. Котяра, блин...
   Несколько мгновений Королев, пыхтя,  вглядывался  в  большие  зеленые
глаза, выражающие полнейшую невинность. Потом он  выставил  перед  собой
раскрытые ладони и, потрясая ими, спросил почти умоляюще:
   - Ну какого черта, Игорь? Игорь слегка потупился.
   - Я двадцать раз вас просил... - начал он спокойно.
   - И чего ты этим хочешь добиться?!
   - Покоя, Андрей Иваныч.  Только  покоя  -  для  нас  обоих.  Вы  меня
заставляете делать то, чего я не могу в принципе. Даже сенсэй это понял.
   - Пассивное ведение боя - позор!
   - Это, может быть, для вас позор. А для меня  нормально.  Не  могу  я
бить человека, который мне ничего плохого не сделал, разве непонятно?
   - А вот когда ты на  задании  столкнешься  с  каким-нибудь...  Ты  же
будешь не готов!
   Что ты будешь делать, если у тебя приемы нападения не наработаны,  не
отточены до автоматизма, а?!
   - Я убью его, - сказал Игорь. И улыбнулся.  Королев  внезапно  сбавил
тон, сунул руки в карманы и спросил очень тихо:
   - Чем ты его убьешь, парень? Х...ем?
   - Я ему воткну палец в мозг. Сквозь глазницу, - ответил Игорь так  же
тихо.
   Королев застыл в замешательстве.
   - Ты псих? - выдавил он  наконец.  -  Ты  в  курсе,  что  нормальному
человеку такое не под силу?
   - Кто сказал, что я нормальный человек? - поинтересовался Игорь.
   - Доктор Сабуров говорит, что ты чемпион мира по вранью.
   - Сабуров даже со своими проблемами  разобраться  не  может.  Вы  его
спросите, почему от него жена ушла.
   - Откуда ты знаешь?.. - опешил Королев.
   - Да я и не знаю. Но вот симптомчики...
   - Тьфу! Значит, так. Твое последнее слово?
   - Нет! - отчеканил Игорь.
   - Тогда я пишу рапорт, - вздохнул Королев. - Тебя, конечно, освободят
от занятий, но ты попадешь в черный список. Затаскают по собеседованиям,
вывернут мозги наизнанку  и  влепят  пожизненно  запрет  на  руководящие
должности. Такое тебе на ум не приходило, а?
   - Вы не сердитесь на меня, Андрей Иваныч, - попросил Игорь так мягко,
как просят очень близких людей.  Королев  поморщился  -  этой  мягкостью
парень брал его в соучастники. - Я, правда, иначе не могу. Это пытка для
меня. Я без этих дурацких тренировок в сто раз лучше работать буду.
   - Запрет на руководящие должности, - напомнил Королев.
   Игорь небрежно шевельнул бровью.
   - Я на Службу не рвался, - сказал он. - Сами позвали. И в  начальники
тоже... позовут. Только я откажусь, наверное.
   Этого Королев вынести уже не  смог.  Он  развернулся  на  каблуках  и
бросился вон из зала. Если бы бойцы не начали рассаживаться у стены,  он
бы их посшибал, как кегли. Игорь расправил плечи, сделал глубокий вдох и
двинулся к сенсэю. Вот перед кем ему было действительно стыдно.
   Сенсэй ждал его. И ждали сидящие  в  ряд  "аналитики",  "научники"  и
"управленцы".
   Многие из них неплохо  знали  Игоря  по  работе,  и  сейчас  им  было
чертовски интересно, как с ним попрощается сенсэй, опытный  и  уважаемый
человек.
   Игорь с сенсэем поклонились друг другу.
   - Значит, уходишь? - спросил сенсэй.
   - Простите, мастер. Наверное, так будет  лучше.  Я  не  забуду  ваших
уроков, вы очень много дали мне. Спасибо и... до свидания.
   Сенсэй отвернулся от группы. Игорь последовал его примеру.
   - До свидания, - проговорил сенсэй очень тихо, глядя в стену. - И  не
думай о себе плохо. Ты  просто  выбрал  свой  путь,  и  у  тебя  хватило
мужества настоять на том, что для тебя он единственно  верный.  Надеюсь,
Служба поймет это.
   - До свидания, - прошептал Игорь, чувствуя, как защемило  сердце.  Он
повернулся к группе и поклонился ей. Сенсэй группе кивнул,  люди  дружно
встали  и  поклонились  в  ответ.  Некоторые  взгляды  показались  Игорю
презрительными. А некоторые - нет.
 
*** 
 
   Кондиционеры, похоже, расплавились во всем здании. Игорь  всего  лишь
прошел от душевой до выхода  со  Службы,  но  футболку  уже  можно  было
выжимать, а из джинсов хотелось выпрыгнуть. Тем не  менее  настроение  у
Игоря было приподнятое. Он только что решил очень серьезную проблему,  а
дома его ждал полный холодильник пива.
   В  вестибюле  до  неприличия  взопревший  доктор  психологии  Сабуров
боролся с системой идентификации. Охрана, тяжко отдуваясь и  обмахиваясь
беретами, меланхолично наблюдала, как тот в десятый раз пытается мокрыми
пальцами загнать в щель свою карточку, и опять она у него выскальзывает.
   - Да ладно, доктор! - сказал наконец сержант. Он сунул руку под пульт
и что-то там с усилием повернул. - Проходите так. Только быстро.
   Доктор, рассыпавшись в благодарностях, прошел сквозь турникет и нос к
носу столкнулся с Игорем.
   - Значит, я чемпион мира по вранью? - спросил Игорь, прищурившись.
   - Здравствуйте,  Игорь!  -  как-то  слишком  уж  обрадовался  доктор,
запихивая в карман потную карточку и извлекая на свет  божий  скомканный
носовой платок. - Вот жарища  какая,  просто  ужас!  Просто  невыносимая
жарища! Я как представлю, что сейчас  творится  в  пятнадцатой  больнице
или, например, в Центре Психического Здоровья...
   - Завтра будет чуть-чуть прохладнее, - сказал Игорь.  -  Но  проблемы
останутся  те  же.  Вы  мне  не  можете  объяснить,  доктор,  такой  вот
парадокс... Почему так получается - когда я вру, мне все верят. А  когда
я говорю  чистую  правду,  мне  не  верит  никто.  Даже  дипломированный
психолог - и тот не верит. Мало того, что дипломированный, так еще  и  с
учеными степенями...
   Сабуров вытер потную шею, затолкал платок в  карман  и  уставился  на
Игоря, как на надоедливое, но безвредное насекомое.
   - А вы часто говорите правду? - поинтересовался он.
   - Всегда.
   - То есть вам никто и никогда не верит.
   - Никто и никогда.
   - Ну вот, Игорь, опять вы врете.
   - Опять, доктор. И все-таки в чем дело, а? Я так надеялся, что вы  за
меня заступитесь...
   Охрана так старательно развесила уши, что даже перестала обмахиваться
беретами.
   Как и предыдущая смена, с которой Игорь  общался  утром,  эти  ребята
числились в "отделе прикрытия", то есть имели богатый оперативный опыт и
видали разнообразные виды. Поэтому Игорю они верили. А  вот  Сабурову  -
нет. Потому что Игорь, человек с топ-секретным допуском, никогда ими  не
брезговал. Даже когда проносился мимо, не кивая. А сверхлюбезный  внешне
Сабуров, всего-навсего какой-то задрипанный психотерапевт, всегда на них
смотрел, как на дерьмо.
   - Послушайте, молодой человек, - начал  раздражаться  Сабуров.  -  Вы
что, требуете всесторонней экспертизы? А это ведь можно организовать...
   - Не угрожайте мне, доктор. Я всего лишь попросил вас о помощи. А  вы
подняли меня на смех. И выставили лжецом. По-вашему  получается,  что  я
преследую какие-то  свои  цели,  идущие  вразрез  с  интересами  Службы.
Подумайте! Ведь вы фактически меня обвиняете в серьезном проступке.
   Доктор насупился и сбавил тон.
   - Я могу только повторить то, что вы уже от меня слышали, - сказал он
хмуро. - Вы, Игорь, тонкий и, простите, излишне впечатлительный человек.
Вы вбили себе в голову, что вы жестоки.  Это  у  вас  защитная  реакция.
Несколько сеансов у психотерапевта, и ее как рукой  снимет.  Вам  просто
нужно решиться. Но вам это неудобно, потому что опять придется ходить на
занятия. А  вы  их  отчего-то  посещать  не  хотите.  Вот  и  получается
замкнутый круг.
   - Но если я чувствую,  просто  физически  чувствую,  что  мне  нельзя
ударить человека! - почти взмолился  Игорь.  -  Если  я  не  отвечаю  за
последствия! Что же мне делать?!
   - Милый мой! - отмахнулся Сабуров. - Если бы дело обстояло  так,  как
вы пытаетесь себя убедить, вы бы уже давно перестреляли всю Службу. Тяга
к агрессии должна  находить  выход.  А  вы,  наоборот,  всякого  насилия
избегаете. Честное слово, нет у вас никаких симптомов, которые у