ли!
   Какое счастье, что у кавказок мало нервных окончаний в коже.  Поэтому
они малочувствительны к боли".
   - Родная моя... - прошептал Мастер, обнимая собаку. И в  этот  момент
сзади раздался до боли знакомый чавкающий звук...
   Наверху в это время был  полнейший  бедлам.  Тварь  повела  себя  как
сумасшедшая - почуяв охотников, бросила добычу и резво пустилась наутек,
благодаря чему выиграла полминуты. Ни охотники, ни даже сенсы просто  не
смогли поверить, что эта гадость проигнорирует инстинкт, который  должен
вести ее, как по ниточке, прямо к "дырке".  Пока  засада  выбиралась  из
здания, Фил и Крюгер успели тронуть с места две машины и рванулись  было
в погоню, но тварь убежала в небольшой лесок  и  притаилась  там.  Хунта
развернул людей в цепь и  приказал  стрелять  по  лесу;  Потом  спустили
собак. Оказалось, что тварь залегла, и молнии пульсаторов  не  коснулись
ее. В лесу началась драка. Собаки удержали тварь на  месте,  но  к  тому
моменту, когда подоспели охотники, она уже тяжело ранила Джарефа,  убила
молодого неопытного пса и основательно зацепила еще двоих. Хунта  послал
людей за Гиппократом, и тут Бенни, который решил проверить, на месте  ли
бойцы, оставшиеся в здании, обнаружил, что исчез Мастер. С начала  охоты
прошло уже девять минут.
   Бенни сел в снег, схватился за голову и взвыл дурным голосом...
   Мастер еще только  разворачивался  к  "дырке",  а  рука  уже  вдавила
спусковой рычаг, и  оружие  плевалось  голубым  огнем.  Твари,  загребая
воздух когтистыми лапами, опрокидывались в синий дым.  Но  на  их  месте
появлялись новые. "Дырка" была значительно шире обычного, и тварей в ней
оказалось навалом.  Оскаленные  зубы,  протянутые  вперед  руки,  пустые
глазницы. Некоторые были совсем  как  люди,  другие  искалечены,  кто-то
одет, кто-то не особенно, но все они несли смерть. И все они, спотыкаясь
о тела упавших, пытались выбраться из стены в подвал.
   Карма, забыв  о  боли,  встала  между  "дыркой"  и  хозяином.  Мастер
спокойно, как на тренировке,  точечными  импульсами  сшибал  лезущую  из
преисподней нечисть.
   Поставленный  на  минимум,  пульсатор  не   убивал   их,   а   только
обездвиживал, но и это было  хорошо  -  корчась  под  ногами  у  других,
подстреленные твари мешали им. Сначала Мастер  считал  выстрелы,  но  на
третьем десятке сбился. Глаза начал  заливать  пот,  и  охотник  тряхнул
головой, сбрасывая на пол кепку.
   Через две минуты "дырка" захлебнулась. Слабо шевелящийся бруствер  из
тел забил ее доверху. Мастер отступил на шаг  и  закашлялся.  В  подвале
было просто не продохнуть от пышущей из "дырки" злобы. Мастер сплюнул на
пол, вытер лоб тыльной стороной ладони, и тут чавкнуло справа.
   - Что, бляди, все на одного, да?! - заорал Мастер, срывая голос.  Эта
"дырка" была еще больше. И твари из нее не лезли, а шли  клином.  Мастер
начал стрелять и валил их, пока не  села  батарея.  Десяток  тварей  уже
находился в подвале.  Даже  не  пытаясь  зайти  с  флангов,  они  мерной
поступью шли прямо на охотника. Мастер страшно захрипел и  рванул  из-за
спины обрез.
   Первым выстрелом он снес голову  полуразложившейся  голой  старухе  с
отвисшей почти до пупка  грудью.  Вторым  свалил  громилу  с  толстенной
золотой цепью на шее.
   Страшным ударом ботинка отбросил  в  угол  ползущую  на  четвереньках
девочку в изодранном платьице.  Твари  были  уже  совсем  близко.  Сбоку
налетела Карма, сбила с ног сразу двоих и затерялась в  куче  пытающихся
встать тел. Монстры  шли  и  шли,  сохраняя  прежний  боевой  порядок  и
медленно отжимая Мастера к запертой двери.
   Расстреляв  все  патроны,  он  принялся  лупить  их,   как   дубиной,
разряженным пульсатором и пинать ногами в грудь. Когти рвали его куртку,
но ткань боевого костюма держалась. Человек рычал  и  матерился,  где-то
под ногами металась, вся в пене, его собака, и вдвоем  они  держали-таки
поток нелюдей. Мастер бил, толкал, пинал, отшвыривая врагов подальше,  и
совершенно не думал о том,  что  находится  в  суммарной  активной  зоне
множества тварей уже почти три минуты.
   Нога наступила на что-то скользкое,  и  Мастер  чуть  не  упал.  Лом!
Схватив тяжелую железяку поперек груди, он бросился вперед,  толкнул,  и
твари начали валиться на спину, как костяшки домино. Мастер  на  секунду
остановился перевести дух и с сожалением отметил,  что  слабеет.  И  сам
удивился  тому,  что  совершенно  не  чувствует  страха.  Только  обиду,
невероятно горькую обиду. Дрожали руки, глаза застилал туман.  Карма  на
ватных лапах отползла назад, хозяину за спину, и тяжело рухнула на  пол.
Она не сдалась, ей просто было совсем нехорошо.
   -   Держись,   любимая...   -   прошептал   Мастер.   Впереди   твари
перегруппировывались для новой атаки. Первым,  на  острие  клина,  стоял
юноша лет шестнадцати в чистеньком новом костюме с увядшей  гвоздикой  в
петлице.
   - Ну что, господа? - произнес  Мастер  заплетающимся  языком,  сдавая
назад для разбега. - Разрешите представиться!  Я  Виктор  Ларин,  Мастер
собак. Когда-то я был человеком! Но все  равно,  я  самый  умный,  самый
сильный и самый красивый. И еще у меня есть кавказская овчарка. Ее зовут
Карма! Сейчас, господа, я вас буду мочить, а она - оттаскивать. - Мастер
был словно пьяный и никак не мог остановиться. Его разбирал истерический
смех.
   Сзади Карма заворчала, безуспешно пробуя встать. Твари дружно шагнули
вперед.
   Мастер крепче сжал лом и попытался как следует упереться ногами.  Они
не слушались. Они подкосились.
   - Мир  друзьям,  смерть  врагам!  -  крикнул  он,  падая  на  колени,
перехватывая лом, как копье, и откидываясь назад, чтобы ловчее было  его
метнуть. И тут с потолка градом посыпались стекла.
   - Ло-жи-и-ись!!! - заорал сверху Хунта.
   Мастер не сумел даже обрадоваться. Он  с  натугой  запустил  ломом  в
живот парню с выпускного бала и упал на бок. Из последних сил  откатился
в угол и, лежа на спине, впился слепнущими глазами  в  самую  прекрасную
картину на свете. К решетке подвального окна припало  искаженное  злобой
лицо  Хунты,  а  между  прутьями  вклинилось  толстенное  дуло  тяжелого
лучемета с технички.
   Пятнадцать голубых молний с трех сторон ввинтились в подвал, и  стены
отразили многоголосый вопль гибнущих тварей. Треск пульсаторов и  глухой
рев лучевой пушки слились в ушах  Мастера  в  волшебную  музыку.  Хунта,
выплевывая перекошенным ртом грязные слова,  ворочал  тяжелые  рукоятки,
заливая огнем расползающихся уродов.
   Обессилевший Бенни сидел  на  подножке  технички,  поставив  ногу  на
выпавшее из кабины бездыханное тело. Внизу Крюгер и  Фил  прилаживали  к
двери Батину бомбу. В фургоне медслужбы Зигмунд, глотая слезы, целовал в
оскаленную морду умирающего Джарефа.
   В подвале Мастер с трудом повернул  голову  и  посмотрел  на  лежащую
поодаль Карму.
   Он уже почти ничего не видел и никак не мог разобрать, дышит она  или
нет. А это было так важно... Ничто  в  этом  мире  не  занимало  Мастера
больше, и то, что  он  сейчас  не  мог  узнать  самого  главного,  очень
расстраивало его.
   А Карме снился интересный  сон.  В  этом  сне,  как  и  во  множестве
предыдущих, она загнала на дерево большую злобную  кошку.  Карма,  рыча,
наскакивала на дерево, пытаясь на него вскарабкаться, а кошка лезла выше
и выше. Наконец она забралась на самую  верхушку  и  неожиданно,  высоко
подпрыгнув, перескочила с нее  на  белое  пушистое  облачко.  А  с  него
перепрыгнула на другое, третье, четвертое, уходя все дальше.
   Тогда  Карма  разбежалась  хорошенько,  расправила  широкие  мохнатые
крылья, взмахнула ими...
   И полетела.



    Олег ДИВОВ 
    СЛЕД ЗОМБИ III 
    БРАТЬЯ ПО РАЗУМУ 
 
 
 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА 
 
 
http://www.bestlibrary.ru 
 
   Сегодня нет фактических оснований полагать, что упоминающиеся в книге
организации существуют, когда-либо существовали или будут существовать.
   Все совпадения имен, названий и наименований случайны.
   А он сказал только: "Не наделай ошибок". Ясно, чего не  надо  делать,
но совершенно не ясно, как же все-таки жить.
   Джойс Кэрол Оут. "Сад радостей земных"
 
ПРОЛОГ 
 
   Черного, как антрацит, дядьку с  типично  африканским  именем  Доктор
Мбебе подловили  в  туалете  его  собственного  офиса.  Дали  президенту
благотворительного фонда закончить свои дела  и  вымыть  руки,  а  потом
оглушили шокером и затащили в подсобку. Прилепили контакты  на  виски  и
запустили сканер. Но как только машина вышла на режим и начала  копаться
у бедняги в голове, Доктор Мбебе  затрясся  всем  телом,  широко  открыл
глаза, громко пукнул и умер. Так его и  бросили  носом  вниз  в  мужской
уборной второго этажа.
   Над  Шварцкопфом,  страшно  богатым  и  поэтому   хорошо   охраняемым
человеком, потрудились  изрядно.  Чтобы  достать  его  из  расплющенного
лимузина, понадобился целый арсенал спасательной техники. Но  дело  того
стоило - Шварцкопфа слегка помяло, а вот у телохранителей его  наступил,
мягко говоря, распад функций. Так что вовсе не их крепкие  руки  волокли
упирающегося босса в "Скорую помощь". В салоне "Скорой"  Шварцкопфа  тут
же вырубили и подключили к сканеру. Но едва оператор ввел первый вопрос,
как газетный магнат приказал долго жить без объяснения причин.
   Джимми Богарт упал с лошади посреди  своего  необъятного  ранчо.  Его
уволокли в кусты и оприходовали по всей форме, но сканер опять ничего не
успел считать, потому что у самого  популярного  в  мире  телевизионного
ведущего остановилось сердце.
   За атташе по культуре Ли Ван Ху долго носились под дождем,  проклиная
бег трусцой и прочую физкультуру, но нью-йоркскому  Центральному  парку.
Наконец чертов агент влияния свернул-таки в безлюдный уголок, где его  и
подстрелили из игольника.
   Развернули тент, подтащили аппаратуру, и  тут  действие  парализатора
вдруг кончилось. То  ли  погода  сказалась,  то  ли  неучтенные  резервы
азиатского организма. В общем, Ли  очнулся,  вытаращился  на  переносной
комплекс для "промывки мозгов" и мгновенно догадался, что это такое.  Во
всяком случае, так поняли его реакцию,  потому  что  Ли  часто  задышал,
дернулся и отдал концы. По сравнению  с  предыдущими  жертвами  это  был
явный прогресс. Все-таки хоть какая-то информация.
   К сожалению, ее с опозданием передали тем,  кто  занимался  Котлером.
Все делалось в безумной спешке,  главными  козырями  операции  считались
дерзость и молниеносность - в течение суток она должна была  завершиться
по всей планете. И старший израильской группы как раз слушал по телефону
приказ, когда Котлер открыл дверь. А старший, думая, как же из  ситуации
выкрутиться, стоял с поднятой рукой: ждать новой команды, не  двигаться.
И человек с игольником так и не понял, стрелять ему или нет.  А  Котлер,
ничего не подозревая, шагнул в свой кабинет, обнаружил там группу  людей
с напряженными лицами, заметил направленный ему в живот ствол  игольника
и всех перехитрил. Он заорал по-русски: "Я все скажу, только не  бейте!"
Старший так обалдел от этого заявления, что у него  челюсть  отвисла,  а
тот, что с игольником, так и не выстрелил. А Котлер сполз  по  косяку  и
больше уже ничего не говорил, ни по-русски, ни как-нибудь еще.
   Поэтому с  некой  госпожой  М.,  женой  влиятельнейшего  европейского
политика, разговор велся по старинке. То есть накрыли ее там же,  где  и
собирались, - в тайном  любовном  гнездышке.  Но  форсированных  методов
применять не стали, а просто решили попугать.  Госпожа  М.  с  интересом
просмотрела свежую видеозапись, демонстрирующую все, что с ней, госпожой
М., только что вытворял дипломатический советник Вестгейт. Заметила, что
господин Вестгейт - это, конечно, ее ошибка, потому что, несмотря на всю
изобретательность  оного  молодого  человека,   удовольствия   от   него
никакого, а одно расстройство. Предложила задавать вопросы.
   И через десять минут, едва только гости начали докапываться  до  сути
дела, ни с того ни с сего  кувыркнулась  с  дивана  головой  в  ковер  и
затихла.
   На этом досадном инциденте руководство операции разбил паралич  воли.
И вся история чуть было не закончилась, не успев  толком  начаться.  Все
еще могло обернуться по-хорошему. И дипломатический советник Вестгейт не
узнал бы, как в Москве умеют бить по морде,  не  застрелил  бы  четверых
русских, одного финна и любимую собаку Игоря Волкова и  не  познакомился
бы с такими экзотическими вещами и личностями, в  существование  которых
воспитанные молодые люди просто не верят.
   Но то ли Вестгейта дурацкая национальная судьба настигла -  а  он  по
происхождению был коренной москвич, -  то  ли  дипломатический  советник
просто, что  называется,  дождался.  Потому  что  ближе  к  вечеру  того
злополучного дня заглохшая было операция получила новый импульс.
   Неожиданно оказался доступен человек, на  которого  спецслужбы  давно
точили зуб, но ухватить руками никак не могли.  Был  госпитализирован  в
частную клинику старый Оке Липар, председатель закрытого  международного
клуба промышленников. Наутро фотография  "железного  шведа"  в  траурной
рамке обошла все выпуски новостей, а сын и наследник безутешно рыдал над
телом старика, лицо которого неприятно изменила смерть. В дверях клиники
начальник охраны покойного оттирал журналистов, и то, что он чуть не  до
крови прокусил себе  губу,  все  приняли  за  знак  глубочайшей  скорби.
Начальнику  охраны  действительно  было  нехорошо  от  утраты.   Нарушив
обязательства перед клиентом, которому служил верой и правдой много лет,
он будто лишился частички себя.  Но  эта  боль  должна  была  пройти,  а
пропавшую бесследно дочь начальнику обещали вернуть. Правда  не  раньше,
чем в фамильном склепе Липаров появится настоящее тело.
   Когда  с  Липаром  осторожно  поработал  специалист,  выяснилось  что
никакой он не железный, да еще и не швед к тому же. Операция удалась,  и
в компьютеры ее организаторов потекла информация.  Она  была  чудовищна,
она была невообразима, но с  ней  приходилось  смириться.  И  оставалось
только сделать выводы и принять решение. И то и другое  далось  нелегко,
такими  крутыми  мерами  пришлось  бы  вырезать  из  мозга  человечества
кошмарную опухоль. Но иного выхода  не  было.  И  с  того  момента,  как
решение  было  принято,  спокойной  жизни   дипломатическому   советнику
Вестгейту осталось ровным счетом на два дня.
 
ГЛАВА 1 
 
ПЕРВОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР 
 
   Так  получилось,  что  трижды  машина  заезжала  во  двор  совершенно
безнаказанно. А потом стряслась беда - у местного дворника  по  прозвищу
Дядя Сэм окончательно свихнулась бабушка. Пока все благоразумные жильцы,
трясясь от ужаса, разбегались кто куда,  бабка  пристально  смотрела  на
дьявольский экипаж, хмуро  бормоча  что-то  себе  под  нос.  И,  видимо,
досмотрелась, потому что на четвертый вечер, едва машина  закатилась  во
двор и заняла свое место у подъезда, старуха взгромоздилась бесформенной
тушей на подоконник и разразилась проповедью. Вот он, мол, провозвестник
Апокалипсиса. Приехал.
   Тут, как  назло,  во  двор  нетвердой  походкой  вступил  ее  внук  с
неизменной поллитрой, бережно закутанной в бумажный пакет.
   Дядя Сэм был человек просвещенный, с двумя образованиями, тщедушный и
страшненький. Козлиная бородка, за которую он и получил  свое  прозвище,
треснувшие очки - этакий интеллигентный  алкаш.  Когда  машина  посетила
двор в первый раз, он тут же все про  нее  соседям  доходчиво  объяснил.
Дескать, аппарат удивительный занесло в Москву, не иначе как из  другого
измерения, некоего параллельного мира. А потому есть машина не что иное,
как необыкновенно реалистичная голограмма, короче говоря, привидение,  и
вреда от нее никакого  быть  не  может.  Нечего  трястись,  примите  для
храбрости и ложитесь спать. Постоит и уедет.
   Машина действительно постояла и через полчаса уехала. Но на следующий
вечер появилась опять. Встревоженные жильцы воззвали к ментам. Городовой
Барабаш, он  же  Барабашка,  предусмотрительно  держа  руку  на  кобуре,
внимательно осмотрел машину с расстояния шагов в двадцать, цыкнул зубом,
пообещал доложить куда следует и степенно удалился Но, свернув за  угол,
он вдруг задал стрекача и бежал, пока не уперся в рюмочную, где и  занял
оборону.
   Барабашку даже коллеги по участку без стеснения обзывали мусором,  он
был  труслив,  суеверен,  малограмотен  и  хитрожоп.  Кроме  того,   ему
оставалась от силы  неделя  до  пенсии.  Поэтому  ничего  он  никуда  не
доложил. И факс о  происшествии  оказался  не  там,  где  следует,  а  в
канцелярии Академии наук. Шизоидную писульку о  "таинственном  предмете,
имеющем  форму  автомобиля",  вызывающем  у  честных  граждан   припадки
немотивированного страха, сунули в  утилизатор.  Поэтому  наступил  день
четвертый, бабушка Дяди Сэма  двинулась  рассудком,  а  чертовой  машине
довелось проявить свою материальную сущность.
   Входя во двор, Дядя Сэм как раз предавался размышлениям  о  том,  как
должен выглядеть  мир,  в  котором  имеют  место  черные  автомобили  на
бесшумном ходу, не требующие водителя. Еще он горько сожалел, что машину
нельзя потрогать руками.
   Он бы с удовольствием в нее забрался и уехал из опостылевшей Москвы к
такой-то  матери.   В   проспиртованном   разуме   Дяди   Сэма   напрочь
атрофировался инстинкт самосохранения, и машины он совершенно не боялся.
Истерику, которая при виде посланца иного  измерения  охватывала  сверху
донизу два пятиэтажных дома, Сэм относил на счет  дремучих  суеверий.  И
крепко  надеялся,  что  в  Академии  наук  его   сообщение   оценят   по
достоинству. Может, и деньжат подкинут.
   Сэм  обогнул  вонючую  помойку  и  увидел  автомобиль,  уже  занявший
облюбованное им место под фонарем у третьего подъезда. На радостях  Сэм,
довольно  осклабившись,  сунул  руку  в  свой  пакет,  нащупал  бутылку,
отвинтил крышку и хлебнул из горлышка.
   Некоторое  время  он  с  блаженной  улыбкой  рассматривал  гостя   из
Неведомого.
   Автомобиль был все тот же - большой седан представительского  класса,
черный, с двумя ярко-желтыми полосами от  бампера  до  бампера,  идущими
через капот, крышу и багажник. Гладкие  шины-слики,  слегка  затемненные
стекла и никого внутри.
   Симпатичное и дружелюбное привидение. Какое-то время Сэм  прикидывал,
как было бы здорово рвануть на нем подальше от сонного города, в котором
ничего не происходит, и вообще из этого чересчур  рационального  мира  с
его пластмассовыми вениками, дорогой водкой и счетчиками  расхода  воды.
Только Сэм вознамерился отхлебнуть еще раз, как до него  дошло,  что  из
окна первого этажа кто-то матерно вопиет о том, что день Страшного  Суда
близится.
   В голове у Сэма что-то звонко щелкнуло. Бабушку Валентину  Борисовну,
жирную истеричную сволочь восьмидесяти трех лет, наводившую ужас на  все
окрестности, Сэм искренне любил и признавать сумасшедшей отказывался. Он
фактически из-за нее развелся с женой, которая на  коленях  умоляла  его
отправить старуху в психиатрическую клинику. И  теперь  Сэм  безошибочно
вычислил, что  гость  из  параллельных  миров  бабушку  обидел.  Поэтому
отношение  его  к  автомобилю-привидению  круто   повернулось   на   сто
восемьдесят градусов. Сэм аккуратно сунул пакет с бутылкой  за  мусорный
ящик, добыл из-за пазухи оружие самообороны в виде куска высоковольтного
кабеля и бросился мстить.
   Он заподозрил  неладное,  только  когда  покрытое  трещинами  лобовое
стекло машины провалилось внутрь салона. По инерции Сэм разнес  в  крупу
окно водительской двери, и тут дубинка вывалилась у него из рук.
   - К-как же это... - прошептал Сэм, чувствуя, как у  него  подгибаются
колени, а перед глазами все плывет.
   - Беги, мудак! - посоветовала ему из окна бабушка. - Покайся, пока не
поздно, сучий выблядок!
   - Она же... вот... - пробормотал Сэм, тыча в машину пальцем.
   - Гореть тебе адским пламенем! - сообщила бабушка.
   - Она же настоящая!!! - заорал Сэм