тельность Боцман за шиворот оттащил
хрипящего кобеля к машине. Страшно подумать, сколько  звона  было  бы  в
щедро застекленном подъезде, влети туда восьмидесятикилограммовый зверь,
одержимый жаждой убийства.
   - Широко живем, - только и сказал Мастер. -  Всего  за  десять  минут
целые две побитые собаки. Что же дальше будет?
   Дальше пошло легче. Но все равно, когда "Вторая" вернулась в Школу  и
села приводить амуницию в порядок, настроение у всех  было  подавленное.
Слишком много  сил  осталось  на  ложном  вызове,  когда  подозрительное
движение возникло  на  территории  крупного  завода.  Там  одних  только
подвалов  набралось  для  прочесывания   не   меньше   двух   квадратных
километров, И даже Хунта не держал зла на Бенни за то, что тот по дороге
на второй объект присосался к горлышку. Охотники достаточно  проработали
с сенсами рука об руку, чтобы понимать, что Бенни  на  заводе  выложился
полностью. Но из охотников гвоздей тоже не понаделаешь, а они  ведь  еще
отвечают за собак. Нельзя так, Бенсон! Трезвый и свежий Бенни, принявший
у Склифосовского какой-то дряни, от которой действительно стал похож  на
человека,  согласился,  что  так  нельзя,  и  церемонно   перед   Хунтой
извинился.  Превращение  его  было  весьма  комично,  но   как   следует
посмеяться "группе Два" уже не хватило сил.
   Поэтому  к  одиннадцати,  когда  пришло  время  смены  групп,  Мастер
чувствовал себя окончательно разбитым. Но все-таки решил  проследить  за
передачей дежурства и побрел в Зал принятия оперативных  решений.  Уныло
волоча ноги по коридору, он раздумывал, не будет  ли  опасна  для  жизни
горячая ванна перед сном, о которой мечталось уже которые сутки.  Решил,
что действительно опасна - можно расслабиться, задремать и утонуть.  "Да
я и сейчас уже готов. Расслабиться, упасть на пол и  ушибиться".  Мастер
на всякий случай потряс головой.
   В  этот-то  момент  с  него  и  согнал  всякий  сон  Лысый,  аналитик
"мобильной группы Три", который взял Мастера за пуговицу и  сказал,  что
есть идея, как добраться до Техцентра.
 
*** 
 
   Когда Таня вышла из подъезда, рассвет еще и не думал наступать.  Таня
нервно огляделась - как и большинство москвичей, в  последние  годы  она
избегала темных улиц, "Опасны темные дворы,  подвальные  окна  и  вообще
любая дырка в земле. Откуда я это знаю? Скоро встанет  солнце,  и  страх
уйдет. Что у них за  манера  такая  приглашать  журналиста  ни  свет  ни
заря... Или этот очкастый заморыш говорил правду? Странный  человечек  -
никакой внешности, только очки. Как ему, наверное, тяжело  жить,  такому
щупленькому и невзрачному. Жену небось бьет регулярно. Или кошек мучает.
А то и людей расстреливает на сон грядущий - с  утреца.  Вот  сейчас  со
мной поговорил; спустился в уютный подвальчик, кокнул парочку  вражеских
шпионов и с чистой совестью на боковую. Что я несу, господи! Очень  даже
может быть, что очкарик этот в прошлом какой-нибудь суперагент  и  глаза
испортил на ответственной секретной работе. Запросто".
   Таня оглянулась на скупо освещенный подъезд. "А я ведь до сих пор так
и не разобралась, кто именно со мной говорил, откуда, о чем и,  главное,
зачем. Гаршин считает - они хотят опередить события и выдать газете свою
версию. А я считаю - тут нужен психоаналитик. И особенно мне, потому что
я боюсь. Сюда бы сейчас  парочку  этих  мужиков  с  собаками...  Значит,
охотники за привидениями? Как же, как же..."
   Таня шла сутулясь, глубоко засунув руки в карманы  пальто  и  свирепо
глядя на редких прохожих. Те смотрели не лучше. Даже у проезжающих машин
повадка была какая-то пугливая. Никто не  "голосовал"  -  все  равно  не
остановятся. Брать клиента - дело "ночных  извозчиков",  закрытой  касты
отчаянных ребят - но они уже разъехались отсыпаться. И  магазины  теперь
зимой открываются на час позже. Что-то неладно  в  этом  городе.  Гадкие
слухи по нему ползают. О том, как пропал без  вести  мужик,  через  пару
недель пошла жена мусор выносить после заката - а  он  в  мусорном  баке
сидит, весь синий,  и  клыки,  что  у  кабана.  О  том,  как  потребовал
уголовный розыск эксгумировать какой-то свежий труп,  а  могила  изнутри
разрыта, и выходят из нее отчетливые  следы  когтистых  лап.  И  тапочки
белые валяются. Да  мало  ли  чего  еще  говорят...  "По  слухам,  число
пропавших  без  вести  подскочило  за  последние  годы  на  порядок.   А
официальная статистика  показывает,  что  все  нормально.  Кому  верить,
слухам или ей? Мы ведь можем верить  и  болтовне  о  Большой  Московской
Черной Крысе, грозе диггеров и ремонтных бригад Мосводоканала.  Да,  под
землей бродит кто-то нехороший. Но кто? И есть  ли  тут  вообще  связь?"
Вдалеке забрезжил красный огонек метро,  и  Таня  слегка  приободрилась.
Нужно идти под землю, но там светло, людно и почему-то  не  страшно.  "А
вот в том доме, в кабинете очкастого типчика, жутко, как в склепе.  И  я
не поверила ни одному слову, хотя все  было  сказано  очень  логично.  И
очень, заметим, жизнерадостно.
   Была,  видите  ли,  проблема,  но  мы  ведем   работу,   теперь   все
локализовано. Да, "локализовано", именно так он и сказал".
   Значит, сейсмологи давно заявляли, что пол-Москвы стоит на разломах и
скоро нас тряханет. Не  тряхануло,  но  из-за  тектонической  активности
вдруг произошел какой-то непонятный энергетический выброс.  И  в  городе
резко выросло  число  геопатогенных  зон,  поганых  мест,  откуда  бежит
зверье, а люди слабеют и дохнут.
   Причем эти зоны необычно мощные, оказывающие сильнейшее  давление  на
психику.
   Отсюда ночные страхи, глюки и, как следствие, народная молва в  стиле
"Зловещие мертвецы возвращаются". Зоны эти до сих пор  выскакивают,  как
прыщи, в самых неожиданных местах, хотя уже реже.  Что-то  надо  с  ними
делать, пока народ из города не рванул со всех ног.
   Выручило   Техническое   управление   безопасности.   Подняло   архив
сверхсекретной программы, замороженной еще при большевиках. Слышали  про
тектоническое оружие?
   Ну, господин  Гаршин-то  должен  был  вам  рассказать.  Это  чтобы  в
казахской степи закопать атомную бомбу и рвануть, а снесло  бы  в  итоге
Вашингтон. Насколько я понимаю, там, под землей,  все  завязано  в  один
узел, поэтому работа  с  геопатогенными  зонами  в  эту  программу  тоже
входила. Но придумали только, как их глушить, - и слава богу, правда?  В
общем, полгода  данные  перепроверяли,  еще  полгода  шли  эксперименты,
испытания на натуре, и вот сейчас наш  проект  действует.  Конечно,  все
"топ-секретно". Даже если бы мы и хотели работать открыто, так  ведь  на
исходных документах такой гриф стоит...  Государственная  тайна,  вопрос
национальной безопасности. И  не  допустить  распространения  панических
слухов - это тот же вопрос. Мы колоссальные усилия  прилагаем,  чтобы  в
масс-медиа ничего не просочилось о ситуации в Москве. Репортеры  -  люди
живые, им тоже ночами страшно. А мне что, не страшно, что ли? Да я  весь
трясусь! Хотя мне тепло, светло, я в уютном кабинете беседую с  барышней
редкостной  красоты.  А  охотники  наши  сейчас  ходят  по  этим   самым
геопатогенным зонам буквально ногами!
   Ведь такая зона, говоря простым языком, - средоточие темных сил.  Она
бьет по психике, и все дурное, что в тебе есть, тут  же  всплывает.  Там
глюки! Там люди встречают  умерших  родственников,  причем  вовсе  не  в
ангельском обличье. Но это еще удел сильных. А для тех, кто послабее,  в
зоне оживает каждый детский кошмар,  от  которого,  как  известно,  одно
спасение - накрыться с головой теплым одеялом.
   Это очень тяжелая работа, Танечка. Честное слово.
   Ну, собаки - это просто. Они  ищут  "дырки".  Да,  мы  так  эти  зоны
называем.  Нам  подобрали  несколько  пород,  для   которых   характерны
бесстрашие, феноменальное чутье на опасность и желание ее подавить. Есть
и другие нюансы - например, уровень затрат  при  разведении.  Ив  случае
э-э... ротации кадров  всегда  есть  замена.  Собачки  умные,  обучаются
быстро, тем более что особой выучки и не нужно.
   Как видите, мы старались все учесть.
   А с машинами - почти  анекдот.  Требовались  большие  внедорожники  с
очень высокой живучестью. Но многие джипы просто тесны для наших  собак.
Два кобеля в одном багажном отсеке - это не шутка, доложу я  вам,  пусть
даже они друг к другу приучены.  И  тут  один  наш  британский  источник
вспомнил, что сколько-то лет назад "Ровер" выдумал таких вот монстров...
видели, да? Считалось, что  их  делали  только  на  заказ  ив  единичных
экземплярах, но это не совсем так. Была одна небольшая  партия,  которую
заказчик не смог выкупить, - убили его, что ли...
   Короче говоря, удалось купить десяток машин просто за смешные деньги.
Здорово сэкономили, и имеем теперь единственный в своем роде автомобиль,
в багажнике которого свободно чувствуют себя две кавказские  овчарки.  И
куча аппаратуры лежит...
   Таня шла по зимней улице и силилась понять, в какой же именно  момент
она почувствовала фальшь в этом  рассказе,  который  все  расставлял  по
местам.  Почти  по  местам.  Микроволновые   лазеры,   некая   секретная
разработка. "Что я понимаю  в  физике?  Да  ничегошеньки.  Геопатогенные
зоны. О них я довольно много знаю, я в них просто-таки  не  раз  бывала.
Ну, допустим... если они очень сильно излучают - допустим... Автомобили.
Хорошо, проехали. Собаки? Я люблю кавказских овчарок.
   Если когда-нибудь заведу собаку, то кавказку. Хочу  рыжую  девочку  с
белой грудью, черной мордой... Девочку? Сучару наглую.  Хамку  зубастую.
Вот! Пусть она будет тем, чем я хотела бы быть, да не вышло - не дано. А
зачем еще человеку собака?
   Это же ее главная задача - человека дополнять.
   Помню, как Чуча приходила будить нас по утрам... Лизала в нос  теплым
шершавым языком, дышала в лицо - а дыхание у нее всегда было  влажное  и
свежее, - радостно смотрела, как мы сонно ворочаемся,  и  грузно  падала
рядом с кроватью, довольная тем, что  "отметилась",  что  мы  никуда  не
пропали и теперь всем можно спокойно досыпать...  Забыть.  Отставить.  О
работе, о работе... Следующий фактор - люди.
   Охотники. "Охотники за привидениями" - это не совсем  верный  перевод
Ghostbusters. Но в России он прижился.  Они  сами  так  себя  назвали  -
охотники. И вот о них мне ничего толком не  сказали.  "Серьезный  отбор,
проверенные люди, молодые кадры..." А как, скажите на милость, эти самые
кадры лазают  по  геопатогенным  зонам,  рискуя  напороться  на  призрак
любимой бабушки? Почему мне даже на улице страшно, а они у самой "дырки"
стоят, пока ее расстреливают из  этих  своих  лазеров-шмазеров?  Что  за
"проверенные"? Откуда?" Тьма потихоньку отступала, до  метро  оставалось
метров двести, пейзаж уже походил на нормальную московскую толчею.  Таня
чувствовала себя заметно легче и теперь изо всех сил боролась с желанием
тщедушному очкарику поверить. Версия с геопатогенными зонами была весьма
заманчива хотя бы потому, что весь последний год Таня время  от  времени
порывалась обратиться к психотерапевту.  Газеты  пестрели  объявлениями,
предлагавшими купирование "синдрома беспочвенного  страха",  что  только
лишний  раз  подтверждало,  насколько  в  городе  нервозная  обстановка.
Теперь, зная, что страх не беспричинен, что его  генерирует  не  больная
голова, а долбанутая московская почва, можно было бы и  успокоиться.  Но
оставался маленький нюанс - Таня по-прежнему не верила очкастому  ни  на
грош.
   Признавая  его  аргументы  правдоподобными  по  отдельности,  она  не
считала картину верной в целом. Что-то в ней не складывалось.
   Теперь Таня кляла себя последними словами за  то,  что  поддалась  на
уговоры Гаршина. Согласилась она,  завороженная  фотографиями.  А  потом
было то, что рок-музыканты называют "драйв". И драйв этот задал все  тот
же Гаршин, позвонивший рано утром Тане домой. Она уже стояла  в  дверях,
когда запищал телефон. И взволнованный Гаршин сообщил, что  он  еще  раз
подумал и решил: если Таня не хочет, может на задание  не  идти,  потому
что, сказал он, про инцидент с фотографом Ивановым написать не дадут,  а
Иванов-то плох. Он просто разваливается,  у  него  все  здоровые  органы
стали больными, а все ранее нездоровые  теперь  больны  смертельно.  Тут
Таня разозлилась - и пошла. Шла и вспоминала, что на "картошке" парни из
ассенизационной команды поход на чистку женского сортира называли "брать
интервью у динозавра". Так оно и вышло. Вроде бы побывал человек в жутко
навороченном месте - а рассказать и нечего.
   Таня нащупала в кармане таксофонную карточку. "Сейчас бы позвонить...
Очень хочется посоветоваться с опытным человеком, но как раз такого  под
рукой нет".
   Она не все сказала Гаршину, когда тот распространялся о  психотронной
войне. С одной стороны, не соврала. Действительно,  в  свое  время  Таня
просто заткнула уши и объяснила, что такое ей не интересно,  потому  что
не может быть. Но с упомянутыми Гаршиным ребятами, которые  основательно
копнули опасную запретную тему, она  была  знакома.  В  журналистику  ее
привел именно тот из двоих, который потом оставил работу, заявив, что не
хочет сойти с ума.  Так  он  объяснял  решение  посторонним,  а  Таня-то
наслушалась вдоволь, и затыкание ушей не помогало.  Он  умел  не  только
красиво трепать языком, но и убеждать людей. Правда, с Таней ему это  не
помогло, потому что "детская болезнь журнализма", как  он  называл  свое
занятие, была действительно болезнью. Ему так и не  удалось  отряхнуться
от  "звездной  пыли",  сыпавшейся  с  отца,   маститого,   именитого   и
знаменитого борзописца. Папа с сыном воевали так  яростно,  что  осколки
долетели до всех - и до Тани, и даже до серой лохматой Чучи. Но с годами
Таня поняла, что главная проблема была в другом. На день  окончательного
разрыва ей исполнилось уже двадцать, а ему все еще было двадцать три.  А
Чуче целых шесть... Так что теперь, когда человек этот оказался бы очень
к месту, позвонить ему мешала куча причин, самой пустяковой  из  которых
было незнание телефона.
   - Доброе утро! - мягко, прямо ласково, сказали откуда-то слева.
   - Угу, - хмыкнула Таня на ходу, даже не повернув головы.
   - А мы вас знаем! - не унимались уже за спиной. - Вы - Таня  Меньшова
из газеты.
   Взгляните, пожалуйста, вам будет интересно.
   "Что еще такое..." - Таня притормозила и обернулась.  И  первое,  что
увидела - какой-то  журнал  нараспашку  и  большую  цветную  фотографию,
вложенную между раскрытых страниц. На фотографии была собака  ее  мечты.
Рыжая кавказка - белая широкая  грудь,  мощные  короткие  лапы  в  белых
носочках, чуть приоткрытая зубастая пасть, рыжая морда почти без обычной
черной "маски", умные карие глаза, стоящие  торчком  кисточки  на  низко
обрубленных ушах... Это было  до  того  неожиданно,  что  Таня  чуть  не
задохнулась. И не сразу заметила, что на снимке есть и человек.
   Точнее, кусок человека. Рука в черной перчатке, лежащая у  собаки  на
плечах, согнутое колено в толстой и,  видимо,  теплой  брючине,  высокий
шнурованный башмак и упертая в землю рукоятка оружия.  Таня  уже  видела
это оружие - и теперь пришло время действительно  задохнуться.  "Очкарик
сказал, охотники называют эту штуку "пульсатор". Скорее всего термин они
стянули из фильма "Чужие". Дети. Большие дети. Инфантильный тип... О чем
это я?"
   Журнал  закрылся,  Таня  невольно  подняла  глаза.  Двое  улыбающихся
мужчин, еще молодых, лет по тридцать, в ничем не  примечательных  темных
куртках-пуховках.
   Довольно крупные ребята, почти одинаковой комплекции. Очень  приятные
лица, открытые и спокойные. Как-то уж  слишком  уверенно  они  держатся,
обычно мужики  на  меня  таращатся  во  все  глаза  -  изучают,  хищники
мелкие...
   - Доброе утро! - хором заявили мелкие хищники.
   - Еще раз... - добавил тот, что справа, чуть тоньше в  кости  и  выше
ростом.
   Поперек лба у него Таня разглядела почти заживший неровный шрам.
   - Доброе, - кивнула Таня. - Это был пароль? - Она показала на журнал,
запнулась и  начала  хохотать.  На  обложке  красовалась  голая  женская
задница умопомрачительных форм.
   - Н-да... какая неприятность, - заметил без малейшего смущения парень
со  шрамом,  пристально  разглядывая  попу.  Второй,  перекосившись   от
подавленного смеха, отобрал у него журнал, подмигнул Тане и спросил:
   - Поехали?
   - Туда? - еле-еле выговорила Таня, показывая на журнал. Парни  дружно
прыснули.
   Таня не без труда сдержала очередную вспышку веселья и посмотрела  на
второго.
   Так, ничего, симпатичный мужик без особых примет.
   - Я ж те говорил... - выдавил мужик без примет в адрес напарника.
   - Извините, - парировал тот. - Культурка  подкачала.  Не  эстеты  мы,
барышня! - обратился он к Тане. - Мы так... бойцы невидимого фронта.
   - Вы охотники за привидениями, - сказала  Таня  и  осеклась.  "Молчи,
дура такая!
   Они ведь могут быть...  А  кем  им  еще  быть?  Почему  я  должна  их
бояться?"
   - Мы охотники... - кивнул второй, посерьезнев.
   - Его зовут Лебедь, - вставил парень со шрамом. -А я - Ветер.
   - И если у вас найдется хотя бы час, -  продолжил  Лебедь,  -  то  мы
будем очень рады отвезти вас в Школу.
   - Это наша конура, - объяснил Ветер. - Она  же  контора,  мастерская,
прачечная, сливочная... - Тут Лебедь ткнул его локтем, и Ветер  поспешно
закруглился. - Короче говоря, Дом Охотника.
   - Вы только что посетили фирму, которую мы называем  Штаб,  -  сказал
Лебедь. - Мы полагаем, что обитающее там руководство  отяг...  отягощено
узким  и  однобоким  видением  проблемы.  Впрочем,   это   беда   любого
руководства.  Оно  всегда  отяг...  -  Лебедь   сделал   обеими   руками
дирижирующий жест и добил-таки утомительное слово, - ...ощено.
   - Демосфен! - страшным шепотом сказал Ветер.
   - А мне нравится, - улыбнулась Таня. Потрясающее спокойствие исходило
от  этой  пары.  Впервые  за  сегодняшнее   отвратительное   утро   Таня
почувствовала себя в безопасности. "Ты хотела мужиков  с  собаками?  Вот
они. А собаки - будут".
   - Я впервые в жизни выступаю перед настоящим  журналистом,  -  сказал
Лебедь Ветру надменно. - Дай же мне оттянуться в полный рост!
   - Еще минута, и на нас начнут смотреть, - сказал Ветер.
   - То есть, если ты свое отвыпендривался, уже пора мотать?
   - Мы не можем вам доказать, что мы - это  мы,  -  обратился  Ветер  к
Тане.  -  У  нас  есть  кое-какие  навороченные  документы,  но  они  от
Внутренних дел. Маскировка.
   Потом, они действительно очень крутые, вы их даже прочесть толком  не
сможете. Вы спросили: фотография - это пароль? Да, это пароль. Мы  не  в
силах вас заставить поехать с нами. Мы можем только заинтересовать.
   - А что вы выиграете, если я поеду с вами? - спросила Таня.  Она  уже
приняла решение. - Я просто рядовой журналист. Ничего больше.
   - Есть люди, которым виднее, чем нам, - сказал Ветер. - Они  считают,
что вы - гораздо больше.
   - В любом случае,  -  поднял  указательный  палец  Лебедь,  -  только
обладая всей полнотой информации, вы сможете принять единственно  верное
решение.
   - Цицерон! - развел руками Ветер.
   - А почему у вас такие странные имена? - спросила Таня.
   - В машину!  -  вместо  ответа  скомандовал  Лебедь  Ветру.  Охотники
синхронно повернулись к Тане спиной  и  шагнули  к  стоящему  у  обочины
автомобилю. Это был совсем не "Ровер", а невообразимо грязная и  на  вид
насквозь ржавая "Лада" восьмой модели. Ветер, походя вытащив у напарника
из кармана свой журнал, просочился на  заднее  сиденье.  Лебедь  сел  за
руль. Дверь со стороны  тротуара  осталась  распахнутой  -  и  Таня,  не
раздумывая, шагнула к ней.  "Ну  что,  хмырь  очкастый,  посмотрим,  чья
возьмет?"
   В это время  Очкарик,  вопреки  Таниным  ожиданиям,  не  расстреливал
иностранных шпионов, не мучил кошку и даже не бил жену. Он  запер  дверь
кабинета, уселся и достал из  жилетного  кармана  маленький,  не  больше
ногтя, кусочек иссиня-че