бхватил голову руками.
   Конверта в столе не было. Вместо него в ящике лежал маленький чертик,
искусно сплетенный из куска телефонного кабеля.
 
*** 
 
   - Ко мне тоже кто-то ходит, - небрежно сказал Рябцев.  Они  сидели  у
Рябцева  на  кухне  и  пили  чай.  Обстановка  в  квартире  у  резидента
инопланетной  цивилизации  была  маниакально-депрессивная.  Два  десятка
раскрытых пачек "Явы" на батарее отопления, образцы  каких-то  минералов
на  подоконнике,  раскладушка  с  Постелью,   заправленной   по-армейски
педантично. Полное отсутствие даже малейших признаков еды.  И  громадная
карта  СССР   во   всю   стену   с   аккуратно   прочерченными   линиями
геобиологических жил "по Рябцеву". Тим подумал, что для полноты  картины
не хватает только мелкого болезненного штриха - чего-нибудь вроде носков
на газовой плите.
   - Заходят,  когда  меня  нет,  потопчутся,  вещи  с  места  на  место
подвигают... Ерунда, Тим, не обращай внимания.
   - Хорошенькое дело - не обращай... Вы не "нюхали", что это за люди?
   - Не-а. Мне это не интересно... -  И  Тим  увидел:  действительно  не
интересно.
   Рябцев  больше  не  сенс.  Может   быть,   он   уже   и   способность
"принюхиваться" утратил.
   - Владимир Владимирович, вы только не  обижайтесь.  Может  быть,  вам
этот вопрос покажется оскорбительным, но... Люди из моей группы  в  один
голос твердят, что все более или менее способные биоэнергетики выполняют
какие-то задания "органов".  И  что  вообще  наш  "Центр"  создавался  с
благословения КГБ. Вы можете  это  прокомментировать?  Рябцев  улыбнулся
Тиму, мягко, по-отечески.
   - Тимочка, сынок, - сказал он. - А ты  вообще  представляешь,  что  в
нашей стране что-то новое можно было сделать без визы КГБ? Если бы  я  с
ними не договорился, если бы у  меня  в  "органах"  не  работали  старые
друзья - не было бы никакого "Центра".
   - И как же вы договорились? - проронил Тим сквозь зубы.
   - Ты пойми, сынок, главное. С того момента, как Джуна  начала  лечить
Брежнева, "органы" сообразили, что это дело очень удобное для  них.  Они
начали создавать моду  на  экстрасенсов.  А  кого  лечили  и  развлекали
тогдашние сенсы? Якобы подпольно? В каких домах бывали?
   Тим задумался. "Что ж, правдоподобно, - решил он. - Но почему  именно
сенсы? С тем же успехом можно было создать моду на психотерапию... А вот
и нет. Конечно же! В Советской России практически не было психологов.  И
никто толком не представлял, на что  они  способны.  А  вот  экстрасенс,
кудесник, маг... Тем более что на него клиенты сами летят, как  мухи  на
дерьмо, - и заманивать не надо".
   - Они работали с самым  трудным  контингентом,  -  продолжал  Рябцев,
вторя мыслям Тима. - Ведь люди искусства и науки - очень  сложный  народ
для "органов", Тима.
   Даже такие запуганные, как в Советском  Союзе,  все  равно  это  люди
выдающиеся, требующие особого к себе  отношения.  Ведь  депортировали  и
сажали только самых  непреклонных.  Тех,  кто  не  поддавался  внушению,
программированию. Которое именно сенсы и  проводили  втихаря...  Ты  мне
веришь, Тима?
   - Стараюсь.
   - Вот ты и поверь, что ничего дурного нами сделано не было. Например,
Лапшин не отдал тебя. А тебя очень просили. Но он сказал - нет  никакого
смысла, бесперспективен. Хотя ты был лучший. А Лапшин сказал  -  плохой,
интереса не представляет. Пережил в детстве психическую травму, активным
биоэнергетиком стать никогда не сможет.
   Тим резко сжал челюсти и прокусил насквозь сигаретный фильтр.
   - Хорошо, - сказал он. - Допустим. Спасибо. И все-таки чем занимались
те сенсы, которых Лапшин э-э... отдал?
   - Да все тем же, сынок. Приняли в свои руки старые зоны влияния.  Те,
где работали сенсы прежней формации. Которые уже состарились, или просто
устали, или  расшатали  себе  нервишки.  Подобрали  их  клиентуру.  Твои
однокашники не сделали больше зла, чем было уже сделано к тому  моменту,
Тима. А самое главное - то, что мы знали: скоро все это станет никому не
нужно и их отпустят. И они смогут  заниматься  исключительно  добрыми  и
нужными делами.
   - Кого отпустят, Владимир Владимирович?! Что может измениться в  этой
стране?!
   - Но ведь уже меняется, Тима!
   - Да ничего не меняется!!! - заорал Тим. - Вы что, не  понимаете,  на
хрена взялась вся эта "перестройка  энд  новое  мышление"?!  Да  это  же
обман! Горбачев просто хочет на нашем горбу в рай въехать!  Он  отпустил
вожжи, чтобы волна народного гнева распугала старых пердунов в  ЦК!  Это
же принцип всех переворотов!
   Обосрать тех, кто был до тебя! - от злости Тим захлебнулся.
   Рябцев ждал продолжения, довольно потирая руки. Тим залпом  проглотил
чашку остывшего чая и сказал уже спокойнее:
   -  Сталинские  репрессии,  хрущевская  кукуруза,  теперь  брежневская
стагнация. Мы ничего не знали бы об этом, если бы каждому новому  царьку
не приходилось  оправдывать  смещение  прежней  верхушки.  Я  одного  не
понимаю: почему никто не хочет этого признавать вслух!
   - Люди не хотят ощущать себя баранами... Послушай, Тима...
   - Но они же и есть бараны!!! - рявкнул Тим. - А, да что я  тут  перед
вами... - он чуть не сказал "бисер мечу", но удержался. С Рябцевым  было
сложно говорить. С одной стороны, он нес в себе все те  черты  поколения
"родителей", которые Тим ненавидел. И в то же время,  наверное,  в  силу
своих шизоидных откровений свыше Рябцев очень многое  видел  в  истинном
свете. Стыдно было его обижать.
   - Ты меня послушай, - сказал Рябцев. - Хорошо, насчет  баранов  давай
оставим. Но вот насчет Горбачева ты прав. Только одного  не  учитываешь.
Вот ты сказал про волну народного  гнева.  Все  правильно.  Горбачев  не
рассчитал, понимаешь? Эта волна сметет и его самого, и все, что  есть  в
нашей стране дурного. Так что я обещаю тебе, Тима, что очень скоро здесь
все изменится. Через год-два, не больше.
   - Допустим, вы правы. Хотелось бы. Но мне  столько  не  продержаться,
Владимир Владимирович.
   - Ты должен, Тим.
   - Да никому я ничего не должен!
   - А Мать-Земля? Она на тебя надеется, я знаю.
   - Тьфу! - Тим отвернулся. Некоторое время он  глубоко  дышал,  пробуя
восстановить душевное равновесие. - Как все получилось с Эфой? - спросил
он наконец.
   - С Фаиной? Мы вызвали Черта на встречу. И договорились.
   Тим откинулся назад и заложил руки за голову. У  Рябцева  ему  всегда
хотелось принять открытую к контакту позу. Рядом  с  этим  человеком  он
ощущал себя в тепле и безопасности. Тим не питал иллюзий - невооруженным
взглядом было видно, что вот с этой мягкой располагающей улыбкой  Рябцев
и убьет, если надо. Человек с кошачьей грацией мощного, тяжелого,  будто
каменного тела. Дружественный и ласковый. Убьет  запросто  кого  угодно.
Кроме Тима Костенко. И, пожалуй, Полынина.
   Конечно, не нарочно убьет - защищаясь. Но факт остается фактом.
   - И кто же такой Черт?
   - Он, Тимочка, представился нам сотрудником "шестерки"  КГБ.  Это  их
оперативно-техническое  управление.  Как   его...   Хананов.   Александр
Михайлович Хананов. Хочешь, я дам тебе его адрес?
   - Ну уж нет! - выдохнул Тим, не задумываясь.
   - Напрасно. В общем, он освободил ее. И стер ей память. И дал  слово,
что больше такого не повторится. Ни с кем, никогда.
   Тим недоверчиво прищурился.
   - Как это вы его так?..
   - Оказалось несложно. Микроволновой генератор,  который  держал  Эфу,
работал на строго определенной частоте. Если ты вычислил эту частоту, то
сможешь определить и направление и по этому  же  лучу  послать  ответный
удар. Мы пригрозили, что разнесем вдребезги его аппаратуру.
   - И он поверил... - пробормотал Тим.
   - Конечно!
   Тим закусил губу. "Чего-то ты, Владимир Владимирович,  не  понимаешь.
Не хочешь понимать. Или просто не знаешь всей правды".
   - А ты не прекращай свое расследование, - сказал Рябцев.  -  Я  знаю,
что за вашими публикациями о "Программе "Зомби" следит множество хороших
людей. Пусть вы ошибаетесь, пусть вам мешают, но главное то,  что  вы  с
Зайцевым - пишете. Чем больше вам удастся напечатать, тем меньше у  этих
фашистов останется пространства для маневра.
   - Зайчик сейчас в Киеве, - вздохнул Тим. -  Там  главный  конструктор
одного НПО проговорился, что  они  производство  генераторов  ставят  на
поток. Не знаю, что удастся выяснить, но  Зайчик  копает,  как  шагающий
экскаватор. Он и официальные материалы кое-какие добыл.
   - А мою статью  напечатать  не  захотел,  -  ревниво  заявил  Рябцев,
вспомнив, наверное, что он инопланетный резидент.
   - Меня только одно беспокоит, - сказал Тим, уводя Рябцева от темы.  -
Вот сами прикиньте. Нет пока что техники,  которая  по  сложности  может
конкурировать с  нервной  системой.  А  уж  тем  более  -  удерживать  и
воспроизводить поведенческие программы, близкие к психическим.  Это  все
не поддается моделированию. Так что микроволновой генератор - всего лишь
усилитель, понимаете?
   - Ну... разумеется! За генератором должен сидеть человек.  Да  так  и
есть, чему ты удивляешься, Тим?
   - Сенс должен сидеть за генератором, Владимир Владимирович.
   - А кто же еще? Конечно, сенс. К чему ты это?
   - Да к тому, что если судить  по  масштабам  давления  на  московских
сенсов, то скоро "Программе" потребуется очень много новых операторов.
   Рябцев поднял глаза к потолку.
   - Так что я не  знаю,  Владимир  Владимирович,  что  там  творится  у
Черта... Но вот это оперативно-техническое управление сдавать позиции не
намерено. А намерено оно наращивать мощности.  "Программа"  свернута  не
будет. Если, конечно, она вообще существует.
   - А ты сомневаешься? - прищурился Рябцев. Тим  встал,  сунул  руки  в
карманы и прошелся по кухне туда-сюда.
   - Очень хочется, - сказал он.  -  Хочется  надеяться.  Что  завтра  я
проснусь и окажется, что ничего этого не было. Что все  это  был  просто
бред. Что я выпил очень много водки и у меня была галлюцинация. Или  что
я  переутомился.  Но  только  чтобы  все  это  оказалось  сном...  -  Он
остановился у окна. - Больше двадцати  позиций  в  списке  у  Зайцева...
Солидные фирмы, крупные ученые, вплоть до академиков.
   - А откуда он берет эти данные?
   - Слухами питается. У него, Владимир Владимирович,  богатый  опыт  по
этой части.
   Он два года занимался сбором и оценкой достоверности  слухов.  В  том
числе и по части науки. Ай, да не важно это все. Он  хороший  журналист,
профессионал. И ни на грош во все мои доказательства не верил. Пока  сам
не выкопал  главное.  Тоже  не  факт,  даже  переписать  на  бумажку  не
разрешили. Но он читал своими глазами и запомнил...  -  Тим  замолчал  и
спрятал лицо в ладони.
   Рябцев раздавил в пепельнице невесть какой по счету окурок.
   - "Перечень сведений, запрещенных  к  публикации",  -  почти  шепотом
произнес  Тим.  -  Пункт  тринадцать  восемь.   Приказано   изымать   из
материалов, готовящихся  к  публикации,  все  сведения,  цитирую:  "...о
технических средствах  (генераторах,  излучателях)  для  воздействия  на
поведенческие функции человека (создание биороботов)". Вот так, Владимир
Владимирович. И представьте себе, я все  равно  хочу  проснуться...  Тим
оторвал руки от лица.
   - И выпить хочу, - добавил он. - Нет у вас? Рябцев  помотал  головой.
Похоже, он начал терять интерес к беседе. Это Тиму было знакомо - Рябцев
утратил  способность  надолго   концентрировать   внимание.   Скоро   он
окончательно съедет, бедняга.
   - Ладно, - сказал Тим. - Пойду я. Спасибо за информацию.
   Рябцев вяло кивнул. Вид у него  был,  как  будто  он  прислушивается.
"Надо драпать, - подумал Тим. - А то он сейчас примет очередное послание
с Сириуса, и такая пурга начнется - с головой заметет".
   На улице Тим закурил, поднял глаза к небу и, стоя у подъезда, смотрел
на звезды, пока не задымился сигаретный фильтр. "Полцарства за  летающую
тарелку. И бежать.
   А эти дураки пусть здесь друг с другом воюют. И медали вешают себе на
грудь. Им, наверное, и не надо в жизни больше ничего. Лишь бы убивать  и
получать медали.
   Они ведь дураки".
 
*** 
 
   Тим, немилосердно жуя сигарету, медленно брел по бульвару  -  руки  в
карманы,  глаза  вниз.  Впрочем,  в  глазах  он   почти   не   нуждался.
Передвижение по улицам в  состоянии  "полущелчка"  уже  стало  для  него
привычным и почти естественным. Иногда он ловил пролетающие мимо бублики
и поглощал их. Еще одна новая привычка.
   Три-четыре бублика, "съеденных" за один присест, давали на  несколько
минут пьянящее ощущение полета. Еще один допинг. Наркотик.
   Тим выплюнул окурок в сугроб и потянулся в  карман  за  фляжкой.  Это
была армейская реликвия - емкость из  нержавейки  граммов  на  триста  с
надписью: "спирт этиловый".
   Сейчас в ней был действительно спирт,  разбавленный  под  сорок  пять
градусов минеральной водой и апельсиновым соком. Тим почти  уже  вытащил
фляжку, когда вдруг увидел такое, что ноги его остановились,  а  челюсть
невольно поехала вниз.
   Шагах в двадцати впереди стоял и что-то записывал в книжечку ничем не
примечательный мужчина средних лет в  потасканном  дешевом  пальтишке  и
натянутой на уши кроликовой шапке. И прямо в его голову упирался  идущий
под тупым углом откуда-то сверху бледно-голубой луч.
   Тим уронил фляжку обратно в  карман,  сунул  в  рот  новую  сигарету,
"щелкнул" до упора и с бешеной скоростью принялся "нюхать" и запоминать.
Руки его в это время машинально раскручивали дешевый шпионский  фокус  с
застывшей на морозе зажигалкой.
   Мужчина продолжал быстро записывать. Тим осторожно просканировал  его
с ног до  головы  и...  "Есть!  Как  мы  это  назовем?  "Черная  метка"?
Маленький комок темноты, примостившийся в  ауре  головы".  Метка  слегка
подрагивала и как будто плыла по небольшой окружности.
   Вибрирующий луч тянулся к голове мужчины и растекался  по  его  ауре.
Мысленно Тим крепко почесал в затылке. "Почему именно луч? Если взять за
основу  известные  биоэнерго-информационные  теории,  не   должно   быть
никакого луча. Должны быть кластеры, все те же бублики, шарики и  груши,
только  по-иному  организованные.  Ты  создаешь  информационный   образ,
настроенный на  волну  определенного  человека,  и  забрасываешь  его  в
пространство. А он уж сам находит цель и присасывается к ней.
   Или сейчас идет перекачка очень большого объема информации? Или  этот
зомби "подзаряжается" от хозяев? Неважно. Главное - откуда луч идет".
   Тим проследил направление. Луч оказался не идеально прямым, он слегка
извивался, как некое живое образование, чем, собственно, и был. И второй
его конец исчезал в стене жилого многоквартирного дома. Последний  этаж,
угловая квартира.
   Мужчина сунул книжку за  пазуху,  запрокинул  голову,  будто  любуясь
безоблачно  синим  январским  небом,  и  сделал  несколько  шагов.   Луч
переместился вместе с ним, и Тим отметил, что наводится он  явно  не  из
квартиры. Он скорее заякорен на этого зомби, привязан к нему,  и  объект
может совершать любые эволюции, не сбивая настройки. Пока  Тим  об  этом
размышлял, сеанс подзарядки, связи или черт его знает  чего  закончился.
Луч начал бледнеть, истаивать в воздухе, отлип  от  стены  дома  и  стал
потихоньку убираться, ввинчиваться в голову зомби. Тот заложил  руки  за
спину и бодро зашагал от Тима вдаль по бульвару.
   Тим проглотил застрявший в горле  комок.  Луч  растворился  в  голове
зомби. Черная метка продолжала блуждать по ауре. Тим щелкнул зажигалкой,
которая теперь действительно замерзла и работать  не  хотела.  Тогда  он
выплюнул во все тот же сугроб измочаленную зубами сигарету,  развернулся
и тяжелым шагом двинулся к цели. По дороге  его  так  разобрало  желание
выпить, что пришлось-таки отогреть зажигалку и закурить.
   Выйдя из лифта, он "щелкнул" до упора и  медленными  шагами  пошел  в
глубь квартирного блока, сканируя пространство вокруг. "Шариков наловить
не догадался, а здесь их нет. Распугали?!"
   Угловая квартира вся светилась холодным огнем, да так ярко,  что  Тим
целую вечность  проторчал  под  дверью,  меняя  настройку.  Наконец  ему
удалось  нащупать  источник  "света"  -  несколько  кубических  объектов
разного объема. Рядом с ними шевелились двое. Тим напрягся почти до боли
и разглядел то, что теперь его особенно интересовало. Черные метки  были
у обоих. Тим сделал несколько глубоких вдохов и постарался взять себя  в
руки. Но не смог.
   Его била крупная нервная дрожь, по спине текли струйки  пота.  Тим  с
удивлением отметил, что это не страх и даже  не  злоба.  Он  просто  был
чертовски взволнован.
   Бесшумно ступая, он прокрался на лестничную клетку и уткнулся лбом  в
стену.
   "Может, выпить все-таки? Нельзя".
   Сидя на лестнице, он выкурил две сигареты одну за другой, не чувствуя
вкуса табака. "А что  ты  так  дергаешься,  Тим?  -  попытался  он  себя
успокоить. - Это всего-навсего маломощная подстанция какая-нибудь.  Пара
зомбированных идиотов, несколько ящиков аппаратуры. Давай  возьми  их  в
оборот! Дверка у них на вид дряхлая, замок слабенький. Сами не откроют -
вышибешь. И хоть самую малость, но ты сегодня узнаешь".
   Тим огляделся. Энергетическая активность этажа была близка к нулевой.
Тогда он спустился на  несколько  пролетов  вниз,  выловил  пару  дохлых
бубликов, подкрепился и, уже не скрываясь, громко топая,  приблизился  к
заветной двери. И позвонил.
   Двое у аппаратуры, до этого вяло двигавшиеся, замерли.  Тим  позвонил
снова.
   Никакой реакции.
   - Двадцать восьмое почтовое отделение! - прогундосил Тим самым унылым
и одновременно злобным голосом, какой  только  мог  представить.  -  Вам
"молния"! С уведомлением о доставке!
   Кажется, сработало. Один  из  двоих  не  спеша  пошел  к  двери.  Тим
"принюхался" и обмер. В руке этот тип сжимал что-то  совершенно  черное,
странной формы, какую-то продолговатую коробочку. "Что это  может  быть?
Пистолет? - подумал Тим в замешательстве. - Мне не приходилось  "нюхать"
оружие, я не знаю, как оно  выглядит  в  истинном  свете...  Твою  мать!
Ладно. Хорошо, что дверь без "глазка". - Тим прикинул  угол  обстрела  и
подвинулся в сторону, чтобы пуля сквозь дверь не достала. - Сейчас,  мой
хороший. Я-то тебя и через стенку так приложу, что  мало  не  покажется.
Копыта отбросишь. А второй останется мне на растерзание".
   - Что там? - спросили из-за двери глухо.
   - Телеграмма "молния". Срочно, с уведомлением, под роспись.
   - Какая еще телеграмма? - Человек за дверью медленно  разворачивался,
прислушиваясь. Черную коробочку он держал у живота в согнутой руке.
   - Это что, не сто пятая?
   - Ну, сто пятая... - Человек явно сообразил, что Тим встал  за  угол.
Он чуть приподнял свою коробочку и  удивительно  точно  направил  ее  на
Тима. Через стену.
   - Так зачитать?
   - Ну давай... - Коробочка смотрела Тиму прямо в  живот.  Тим  облизал
пересохшие губы, слил немного энергии в правую  руку,  образовав  вокруг
кулака плотный, тяжелый, пульсирующий шар. "Я - бомба. Я - оружие.  Я  -
смерть". Он отошел к противоположной стене. "Ну, Тимка, поехали!"
   - Ответьте все его вопросы, - процедил Тим уже собственным голосом. -
Точка.
   Черт. Точка.
   - Чего-о? - протянули за дверью изумленно. Человек  что-то  сделал  с
коробочкой, и Тим не услышал, а почувствовал мягкий упругий щелчок. И  в
тот же момент рванулся с места.
   Он прыгнул в сторону, уходя от голубой молнии,  пропоровшей  насквозь
стену. С правой влепил стрелявшему в голову.  И  нанес  сильнейший  удар
плечом в область замка.
   Дверь оказалась укрепленной, замок  тоже  выдержал.  Но  зато  лопнул
косяк. "Слава  московским  строителям!  Еще  один  удар,  и  я  внутри".
Стрелявший, выронив оружие, медленно падал. Второй метался  по  комнате.
Тим сшиб его на пол легоньким импульсом  и  примерился  к  двери  вновь,
чтобы  уж  наверняка.  И  почувствовал  движение  за  спиной.   В   тихо
раскрывшейся двери напротив.
   Он совершенно не был готов к энергетическому плевку назад. Ему просто
ник