Старшие одновременно повернули к нему головы.
   - Я для Волкова никто, - сказал Игорь. -  Когда  он  ушел,  мне  было
шесть лет. Я его даже толком не помню. Джема помню очень хорошо и до сих
пор оплакиваю. Я, может, никого на свете так не любил, как этого пса.  А
когда отец исчез, Джем за неделю сгорел, как свечка. Мне сказали "папа в
командировке", и я так и не простил ему, что он бросил  такую  преданную
собаку. Еще через сколько-то лет мне объяснили, что папочка умер,  но  я
уже не смог перестроиться. А когда мне стукнуло двадцать,  умерла  мама.
Которая так больше замуж и не вышла. И я со всем этим, извините, живу. Я
даже к психоаналитику ходил. Без толку.
   - Ты просто не хотел освобождаться от  этого  груза,  -  сказал  Дядя
мягко. - Мы поступки Волка ни в коем случае не оправдываем. Ни  то,  что
он сделал с тобой, ни то, как он с Галей обошелся.  Да  и  нас  он  всех
подставил капитально. Но поверь мне, Игорь, для тебя отец значит гораздо
больше, чем ты думаешь. И боль, которую  он  тебе  причинил,  во  многом
сделала тебя таким, какой ты сейчас есть.
   - Я уже не маленький, Павел Семенович, - кивнул Игорь. - Так  что  не
надо мне рассказывать, кто и что для меня  сделал.  А  уж  вы,  господа,
затащив меня на Службу, извините, так мне  нагадили,  что  ни  в  сказке
сказать, ни пером описать.
   Королев поморщился. Дядя криво усмехнулся.
   - Я давно все сопоставил, - упрямо гнул свое  Игорь.  -  Вы  меня  на
Службу разве что силком не тащили. Я здесь уже  пять  лет.  И  сейчас  я
точно знаю, что взяли меня сюда из-за того, что я  сын  Волка.  Которого
все ветераны  Службы  почему-то  боятся  до  судорог.  Поэтому  меня  ни
капельки не удивляет, что мой дражайший папочка жив.
   - То есть ты запросто готов отправить псу под хвост все,  что  сделал
за эти пять лет, - констатировал Дядя. - И дырку от пули, которая у тебя
в спине, и орден, который у тебя в сейфе лежит, и именной ствол от Папы.
Ты знаешь хоть одного, кто за  пять  лет  на  Службе  столько  бы  успел
наворочать?
   - Да, Игорек, - вступил Королев.  -  Что-то  ты,  друг  мой,  того...
передергиваешь.
   Выходит, мы тебя  держим  только  как  щит  от  Волка  страшного?  За
красивые глаза, так сказать?
   - А у меня действительно очень красивые глаза, - рассмеялся Игорь.  -
И еще я очень умный. Но все равно  я  вам,  простите  меня,  пожалуйста,
господа... Ну не верю я вам до  конца,  и  все  тут.  Подорвано  у  меня
доверие к Службе.
   - А у Службы к тебе - нет, - сказал Дядя.
   - А Сабуров говорит, что ты просто обнаглел, - вставил Королев.
   - И глаза у тебя на самом  деле  красивые,  -  сообщил  Дядя.  -  Это
правда, - повернулся он к Королеву, - что  от  него  ту  девчонку  силой
отдирать пришлось?
   - Какую девчонку? Из Безопасности? Их там две было... Дядя захохотал,
громко и беззаботно. Игорь молча ждал.
   - Все мы про тебя  знаем,  -  сказал  Дядя,  отсмеявшись.  -  Иногда,
правда, делим на два, но что поделаешь...
   - И то, что тебя в Безопасность приглашали на майорскую должность...
   - И то, что Охрана к тебе подкатывала...
   - И дома у тебя клякса лежит неучтенная...
   - Стоп! - скомандовал Игорь Королеву. - Не было такого. Кляксу я сдал
под роспись. Вы еще, господа, Дашу на меня повесьте.
   - Ну зачем  же  Дашу?  -  сказал  Дядя  ласково.  -  Дашу  тогда  мои
драгоценные "гестаповцы" замочили. С перепугу.
   У Игоря непроизвольно отвалилась челюсть. У Королева тоже.
   - Э! Мужики! Вы что?  Я  пошутил!  -  встрепенулся  Дядя.  -  Честно,
пошутил. Не было Даши. Ну не было!
   - Тогда и кляксы не было, - сказал Игорь.
   - Я тебя что, прошу ее сдать? - отмахнулся Королев.  -  Тебе  сказали
добыть хотя бы снимок. А ты приволок живую вещь. Целых две. Ну  и  зажал
одну. Бывает.
   - Ты только с ней поосторожней, - попросил Дядя. -  Это  все-таки  не
игрушка, а штуковина  неустановленного  происхождения.  Ты  ею  что,  от
похмелья лечишься? С перепоя под язык?
   - Под подушку кладу, - сказал Игорь хмуро. Кляксу, сгусток  теплой  и
дружелюбной темноты размером с шарик для пинг-понга, он добыл при  таких
печальных обстоятельствах, что шутить на эту тему не хотелось. Спецотдел
охотился за кляксой несколько лет кряду и нашел ее не в том месте и не в
то время. В  одном  из  государств  "третьего  мира"  и  на  час  раньше
конкурирующей иностранной фирмы, которая повела себя бестактно, кинулась
в погоню и открыла пальбу. Это было как в фильмах про войну, потому  что
оперативники,  прикрывавшие  Игоря,  начали  по  двое  отставать,  чтобы
задержать преследователей. К точке подхвата вышли только Игорь и старший
группы, который отвечал за него до конца и бросать не имел права.
   Фамилия старшего была Шнейдер.
   - Ладно, - вздохнул Игорь. С кляксой его здорово поддели. - Взяли  вы
меня за ошейник, ничего не скажешь.
   - Ты работай с ней, работай,  -  сказал  Дядя.  -  Только  Москву  не
взорви. Считай, я дал санкцию. Научники все равно  со  своей  так  и  не
смогли разобраться.
   - Научники вряд ли ее поймут. Скорее у них она взорвется, чем у меня.
Я ее люблю, ей со мной комфортно. С  кляксой  вообще  не  ученые  должны
разбираться.
   Точнее, не нормальные ученые, а... Не знаю  кто.  Экстрасенсы,  может
быть.
   - Не ты первый до этого  додумался.  Мы  как  раз  собираемся  ввести
биоэнерготехнолога в их группу. Ты полагаешь,  она  живая?  В  смысле  -
разумная?
   - Мне все кажется, что да. Примерно на уровне  собаки.  Но  я  к  ней
слишком привязан. Скорее это самообман.
   - Поживем - увидим. Так ты, я понимаю, согласен? - прищурился Дядя.
   - Я не хочу ждать от вас прямого конкретного приказа.  Считайте,  что
оказанное мне доверие оценил и с любезной просьбой милостиво согласился.
А про шантаж забудем.
   - Подставляться не надо, - посоветовал  Королев.  -  Осторожнее  надо
быть. Думать надо головой. Не создавать для шантажа поводов.
   -  Да  ладно!  -  бросил  ему  Дядя.  -  Сколько  раз  мы   с   тобой
подставлялись, я уж умолчу. За давностью лет. А он бы и так согласился.
   - Я бы согласился, - кивнул Игорь. - У меня ведь нет какой-то  веской
причины для отказа. Кроме страха разве что. Я все-таки не оперативник, я
аналитик. И в спортзал не хожу.
   Дядя хмыкнул.
   - Сабуров на тебя стучалку написал, - сказал он. - Вчера, прямо сразу
после того, как ты с ним в вестибюле поцапался.
   Игорь посмотрел на Дядю очень внимательно.
   - Пишет, что ты стал опасен для Службы, - продолжал тот. - Что у тебя
личные мотивы окончательно перевесили долг профессионала.
   - Павел Семенович, может, вы мне и вправду  дядя?  -  произнес  Игорь
задумчиво.
   - Не зазнавайся. Особо пристальный интерес с моей стороны  ты  вызвал
только минувшей ночью. Тут-то я и поднял твой файл.  Увлекательное  было
чтение, ничего не скажешь.
   - Я на Службу не просился, - заметил Игорь.
   - Не прячься за Волкова, - сказал Дядя. - Перестань. Ты сам  по  себе
личность, ты Службе интересен как Бойко, а не как Волков. Я бы на  твоем
месте, наоборот, гордился...
   - Тем, что мой близкий  родственник  -  пугало  и  страшилище?  Слуга
покорный... - Игорь отвернулся и помотал головой.
   - А ты в курсе, почему его боятся? - спросил осторожно Королев.
   Игорь вздохнул. Сейчас главнее не проболтаться.  И  продолжать  игру,
отвечая старшим с тех позиций,  на  которые  он  успел  продвинуться  до
прошлого вечера.
   Игорь действительно расспрашивал об отце всех и вся. Но те на Службе,
кто мог бы ему рассказать хоть немного правды о Волке, знали, что  Игорь
- его сын. И молчали. А те, кто не знал, распространяли дурацкие слухи и
ничего интересного сообщить не могли.
   - Я уверен, что он был сенс, - пробормотал Игорь. - А я - нет.
   - Почему "был"? Он до сих пор сенс.
   - Да поймите вы! - вскричал Игорь, наливаясь кровью. -  С  того  дня,
как Волков пропал, он не проявил ко мне ни малейшего интереса! Я его  не
видел двадцать лет!
   И видеть не желаю! Вы же мне больно делаете, господа, что, непонятно?
Он для меня человек в прошедшем времени! Все равно  что  умер!  Да  я  и
привык к мысли, что он умер! Ух, е-мое!..
   - Но ты же вычислил, что он жив,  -  сказал  Королев  очень  мягко  и
уважительно.
   - Это головой! - прошипел Игорь,  утирая  пот  со  лба.  -  А  сердцу
приказывать смысла не было.
   - Хочешь, мы сейчас искренне извинимся? - предложил Дядя.
   - И оставите меня в покое?
   - Нет.
   - Ну и не извиняйтесь. Простите, господа. Я не думал, что  это  будет
для меня так болезненно. Давайте лучше я перед  вами  извинюсь  за  свою
истерику дурацкую...
   - Кофе, - пробормотал Королев. - Тебе, Паша, с сахаром...
   - А Игорю еще и со сливками,  -  сказал  Дядя  озабоченным  тоном.  -
Давай-ка, мил друг, отправляйся спать. Ты уже повторяться начал. А я тут
без тебя как-нибудь.
   - Ни. За. Что, -  раздельно  произнес  Королев,  вглядываясь  мутными
глазами в клавиши на столе и пытаясь набрать код вялым пальцем. - Я тоже
Волку был не чужой, значит, и я несу часть ответственности.
   - Все мы ему  оказались  чужими,  -  вздохнул  горько  Дядя.  -  Даже
сыновья...
   - Чего-о? - пробормотал Игорь.
 
ГЛАВА 7 
 
ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ПОЛДЕНЬ 
 
   -  Удивительно,  -  сказал  задумчиво   Королев,   перебирая   стопку
фотографий. Принтер выбросил еще две, и он положил их на стол  отдельно.
- Сколько раз я эти фотки видел и все равно никак  оторваться  не  могу.
Мистика какая-то.
   -  Никакой  здесь  мистики  нет,  -  пробурчал  Дядя,  сосредоточенно
вглядываясь в разложенные перед ним  отпечатки.  Игорю  показалось,  что
Дядя рассматривал эти снимки еще чаще, чем Королев. И один, запершись  в
кабинете. Слишком уж он любовно к ним относился.
   - Нет мистики, - повторил Дядя. -  Есть  люди  выдающиеся.  И  больше
таких не делают. Вот разве что Игорек - приятное исключение.
   - Который, старший?
   - И старший, и младший. Младшие то есть. Это кровь, старина. Насквозь
гнилая старая добрая голубая кровь. Все  было  отмечено,  зафиксировано,
запротоколировано. Совершенно четко. И у  Ларина,  и  у  Костенко,  и  у
Волкова за последние два столетия в роду доминировал экстерьер отцов.  А
то, что они между собой здорово похожи, - это первое  впечатление.  Если
присмотреться, не так уж много сходства. Просто одна порода.
   - Да еще какая...  -  протянул  Королев  и  поднял  глаза  к  потолку
навстречу какому-то своему воспоминанию.  Видимо,  это  было  интересно,
потому что задумался он глубоко.
   - А с другой стороны, -  сказал  Дядя,  отрываясь  от  фотографий,  -
говорят, те,  кто  увидел  Костенко  и  Ларина  вместе,  были  просто  в
восторге.
   - Отвыкли холопья на барина глядеть, - сказал Королев небрежно.  Дядя
закусил губу и с интересом на него посмотрел.
   - Ты-то, брат, не из князей Шереметевых, - заметил он веско.
   - Уж и помечтать нельзя. Может, у меня бабушка согрешила с водолазом.
   Старшие дружно рассмеялись.
   -  Так  обидно  не  знать  своей  родословной...  -  вздохнул   Дядя,
поворачиваясь к Игорю. - Проклятье нашей страны. Слишком  много  архивов
погубила красная смута. И слишком многим заткнула  рты.  Все  мы  теперь
Иваны, не ведающие родства.
   - Допустим, не все, - сказал Королев, тоже поворачиваясь к  Игорю.  -
Ты до какого века знаешь свои корни?
   - До середины восемнадцатого, - ответил Игорь, скромно опуская глаза.
   - А вот Тим Костенко,  если  верить  слухам,  знал  свою  родословную
вплоть до тысяча триста четвертого года, - сказал Дядя. - Но получил  он
эту информацию, только достигнув совершеннолетия.
   - Потому что большевики  уже  накрывались  медным  тазом,  -  добавил
Королев, - и старики решили, что больше не опасно  разевать  рот.  А  до
этого молчали, как партизаны.
   - А Витя Ларин, кстати, так и не выяснил ничего о себе толком. Потому
что у него и папа работал на КГБ, и мама работала на КГБ, и всем в жизни
они были обязаны тоже КГБ. Хотя кто  его  знает,  как  сложилась  бы  их
судьба, если бы их родителей в свое время не репрессировали. Вот завязка
интересная, да?  И  характерная  для  прошлого  века.  Сначала  "органы"
растоптали тех, кто тебя породил. А потом вербуют тебя,  упирая  на  то,
что ты сын врагов народа, и если не будешь  сотрудничать,  из  грязи  не
выберешься.
   - Как же они  должны  были  ненавидеть  своих  предков  за  это...  -
протянул Игорь задумчиво.
   - Он самый умный в Спецотделе, - в который уже раз гордо сказал  Дяде
Королев.
   Дядя кивнул.
   - Да, на этом родителей Ларина и поймали. Как  и  многих  других.  На
ненависти к своему происхождению, к предкам вообще, а  в  итоге  -  и  к
родине. Что есть твои корни, как не  твоя  родина  -  правда,  Игорь?  А
родину любить нужно. Тот, кто ее не  любит,  не  чувствует  движений  ее
души, не понимает, чего она хочет,  становится  либо  диссидентом,  либо
агентом политического сыска. Они стали и тем и другим сразу.  И  за  это
"органы" позже отыгрались на их сыне.
   - Вы его знали? - спросил Игорь. - Ларина?
   - Ты читал справку-доклад "Стальное Сердце и Мастер собак"?
   - "История отработки  легенд  Стального  Сердца  и  Мастера  собак  и
прикладные аспекты их использования", - процитировал Игорь по памяти.
   - Это я писал, - сказал Дядя. - Так что, считай,  я  их  знал  обоих.
Хотя лично не сталкивался. Но мне  хватило  одного  Волка  по  самое  не
балуйся.
   - Тебе придется отсмотреть кучу исследований за  завтрашний  день,  -
пообещал Королев. - Ты теперь у  нас  будешь  крупнейший  специалист  по
форсированным экстрасенсам.
   - И их роли в истории человечества, - усмехнулся Игорь.
   - Ты полагаешь, ее не было? - спросил Дядя с ехидцей.
   - Им же ничего не дали сделать. Или я ошибаюсь? Институт был  закрыт,
Объект уничтожен, Тим Костенко снова куда-то исчез... А  Волков  не  был
форсированным сенсом. Или...
   - А хорошо получается, - сказал Дядя Королеву. - Стыдно, конечно,  но
удачно. К тому моменту, когда приедет второй, Игорек уже  так  обалдеет,
что не сможет его загрызть.
   - Он двужильный, - вздохнул Королев. - Ты не  смотри,  что  он  такой
сладенький мальчик.
   - Да я и не смотрю. У меня сексуальная ориентация неподходящая.
   - Как погиб Шнейдер? - прервал Игорь веселье старших.
   - Как и трое предыдущих, - невесело усмехнулся Дядя. - Вся разница  в
том, что он Волка увидел первым. И успел это зафиксировать.
   - Просто внезапно умер?
   - Да как тебе сказать... Если бы я не  знал  точно,  что  все  ручные
психотронные пушки уничтожены...
   - А очень похоже, - вставил Королев.
   - Да уж. Понимаешь, Игорь... У всех, кто  отправлялся  на  контакт  с
Волком, отказывал какой-то один внутренний  орган,  наиболее  слабый  по
отношению к другим.
   Это характерный признак мощной  психотронной  атаки.  У  двоих  вдруг
полетел желудок. У одного вырубились почки. Но умерли они не сразу,  для
начала впали в кому и продержались еще какое-то время. Мы их  просто  не
успели откачать. А Шнейдер был уже немолод. У него остановилось сердце.
   - Сегодня утром, - вздохнул Королев.
   - До этого мы посылали молодых ребят, которые не знали Волка лично, -
продолжал Дядя. - Да и  не  было  острой  необходимости.  Просто  старое
висячее дело, наш сотрудник в бегах, нужно  его  локализовать.  А  здесь
начался кризис, и мы отправили человека, которому Волк  раньше  доверял.
Вот, видишь, ошибочка вышла.
   - А он не мог достать психотронную пушку? - спросил Игорь.
   - Исключено. Психотронное оружие в  стрелковом  варианте  на  планете
Земля отсутствует. Если тебе это важно - клянусь. Я знаю.
   - В нем открылся его дар, - вздохнул Королев. - Открылся примерно  за
год до того,  как  он  сбежал.  И  черт  его  знает,  насколько  он  эти
способности развил за двадцать лет.
   - Он мог бы сейчас занимать мое место, - сказал Дядя горько. -  И  я,
наверное, не был бы в обиде. Он был самый талантливый из нас.
   - Так почему же он ушел? - спросил Игорь.
   - Мы не знаем, - вздохнул Королев.
   - У него состоялась беседа с прежним Папой, -  сказал  Дядя,  опустив
глаза. - За день до. И спросить  теперь,  что  там  приключилось,  можно
только Волка.  Наш  патрон  ничего  не  смог  выяснить.  Его  самого  от
любопытства распирает. Учти, тебе я этого не говорил.
   Игорь кивнул.
   - Да, наш патрон мужик любопытный, - хихикнул Королев.
   - Цыц! - грозно сказал Дядя.
   - Виноват. Исправлюсь.
   - Мы все были молоды и были друзья, -  сказал  Дядя  Игорю.  И  Игорь
поверил, что Дядя переживает. Причем очень глубоко и остро. - Представь,
когда разразился известный тебе кризис с московским Объектом,  мне  было
тридцать три, Андрею, - он кивнул на Королева, - тридцать пять, а  Волку
едва стукнул тридцатник...
   - И мы его юбилей крепко отметили, - улыбнулся Королев.
   - ...и Галка разбила его новую машину! - вспомнил Дядя.
   - Они только-только познакомились, - объяснил  Игорю  Королев.  -  Он
дико хохотал и сказал, что теперь она, как порядочная  женщина,  обязана
выйти за него замуж.  А  через  год  родился  ты.  И  они  действительно
поженились.
   - А потом он нас всех бросил, - вздохнул Дядя.
   - Мы тебя не агитируем, - произнес Королев так  искренне,  что  Игорь
вздрогнул. - Мы не пытаемся задеть тебя за  живое,  ни  на  каких  твоих
струнах играть. Мы за тебя ответственность всегда чувствовали,  и  очень
большую. Но, кроме тебя, нам сейчас никто не сможет помочь.
   - Вы поймите, дядя Андрей, - сказал  Игорь  Королеву  очень  мягко  и
вкрадчиво. - Вы меня уже сагитировали. И за все струны  передергали,  за
какие только можно. И больно мне сделали, и приятно, и  чего  только  не
сделали. Вы одно поймите - я в глубоком шоке. Так что на реакцию мою  не
обращайте внимания. Давайте работать.
   Хорошо?
   - Хорошо, - согласился Королев,  бросил  взгляд  на  Дядю,  потом  на
фотографии перед собой и поежился. - Мистика... - пробормотал он.
   - Не мистика, а доминанта, - строго сказал Дядя. - Дворяне,  блин.  А
ты что, не хотел бы, чтобы  твои  признаки  так  четко  передавались  по
наследству?
   - У меня дочери! - рыкнул Королев. - Только им усов не хватало, как у
кайзера Вильгельма.
   - Но они  на  вас  похожи,  -  заметил  Игорь.  -  И  очень.  Королев
воинственно закрутил ус и гордо хмыкнул.
   - Итак, - сказал Дядя. - Господа, внимание. Прогоним основные тезисы.
Игорь, если чего-то не поймешь, спрашивай.  Чуть  позже  всю  справочную
информацию получишь на  свой  терминал.  Скопируешь  -  пиписку  отрежу.
Понял? И кляксу отниму.
   Кстати, не вздумай ее взять на дело. Игольником обойдешься.
   - А вы много знаете про кляксу... - протянул Игорь уважительно.
   - Я мало знаю про Волка, - сказал Дядя с нажимом. - Про то, какой  он
сейчас.
   Если он унюхает кляксу и сочтет опасной, он не посмотрит, что ты  ему
родственник.
   - У вас есть психопортрет Волкова?
   - Да. Тебе все дадут, чтобы ты смог с ним  аргументировано  говорить.
Только не вздумай его цеплять за психику. Он сразу это почует. Ты должен
быть абсолютно честен,  открыт  и  искренен.  Только  войти  в  контакт,
передать информацию, и все.
   Дальше можешь вести себя как угодно. Целоваться с ним  можешь  или  в
морду ему заехать - пожалуйста. Но о деле больше ни слова.
   - А если он начнет расспрашивать о Службе?
   - Расскажи все, что знаешь. Будь субъективен в оценках, не стесняйся.
Главное, чтобы он верил в твою искренность. А для  этого  тебе  придется
быть искренним.
   Когда говоришь с  форсированным  сенсом,  по-другому  нельзя.  Он  же
"видит правду".
   Учти это. Не ври ему.
   - Уф! - Игорь закрыл лицо руками.
   - Тебе нельзя его ненавидеть, - не сказал, а попросил  Королев.  -  У
тебя есть  двое  суток  на  то,  чтобы  его  полюбить.  Ты  полюби  его,
пожалуйста. Хоть ненадолго.
   - Как мы его любим, - сказал Дядя. - Со  всем  дерьмом,  такого,  как
есть.
   - А он был редкое дерьмо, - сказал Королев.
   - Да уж...
   - Ты вспомни, Паша, с