риж. Жить в особняке Божона ей пока неприлично, но  Бальзак  снимет  для
нее меблированную квартиру с садом в районе Елисейских Полей.  Она  может,
если захочет, не раскрывать  своего  инкогнито,  только  пусть  приезжает!
Разлука с ней - для него смерть. Но Ганская все продолжает  жаловаться  на
безумные расходы. Когда  Бальзак  получает  из  Дрездена  "грозное  письмо
касательно бережливости", он задается вопросом,  кто  эти  злые  и  глупые
люди, чьим советам об осторожности следует его Ева.

   "Ах, волчишка! Если б ты не была в своем письме такой прелестной, такой
любящей матерью, я мог бы пожаловаться, что ты  проявляешь  оскорбительное
недоверие ко мне. А ведь мне сорок восемь  лет,  у  меня  уже  пробивается
седина. Я хочу иметь состояние, я ищу способов к этому. Я не желаю,  чтобы
повторилась история с Жарди и никакая другая  ошибка,  а  ты  воображаешь,
будто я очертя голову пущусь в прежние глупости!  Ты  превращаешь  меня  в
старого ребенка, в поэта, полного иллюзий!.. Будь  спокойна,  дорогой  мой
волчонок, больше найдется людей, которые считают меня скупым,  чем  таких,
которые видят во мне расточителя..."

   Ему не удалось убедить ее. "После Божона будет Монконтур, все  начнется
сызнова. Я полюбила неисправимого расточителя!" Он отвечает: "А я  полюбил
милейшую особу, которая очень  легко  верит  всему  дурному  и  быстра  на
расправу! Но я уверен, что будущее отомстит за меня, когда ты увидишь, что
я сделался скопидомом..." Впрочем, если она  возвратится  на  Украину,  он
последует за ней. Что его может удержать во Франции? Уж, конечно, не слава
и не меблировка дома. Он за месяц  все  ликвидирует  и  уедет  с  огромной
радостью, с глубоким равнодушием ко всему, что не имеет отношения  к  ней.
"Я даже не закончу "Крестьян", Боже мой, да я не напишу больше  ни  единой
строчки. Я стану мечтателем и счастливейшим человеком в мире, буду собакой
или мужиком моего волчонка,  всегда  буду  близ  тебя,  не  расставаясь  с
тобой..." Чего она ждет? Чтобы он состарился? А все-таки жаль, что она  не
увидит особняк Божона.

   "Все  принимает  достойный  вид:  закончили  мостить  двор,   проложили
тротуар, заасфальтировали дорожки в саду; ставят теперь на  фасаде  лепные
украшения... Мы и снаружи не будем такими уж безобразными, как я  полагал.
Скоро начнем сажать, сеять, подстригать газон; устроим на стенах  трельяжи
для зелени - пусть в раю моей Евы все будет в полном порядке; пусть она не
говорит, что Оноре упустил то или  другое.  Художник  подкрашивает  купол;
Эдуэн  освежает  стершуюся  роспись.  Через  три  недели   особняк   будет
неузнаваем.
   А если б ты знала, сколько я накупил белья! Просто ужас! Четыре  дюжины
простыней для прислуги, сто тряпок, двенадцать дюжин  салфеток  и  т.д.  и
т.д."

   И  пусть  ее  не  мучает  мысль,  как  оплатить  все  эти   чудеса.   В
Санкт-Петербурге она говорила ему с лукавым и гордым видом: "Будь спокоен,
ты женишься не на какой-нибудь бесприданнице". Прекрасно, он теперь  может
ей  ответить.  "Будь  спокойна,  ты  выйдешь  замуж  не  за  какого-нибудь
голодранца". В 1850  году  он  заплатит  все  свои  долги,  и  "волчишкино
сокровище" будет в целости;  купленный  особнячок  поднимется  в  цене  до
трехсот тысяч франков; у Бальзака будет шестнадцать тысяч франков  дохода,
из которых шесть тысяч ему  предоставит  Французская  Академия.  Частенько
бывало,  что  Ева  покачивала  головой  и  смеялась  над  его  финансовыми
мечтаниями, но на этот раз все высчитано с  ма-те-ма-тиче-ской  точностью.
"Сьекль" скоро переиздаст самые его знаменитые романы; в  свою  очередь  и
"Конститюсьонель" собирается еще раз напечатать его произведения,  имевшие
успех: "Человеческая  комедия"  расходится  очень  хорошо,  это  настоящий
триумф. Есть только одно препятствие: в разлуке с  любимой  он  больше  не
может работать, у  него  даже  выпадают  из  памяти  слова.  Неуверенность
приносит ему бесчисленные муки. "Хотелось бы мне знать: я ли буду  жить  в
России или ты согласишься жить в Париже?"
   И вдруг неожиданный поворот  в  планах  госпожи  Ганской:  она  обещает
приехать на два месяца в Париж, а уж  потом  вернется  на  Украину,  чтобы
посвятить свою дочь и зятя в обязанности крупных помещиков. Бальзак  сразу
выздоровел. Два месяца обожаемая женщина будет возле  него!  "Два  месяца,
целая жизнь!.. Ах, только это и существует сейчас для меня! А потом  пусть
я погибну. Все мне безразлично, только бы  на  два  месяца  воплотилась  в
жизнь моя мечта! Я буду работать, я на твоих  глазах  допишу  "Крестьян"!"
Целебное средство  тотчас  подействовало.  Бальзак  пишет  по  двадцать  -
тридцать страниц в день. "Последнее воплощение Вотрена"  закончено.  К  25
января  закончен  "Кузен  Понс"  -  роман,  который,  по  мнению   Верона,
"тр-р-ребовательного Верона",  оказался  даже  выше  такого  шедевра,  как
"Кузина Бетта". "Ах,  волчишка,  это  все  совершилось  твоими  милостями,
твоими чудесами".

   "Ну, ясно тебе, как много счастья ты подарила  мне?  Не  бойся,  ты  не
разоришься, не узнаешь никаких мучений, если последуешь моим  советам,  то
есть поселишься в снятой мною меблированной квартире на Елисейских  Полях,
будешь выходить из дому и прогуливаться  со  мною,  лишь  когда  стемнеет,
будешь вести жизнь, подобную той, которую вела Эстер  в  дни  ее  счастья,
когда она жила на улице Тетбу, но, конечно, я с  нею  тебя  не  сравниваю,
какие же могут быть сравнения, когда подобная любовь возгорается в  чистом
сердце! Это рай земной, рай еще пустынный, но созданный искусно..."

   К началу февраля 1847 года путь свободен.  Бальзак  едет  во  Франкфурт
встречать Ганскую. Он снял на улице Нев-де-Берри квартиру  на  срок  с  15
февраля по 15 апреля. Квартира  находится  в  нижнем  этаже  великолепного
особняка: прихожая, гостиная, столовая, три спальни, комната для прислуги,
все покои расположены анфиладой, окна выходят в сад. Ганская будет иметь в
своем распоряжении "превосходный наемный выезд".

   "Не могу свыкнуться с  мыслью,  что  в  субботу  вечером  буду  держать
любимую в своих объятиях, у сердца своего. Все кажется мне сном. И как  то
бывало, когда я шел в театр, становится страшно - а вдруг я опоздаю.  Даже
дрожь пробирает при такой мысли.  Будем  вместе  два  месяца!  Два  месяца
брачного союза, будем жить в укромном уголке, втайне от всех,  счастливые,
ни с кем не видясь, совершая лишь вылазки  в  Консерваторию,  в  Оперу,  к
Итальянцам и т.д. Право, твой Норе с ума сойдет от счастья.
   Будь спокойна: квартира стоит 330  франков  в  месяц;  на  стол  -  370
франков, а всего - 700 франков, как раз столько, сколько получено от твоей
сестры. Клади 500 франков на удовольствия, на экипаж и т.д. Общая сумма  -
1200 франков, а за два месяца - 2400 франков. Считай еще 2400  франков  на
обратный путь, всего, следовательно,  5000  франков.  Возьми  с  собой  из
осторожности еще 2000 франков. Итого 7000  франков  -  на  февраль,  март,
апрель и май. Ну разве это так уж много? Ты  ведь  считала  вдвое  больше.
Боже мой, как я изголодался по тебе, как жажду тебя!.."



XXXVI. ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ

   Любовь и ненависть - два чувства,
   которые сами себя питают, но из  них
   ненависть живет дольше.
   Бальзак

   Великий  писатель,  томимый  неутоленной  жаждой  любви,   преследуемый
навязчивой мыслью о  браке,  ребяческим  стремлением  собирать  диковинки,
страстями, тормозившими его  работу,  поистине  уподоблялся  героям  своих
романов. Однако творческая его мощь не угасла,  и  ум  оставался  светлым.
Лишь только он немного успокоился за будущность своей любви  и  поверил  в
возможность приезда любимой к  нему  в  Париж,  сразу  разгорелся  пламень
вдохновения и вызвал к жизни новые шедевры. Бальзаку  даже  удалось  снова
взяться за своих неподатливых "Крестьян", придать роману подлинно  широкий
размах.
   Как мы уже говорили, замысел этого произведения подсказан был  Бальзаку
в 1834 году Венцеславом Ганским, но автор отбросил первый  свой  набросок.
Надо  остановиться  на  "Крестьянах"  более  подробно,  так   как   роман,
бесспорно, имеет огромную историческую значимость. У Бальзака  было  много
случаев наблюдать мир земледельцев - в Турени, у Жана де Маргонна и Жозефа
де Савари, в Лиль-Адане - у Вилле-Ла-Фэ; в  окрестностях  Вильпаризи;  да,
быть может, и в Жарди.  Он  разгадал,  где  коренится  одна  из  важнейших
социальных  проблем.  Французская  революция  успокоила  часть  буржуазии,
открыв ей доступ к  власти;  однако  она  не  удовлетворила  крестьянство.
Крупные  поместья  были  вскоре  восстановлены,  зачастую  владельцами  их
становились генералы наполеоновской Империи, а позднее, при Реставрации, -
и бывшие сеньоры. Деревенский люд не принимал этого возврата  к  прошлому;
Бальзак, историк нравов, видел, какие многочисленные узы  связывали  между
собой  мелкую  сельскую  буржуазию  -  нотариусов,  торговцев   земельными
участками, управляющих имениями,  мэров  -  и  крестьянство,  которое  эта
буржуазия натравливала на новых феодалов.
   Хотя книгу заказал ему Ганский, хотя будущая жена  Бальзака  сама  была
"крупной помещицей", писатель  умел  глубоко  проникать  в  чувства  своих
персонажей и понимал недовольство крестьян.  "Богатый  ворует,  сидя  дома
возле печки, - говорит один из героев романа, дядюшка Фуршон,  -  так  оно
много спокойней, чем подбирать, что валяется  где-то  в  лесу...  Видел  я
прежние времена, вижу и теперешние, дорогой вы мой ученый барин.  Вывеску,
правда, сменили, а вино осталось все то же!" А если  помещиком  становится
не бывший сеньор, но буржуа?  "...Вы  все  еще  не  расчухали,  -  говорит
Фуршон, - что нынешние буржуа будут почище прежних господ... Что с ними бы
сталось, кабы мы все разбогатели?.. Сами они, что  ли,  стали  бы  пахать?
Сами стали бы хлеб убирать?.."  Бальзак  предсказал  в  "Крестьянах",  что
масса  недовольных,   порожденных   Революцией,   "когда-нибудь   поглотит
буржуазию, как буржуазия в свое время пожрала дворянство".
   Если помещик податлив и позволяет  соседу  браконьерствовать  на  своих
землях, его терпят. А если нет... Бальзак  нарисовал  воображаемое  имение
Эги близ Виль-о-Фэ (название скопировано с фамилии Вилле-Ла-Фэ, а поместье
находилось  где-то  в  Бургундии  около  Жуаньи,   где   супрефектом   был
Латур-Мезрэ). Купленное сперва "прелестницей" времен Директории,  красивой
оперной дивой Софи Лагер,  имение  Эги  перешло  в  годы  Империи  в  руки
генерала  графа  де  Монкорне,  героя  битвы  при  Эслинге,   вспыльчивого
великана, хрупкая супруга которого становится любовницей журналиста  Эмиля
Блонде, смазливого и  остроумного  разбойника  пера.  Управляющий  имением
Гобертен сначала думал, что ему можно  будет  и  в  царствование  генерала
продолжать выгодные махинации, которыми он занимался при жизни певицы.  Но
генерал Монкорне, не знающий обычаев края и в качестве образцового солдата
возлагающий  все  свои  надежды   на   благодетельную   силу   дисциплины,
намеревается строго следовать закону.

   "- Вы кормитесь моей землей, - заявил ему граф.
   - А по-вашему, мне надо было кормиться воздухом? - с усмешкой  возразил
Гобертен.
   - Вон, убирайтесь отсюда, негодяй!"

   Уволенный Гобертен будет заменен честным Мишо. Но  генерал  неосторожно
разворошил опасное гнездо  термитов.  Гобертен,  продававший  и  скупавший
земельные наделы, связан родством и свойством со всей округой и держит  ее
в руках. Председатель суда - его двоюродный брат и  союзник.  Ни  о  каких
законах не может быть речи в этих деревнях, где  царит  грубое  вожделение
(алчущее клочка земли или насилия  над  девушкой)  и  где  полевой  сторож
знает, что ему надо  на  все  смотреть  сквозь  пальцы.  Крупный  помещик,
личность  праздная,  всегда  окажется  побежденным.  Он  выиграет  дело  в
окружном городе и все проиграет  на  своих  землях,  запутавшись  в  сетях
корыстных интересов своих противников. Благородного Мишо убьют,  и  убийца
так и останется ненайденным, ибо свидетели будут держать язык  за  зубами.
Это преступление напоминает убийство Поля-Луи Курье, происшедшее близ Тура
в 1825 году, его подоплека  была  известна  Бальзаку.  Супрефект  советует
генералу Монкорне продать имение и вложить деньги в ренту.

   "- Чтобы я отступил перед крестьянами, когда  я  не  отступил  даже  на
Дунае!
   - Да, но где ваши кирасиры? - спросил Блонде".

   Через неделю после этого странного разговора по  всему  департаменту  и
даже в конторах парижских нотариусов были расклеены огромные объявления  о
продаже по участкам имения генерала Монкорне.  Местный  ростовщик  Грегуар
Ригу приобретает всю землю, оставляет за собой виноградники,  отдает  леса
Гобертену, а замок - "черной шайке" спекулянтов.  Вывеску  переменили  еще
раз, но вино осталось все то же.
   Проходит  много  времени  после  этих  событий;  Блонде,  дошедший   до
последней степени нужды, хотя она и скрыта была  под  оболочкой  блестящей
светской жизни, уже близкий  к  самоубийству,  получает  письмо  с  черной
сургучной печатью. В письме графиня де  Монкорне  извещает  его  о  смерти
своего  мужа,  после  которого  она  осталась  единственной   наследницей.
Сорокалетняя  женщина  дружески  протягивает  свою   руку   и   предлагает
значительное  состояние  человеку,  который  был  ее  возлюбленным  в  дни
молодости. Эмиль  Блонде  становится  префектом,  женится  на  Виржини  де
Монкорне (дочери виконта де Труавиля и русской княгини Шербеловой).  Легко
представить себе,  что,  создавая  такой  конец  книги,  Бальзак  думал  о
желанной для него развязке собственного  романа:  о  женитьбе  на  русской
аристократке, уже давно избравшей его своим возлюбленным.
   Но, чтобы  прийти  к  этой  счастливой  концовке  своего  произведения,
писателю  надо  было  преодолеть  тысячу  трудностей.  Ему  нелегко   было
проникнуть в крестьянскую среду, еще более скрытную, более замкнутую,  чем
общество Сен-Жерменского предместья. Правда, он уже изучал  сельский  мир,
как это видно  по  романам  "Сельский  врач"  и  "Сельский  священник".  В
"Социальном  катехизисе"  он  рассматривал  проблему  цен   на   продукцию
сельского хозяйства и утверждал, что Франции выгодно  поддерживать  их  на
очень низком уровне, "для того чтобы ее промышленность  могла  бороться  с
английской, которая является главным регулятором".  Бальзак  полагал,  что
процветание Франции могло основываться только на "крайней  воздержанности"
французских   крестьян   -   этим   эвфемизмом,   фарисейским   выражением
прикрывалась  ужасающая  нищета  деревни.  В  глазах  Бальзака   это   был
социальный  факт,  равносильный  наличию  в   зоологии   видов   животных,
обреченных на вымирание. В действительности же не было  никаких  оснований
для того, чтобы земледелец соглашался приносить подобную  жертву.  Бальзак
сознавал, что должен глубже изучить этот вопрос,  чрезвычайно  важный  для
мыслителя, желавшего быть историком своего времени.
   Но ему все не удавалось в "Крестьянах" найти  правильный  угол  зрения.
Газета "Ла Пресс" заплатила Бальзаку девять тысяч франков в счет  гонорара
за обещанный ей конец романа, который она хотела  напечатать  фельетонами.
Но конец так и не  был  написан,  и  Бальзаку  пришлось  возвратить  часть
полученного аванса. "Крестьяне" - посмертное произведение,  оно  появилось
только в 1855 году. Эвелина Ганская, став женой, а затем вдовой  Бальзака,
пыталась прибегнуть к помощи Шанфлери, потом  привлекла  к  сотрудничеству
Рабу, чтобы  дописать  незаконченный  роман.  Оба  они  отказались;  тогда
Эвелина  де  Бальзак,  безуспешно  попытавшись  сделать  это  собственными
силами,  удовлетворилась  тем,  что   опубликовала   наброски,   сделанные
Бальзаком еще в 1838 году, добавив к ним "лишь несколько своих песчинок  и
зернышек гравия". Вдова Бальзака поступила правильно. Книга эта - одна  из
прекраснейших в мировой  литературе,  полная  глубокой  правды,  столь  же
верной ныне, как и в XIX веке. Она все так же ясно показывает, что  нельзя
командовать ни крестьянами,  ни  целыми  народами  с  помощью  юрисдикции,
основанной  на  отвлеченных  рассуждениях.  Какой-нибудь  Монкорне  всегда
столкнется в полях с противником, подобным Гобертену. Тут Бальзак, так  же
как и всюду, хочет, чтобы законы имели в виду живых людей,  таких,  каковы
они в действительности. Правда, многие  его  упрекали  за  то,  что  из-за
политических предрассудков он исказил (и даже оклеветал) крестьянство.
   Лебединой песнью Бальзака, еще не  старого  годами,  но  преждевременно
изнуренного тревогами, разочарованиями и бессонными ночами,  оказался  его
диптих "Бедные родственники". Он знал, что делает решающую ставку.

   Бальзак - госпоже Ганской, 16 июня 1846 года:
   "Настало время, когда мне необходимо создать два или  три  значительных
произведения, чтобы  свергнуть  ложных  кумиров  ублюдочной  литературы  и
доказать, что я моложе, свежее и сильнее, чем  прежде.  "Старый  музыкант"
["Кузен  Понс"  (прим.авт.)]  -  это   бедный   родственник,   угнетенный,
оскорбленный, но человек большого сердца.  "Кузина  Бетта"  -  это  бедная
родственница, униженная, оскорбленная женщина,  которая  служит  интересам
трех-четырех семейств и в конце концов мстит им за все свои обиды..."

   Это симметрическое разрастание  темы  нравилось  писателю.  Вначале  он
собирался написать две новеллы. Основой для одной из них - "Кузен Понс"  -
послужил  рассказ  Альберика  Секона  "Два  фаготиста  Гранд-Опера".  "Вот
увидите, что я извлеку  из  вашего  сюжета",  -  сказал  Бальзак  молодому
писателю. И он столько вложил своего, разрабатывая эту тему,  что  новелла
превратилась в большой роман.
   Такой коллекцией, как у старика Понса, Бальзак  хотел  бы  обладать  (и
даже воображал, что составил ее). Так же как Понс,  он  обожает  рыться  в
старинном хламе у антикваров; подобно Понсу, боится, как бы посетители  не
осквернили его сокровищ, взирая на  них  глазами  профанов.  Кроме  самого
себя, у  Бальзака  тут  было  достаточно  прототипов:  Даблен,  щупленький
торговец скобяными товарами, собирал  старинные  ценные  вещи;  у  Соважо,
первой скрипки в оркестре Оперы, любовь к музыке сочеталась, как у  Понса,
с интересом к старинным вещам, а этот Соважо  переписывался  с  Бальзаком.
Воплощаясь в жизнь, тема "бедных  родственников"  отодвинулась  на  второй
план. Подлинный сюжет  романа  -  страстная  дружба  Шмуке,  трогательного
учителя музыки барышень де Гранвиль  ("Дочь  Евы"),  с  Сильвеном  Понсом;
трагедия Понса, лакомки и прихлебателя, внезапно лишенного вкусных трапез,
изгнанного и опозоренного своей родственницей госпожой Камюзо (как  изгнан
был аббат Бирото вероломной девицей Гамар); злобные хитрости  привратницы,
желтоглазой старухи Сибо,  и  ужасного  Ремонанка,  похожего  на  чудовище
морских глубин;  незаслуженное  состояние,  полученное  супругами  Камюзо,
которые так преследовали своего  родственника  Понса,  а  когда  он  умер,
захватили оставшееся после  него  наследство,  ограбив  беднягу  Шмуке,  -
словом, темой романа является драма невинных душ, на которых  нападают  со
всех сторон, запугивают их, опутывают сетями  интриг.  Драма  маленьких  и
беззащитных людей! Нельзя не восхищаться, видя, как  гениальное  дарование
писателя, его проникновенный  взгляд  на  мир  обогатили  скудную  новеллу
Альберика Секона. "Мне по крайней мере кажется, - писал Бальзак, - что это
один из шедевров, где все так просто и вместе с  тем  все  говорит  сердцу
человеческому. Суть здесь так же глубока, как в "Турском  священнике",  но
более ясна и столь же печальна, как там. Я в восторге  от  этой  вещи".  И
Бальзак имел право говорить так. Роман "Кузен Понс"  до  сих  пор  глубоко
волнует читателя.
   Книга эта остается значительной и как картина,  рисующая  жизнь  мелкой
буржуазии и типы простолюдинов, весьма отличные от  той  парижской  среды,
какую чаще всег