озволила. В комнате повисла напряженная тишина.
   - Ну что вам, жалко, что  ли?  -  спросил  Мастер.  -  Заведете  себе
нового, хорошего.
   Который не засветится. А этому, плохому, я кишки выпущу.  Давно  хочу
человека убить.
   Генерал и Очкарик все-таки посмотрели друг на друга.
   - Цезарь вне подозрений, - хмыкнул Генерал.
   - Очень жаль, - сказал Очкарик, опуская  линзы.  -  Вы  не  поверите,
каким кошмаром стал для меня этот молодой человек. У меня  уже  от  него
все чешется.
   - А вот я его все равно люблю, - сказал Генерал. -  Была  бы  у  меня
дочка - не глядя за него бы отдал. И ты на него не злись. Он  просто  не
знает нашей специфики. Чего  ему  нас  жалеть?  Он,  сука,  благородный.
Пачкаться не хочет. С собаками дружит, чтоб об людей не замараться.
   - Ладно, - сказал Очкарик. - Переживем и это.
   - Так мы договорились? - с надеждой спросил Мастер.
   - Нет, - печально ответил Очкарик, по-прежнему глядя в стол. - У  нас
нет информаторов в Школе.
   - А даже если бы и были, - поддержал его  Генерал,  -  так  мы  своих
людей не сдаем.
   Здесь тебе не ЦРУ.
   - Невинную душу угробите, - предупредил Мастер. - Я ведь и  ошибиться
могу. А крови хочется.
   - Не дури, - сказал Генерал. - Нету, сказано тебе. Нет и не было.
   - Странно, - пробормотал  Мастер,  морща  лоб  и  невоспитанно  кусая
ноготь большого пальца. - Слушайте, а может, все-таки не  было  "хвоста"
за этой техничкой?
   - Был, был, - вяло сказал Генерал, глядя на Очкарика. Тот,  казалось,
спал  -  очки  книзу,  лысина  вперед.  Мастер  подумал,  что  в  другой
обстановке Генерал положил бы Очкарику  на  плечо  могучую  утешительную
руку.
   - А может, не мой это "хвост"? - не унимался Мастер.
   - Фигушки, очень даже твой... - протянул Генерал, думая о  своем.  Он
явно просчитывал какие-то варианты, чтобы поражение быстренько  обратить
в победу.
   "Черт возьми, они  были  так  уверены,  что  задавят  меня,  -  и  не
придумали ничего про запас! Вот, я же просто слышу, как у Генерала мозги
скрипят! - Мастер понял,  что  все  решают  секунды.  Еще  чуть-чуть,  и
Генерал сообразит, как ему действовать.
   - Так, сейчас я спрошу, что за машина  повисла  на  хвосте.  Очкарик,
миленький, ответь мне! Я тебя больше никогда  не  обижу.  Я  даже  начну
смотреть тебе в глаза.
   Скажи мне - "Приметная машина. Белая  "шестерка",  а  дверь  водителя
черная.
   Номера, конечно, все грязью  заляпаны".  И  тогда  стукач  у  меня  в
кармане. Потому что он видел, как за техничкой ушла именно эта машина. А
что через минуту она во двор свернула, этого никто не видел. Тут в курсе
только мы с Лебедем. Я и так знаю, кто стучит. Но  мне  нужно  последнее
доказательство, потому что придется доказывать другим. Ведь сам я, какой
бы плохой я ни был, до сих пор не могу первым ударить человека.  Сначала
он должен очень больно ударить меня".
   -  А  какая  она  из  себя  была,  машина  на  "хвосте"?  -   невинно
поинтересовался Мастер. Голос, кажется, не дрогнул, но было поздно.
   Очкарик механически открыл рот  для  ответа,  но  вдруг  поперхнулся,
словно от резкой боли в боку. На увеличенных очками  глазах  навернулись
крупные слезы.
   Мастер грузно оперся о стол и отвернулся.
   - Да не было ее, - сказал Генерал ласково, потирая под столом локоть.
- То есть теперь мы знаем, что она была, и именно твоя. Мы на понт  тебя
взяли, а ты и  попался,  как  щенок...  -  Особого  торжества  в  голосе
Генерала не чувствовалось.
   Видно было, что противоборством он здорово утомлен. В  комнате  стало
просто душно от злобы. Мастер снова закурил. Он изо всех сил  боролся  с
желанием рвануть на себя  папку  Очкарика,  в  которую  вернулся  листок
донесения. Но тогда отношения с  Генералом  испортятся  окончательно.  А
главное - листы были из плотной бумаги, и ни один из них Мастер не видел
с лицевой стороны.  Вполне  возможно,  что  все  они  -  пустые.  Мастер
отчетливо представил, как он выхватывает у Очкарика папку, а из  нее  на
стол летят девственно чистые белые листы... и гаденький смех Генерала.
   Правильно ты сказал, Генерал. Благородный я. Пачкаться не хочу о тебя
и твою  контору.  По  самые  уши  в  дерьме,  но  стою  в  нем  гордо  и
непреклонно.  И  чинно  так  говорю:  "Господа!  Уши,  уши  хотя  бы  не
замажьте!" - Мастер поморщился и коротко глянул на Очкарика.  -  Неужели
Очкарику стыдно? Раньше он меня презирал, а теперь вроде бы стесняется".
   - Продолжим? - спросил Мастер.
   - Охотно, - согласился Генерал. - Что у нас там дальше?  -  обратился
он к Очкарику.
   - Вопрос о стукаче, - подсказал Мастер.
   - Заткнись! - рявкнул Генерал. - И запомни, сынок, технички  тебе  не
по зубам. У них есть запасные маршруты с ловушками, где  твоих  хреновых
сыщиков разделают под орех. Получишь  их  под  расписку,  упакованных  в
очень маленькую тару. И лично - лично! - сдашь родителям. Щ-щенки! А сам
по миру пойдешь. Или посадим.
   Придумаем, за что. У меня рука не дрогнет. Ты же  никто!!!  -  заорал
вдруг, надсаживаясь, Генерал. - Тебе даже запрет на профессию не нужен -
у тебя ее не-е-ет!!! Ты сдохнешь под забором! Ты  что,  до  сих  пор  не
понял, что ты никому, кроме нас, не нужен? Ты ботинки лизать должен  мне
и вот ему...
   - Да пусть он ищет этот Техцентр, - вступил Очкарик. - Вот там-то его
точно убьют. А не убьют - нам отдадут. А тогда он у нас вот где будет. -
Очкарик сжал хилый кулачок. - Тогда-то  мы  на  него  уголовное  дело  и
откроем.
   Мастер покачал головой и цыкнул зубом.
   - Я испуган, - сказал он.
   - Ничего,  -  утешил  его  Генерал.  -  Сейчас  не  боишься  -  потом
испугаешься. Когда поймешь, что шутки кончились.
   - Надо бы вам заглянуть ко мне в Школу, - сухо  сказал  Мастер.  -  И
прокатиться разок с парнями на расчистку. Это  отбило  бы  у  вас  охоту
угрожать мне.
   - Я был на трех войнах, - отмахнулся Генерал. - Я  видел  такое...  И
вообще, это бесплодный разговор. Я не могу приехать в Школу. И я тебе не
угрожаю. Я просто хочу поставить тебя на место.
   - А я и так на месте, -  сказал  Мастер.  -  И  заменять  меня  более
удобным человеком не имеет смысла. Школе нужен  Мастер,  а  не  старший.
Либо будет такой же, как я, либо никакой.
   - Это мы еще посмотрим. В смысле - посмотрим на твое поведение.
   - Нечего смотреть, - отрезал Мастер. -  Я  лучше  знаю.  И  либо  ваш
информатор - тупица, либо вас  просто  не  интересует  атмосфера  Школы.
Конечно, с Базы вам могут  передавать  результаты  тестов,  психограммы,
всякую прочую муть. Но так вы никогда не поймете главного...
   - Ну-ну, расскажи нам, отсталым, - скривился Генерал.
   - Мы все больны, - сказал Мастер. Он глядел  куда-то  в  стену  между
Генералом и Очкариком, и Генерал поймал себя на мысли,  что  вот  сейчас
впервые за всю эту мучительную беседу Мастер искренен и поворачивается к
нему, Генералу, именно той стороной, которую  Генерал  видеть  никак  не
хотел бы. Он отталкивал от себя это лицо, проступившее сквозь  привычную
маску Мастера, - слишком много на этом лице отпечаталось боли, и слишком
легко его было полюбить...
   - Хотим мы того или нет, мы ненормальны,  -  говорил  Мастер.  -  Что
делать, если раз в три дня, а то и через день, а то и  неделю  кряду  ты
сражаешься с тем, чего представить себе нельзя? Что  противоречит  твоим
понятиям о мироздании? А в свободное время только об этом и  думаешь?  И
никому, кроме таких же бедолаг, не можешь об этом  рассказать...  Потому
что тебя для начала высмеют, а  потом  сочтут  ненормальным.  Интересное
положение, да?
   Мастер прикурил очередную сигарету. Пепельница была уже полна окурков
с изжеванными фильтрами.
   - А рассказать-то очень  хочется,  -  продолжил  Мастер,  вздыхая.  -
Каждый раз, когда ты задумываешься о тварях, о дырках, о судьбе десятков
тысяч  людей,  пропавших  без  вести,  обо  всей  этой  ненависти,  тебя
скручивает от боли и отвращения. Ты просто должен кому-то  пожаловаться.
А ведь это - сокровенное, выплескивать его на случайных людей нельзя.  И
однажды ты сдаешься...
   - Мы знаем, что вы нарушаете подписку, - кивнул Генерал.
   - Спасибо, что не наказываете. Вот за это - спасибо.
   - Да ладно, - отмахнулся Генерал. - Ты ведь прав.
   - Да, я прав. Но вы видите только самый край этой правды.  Обеспечить
секретность... А человеку больно, понимаете? Поэтому он берет и плачется
в жилетку своей женщине. И видит, что ему не верят. На словах  верят,  а
на самом деле - нет. Поэтому с того дня, как он ей открылся, он начинает
ее потихоньку терять. И она  его  отталкивает,  да  и  он  ей  не  может
простить, что не поверила.
   Неважно, расстаются они или нет, - охотник привыкает к тому, что  все
его интересы замыкаются в стенах Школы. Но  Школа  -  это  клан,  и  чем
больше злобы он  впитывает,  тем  выше  напряжение  внутри.  Даже  самые
нелюдимые из охотников нуждаются в общении... в общении с внешним миром.
Но он для нас закрыт. Можете себе представить, до какой степени мы любим
Школу и одновременно ее ненавидим?
   - Откровенно говоря, - признался Генерал,  -  в  таком  свете  я  эту
проблему никогда не рассматривал. А с Базой у вас как?  Не  чужие  вроде
люди...
   - Не чужие, - согласился Мастер. - Но сенсы в  массе  своей  избегают
тесных контактов. Им с нами противновато. Они чувствуют, какой злобой мы
залиты под самую пробку. И вот что  получается:  охотник  минимум  треть
своего времени проводит с людьми, психика которых перегружена до  упора.
Остальные две трети он тоже напряжен, потому что старается ни на кого не
выплеснуть то, что у него накопилось. И постоянно рядом с ним  такая  же
собака. Пыльным мешком трахнутая...
   Вы бы видели мою Карму! Она тварей ненавидит, у нее на тварей  уходит
много сил,  и  после  этого  у  псины  неадекватная  реакция  на  людей.
Безропотно пускает в дом гостей. Чужаков на свою  территорию!  Обнюхает,
поймет, что гость живой, - и идет себе дальше спать. Тьфу! И это  зверь,
специально обученный нападению на двуногих прямоходящих! Боевая псина...
Я вас утомил?
   - Нет-нет-нет! - замахал руками Генерал.
   - Короче  говоря,  кто  такой  охотник?  Я,  например.  Это  человек,
работающий на благо человечества  и  при  этом  не  получающий  от  него
совершенно никакой поддержки. Он все время  имеет  дело  с  сумасшедшими
людьми и ненормальными собаками. Так чего же вы от  него  хотите?  Чтобы
он, загнанный в угол, просил вежливо, чтоб хотя бы уши не заливали?
   - Уши? - переспросил Генерал. - Почему уши?
   - Да потому, что он по уши в дерьме!!! -  впервые  за  весь  разговор
сорвался на крик Мастер. - У него не осталось ничего, кроме веры в  себя
и свою собаку! И пока он знает, что он - самый умный,  самый  сильный  и
самый красивый, хрен вы его поставите на место. А если он хоть на грош в
себе разуверится - все,  он  больше  не  охотник.  Он  просто  еще  одна
потенциальная тварь! И не нужно убеждать себя, что  поиски  Техцентра  -
это мальчишество. Я ищу Техцентр, потому что хочу понять, отчего меня  в
него не пускают! Мне не нужна своя техничка, черт с ней! Но  почему  мне
не дают собственные мощности для подзарядки батарей? Почему у  меня  нет
хотя бы принципиальной схемы пульсатора? Своего оружейника?  Почему  мои
рапорты об активизации тварей, о том, что они стали умнее, остаются  без
детального разбора?
   Почему еще ни слова не было об инциденте прошлой ночью? Что, что, что
еще сказать?!
   Мастер резко встал, повернулся и отошел к окну.  Отдернув  занавеску,
он уткнулся лбом в холодное стекло. За спиной  молчали,  только  Генерал
ерзал и шмыгал носом.
   Но вот затих и он.
   - Мне тридцать один год, - сказал с горечью Мастер. - Твари  и  вы  -
кого я ненавижу больше? Не знаю. Они испортили мне всего лишь  характер.
А такие, как вы, изуродовали  мне  жизнь.  Ваше  счастье,  что  я  самый
сильный, самый умный, самый красивый.  И  еще  у  меня  есть  кавказская
овчарка. Знаете, я  не  оправдываю  поступок  Саймона.  Но,  кажется,  я
начинаю его слишком глубоко понимать. Для него в этом мире  не  осталось
живых людей. Одни твари кругом.
   - Вот об этом нам и предстоит сейчас разговор, мой мальчик, -  сказал
за спиной Мастера Генерал. - И я не знаю, как его начать. Но я  надеюсь,
что тварей ты все-таки ненавидишь больше, чем нас.
 
*** 
 
   - Стакан водки мне нужен, - сказал Доктор.  -  Вот  что  сейчас  меня
поправит.
   - Всего-то? - улыбнулся Мастер, запуская руку в холодильник. - Помню,
было время, когда ты меньше поллитры не заказывал.
   - Старость - не радость, - вздохнул Доктор, принимая бутылку.
   Мастер подвинул Доктору тарелку с бутербродами  и  смотрел,  как  тот
наливает себе рюмку, пытается оторвать  ее  от  стола.  Руки  у  Доктора
ощутимо тряслись.
   - Знакомо, - сказал Мастер.
   - Нет, - отрезал Доктор, с усилием поднося выпивку к губам.  -  Этого
ты знать не можешь. -  Он  залпом  проглотил  напиток  и,  зажмурившись,
откинулся на спинку стула. - Нормально, - Доктор помотал головой, открыл
глаза и потянулся за закуской.  Мастер  сам  налил  ему  снова,  и  рука
Доктора ухватила рюмку уже более  уверенно.  Доктор  торопливо  прожевал
откушенное и опрокинул "дозу" вторично - четким,  отточенным  движением.
Несколько мгновений он опять следил с  закрытыми  глазами  за  тем,  как
организм принимает выпитое, потом удовлетворенно крякнул и в две секунды
прикончил бутерброд. Мастер рассмеялся.
   - Красиво, - сказал он. - Аж завидно.
   - И ты выпей, - предложил Доктор. - В нашем деле главное что? Главное
вовремя залить глаза. Так легче себя убедить,  что  все  происходящее  -
горячечный бред. Ты еще не родился, а я уже  жил  в  непрерывном  бреду.
Делириум тременс. Вот так-то, мальчик...
   - Вы сговорились, что ли?
   - С кем?
   - С Генералом. Он меня называет именно так: "Мой мальчик".
   - Возрастное, наверное, -  предположил  Доктор,  закуривая.  -  Нужно
сказать, я этого господина  с  трудом  перевариваю.  Иногда  мне  просто
стыдно, что мы с ним принадлежим к одному поколению. Хотя работать с ним
можно. Противно, но... - Доктор пожал плечами.
   - Да, - Мастер криво улыбнулся.  -  Он  замечательно  справляется  со
своей главной задачей - наводить тень на плетень. Слушай,  ну  хоть  ты,
опытный мужик, скажи мне, для чего такой уровень секретности? В  Проекте
занято двадцать разных служб, и про половину  из  них  я  даже  не  знаю
толком, где они находятся! Ты это можешь объяснить?
   - Могу. Вот ты мне еще налей, и я тебе все объясню. Не думаю  только,
что ты обрадуешься. И настоятельно советую тоже выпить. Поэтому.
   - Мне на охоту, - сказал Мастер, наливая Доктору половинку. - Если  я
сейчас пить не стану, я буду просто злой. А если я еще выпью...  Ничего,
одну ночь продержусь, утром рухну с чистой совестью  и  продрыхну  часов
двадцать. Меня эти фокусы Штаба выбили из колеи. И из графика.
   - А фокусы тварей? - спросил Доктор неразборчиво - он снова жевал.  -
И этого твоего припадочного... как его?
   - Саймона. Это все мелочи. Тварей я не боюсь, а Саймона мы вылечим. В
последнее время мой главный и единственный противник - Штаб. И  я  этого
не скрываю.
   - Ты уверен, что именно Штаб тебе жить мешает?
   - А кто обещал мне все объяснить?
   - Равноценный обмен информацией? - улыбнулся Доктор.
   - Хотя бы.
   - Не выйдет, - покачал головой Доктор. - То есть обмен-то выйдет,  но
равноценным он не будет. Ты меня в лучшем случае удивишь. А вот я  тебя,
если захочу, э-э...
   Ошарашу.
   - Давай посмотрим. Ну что, кто первый? Будем кидать монетку или решим
по справедливости?
   - И как ты понимаешь справедливость в  данном  контексте?  -  спросил
Доктор, протягивая руку к бутылке.
   - Чуть позже,  -  сказал  Мастер,  опережая  Доктора.  Тот  тоскливым
взглядом проводил исчезающую под  столом  "литру".  -  Ты  мне  нужен  в
трезвом уме. Потом надирайся хоть до беспамятства.  Вот  как  я  понимаю
справедливость.
   - А то, что мне нельзя с тобой  общаться,  ты  понимаешь?  -  спросил
Доктор. - Человек  моего  ранга  не  может  разговаривать  с  охотником.
Исключение было сделано только один раз. И только ради тебя.
   - Ты за мной присматриваешь? - прищурился Мастер. - Зачем? У меня  же
справка.
   - Справка справкой, - сказал Доктор, - а контроль им нужен.
   - Ну! - попросил Мастер, подаваясь к Доктору через стол. Карма  внизу
шевельнулась во сне.
   - Я регулярно подаю Генералу доклад о твоей энергетике и  психическом
состоянии, - сказал Доктор, честно глядя Мастеру в глаза.
   -  И  что  же  ты  докладываешь?  -  спросил  Мастер  с  неподдельным
интересом.
   - Что ты в порядке, разумеется.
   - И насколько это соответствует?..
   - На все сто!  -  усмехнулся  Доктор.  -  Как  видишь,  пока  мне  не
приходилось обманывать ни тебя, ни Штаб.
   - А если придется?  -  спросил  Мастер,  по-прежнему  сверля  Доктора
взглядом.
   - Мальчик! - сказал Доктор. - Сначала я в любом случае поговорил бы с
тобой.
   "Скорее всего, - подумал Мастер. - Я не Штаб, меня обманывать  дороже
встанет".
   Глаза его ощупывали лицо Доктора, казалось, пытаясь  запечатлеть  его
навечно.
   Доктор улыбался - открыто и мягко.
   - Я знаю, что ты меня любишь, как родного,  -  сквозь  зубы  процедил
Мастер. - Ты знаешь, что я никому не верю. Как я могу тебе показать, что
ты для меня все-таки что-то значишь?
   - Неужели? - еще шире  улыбнулся  Доктор.  -  В  мальчике  проснулись
эмоции?
   - Мальчику нужен союзник, - сказал Мастер  жестко.  -  Ты  понимаешь,
Док, какая неприятность... Засветился в Школе  штабной  стукач.  Страшно
подумать, что за человек оказался. Очень мне хочется от него избавиться,
но сперва неплохо бы задать ему пару вопросов.
   - Ну и задай, - сказал Доктор  рассеянно.  -  Под  пытками  он  точно
заговорит.
   Только обещай ему жизнь.  Для  вас  инстинкт  самосохранения  превыше
всего. Я когда охотников подбирал,  я  знал,  чего  хочу.  Вы,  подлецы,
гнетесь, а не ломаетесь. И энергетика убойная. Любого вампира сожрете...
   - Не то слово! - подхватил Мастер.  -  Какой  смысл  такого  человека
пытать? Он все равно наврет с три короба,  тебе  мозги  запудрит  и  сам
запутается. А вот если бы... - И он посмотрел Доктору в глаза.
   Доктор замялся. До него вдруг дошло, что он уже  наболтал  более  чем
достаточно для зачисления в активные соучастники.
   - Можно, конечно... - сказал он неуверенно. -  Это,  конечно,  против
всяких правил. И потом - ты соображаешь, что значит для меня такой шаг?
   - Это значит, что ты наконец-то понял, на чьей стороне  правда.  И  с
этого момента за твоей спиной будет девяносто пять стволов  и  девяносто
две собаки.
   - И они в состоянии защитить себя и меня от спецназа?
   - Я не уверен, - сказал Мастер, - что  нам  имеет  смысл  защищаться.
Понимаешь, если на Школу бросят антитеррористическое  подразделение,  мы
вряд ли отобьемся.
   Нас вообще отстреливаться и держать оборону никто особенно  не  учил.
Но вот если мы будем атаковать... Понимаешь, даже самый крутой спецназ -
это всего-навсего люди. И жизненный опыт у  них  обычный,  человеческий.
Да, море крови, горы трупов, все понятно. Но в то  же  время  обкуренный
чеченский смертник - потолок для их понимания. Они не  подозревают,  что
на свете есть вещи куда страшнее. И мы им  закатим  такую  галлюцинацию,
что они побегут от нас с полными штанами. Я тебя уверяю. А потом,  я  не
думаю, что Техцентр охраняет спецназ. Там обычная вохра.
   Мы ее просто  съедим  в  одночасье.  А  когда  спецназ  до  Техцентра
доедет... Хотя это все бред. Я  тебе  главного  не  сказал.  Я  составил
несколько моделей, Док. Ни одна из них не  развивается  в  нашу  пользу,
если с нами  не  будут  работать  сенсы.  Мне  понадобятся  минимум  две
бригады. Мне нужен Бенни, и мне нужна Леся. Вот так.
   Тогда я готов биться с кем угодно. Хоть с танковой дивизией.  Я  даже
самолет запросто собью.
   - Ты что, совсем е. - .нулся? - спросил Докт