Никто толком ничего не понял. А кто  понял  -  не
успел. В смысле - собаки... - Он яростно потряс  зажигалкой,  высекавшей
только искры.
   - А собаки, говоришь, поняли?
   - Поняли, а что толку? Быстрая она, сука. Шустрая, - бормотал  Хунта,
ударяя донышком зажигалки по раскрытой ладони. - Такая быстрая, что  все
только варежку разинули... Султан ее издали не почуял,  Джареф  тоже  не
почуял. А когда выскочила она прямо им под нос - уже не успели. А  мы...
Эх! - Он швырнул зажигалку в глубь подвала.
   - Спокойно, - сказал Мастер, поднося ему огня. - Вы что,  приняли  ее
за человека?
   Хунта прикурил, благодарно кивнул, выпустил  клуб  дыма  и  сказал  с
невероятной горечью:
   - Да  нет!  Понимаешь...  Двигается  она  очень  быстро,  но  уже  не
по-человечески,  боком  как-то.  Просто  тварь   проклятая   весь   двор
перепрыгнула ровно за секунду. И палили мы в основном ей в спину,  когда
она в тоннель нырнула. Мы просто оказались не готовы, понимаешь? Ну... К
тому, что она так может. И собаки тоже -  не  готовы.  Только  Кучум  ее
учуял, по-моему. Но она, наверное, долго над ними на крыше  сидела.  Вот
он ее и заметил, а шухер поднять уже не успел.
   - Почему ты думаешь, что заметил? - спросил  Мастер,  снова  надвигая
кепку на глаза и тоже закуривая.
   - По ситуации. Так могло  получиться,  только  если  бы  он  повернул
голову и задрал морду к небу. Просто вывернул шею, не двигаясь с  места.
Я это за ним замечал. У меня Султан  так  же  делает,  когда  ему  нужно
заглянуть за спину и вверх.
   - Ну и что?
   - Ну, и попало ему прямо в пасть...
   - Что?! - рявкнул Мастер так, что Хунта отшатнулся. Собака  рванулась
вперед, готовая отгрызть Хунте все, до чего дотянется. Ошейника  на  ней
не было, и Мастер придержал ее за холку.
   - Как это - что? - удивился Хунта. - Рука...
   - Какая рука, ты, чучело?!
   - Ну, я х...ею,  дорогая  редакция!  Я  думал,  я  с  этого  начал...
Короче... Тьфу! - Хунта крякнул и сморщился. - В общем, - поправился он,
-  Кучум  у  твари  руку  отгрыз.  Кисть  руки   -   откушена   напрочь.
Представляешь? Вот силища!
   - Когда тебе позвоночник сломают, - не то объяснил,  не  то  пообещал
Мастер, - ты  и  кирпич  разгрызешь.  Карма,  успокойся.  Дядя  хороший.
Глупенький, но хороший.
   Дядя испугался, растерялся и  забыл  нам  самое  главное  сказать,  -
Мастер присел на корточки, обнял собаку за шею и  уткнулся  носом  в  ее
мохнатую рыжую гриву. Карма открыла пасть  и  высунула  язык.  Глаза  ее
затуманились.
   - Ты думаешь, я испугался? - спросил Хунта. Именно спросил.
   Несколько секунд Мастер задумчиво молчал. Потом  он  отпустил  Карму,
выпрямился и посмотрел Хунте в глаза.
   Стоя в лунном луче, они отчетливо  видели  лица  друг  друга.  Хунта,
старший  "мобильной  группы  Два",  отличный  тактик   скрытой   облавы,
настоящий снайпер, фанатичный собачник - русая челка  из-под  шлемофона,
близко посаженные хитрющие глаза,  хищный  острый  нос,  тонкие  нервные
губы... Мастер сунул кепку в  карман  и  взъерошил  волосы  затянутой  в
перчатку рукой. "Давай, старик! - молил Хунта взглядом. - Я  ведь  знаю,
как подвел нас. Эта тварь настолько отличалась от всех предыдущих -  она
была почти живая. И вот ее-то я взял и упустил. Тебе виднее со стороны -
скажи мне, что теперь делать".
   - Я не думаю, что ты испугался твари, -  сказал  Мастер.  -  С  какой
стати? Ты другого побаивался - вот этого  нашего  разговора.  Вон,  даже
Султана  наверху  оставил...  И  очень  зря.  Нечего  Из  меня  большого
начальника делать, а из  себя  маленького  подчиненного  корчить.  Не  в
армии, слава богу. А что насчет твари...
   Ну, жалко. Ну, обидно. А  может,  оно  и  к  лучшему,  что  упустили.
Насмотримся еще на таких. Между прочим, я бы ее точно испугался. Я  ведь
давно уже жду такую тварь. И заранее  боюсь.  Потому  что  очень  хорошо
представляю, какие проблемы начнутся, когда их станет много.
   - Рассказал бы... - протянул Хунта почти осуждающе.
   - Думаешь, вместе бояться веселее? - усмехнулся  Мастер.  -  Я  лично
привык в одиночку. Опыт у меня богатый по этой части.
   - Не хочешь - не надо, - надулся Хунта.
   - Рано еще, - мягко сказал Мастер. - Что я тебе скажу? Одни  туманные
предположения. Ни я, ни даже Доктор - ничего конкретного пока нет.  Вот,
теперь есть рука... кстати?..
   - Да, да, да, - закивал Хунта. - Полная консервация по всей форме.  И
я еще забыл, дубина такая, - я же Доктора вызвал. Ты прости, старший,  я
все делал на автомате - как в тумане...
   - Ты молодец, - сказал Мастер. - Ты правильно решил. Пусть Доктор тут
на месте принюхается как следует. А знаешь, отчего тебя этак перекосило?
   - Ну? - Хунта недоверчиво глянул исподлобья.
   - Ты у нас лучший стрелок. Я, если промажу, всегда могу оправдаться -
мол, зрение не то, реакция так себе, практики не хватает... А ты сегодня
репутацию подмочил. Вот и  ходишь  как  оплеванный,  волосы  на  заднице
рвешь...
   Хунта тяжело вздохнул.
   - Все! - приказал Мастер. - Рука есть  -  и  хватит.  Целую  тварь  в
следующий раз подстрелишь. А  сегодня  виноватых  -  примерно  наказать.
Боцмана отдельно. Все-таки есть предел, дальше которого разевать варежку
нельзя. Ветеран хренов... Будет стоять "на фишке" и учиться  следить  за
крышами. Ясно?
   - Ох, худо мне... - объявил Хунта, запрокидывая голову и потягиваясь.
Он нервно зевнул, передернулся, всем телом, перевел глаза с  потолка  на
Мастера, потом на Карму и расплылся в улыбке.
   Мастер тоже посмотрел на собаку, которая давно успела усесться  и  на
протяжении всей беседы тупо глядела Хунте на ботинки.
   - Очаровашка,  -  промурлыкал  Хунта.  -  Всегда  любил  рыженьких  и
плотненьких.
   - И с вот такими зубами...
   - И с вот такими хвостами...
   - Хватит скалиться, кокетка! - прикрикнул Мастер  на  расплывшуюся  в
улыбке Карму.
   - Это она с виду такая хорошенькая, - объяснил он. - А на самом  деле
- наглая бабища. Вы просто ее толком не понимаете.  У  вас  во  "Второй"
одни кобели, и у всех мозги  набекрень.  Конечно,  ты  смотришь  на  мою
девочку и думаешь, как с  ней,  наверное,  легко  и  приятно.  А  ничего
приятного нет, доложу я тебе. Кошек угробила столько, что весь фюзеляж в
звездочках... И немца одного чуть не задавила.
   - А, это тот кобель, что на тебя кинулся? - вспомнил Хунта.
   - Угу. Совершенно больной. Любимое занятие - других собак  за  задние
лапы прикусывать. Я помню, одна тетка его хозяину на  площадке  сказала:
"Не знаю, молодой человек, какая обстановка у вас в семье, но  собака  у
вас двуличная..." Хунта разразился нервным лающим смехом. Карма  подняла
морду и посмотрела на него с явным неодобрением.
   - В Лагерь тебе пора, - сказал Мастер/ Он отстегнул  от  пояса  шнур,
идущий к рукоятке оружия,  приладил  освободившийся  конец  к  стволу  и
забросил громоздкую железяку за плечо. - Давно пора.
   - Да ну.. - сморщился Хунта. - Что я, увечный, что ли? И  пес  мой  в
порядке... - Он вдруг  запнулся,  невольно  сделал  движение  в  сторону
подвального  окна,  поймал  изучающий  взгляд  Мастера  и,  окончательно
смутившись, топнул ногой и отвернулся.
   - Вот именно, - кивнул Мастер - Ты совершенно прав - Так я побежал? -
с надеждой в голосе спросил Хунта.
   - Вместе пойдем. Ты здесь уже верных пять минут, и хоть бы  хны.  Так
постой уж, милый друг, еще минутку. А там и без тебя обойдутся.
   - И то, - согласился Хунта, вконец  запутавшийся  в  раздиравших  его
противоречиях.
   - Там Крюгер согласно регламенту...
   - Да какой еще регламент?! - простонал Мастер, весь  сморщившись.  Он
снова присел на корточки и положил руку Карме на плечи.  Карма  тоскливо
зевнула. - Все наперекосяк... Сенсы ослепли,  собаки  психуют,  охотники
тормозят, во двор пролезет только одна машина, а начальник  всего  этого
бедлама со мной тут чешет языком! И главное, все никак сказать не может,
зачем пришел... Знаешь, Хунта...
   - Мастер задумался. Хунта почтительно молчал. - Ты и представить себе
не можешь, до чего же я не хочу отсюда вылезать. Сидел я в этом  вонючем
подвале и наслаждался покоем. И об одном мечтал - хоть бы  тварь  пришла
сегодня попозже.
   Тишина, уют, собака рядом, в руках пульсатор, за спиной - угол Ничего
больше не надо - только знать, что со мной друг и я могу себя  защитить.
Когда вы там, наверху, палить начали, я чуть не  прослезился  -  так  вы
меня обломали...
   - Нелегко тебе, - посочувствовал Хунта.
   - Нет, - покачал головой Мастер, глядя на Хунту снизу вверх и  слегка
поглаживая Карму по плечу. - Это  смотря  от  чего  отталкиваться.  Если
взять за точку отсчета,  например,  Карму,  то  мне  действительно  туго
приходится. А если посмотреть  на  тебя,  я  еще  легко  отделался...  -
Говори, зачем пришел! - Мастер пружинисто распрямился и шагнул  к  Хунте
вплотную. - Ну?!
   - Щас, - пообещал Хунта. - Противогаз только надену...
   - Я же тебя насквозь вижу!
   - Это еще запишите насчет рентгена, пожалуйста. Дискуссия понеслась с
пулеметной скоростью. Карма встала и  озадаченно  уставилась  на  людей.
Хвост  ее  расслабленно  повис,  доставая,  четко   по   стандарту,   до
скакательного сустава.
   - В Лагерь, лечиться! - рычал Мастер.
   - Только трупом!
   - А битой тушкой не хочешь?!
   - Сам ты шизофреник - припомнил Хунта какой-то давний спор.
   - Я - маньяк! И еще я старший Школы! И мне виднее, кто в  порядке,  а
кто нет! Ты почему без собаки пришел, а? Куда Султана дел? Привязал, что
ли? 0-хот-ник!!! До ручки себя довел, от собственного пса уже  прячется,
а туда же - права качать!
   - Он наказан!!! - заорал Хунта в полный голос, замахиваясь на Мастера
сигаретой.
   Дальше  все  произошло  за  доли  секунды.  Хунта  совершил  глубокое
волнообразное движение бедрами, словно танцуя ламбаду; Мастер рухнул  на
колени;
   Карма, взревев, принялась яростно вертеть задом, пытаясь вырваться из
захвата, в который попала ее шея.
   - Фу! Фу! Фу! - каждое восклицание Мастера сопровождалось нажимом  на
загривок, от которого  Карма  въезжала  носом  в  удачно  подвернувшийся
сугроб. Хунта наконец-то смог закурить. Спецткань его  брюк  была  очень
прочна сама по себе, да еще и прошита сеткой электрообогрева,  -  но  то
место, куда Карма нацелилась, было Хунте по целому ряду причин  особенно
дорого. Кроме того, кусать живого человека Карме не полагалось.  Собака,
как всегда, прыгнула молча. Хунта ее  вообще  не  заметил  -  он  просто
шестым чувством ощутил, что в районе его гениталий что-то происходит,  и
инстинктивно отклонился. "Нет, что ни говори, кавказская овчарка  -  это
полный вперед. Детям не игрушка".
   Подумав так, Хунта тихонько  вздохнул.  Однажды  такой  вот  крокодил
спасет тебе больше чем жизнь.  Избавит  тебя  от  самой  жуткой  участи,
которая может выпасть человеку. Возможно, ценой собственной шкуры. Хунта
уже и счет потерял,  сколько  раз  мгновенная  реакция  Султана,  внешне
полного флегматика, выручала  охотника  -  и  бледно-голубая  молния  из
пульсатора размазывала скребущую когтями тварь по подвальной стене...  А
вот сколько раз псу случалось заслонять хозяина телом - это  Хунта  знал
хорошо. Все  непосредственные  контакты  собаки  с  тварью  заносятся  в
специальную карту, где проставляется балл. Примерно на метр вокруг твари
- "активная зона", поле, оказавшись в котором все живые -  еще  живые  -
стремительно теряют энергию. Чем ближе ты к твари, тем быстрее ослабнешь
и рухнешь. Позволишь схватить  тебя  за  руки  -  полминуты,  и  уже  не
откачают, даже если удастся отбить тело. А если она сунет тебе когти под
ребра... Впрочем, тело все равно постараются отбить - будут драться, как
за живого.
   Мастер в углу методично отвешивал Карме щелбаны. Карма мотала головой
и, подпрыгивая сразу на всех четырех лапах, передними  норовила  заехать
папочке в нос. "Все-таки, на некоторые вещи ум у собак очень  короткий",
- подумал Хунта, глубоко, с  наслаждением  затягиваясь.  Умница  Мастер,
перевел мордобой в игру.
   Снимает Карме напряжение, переориентирует реакцию. Правильно.  Накажи
такую своевольную зверюгу, как кавказка, и отпусти - она тут же  захочет
проверить, не передумал ли ты, и кинется снова. Из-за  этого  кавказских
овчарок некоторые интеллектуалы обзывают тупыми. Отнюдь. Считая животное
ограниченным, ты просто не хочешь потрудиться и оценить  происходящее  с
его позиции. А  уж  наших  собак  понять...  Это  уже  второе  поколение
сумасшедших псов, которых безумные хозяева заставляют делать то, на  что
не способны сами.
   "Без собак нас  всех  давно  бы  съели,  -  думал  Хунта,  затаптывая
сигарету и вешая оружие за спину. - Что ты еще придумаешь, когда  против
тебя - самое ужасное чудовище, которое только может представить человек?
Извечный наш людской кошмар, от одного вида которого отнимаются  руки  и
ноги... Как без собаки догнать его и обездвижить? Как засечь в кромешной
тьме неподвижное существо, имеющее  температуру  окружающей  среды?  Как
сделать еще множество необходимых  вещей,  требующих  входа  в  активную
зону? Ведь ни одна секунда, проведенная  рядом  с  тварью,  не  проходит
бесследно. Секунды  эти  копятся,  организм  борется  с  "энергетической
усталостью" до определенного предела, а потом ты  начинаешь  то  и  дело
падать  в  обмороки,  и  наваливается  апатия,  и,   когда   ты   совсем
загибаешься, тебя прогоняют в Лагерь отдыхать. А то и просто увозят...
   И вот, чтобы ты загнулся как можно позже, у тебя есть любимая собака.
Ее задача - обнаружить тварь, сбить с ног и удержать на месте,  пока  ты
не придешь и не выстрелишь... Да,  мы  бережем  собак.  Но  собаки  тоже
берегут нас. И я отлично понимаю, что  Султану  плачу  по  счетам  Чака,
который погиб, защищая меня. Скупо плачу, наверное. Маловато.  Хотя  так
"очеловечивать"  пса,  как  это  сделал  Мастер  с   Кармой,   -   номер
рискованный. Но ведь у Мастера тоже есть наверняка свои долги..."
   Султана Хунта не привязывал. И про наказание он действительно наврал.
Султан даже успел дернуться, когда тварь на полном ходу  вылетела  из-за
угла, - но только дернуться. Зато потом  его  пришлось  за  задние  лапы
вытаскивать из дыры, куда нырнула тварь головой вперед. А после, немного
придя в себя и всех расставив по местам, Хунта не стал  посылать  никого
за Мастером, державшим отдаленную точку, а  пошел  лично  -  виниться  и
падать в ноги.  И  надел  на  Султана  ошейник,  и  дал  поводок  своему
напарнику Зигмунду, которого Султан уважал настолько,  насколько  вообще
кавказка в силах терпеть кого-то, кто ей не хозяин.
   Дал поводок символически, чисто подержать, а не держать,  потому  что
Зиг дохлый и такого слона, как Султан, все равно не остановит. Но  рядом
сидел понурый Джареф, которому Зигмунд  надрал  уже  черную  задницу  за
нерасторопность, и Султан все понял, лег в сугроб и  принялся  валяться,
потешно  дрыгая  лапами.  И  уходя  за  ворота,   Хунта   всей   спиной,
превратившейся  вдруг  в  одно  большое  ухо,  слушал   "хлоп-хлоп-хлоп"
отлетающего  с  серой  шкуры  снега.   Пес   отряхивался   долго   и   с
удовольствием, и Хунта в каком-то болезненном, спазматическом, до стона,
откровении, вдруг осознал, что измотан до предела.  И  больше  всего  на
свете хочет сейчас оказаться  дома,  уткнуться  жене  носом  в  грудь  и
залиться горючими слезами.
   "Ленка будет целовать меня в мокрые глаза  и  гладить  по  голове,  и
шептать: "Саша, Сашенька, ну что ты...", и еще про то,  что  она  рядом,
она мне верит, она ради меня на все готова... А я буду думать  только  о
том, что она чахнет на глазах, потому что  охота  изнашивает  ее  вдвое,
втрое сильнее, чем меня самого. Господи, если ты есть, -  подскажи:  как
жить дальше? И суждено ли нам всем, людям, жить вообще?.."
   Хунта шел вдоль стены магазина, бухая по льду громадными башмаками  с
обогревом  и  принудительной  вентиляцией,  а  руки  его   автоматически
отдавали команды: эту машину сдвинуть; Петрович, стой, где стоишь; сенсы
все  -  к  бригадиру;  ты,  дубина,  почему  еще   здесь?   давай-давай,
быстро-быстро... "Как же я устал!
   Чудовищно, невообразимо устал. Вот сейчас  Мастеру  и  скажу  -  все,
дружище, п...ц.
   Хватит с меня. Сколько нам осталось - лет  десять?  Двадцать?  Пусть.
Только дайте мне этот остаток  прожить  по-человечески.  Все,  я  ухожу.
Навсегда. Домой. К жене".
   Он действительно хотел сказать это. Но получилось все наоборот. Войдя
в подвал, Хунта сдвинул шлемофон на затылок, отбросил волосы  со  лба  и
вгляделся в  радующую  глаз  картину:  старинный  друг  Мастер  и  рыжая
красотка Карма.  Мастер  внешне  спокоен,  а  в  действительности  очень
взволнован - он ведь слышал выстрелы.
   Пульсаторы трещат негромко, но в такой  полосе  частот,  что  мертвый
вскочит. Или, скорее, рухнет. Вспомнив, что сегодня-то никто не  рухнул,
Хунта отчасти спустился с небес на землю. А заглянув  Мастеру  в  глаза,
чуть не помер со стыда.
   Мысли о семейной жизни ушли  на  второй  план,  на  их  место  встала
проблема дурацкого промаха по этой - такой нужной Доктору для  опытов  -
твари, и пошло-поехало. Старший "группы Два" подсобрался, вспомнил,  кто
он есть такой, и думать забыл о личных проблемах.
   Дожидаясь, когда Мастер решит, что Карма утихомирилась, Хунта пытался
вспомнить, почему не взял с собой Султана, - и никак не  мог.  Возможно,
оценить ситуацию ему помогли бы воспоминания о  дилемме  "семья-работа".
Но такой дилеммы больше  не  существовало.  В  личной  жизни  Хунта  был
безупречно счастлив, а работу ценил и бросать не  собирался.  И  он  уже
скучал по Султану.
   - Ладно, - сказал Мастер, вставая во весь рост и поправляя  сбившуюся
набок портупею. - Поползли?
   - Поползли, - кивнул Хунта.
   - Неохота?
   - Почему?!
   - Да так, показалось...
   Хунта только фыркнул в ответ и бодро зашагал по коридору к выходу  из
подвала - навстречу поземке и служебным обязанностям.
 
*** 
 
   Из-за угла вышел Бенни, бригадир сенсов. Из-под мышки у  него  торчал
обрез курковой охотничьей двустволки. Переломить  ружье  Бенни,  конечно
же, забыл.
   Сенc уткнулся стволами в живот Китайцу и сказал:
   - В подвале чисто. Зови технарей.
   - Абрам, проверь, - сказал Китаец. - Вот, отсюда заходи.
   Нескладный голенастый Абрам ухватил за холку своего Шерифа, такого же
высокого и костлявого, и оба они вихляющейся походкой двинулись  к  дыре
погрузочного люка.
   Китаец направил в темноту ствол пульсатора.
   - Я же сказал, там чисто, - вяло повторил Бенни Китайцу в спину.
   Шериф сунул голову в люк, громко засопел, чихнул и  попятился.  Хвост
его весело торчал  в  небо.  Абрам  с  Китайцем  переглянулись.  Китаец,
чертыхнувшись,  включил  подствольный  фонарь.  Абрам  согнулся  в   три
погибели и, кряхтя, полез в тоннель.
   Наконец он уселся на уходящую вниз ленту транспортера, развернул свой
пульсатор вниз и сказал Китайцу, который свободной рукой придерживал его
за воротник:
   - Ну, я пошел в кино.
   - Фонарь, фонарь, - напомнил Китаец.
   - Склероз, -  вздохнул  Абрам.  Он  нажал  кнопку,  и  из-под  ствола
вырвался яркий желтый луч.  Бенни  сплюнул  и  презрительно  отвернулся.
Шериф, щурясь, смотрел хозяину в затылок.
   - Гоу, - сказал Китаец и отпустил руку. Абрам провалился в  люк  и  с
хрустом заскользил по транспортеру. Через  несколько  секунд  послышался
характерный звук приземления - гулкий хлопок подошв и короткий  матерный
возглас.
   - Есть касание, - сказал Китаец удовлетворенно.
   - Ну, бобслей! - глухо донеслось из тоннеля. - Шестой, я Пятый!
   В левом ухе Китайца что-то зашуршало.  Шериф  отвернулся  от  люка  и
недоуменно посмотрел на охотника. Китаец тихо ругнулся, выдернул из  уха
динамик, повисший на тонком шнуре, и заорал в тоннель:
   - Не берет, зараза! Фон сильный! Погоди, я спущусь!
   - Не надо! - крикнули снизу. -  Тут  тесно  очень!  Со  стволом  хрен
развернешься! Я один как-нибудь...