баксов  давали  только  за  то,  что  в  сторонке
посижу.
   - Не пошел?
   - Хуже, чем не пошел. Устроил этому гандону расстройство  желудка  на
верных два дня. Он, видите ли, элитной мебелью торгует. А я чем  торгую,
собой? Знаешь, этот кофе действительно какой-то не такой. Или рискнуть?
   - Давай попробуем. Да, ты угадал. Только он, конечно, не имеет  права
никому капать на мозги. Он просто обслуживает переговоры  между  расами,
следя, чтобы не было непонимания и чтобы никто не обманывал. Вот, а дома
у него что-то вроде княжества  с  населением  в  двести  тысяч  человек.
Прогрессивная монархия.
   - Он что, король? - переспросил Бенни, передавая Мастеру стакан. - А,
ну тогда я пас. Тогда я все понял.  Конечно,  ему  с  нами  должно  быть
сложно. Он же, наверное, привык: чуть кто варежку  разинул  -  хрясь,  и
башки нету. Опять-таки. право первой ночи... - Бенни мечтательно закатил
глаза.
   - А я ему не завидую, - сказал Мастер.
   - А я и ему не завидую, и тебе не завидую, - отрезал Бенни. - Ты тоже
король.
   Маленький только.
   - Точно, - кивнул Мастер. - И мне чертовски хочется на покой.
   В кабинете стояла удушливая тишина. Доктор по-прежнему сидел в кресле
и понуро смотрел под ноги.
   - Какая же ты сука, Доктор, - тихо сказал Тим. Голос его был спокоен,
он не возмущался и не расстраивался, просто  констатировал  факты.  -  Я
ведь сказал тогда про Нину, что я твой поступок  не  одобряю,  но  и  не
осуждаю. Мне только противно, что ты даже не торговался. И сейчас я  это
могу повторить.
   Доктор не пошевелился.
   - Неужели это было так сложно? - спросил Тим.  -  Сказать  всего  три
слова? "Мне нужен пропуск". И все!
   Доктор тяжело вздохнул и в  который  раз  за  сегодняшнее  бесконечно
длинное утро закрыл лицо руками.
   - Я в восхищении! - сказал Тим. Тон его повышался. - Между прочим, ты
мне за сегодняшний день основательно  задолжал.  Меня  так  и  подмывало
сказать Мастеру, что ты согласился принять Объект. А потом  я  вместе  с
ним сплясал бы на твоей могиле.
   Доктор закряхтел.  Это,  наверное,  должно  было  означать,  что  ему
стыдно.
   - И я тут должен, как последнее чмо, учить жизни пожилого человека! -
вскричал Тим. - Ты понимаешь, урод, что ты в очередной  раз  этих  ребят
предал?! Думаешь, ты для них раньше хоть что-то хорошее сделал? Да ты им
не нужен вообще! Мастер и без тебя во всем отлично разобрался бы! Ох, ну
какая же ты скотина!
   - Ты был у Куратора? - с трудом выдавил Доктор.
   - Я чуть не убил Куратора! - заорал Тим в полный голос. - Ваш вонючий
Куратор - бывший начальник моего отца! Такое же дерьмо кагэбешное, как и
мой драгоценный папочка! Он же ни хрена не понимает!
   - Но ты его подготовил?
   - Да не твое собачье дело! О  чем  ты  думал,  хрен  моржовый,  когда
принимал это предложение? А?
   - Мне страшно, - прошептал окончательно сломленный Доктор. - Мне было
страшно...
   Я ничего не мог, ни думать, ни возражать, я только кивал, и все...  Я
их боюсь, понимаешь?
   Тим сделал несколько глубоких вдохов.
   - Из-за тебя погибнут люди, - сказал он. - У тебя  был  шанс  уберечь
охотников от атаки на Объект. Ты мог бы провернуть всю операцию сам.  Но
ты, конечно, о них не подумал. Ты их спровоцировал, запихнул  Мастера  в
эту мясорубку, ты очень правильно все спланировал. Но почему ты,  падла,
струсил, когда появилась возможность  сделать  все  своими  руками?  Вот
этого я не понимаю. Тебе же Проект всю жизнь искалечил!
   - Я старый человек, - пробормотал Доктор. - Они меня сломали. Неужели
ты не можешь понять...
   - Не могу, - вздохнул Тим. - Так получилось, что я  не  знаю  страха.
Его из меня выжгли каленым железом. И из Мастера тоже. А  тебя,  гадюку,
они просто мало трогали. Недостаточно. Им нужно было Нину  убить,  и  не
сейчас, когда ты уже ниже земли опустился, а пораньше. Пока у  тебя  еще
оставались хоть чуть-чуть достоинства!
   - Ну, не надо! - взмолился Доктор.
   - Нет, ты представь себе, - предложил Тим. - Я говорю  Мастеру  -  "А
знаешь ли ты, милый друг,  кто  теперь  научный  директор  на  Объекте?"
Пардон, в Техцентре.
   Мастер, конечно, бросается тебя целовать, и тут  выясняется,  что  ты
еще минимум  полгода  не  сможешь  даже  близко  подойти  к  территории!
Конечно, он тебя спросит, как так вышло,  что  тебе  не  дали  пропуска.
Интересно, что ты ему соврешь.
   Доктор совсем ушел лицом в мелко трясущиеся ладони;
   - У них  очень  хороший  план  атаки,  -  сказал  Тим.  -  Лучший  из
возможных. Но когда они пробьются к генераторной, расстреляют персонал и
Мастер откроет дверь, остается только пять секунд. Если  он  опоздает  к
пульту  на  секунду,  ребята  час-другой  полежат  в  коме,   но   потом
оклемаются. А если он опоздает на две? А на десять? А вдруг  там  кто-то
внутри уцелеет и  ему  придется  вести  бой?  В  лучшем  случае  выживут
двое-трое самых крепких. И  то  калеками  останутся.  Вот  какой  у  них
хороший план. И лучше не получится.
   Доктор тихо застонал.
   - Мастер умница, - сказал Тим  печально.  -  И  он  хороший  человек,
насколько это возможно в  его  состоянии  и  положении.  Ему  совсем  не
хочется погубить людей, с которыми он столько времени жил одной  семьей.
Он же их всех искренне любит. Но он понимает, что другого выхода нет.  И
он это сделает-Так что ты, Док, можешь гордиться. Ты подобрал  отличного
кандидата на роль мстителя. Но минимум полсотни жизней  будет  конкретно
на твоей совести. А Мастер тут ни при чем.
   Тим подошел к двери, взялся было за ручку,  но  обернулся  к  Доктору
вновь:
   - Самое интересное, что я на тебя даже не злюсь, потому  что  ты  уже
труп. Ты ничуть не лучше тех, кого штамповали в "Программе  "Зомби".  Ты
просто бревно ходячее, и ничего больше. Конечно,  ты  можешь  возразить,
что  делаешь  нужное  для  человечества   дело,   ведешь   перспективные
исследования. Но в том-то и фокус, что твое замечательное  орудие  мести
ударит скоро  и  по  тебе  самому.  Когда  Мастер  выключит  генераторы,
начнется большой скандал. Потом следствие. И грандиозная чистка - это  я
тебе гарантирую.
   Доктор оторвал наконец ладони от лица и  посмотрел  на  Тима  полными
слез глазами.
   - Психотроника рухнет, как срубленное дерево, - продолжал Тим.  -  Но
она потянет за собой и все смежные области. Их тоже закроют; Так что  на
биоэнерготехнологиях можно смело  поставить  большой  жирный  крест.  Не
будет никаких форсированных сенсов, не  будет  Базы,  ничего  не  будет.
Останется только пенсионер-неудачник доктор  Самохин.  И  знаешь...  Это
хорошо. Нельзя человека сращивать с машиной.
   Если кто-то умеет руками лечить  болезни,  не  стоит  вешать  ему  на
задницу усилитель. Пусть уж он лучше руками...
   Дверь захлопнулась. Доктор снова упал лицом  в  трясущиеся  ладони  и
громко, в полный голос, зарыдал.
 
*** 
 
   База занимала обширную территорию, и уже на полпути к  вынесенной  за
забор "гостевой" автостоянке  Мастер  основательно  запыхался.  Безумная
ночь и сумасшедшее утро совершенно его измотали, а принятый из рук Бенни
транквилизатор - оглушил. Мастер сонно  петлял  между  серыми  корпусами
научного городка и вяло ругал себя за то, что не распорядился  поставить
на разъездные машины  Школы  блоки  подавления  электронных  помех,  без
которых ни один автомобиль в ворота Базы не впустят. Еще он злился из-за
того, что надолго оставил собаку без надзора и поддержки. Больше Мастера
ничто не волновало. Он шел к Карме - обнять, потрепать за уши, прижаться
щекой и снова почувствовать себя бесстрашным, сильным и  безразличным  к
обычным людским неприятностям, таким, как  потеря  близкого  человека  и
стыд за то, что не смог отвести от него беду. Мастер шел  за  помощью  к
единственному другу, который всегда понимал его и никогда не подводил.
   Ни разу за это утро дорога до стоянки не давалась ему так тяжело.  Но
сейчас напряжение спало, и организм отказывался работать.  Мастер  вдруг
почувствовал, что у него начинает дрожать подбородок. Он попытался унять
эту дрожь, но  лицо  не  слушалось.  Верная  примета  -  две  минуты  до
обморока. Как это Тим называет - "батарейки сели". Мастер тихонько взвыл
от беспомощности и злобы. "Сейчас я рухну. И очень удачно. Как  раз  вот
этот корпус, длинный такой - местный стационар. На втором этаже Шаман на
растяжке валяется. А на первом - Синяк и Махно в коме лежат. Не  хочу  в
кому. Не хочу..." Чтобы вытащить руки из карманов, понадобилось  бешеное
усилие воли. Сгрести ими снег  с  высокого,  по  пояс,  сугроба  удалось
вообще чудом. А вот остановиться Мастер уже не смог - он просто вошел  в
этот сугроб и застрял в нем, уткнувшись носом  в  ладони,  полные  белой
колючей снежной крупы.
   Снег обжигал и резал, и это было прекрасно. Мастер принялся растирать
его по лицу, снег превратился в воду, и тогда он зачерпнул еще, а  потом
еще.
   Когда  из  дверей  корпуса  выскочил  парень  в  белом  халате  и   с
фонендоскопом на шее, Мастер сидел по уши в сугробе и  утирался  носовым
платком. В помощи он уже не нуждался - над ним  стоял  Тим  Костенко,  и
Мастер всем телом впитывал энергию.
   - Что-то я совсем раскис, - пожаловался он.
   - У тебя просто дрянная нервная организация,  -  утешил  его  Тим.  -
Нельзя быть одновременно  таким  сильным  и  таким  впечатлительным.  Ты
генерируешь очень много эмоций, и сам же все их подавляешь, не даешь  им
выхода. Так и загнуться недолго.
   - Позвольте... - сказал врач, хватая Мастера за запястье.
   - Не стоит, - бросил ему Тим небрежно. - Я сам займусь.
   - Извините. - Врач  машинально  отступил  и  нервно  затеребил  шланг
фонендоскопа, недоверчиво рассматривая оживающего на глазах Мастера.
   - Дежурный? - спросил его Мастер, убирая платок в карман  и  доставая
сигареты.
   Тот молча кивнул. Теперь он таращился на Тима, аж рот  разинул.  Врач
явно не был сенсом и вообще казался слишком молод для работы на Базе. Во
всяком случае, в закрытом секторе "Ц", у Доктора, Мастер таких не видел.
Аспирант какой-нибудь.
   Многое ему здесь, наверное, в диковинку.
   - Как там мои бойцы? - поинтересовался Мастер, закуривая. -  Синев  и
Михайлов.
   - Хреново, - ответил за дежурного Тим. - Угадал?
   - Н-ну... Без перемен, - врач снова попятился. Ему явно  не  хотелось
сводить близкое знакомство с человеком, чьи подчиненные без  малого  год
лежат  трупами  в  энергетической  коме.  Но  долг  медика  не  позволял
развернуться и уйти.
   - Свободен, - махнул ему Тим. - Нечего тут... Не кино.
   - Извините, - еще раз пробормотал врач и поспешно испарился.
   - Ладно, хватит. - Мастер  принялся  ворочаться  в  сугробе,  пытаясь
встать. - Меня Карма ждет.
   Тим подхватил его и легко поднял на ноги.
   - Я, собственно, хотел тебя проводить, - признался он. - Давай я тебя
под руку возьму, а ты раскроешься, ладно? Не стесняйся. Нормальное дело.
Устал человек.
   - Чего тут стесняться...  -  вздохнул  Мастер.  -  Чуть  сознание  не
потерял...
   Укатали. Забодали. Задолбали. Затрахали...
   - Не падайте ухом, поручик! - попросил Тим. - Нельзя вам.
   - Я капитан, - сказал Мастер. - Во всяком случае,  по  документам.  И
даже старший уполномоченный. Упал намоченный. Точнее - замоченный.
   - Нельзя, - повторил Тим. Они шли не спеша, в ногу,  и  день  уже  не
казался Мастеру таким серым. Он только  хотел  бы,  чтобы  Тим  перестал
изрекать банальности.
   - Сам знаю, что нельзя, - огрызнулся Мастер. - А что можно, а?
   - Да ничего! - рассмеялся Тим. -  По  большому  счету,  останавливать
генераторы тоже нельзя. У людей же "ломка" начнется.
   - Они не так уж долго сидят на допинге. И вообще, по мне пусть  лучше
сдохнут, чем живут  под  давлением.  Нельзя  у  целого  народа  отнимать
свободу воли...
   Внезапно Тим замедлил шаг. Мастер, смотревший под ноги, поднял глаза.
Они уже подошли вплотную к воротам Базы. И возле будки КПП  здоровенный,
под два метра ростом, увешанный амуницией охранник проверял документы  у
невзрачного тощего чернявого мужичка,  показавшегося  Мастеру  знакомым.
Мастер оглянулся на Тима.  Тот  буквально  ел  мужичка  взглядом.  Тощий
поежился и через плечо бросил на Детей косой настороженный взгляд.
   Мастер высвободил руку и  шагнул  вперед.  Тим  поработал  на  славу,
Мастер чувствовал себя отдохнувшим, свежим и привычно злым на весь  мир.
А уж этого мужичка он просто ненавидел. Было за что.
   - Вы какого хрена здесь делаете, сударь? - спросил  он  с  угрозой  в
голосе.
   - Здравствуй, Витя! - сказал тощий.
   Мастер по-собачьи приподнял  губу  и  сложил  руки  на  груди.  Тощий
обернулся было к охраннику, будто ища поддержки, но тот вдруг  напрягся,
выпятил челюсть и грозно зыркнул на него из-под  козырька.  Тощий  опять
повернулся к Мастеру и растерянно всплеснул руками.
   - Не понимаю, - пробормотал он. - Ты что, не узнаешь меня?
   - Не слышу ответа, - процедил Мастер сквозь зубы.
   - Черт знает, что такое... - сказал тощий.  -  Прости,  а  ты-то  что
здесь делаешь?
   - К кому он пришел? - спросил Мастер охранника.
   - Сейчас, - кивнул охранник послушно, заглядывая в бланк пропуска.  -
Вот, пропуск заказан...
   - Я не понимаю! - перебил его тощий, повышая голос.  -  Что  все  это
значит?! Я здесь по приглашению господина Ферапонтова, и  мне  непонятен
смысл этого допроса!
   Виктор, почему вы делаете вид, что мы с вами не знакомы?
   -  Точно,  -  кивнул  охранник.  -  Ферапонтов.  А  вы  не   кричите,
посетитель. Здесь вам научное учреждение, а не редакция какая-нибудь...
   - Кто такой этот Ферапонтов? - поинтересовался  Мастер  у  Тима.  Тот
недоуменно хмыкнул. Его явно забавляла  ситуация,  и  совершенно  нельзя
было по его виду догадаться, что Тим  сейчас  мертвой  хваткой  "держит"
охранника. А вот к тощему Тим  даже  и  не  прикасался.  Видимо,  как  и
Мастер, он хотел чистых реакций. То есть правды, и ничего, кроме правды.
   -  Здесь  написано  -  третий  корпус,  отделение  шесть,  -  доложил
охранник.
   Мастер вздохнул свободнее. Сектор "Ц" занимал  корпуса  с  пятого  по
восьмой.
   Значит, эта гадюка здесь  по  своим  делам,  и  нечего  так  на  него
кидаться. Но слишком уж сегодня много совпадений...
   -  Здорово,  Гершович!  -  вдруг  нарушил   молчание   Тим.   -   Как
самочувствие?
   Тощий принялся  затравленно  озираться,  словно  ища  лазейку,  чтобы
удрать.  Но  охранник  крепко  прижал  к  животу  его  удостоверение,  а
свободную руку положил на дубинку.
   - Как-как ты его назвал? - переспросил Мастер.
   - Гершович, - сказал Тим. - А ты думал, что это знаменитый  журналист
Гаршин?  Это  просто  язвенник  Гершович,  мой  бывший  пациент.  Весьма
неблагодарный пациент, хотелось бы заметить.
   Тощий закатил глаза и сжал челюсти. Охранник убрал руку с дубинки и с
интересом заглянул в удостоверение. На лице его  отразилась  мучительная
работа мысли.
   - Гаршин Иван Иванович, - прочел он.
   - Это не поддельный документ, -  разочаровал  его  Тим.  -  Просто  в
порядке исключения  господину  Гершовичу  в  редакционное  удостоверение
вписали псевдоним без указания настоящей фамилии. Уникальный случай.  За
особые заслуги перед Родиной.
   - Хватит паясничать! - попросил Гаршин.
   - Мне тоже сделать вид, что я вас не помню? - учтиво  поинтересовался
Тим.  -  Или,  может,  мне  представиться,   чтобы   облегчить   процесс
идентификации? Между прочим, если бы вы были честнее в свое время, я  бы
успел вам долечить язву. А теперь, я вижу, она вас беспокоит.
   Гаршин заскрипел зубами.
   - Чего вы хотите? - спросил он.
   - Сержант, будьте любезны, верните посетителю его документы, - сказал
Тим. - И пропуск тоже. Спасибо. Пошли, Иван Иваныч, поболтаем.
   Тим повернулся и двинулся к чистой от снега лавочке метрах в тридцати
от КПП.
   Мастер последовал за ним, постепенно успокаиваясь.  Он  уже  все  для
себя выяснил, а сводить с Гаршиным  старые  полузабытые  счеты  казалось
глупым. Но Тим, видимо, так  не  считал.  Гаршин  понуро  шаркал  ногами
сзади.
   Тим с размаху уселся на скамейку, и Мастер,  садясь  рядом,  отметил,
что тонкое и легкое на  вид  черное  одеяние  отлично  защищает  его  от
десятиградусного мороза.
   Или Тим греется каким-то внутренним теплом?
   Гаршин остался стоять. Вот ему-то явно было холодно.
   - Ну что, Гершович, как теперь платят на Лубянке  за  врагов  народа?
Поштучно? - спросил Тим.
   Гаршин разглядывал снег под ногами.
   - Я тебя не понимаю, - пробормотал он сдавленным голосом. -  При  чем
здесь я?
   - Ты - паук, - сказал Тим.
   - Нет!
   - Ты - паук, - повторил Тим. - Причем ты не просто стукач дешевый,  а
самый настоящий штатный сотрудник. Тебя мой отец спалил. Я  у  него  все
про тебя выяснил.
   Мастер слушал Тима, внутренне содрогаясь. Десять  лет  назад  пауками
сенсы называли сотрудников КГБ.
   - Да нет же! - воскликнул Гаршин. - То есть да, но... Я  в  отставке.
По здоровью...
   - Мелкий паучишка, - сказал Тим почти жалостливо. - Сколько ты  судеб
загубил! И, главное, свою тоже. Ты помогал гадам плести большие сети, но
никогда не знал, для  чего  они.  Ты  тоже  попался.  Тебя  прожевали  и
выплюнули. И ты даже не понял толком, в чем участвовал!
   Гаршин, казалось, готов был на месте провалиться. Но и уйти  он  тоже
не решался.
   - Когда тебе приказали зарезать расследование по "Программе  "Зомби",
ты ни о чем не задумался? - спросил Тим.
   - Но ее же не было! - почти вскричал Гаршин.
   - Угу, - кивнул Тим. - Щас!
   - Ты ведь ничего особенного не нашел тогда... - сбавил тон Гаршин.  -
И ребята...
   Вот, тебе Витя может подтвердить...
   - Это больше не Витя, друг мой. Позвольте вам представить: его  зовут
Мастер, он охотник на  зомби.  Только  не  на  тех  несчастных,  которых
штамповал ГБ, а на самых настоящих. По ночам Москва ими буквально кишит.
У Мастера в  подчинении  куча  народу,  и  их  работа  -  часть  большой
государственной программы. Соображаешь, ты, хрен с бугра?
   Лицо Гаршина постепенно серело. Он сделал пару  неуверенных  шагов  и
осторожно присел на краешек скамьи, подальше от Тима.
   - Расскажи ему, - попросил Тим Мастера.
   - Зачем? - удивился Мастер.
   - Он не нарочно записался в пауки. У него была плохая анкета,  и  его
заставили. И он действительно в отставке.  Его  уже  давно  не  трогали.
Пусть хоть узнает, каких мерзавцев прикрывал.
   Гаршин покосился на Тима, и Мастер по этому  взгляду  понял:  он  нас
засыпет. Не настучит, а просто кинется выяснять и разбираться, и из него
тут же вытянут источник. "Тим не может этого не понимать. Зачем ему  это
нужно?" Костенко словно прочел мысли Мастера. И легонько погладил его по
голове невидимым мягким щупальцем.
   - Давай-давай, - улыбнулся он. - Trust me. Мастер вздохнул.  Когда-то
мэтр Гаршин организовал  против  него  форменную  травлю.  Интересно,  с
молодым журналистом Костенко он так же  поступил?  Сначала  выставил  на
посмешище, а потом, чтобы выглядеть  чистеньким,  объявил  шизофреником?
Бедный  мальчик  ни  в  чем  не  виноват,  он  просто  болен.  Не  нужно
издеваться, пожалейте его. Ну и что? Теперь я - Мастер, а  он  -  просто
еще один кандидат в твари. И я слабых не трогаю.
   - Ладно, слушай, - сказал Мастер Гаршину. - Слушай и  запоминай.  Все
мои выкладки по "Программе "Зомби" ты должен помнить. Помнишь?
   Гаршин кивнул. Мастер закурил. "Все-таки хорошо, что между нами сидит
Тим. Руки так и чешутся".
   - "Программа" потерпела  неудачу,  -  начал  Мастер.  -  Как  система
подавления она работала, а как система управления - нет. Оказалось,  что
свести человека в могилу психотроника может и свести с ума тоже может, а
вот  надолго  подчинить  его   чужой   воле   не   получается.   Психика
зомбированного человека слишком быстро  изнашивалась,  он  просто  через
год-другой трогался рассудком, и уже  никакому  воздействию,  кроме  как
таблетками и уколами, не поддавался. Оказалось, что военное применение у
психотрон