изнес Тим безразлично. - Скажем так, на две трети.
   Ольга протянула руку, но так и не нашла  в  себе  сил  коснуться  его
пышной шевелюры. Еще вчера мощная и темно-коричневая, теперь эта длинная
грива стала пегой и безжизненной. Она не совсем потеряла  цвет,  но  Тим
был прав - каждые два волоса из трех серебрились пепельной сединой.
   - Я думала, это сон...  -  прошептала  Ольга,  чувствуя,  как  дрожит
подбородок и на глаза наворачиваются слезы.
   - Нет, солнышко, - пробормотал Тим. - Это был не сон.
   В отличие от Ольги, Тим оказался раздет и до самого подбородка укутан
в несколько одеял. Ольга поняла, что сон действительно  кончился.  Тогда
она уткнулась носом в подушку и заплакала.
   - Ерунда,  -  услышала  она.  -  Главное,  что  все  получилось.  Все
получилось так, как я хотел, - Тим придвинулся к ней и обнял.
   - Ш...ш-што? - выдохнула она сквозь слезы. И тогда Тим опустил руку и
расстегнул пуговицу на ее джинсах.  Что-то,  застрявшее  там,  упало  на
кровать, Тим подобрал это и поднес к ее лицу.
   - Держи, - сказал он. - На вечную память. Только не  потеряй.  Больше
такой ни у кого нет.
   На  его  ладони  был   небольшой   кусочек   металла.   Ольга   резко
перевернулась на спину.
   Глаза у нее высохли. Несколько секунд она смотрела на пятно  крови  у
себя на кофточке. Потрогала осторожно маленькую  дырочку  с  обугленными
краями.
   Расстегнула кофточку и увидела  это  -  розовое  пятнышко  под  левой
грудью.
   - Не болит? - спросил Тим.
   И тогда Ольга, забыв о том, как  страшно  ей  показалось  еще  минуту
назад прикасаться к этому новому, совершенно  незнакомому  ей  человеку,
бросилась ему на грудь и разрыдалась снова, уже надолго и всерьез.
   - Там у калитки стоит машина, - сказал ей Тим часом позже.  -  Ты  не
сделаешь мне одолжение? Пойди спроси, чего хотят.
   - Конечно, - сказала Ольга. - Ты лежи отдыхай. Я сейчас.
   -  Там  всего  лишь  один  человек.  Тихий,  спокойный,  не  меченый,
безоружный.  Можешь  говорить  с  ним  абсолютно  спокойно.  Только   не
высовывайся за калитку. Он в курсе, что  с  ним  будет,  если  попробует
войти. Так что ты с ним не церемонься. Будь понаглее, ладно?
   - Ладно, - Ольга  натянула  футболку  и  выглянула  за  окно.  -  Да,
кажется, он в машине сидит.
   Тим фыркнул, и Ольга мысленно себя обругала. "Разумеется,  ему  лучше
знать, кто  там  и  где".  Обернувшись  к  Тиму,  она  увидела,  что  он
улыбается. Мягко и чуть-чуть с хитринкой. Совсем как прежде.
   - Слушай, - сказала она. - А там  действительно  лежали  двое...  ну,
когда мы шли?
   - Когда ты меня волоком тащила, геройская  женщина.  Да,  там  лежали
двое. Но их уже  давно  забрали.  Пожарным  багром  вытаскивали.  -  Тим
коротко рассмеялся. - Я ночью очнулся, а там за забором целая  делегация
на пяти машинах. Перепуганные все дальше некуда. Идиоты. Если бы  у  них
ума хватило пушку свою привезти, от нас бы одни косточки остались.
   - Ф-фу, Тим, не пугай меня.
   - А все уже кончилось, родная. Ничего страшного больше не  будет.  Мы
победили, - сказал Тим спокойно и, как  показалось  Ольге,  с  тоской  в
голосе. Она подошла к нему вплотную и погладила по голове. Тим поцеловал
ее запястье и закрыл глаза.
   Ольга вышла.
   До  калитки  было  полсотни  шагов,  и  всю  дорогу  Ольга   пыталась
разобраться, верит ли она в происходящее. И пришла к выводу, что  верит.
Кроме одного - что там, сзади, на подоконнике, лежит пуля,  убившая  ее.
Такого быть не могло. Точнее, нет, такое могло быть, но смириться с этим
было нельзя. Потому что вера в  то,  что  Тим  воскресил  ее,  стала  бы
последним шагом к полному и окончательному безумию.
   Из стоявшей за забором  машины  вышел  и  сделал  несколько  шагов  к
калитке высокий широкоплечий мужчина средних  лет  с  роскошной  военной
осанкой и гордо поднятой головой. Ольга заметила,  что  лицо  у  мужчины
нездорово красного  оттенка.  Ей  уже  случалось  видеть  такие  лица  в
сочетании с выправкой - у нее был двоюродный дядя, отставной  полковник.
Про себя Ольга так и назвала мужчину - Полковник.
   - Здравствуйте, Оля, - сказал Полковник зычным голосом. - Рад с  вами
познакомиться.
   - Здравствуйте, - кивнула Ольга.
   - А Тимофей не выйдет? - поинтересовался гость.
   - Не дождетесь, - хмыкнула  Ольга,  вспомнив,  что  ее  просили  быть
понаглее.
   - Хорошо, - вздохнул Полковник. - Тогда  передайте  ему,  пожалуйста,
вот это... И пусть он, когда сочтет нужным, позвонит. - Полковник достал
из кармана и повертел в пальцах белую карточку.  Ольга  не  двигалась  с
места, Полковник тоже.
   - Кладите на землю и уезжайте, - сказала Ольга.
   - Да?.. - пробормотал обрадовано  Полковник.  Ему  явно  не  хотелось
приближаться к смертоносному забору. - Хорошо. - Он присел на  корточки,
положил карточку на траву и прижал ее валявшейся рядом сосновой  шишкой.
- Я сейчас уеду, - сказал  он,  распрямляясь.  -  Прямо  сейчас.  И  вам
совершенно не о чем беспокоиться. Все теперь  будет  хорошо.  Вы  только
скажите Тимофею, что мы на его стороне. И пусть он обязательно позвонит.
   - Ладно, - кивнула Ольга.
   - До свидания. - Полковник улыбнулся  и  проворно  нырнул  в  машину.
Ольга подождала, когда он отъедет подальше, вышла  на  улицу  и  подняла
карточку. На ней был только номер телефона.
   - Говорят, что на твоей стороне, что  все  будет  хорошо,  и  просят,
чтобы ты позвонил, - сказала Ольга, бросая  карточку  Тиму  на  грудь  и
начиная раздеваться.
   Тим зачем-то посмотрел  карточку  на  просвет  и  небрежно  сунул  на
подоконник. Рядом с пулей.
   - Это был хороший? - спросила Ольга, ныряя к нему под одеяло.
   - В смысле? - не понял Тим.
   - Ну ты говорил, что в Проекте скорее  всего  раскол  и  есть  плохие
люди, а есть и хорошие.
   - Я ошибался. Нет там никакого  раскола.  И  нет  хороших.  Там  есть
только плохие, которые не ведают, что творят, и совсем  плохие,  которые
ими управляют. Вот и все.
   - А-а... - глубокомысленно протянула Ольга. - Ты как себя чувствуешь,
милый?
   - Отлично. Хоть сейчас в гроб.
   - Что, милый, плохо, да? - Ольга прижалась  к  нему  и  погладила  по
голове. Сейчас у нее это получалось гораздо лучше. Смелее.
   - Да нет, хорошо. Я уже почти совсем восстановился. Я просто... - Тим
запнулся.
   Ольга не стала его торопить. Тим повернулся  к  ней  лицом,  и  Ольга
увидела, что в глазах у него стоят слезы.  -  Я  просто  никак  не  могу
поверить, что я седой... - прошептал Тим.
   - Господи! - Ольга схватила и  прижала  к  груди  бесконечно  любимую
тяжелую голову.
   - Мне это настолько не идет... - сообщил Тим, и плечи его вдруг мелко
затряслись.
   - Глупый... Какая тебе разница?
   - Ничего себе! - Тим то ли заплакал, то ли рассмеялся, а скорее всего
- и то и другое одновременно.
   - Ты все равно у меня самый красивый, - заверила Ольга. -  И  я  тебя
буду всегда-всегда любить.
   - Правда? - спросил Тим с надеждой у нее из-под мышки.
   - Конечно, дурачок. Эх ты, Стальное Сердце!
   - А что, нет? - спросил Тим, выглядывая наружу, и Ольга увидела,  что
в глазах у него уже ни слезинки. Более того, он улыбался. Пока еще  явно
через силу.
   - Кто тебя знает, - ответила она.
   - Есть такое понятие - информационный фантом, - сказал Тим, садясь на
кровати и откидывая в сторону одеяла. - Стальное Сердце...  Недаром  это
словосочетание мне так нравилось. Я  только  не  знаю,  кто  его  первый
выдумал - я или Проект. Но в любом случае, много лет оно использовалось.
Во-первых, каталось у меня в голове, как опорный сигнал. А  во-вторых  -
висело на мне в виде информационного фантома, неким образом влияя на мою
энергетику. Ох... - Он встал с кровати и схватился за левый бок.
   - Болит? - спросила Ольга.
   - Ты на мне хоть один синяк видишь? - поинтересовался Тим.
   Ольга присмотрелась и в который раз удивленно подняла брови.  Ссадины
на Тиме имелись, а вот синяки исчезли без  следа.  Даже  шишки  на  лбу,
которая вчера расцветала всеми оттенками синего,  теперь  не  было  и  в
помине.
   - Болит, потому что  должно  болеть,  -  объяснил  Тим.  -  Это  тоже
фантомы.
   Впечаталась в энергетику информация о том, что был синяк. Синяка  уже
нет, а информация все еще есть. Это от того, что аура у нас многослойная
и каждый отдельный контур отвечает за отдельный пласт информации. Ф-фух!
- Он распрямился и сделал несколько энергичных гимнастических  движений.
- Слабоват еще. Но завтра буду как огурчик.  Вставай,  красавица.  Пошли
мыться. Синяки я лечить могу, а вот грязь со спины отскабливать пока  не
научился.
   По лестнице Тим спускался, крепко держась за перила. Но в то же время
Ольга чувствовала в нем уверенность и силу. Такую жесткую уверенность  и
такую жестокую силу, которых раньше не было.
   Газовый нагреватель уютно гудел за тонкой стенкой, а они мягко  терли
друг  друга  намыленными  мочалками,  целуясь  и  смеясь,  беззаботно  и
расслабленно, как в прежние времена. Куда-то ушло напряжение, взамен ему
пришла молодая радость, и Ольга, повинуясь импульсу, пришедшему из самых
глубин души, опустилась перед  Тимом  на  колени  и  взяла  в  губы  его
напрягшуюся плоть.
   - Слушай! А мне ведь, наверное, на работу надо! - вспомнила Ольга  за
завтраком.
   - Сегодня вообще какой день недели?
   - Четверг, девятое, - сказал Тим, подумав. - Да, правильно,  девятое.
День Победы. Так что сегодня тебе никуда ехать  не  надо.  И  завтра  не
надо. До понедельника мы свободны.
   - Да? Странно, - Ольга выглянула в окно.
   - Тихо? - догадался Тим.
   Ольга кивнула.
   - Я думаю, на этой улице еще долго никто не появится, - процедил  Тим
сквозь зубы. Глаза его затуманились. Ольга знала, что это означает - Тим
"принюхивался". - Н-да-а, - протянул Тим.  -  И  на  этой  улице,  и  на
соседней тоже.
   И тропинка на станцию травой зарастет, потому что новую протопчут.  В
обход Здесь теперь, солнышко, очень неприятное место.
   - Это как-то связано... - Ольга помахала рукой  в  воздухе,  подбирая
слова.
   - Да, - вздохнул Тим, - Я вчера учинил здесь небольшое энергетическое
землетрясение. И похоже, волна дошла до Москвы. Так  что  всем,  у  кого
дачи близко к эпицентру, в ближайшее  время  не  захочется  сюда  ехать.
Интересный эффект. Но предсказуемый. Очень уж большой мощности был удар.
   - Сходим потом на ту поляну? - робко спросила Ольга.
   - Нет! - резко ответил Тим.
   - Извини... - пробормотала Ольга.
   - Ты меня извини. Но я... Не  могу,  понимаешь?  Мне  тогда  придется
уверовать в то, что это было на самом деле. А я не хочу.
   Ольга уставилась в свою чашку, не зная, что  сказать.  Ей  раньше  не
приходило в голову, что Тим, который всегда так гордился своими успехами
экстрасенса, тоже чего-то не хочет знать. Или во что-то боится поверить.
   - У меня и так уже слишком много доказательств того, что я мутант,  -
горько сказал Тим, глядя куда-то мимо Ольги.
   - Ты же не виноват...
   - Какая разница, кто  виноват!  -  Тим  раздраженно  фыркнул.  -  Кто
виноват, с тех не спросишь. Даже если я их найду, если они еще  живы,  -
нет такой кары, нет такой казни... Тьфу! Понимаешь, Оленька,  они  ведь,
гады, не понимали, что делают. Если посмотреть на  "Программу  Детей"  с
позиций  марксистско-ленинской  этики,  то  ее  разработчики  совершенно
правы. И "Программа "Зомби" с этой точки зрения тоже оправдана.  А  кому
какое дело, что у меня другие воззрения?  Имеет  значение  только  этика
тех, кто делал.
   - Ну, не знаю... - Ольга пожала плечами.
   -  Это  истина,  ангел  мой,  -  жестко  сказал  Тим.  -  В   истории
человечества множество преступлений, совершенных  людьми,  уверенными  в
своей  правоте.  Религиозные  войны,  красный  террор,  гитлеровские   и
сталинские лагеря. По отношению к тем, кто  совершил  эти  преступления,
никакая казнь не будет адекватной. Это будет  такое  же  убийство.  Тоже
совершенное по убеждению. Всего лишь месть. Ты казнишь человека,  но  не
казнишь идею. Потому что идеи, к сожалению, не умирают.
   Ольга пожала плечами вновь. Ей не хотелось спорить.
   - Вот поэтому, - сказал Тим, - кто виноват,  меня  не  волнует.  Меня
волнует, как не утратить связи с миром. Допустим,  ты  никогда  меня  не
будешь воспринимать как чужого. И я к тебе не потеряю интерес.  Мы  друг
друга любим. Но вот мир наш, общество,  которое  существует  на  планете
Земля, меня совершенно не устраивает. И с каждым новым своим открытием о
природе этого мира я все сильнее отталкиваю его от себя. Вот в чем дело.
Вот в чем беда.
   - Я пойду с тобой туда, куда  ты  меня  поведешь,  -  твердо  сказала
Ольга, поняв его немой вопрос.
   - Надеюсь,  -  не  менее  твердо  сказал  Тим.  -  Зов  все  сильнее,
понимаешь? Все настойчивее с каждым днем. И мне кажется,  что  сейчас  я
понял кое-что... Во всяком случае, нам обязательно надо  съездить  туда,
чтобы хотя бы посмотреть.
   - Так кто там? - спросила Ольга.
   - Не спрашивай, - Тим покачал головой.  -  Это  тоже  такая  вещь,  в
которую я поверить не могу. Не потому что не хочу, нет, я  этого  знания
совсем не боюсь. Но когда ты ждешь чего-то всю жизнь, и вот оно... - Тим
поднял глаза к потолку. На лице его появилось мечтательное выражение.
   - Там сидит твоя обожаемая летающая тарелка! - рассмеялась Ольга.
   Тим опустил голову, прищурился, хитро глянул на девушку одним глазом,
но ничего не сказал.
 
*** 
 
   Утром тринадцатого мая, в понедельник, Тим  сорвал  печать  с  двери,
вошел в свою квартиру и остановился  в  раздумье  над  разрывающимся  от
звонков телефоном.
   Говорить сейчас Тиму ни с кем не хотелось, но звонила мама, а  против
нее Тим ничего не имел.
   - Господи, куда же ты пропал? - было первое,  что  он  услышал,  сняв
трубку.
   - Я был за городом, - честно ответил Тим.
   - Тима... С папой беда. Он попал в аварию.
   - Знаю, - вырвалось у Тима.
   - Что?
   - Неважно. Где он?
   - В Склифосовского. Тима, ты не приедешь? Он сутки был в  реанимации,
но сейчас уже все хорошо. И я...  Честно  говоря,  я  устала,  Тим.  Мне
нужно, чтобы ты просто меня подменил  хотя  бы  на  несколько  часов.  Я
съезжу домой, вымоюсь, переоденусь и вернусь.
   - Ты все эти дни была в больнице?
   - Конечно, где же еще? - удивилась мама.
   - Н-да... - протянул Тим. - Как он?
   - Большей частью без сознания. И ему  очень  долго  придется  лежать,
Тим. У него переломов несколько и травма головы.
   Тим молчал.
   - Ты не приедешь? - спросила мама. В  голосе  ее  начали  прорезаться
истерические нотки.
   - Не знаю, - сказал Тим.
   - Тим, между вами что-то произошло, я знаю, - вздохнула  мама.  Голос
ее начал дрожать. - Но сейчас. Это не для него. Помоги мне,  пожалуйста.
Хотя бы несколько часов Я устала, понимаешь?
   - А ты ведь ему больше не нужна, мам, - неожиданно  для  себя  ляпнул
Тим. - И я ему тоже не нужен. У него из-за меня одни неприятности.
   - Это тоже сейчас не важно, - ответила мама жестко, с  нажимом.  -  С
этим мы будем разбираться потом. Тим, мне от тебя нужно совсем немного.
   - Да уезжай ты домой спокойно, ничего с ним не случится, - сказал Тим
брезгливо.
   - Пусть за ним КГБ присматривает.
   - Тим!!! Прекрати немедленно!!
   - Скажешь, не знала?
   - Замолчи! Я приказываю!
   - Молчу...
   - Какой бы он ни был, он твой отец... - сказала мама после  короткого
раздумья. - И когда он в сознании... Он тебя зовет. Вот так. А дальше  -
думай. Поступай как хочешь. Но я тебе этого не забуду. В кого только  ты
вырос таким жестоким?!
   - В тебя, мамуля.
   - Да, правильно отец  говорил...  Я  ругала  его  за  это,  а  теперь
понимаю, что он был прав. Сколько раз он говорил, что  у  тебя  стальное
сердце, что ты не человек!
   - сорвалась мама на крик.
   - Ну, он действительно прав, - сказал Тим спокойно, почти ласково.  -
Только ты не переживай, он  это  не  сам  придумал.  Ему  приказали  так
говорить. Поезжай домой, отдохни. С ним все будет в порядке.
   - Как ты можешь его так ненавидеть?! - вскричала мама. - За что?! Что
ты себе выдумал, сумасшедший?! Чем он перед тобой провинился?!
   - Я позвоню тебе  в  конце  недели.  -  Тим  повесил  трубку.  Открыл
холодильник, достал бутылку  водки,  свернул  крышку  и  начал  большими
глотками пить из горлышка, пока не задохнулся.
   - Что вы так  со  мной  носитесь?  -  спросил  Тим  неприязненно.  Он
по-прежнему был пьян, и от этого вел себя гораздо злее и  прямолинейнее,
чем обычно. - Зачем эта гонка? Сами же сказали, чтобы я позвонил,  когда
сочту нужным. А теперь в дверь ломитесь.
   - Вы нам очень нужны, -  ответил  Полковник.  Он  постучался  к  Тиму
четверть часа назад и поднял его с постели, на которой  поддатый  хозяин
безжизненно валялся  носом  вниз.  Извинился  за  беспокойство,  показал
документы на имя полковника госбезопасности Леонова и выставил  на  стол
бутылку дорогого коньяка.
   Тим к бутылке мгновенно присосался. От такого  обращения  с  подарком
физиономия Полковника, и без того полнокровная, стала  почти  малиновой,
но гость не издал ни звука. Ему от Тима что-то было нужно,  и  он  готов
был терпеть, кажется, любые его выходки.
   - Вы нам очень нужны, - повторил гость. - Вы уникальный специалист, и
только вам под силу отвратить беду от нашей страны.
   - Круто! - восхитился Тим. - Что за беда такая?
   - Надвигается психотронный террор, - сказал Полковник.
   - И кто же бяка? - поинтересовался Тим.
   - Это долгая история. В начале семидесятых  в  оперативно-техническое
управление  КГБ  передали  секретную  военную  разработку  -   то,   что
журналисты  обычно  называют  психотронным  оружием.  С   вашей   подачи
называют, между прочим. Это была, Тимофей, по  тем  временам  совершенно
гениальная разработка. Оружие  массового  поражения,  для  которого  нет
преград. Этакий аналог нейтронной бомбы.
   - Ну? - поторопил его Тим.
   -  Военное  применение  системы  оказалось  невозможным,  -  объяснил
Полковник. - На необходимых для массового поражения  мощностях  пушка  в
первую очередь била по оператору. Он впадал в кому раньше, чем  смог  бы
направить излучение на врага.  Но  идея  заслуживала  применения,  и  ее
отдали в наше ведомство.
   - Диссидентов травить? - не удержался Тим.
   - И это тоже, - кивнул Полковник. - Тимофей, вы поймите,  КГБ  своего
прошлого не стесняется. Что приказывал ЦК КПСС, то и делали. Ничего  уже
не изменишь. Так что самое разумное - вознести хвалу Господу за то,  что
этот  кошмар  закончился  и  Комитет   теперь   занят   своими   прямыми
обязанностями - безопасностью государства.
   Собственно, поэтому я и пришел к вам. Я обязан вас  уговорить.  А  вы
обязаны согласиться.
   - Неужели, кроме меня, никто не может помочь? - не поверил Тим.
   - Нет,  -  снова  вздохнул  Полковник.  -  Чтобы  подготовить  такого
мастера, как вы, у нас нет ни сил, ни средств, ни технологий. А  главное
- времени нет. Мы слишком долго были отключены от управления  процессом.
Теперь помогут только самые решительные меры.
   -  Так  давайте,  -  хмыкнул  Тим,  -  мочите  гадов.  Что,  стрелять
разучились?
   - Все не так просто, Тимофей. Я ведь не  говорю,  что  у  нас  нет  в
Проекте своих людей. Но наши информаторы - это вспомогательный персонал.
В основном наружная охрана.  Бывшие  сотрудники  "девятки",  пенсионеры.
Сидят на проходной, ворота открывают. А  просочиться  глубже  -  никаких
шансов.
   -   Отдельная   территория   недалеко   от   Кольцевой   дороги,   по
Ленинградскому шоссе, да?
   - Вы хорошо поработали,  Тимофей.  Все  правильно.  Раньше  это  была
закрытая оборонная фирма. Формально она и сейчас такая,  но  это  только
вывеска. Из Министерства общего машиностроения ее забрали  давным-давно.
Здание накрыто энергетическим  полем  странной  природы...  Если  бы  не
категорические заявления экстрасенсов, мы бы  и  не  поверили...  Короче
говоря, лезть туда нормальному человеку бессмысленно. Вам знаком  термин
"вождение"? Это когда те