его  однокурсника  Вовчика
Коренева поступивший  на  работу  в  рекламное  агентство  "ДиссидентЪ",
выбрался из подземелья метро на станции "Таганская-кольцевая".
   До начала работы оставалось еще больше часа, поэтому  он  неторопливо
двинулся в обход пустой  площади,  мимо  магазинов  "Рыболов-спортсмен",
"Ткани", мимо Театра драмы и  комедии  на  Таганке,  мимо  закрытого  на
ремонт  "Детского  мира",  и  дальше  по  Таганской  улице.  У  входа  в
трехэтажное здание, в котором агентство "ДиссидентЪ" арендовало пока что
четыре комнаты, снег был уже основательно притоптан.
   "Опять банкиры спозаранку съехались..." - подумал Милин, имея в  виду
соседей - отделение банка "Минитоп", расположившееся на первом этаже. Он
вошел в холл, отделанный фанерой под  мрамор,  и  поднялся  по  широкой,
достаточно щербатой лестнице на второй  этаж.  В  кабинете  генерального
директора  горел  свет  и  слышались  голоса,  Громкий  визгливый  тенор
доказывал что-то, нервно  захлебываясь,  невнятно  выговаривая  слова  и
глотая окончание  фраз.  Изредка  вставлял  в  разговор  несколько  слов
Коренев.  Илья  не  стал  прислушиваться,  поскольку  вообще   брезгливо
относился к подслушиванию, и быстро прошел в большую полутемную комнату,
которую занимали "творческие" работники.
   Повесив куртку на общую вешалку, он протиснулся  к  своему  столу  и,
примостившись на краешке, начал просматривать  написанные  вчера  тексты
рекламных  заставок  для  "Проктэра  вместе  с  Гейблом"  и  финансового
концерна "Вершина". Затем, вспомнив, что сегодня необходимо  обязательно
смотаться на Кутузовский проспект, в район Поклонной горы, где  один  из
заказчиков снял несколько рекламных щитов, Илья  отправился  к  Кореневу
договариваться насчет машины.
   Подойдя к дверям шефского кабинета,  из-под  которых  тянулась  яркая
полоска света, он прислушался и, не услышав  разговора,  толкнул  дверь.
Корень сидел за рабочим столом и внимательно читал  какие-то  документы.
Напротив, примостившись на краешке кожаного дивана,  нервно  грыз  ногти
Борисик Глянц. На изготовленных  для  себя  визитках  Борисик  обозвался
"начальником отдела перспективного развития", хотя, насколько Илья успел
разобраться в структуре агентства, он занимался тем, что  доставал  шефа
различными проектами, и держался  за  счет  того,  что  иногда  приводил
заказчиков. Видимо, сейчас Корень изучал очередной "прожект" Борисика.
   Вовчик  поднял  голову  на  звук  открывающейся   двери   и,   увидев
заглядывающего Илью, улыбнулся и помахал рукой, приглашая заходить. Илья
вошел и со словами: "Я на секунду..." - двинулся к столу. На  Глянца  он
старался не обращать внимания, поскольку не  любил  его  еще  со  времен
института - они учились на одном курсе, более того - в одной группе.
   - Нет, Илюха, раз уж ты первый появился  в  офисе,  я  хочу  с  тобой
посоветоваться, - откинувшись в кресле, заявил Корень.
   С дивана донеслось  возмущенное  фырканье:  "Что,  решил  контракт  в
стихах изложить, или пару диодов к нему припаять!"
   Илья сразу завелся:
   - Это тебе надо пару диодов припаять,  чтобы  туда  выходил...  -  Он
кивнул на дверь. - А обратно не входил! Глянц заткнулся и опять принялся
за свои ногти.
   - Нет, Борисик, ты не прав, - как-то благодушно  протянул  Корень.  -
Илюха работал начальником цеха, значит,  какой-никакой  административный
опыт имеет. А кроме того, он поэт - значит мыслит широко и нестандартно.
- Повернувшись к Илье, он продолжил:
   - Вот, Борис Абрамыч предлагает  слияние  нашей  фирмы  с  агентством
"Ферст  СВ".  И  условия  вроде  бы  неплохие,  и  перспективы  рисуются
радужные, а  что-то  сердце  у  меня  не  лежит.  Уговаривает  он  меня,
уговаривает, а я все не решусь. Посмотри. - Он двинул к Илье  бумаги.  -
Может, что дельное подскажешь?
   - Ну что он дельное подскажет, - взвился с дивана нервный Борисик.  -
Проблематики не знает, предыстории не знает,  договорными  вопросами  не
владеет - хуже, чем просто дилетант,  поскольку  рассуждать  будет  явно
предвзято...
   - Ну почему же  предвзято,  я  как  раз  верю  в  его  объективность.
Помнишь, как он тебя в деканате защищал?
   Корень захихикал, вспомнив давнюю историю про напившегося и попавшего
в вытрезвитель Глянца. Ребята тогда учились на втором курсе, и  Борисика
могли запросто вышвырнуть из института, но группа взяла его на поруки, а
"общественным" адвокатом выступал как  раз  Милин.  Именно  после  этого
случая Глянц невзлюбил Илью и начал строить ему пакости по мелочам,  чем
воспитал в миролюбивом Илюхе стойкое отвращение к своей персоне.
   - Нет, ты скажи, Илья, сейчас ты пошел бы защищать Глянца?  -  Корень
не на шутку веселился.
   Илья бросил на Борисика хмурый взгляд  и,  расположившись  в  кресле,
начал внимательно изучать  переданные  ему  бумага.  Несколько  минут  в
комнате царило молчание, нарушаемое только сопением Глянца  и  шуршанием
бумажных листов. Затем Илья поднял голову и бросил листки  контракта  на
стол.
   - Ну, что скажешь? - Володька был неожиданно серьезен.
   - Если ты подпишешь эти бумажки, через  четыре  месяца  останешься  с
голым задом и без работы, - резко заявил Илья.
   - То есть?
   - Пункт два-четыре этой бумаженции предусматривает... - Илья выдернул
один из листков и принялся читать вслух. - "Объединение всех финансовых,
имущественных и интеллектуальных ресурсов...", а  пункт  шесть-два...  -
Илья потянул следующий  лист,  -  "Распределение  акций  производится  в
зависимости от величины материального или финансового взноса предприятия
в уставный капитал объединения". Пунктики не случайно так  удалены  один
от другого. Сопоставь их, и ты поймешь, что сам ты имеешь  и  внесешь  в
совместный проект в основном свои  связи  и  деловые  контакты,  а  твой
голый, но деловой  партнер  притянет  в  уставный  фонд  пару  миллионов
долларов и получит не то что контрольный, а весь пакет  акций.  И  тогда
твое,  первое  вице-президентство  станет  не  более  чем  листочком  от
известного растения, которым ты прикроешься спереди. Но сзади тебе нечем
будет прикрыться. Значит,  зад  голый!  А  кроме  того,  есть  еще  один
замечательный пункт... - Илья поковырялся в бумагах и вытащил  еще  один
лист. - Вот, пункт восемь-три, слушай:  "Сторона,  нарушившая  настоящий
договор,  в  добровольном  порядке  прекращает  деятельность   в   сфере
рекламного бизнеса  на  срок  не  менее  десяти  лет".  Отлично.  Вот  и
получается - оставить с голым задом и без работы.  Я  думаю,  что,  если
повнимательнее изучить этот документ,  можно  отыскать  еще  пару-тройку
ловушек для дурака!
   В комнате воцарилось молчание. Корень  задумчиво  скреб  щеку,  Глянц
сопел на своем диване, Илья  перебирал  валявшиеся  у  него  на  коленях
листочки. Наконец Корень задумчиво проговорил:
   - Ну что ж, пожалуй, ты, Илья, излагаешь убедительно.  Тут  Глянц  не
выдержал. Он вскочил с дивана и, подскочив к  столу,  принялся  кричать,
размахивая руками и брызгая слюной:
   -  Если  вам,  Владимир   Владимирович,   не   угодно   видеть   себя
вице-президентом мощнейшей корпорации с миллионными  оборотами,  которая
может стать  фактически  рекламным  монополистом,  оставайтесь  хозяином
своей мелкой  конторки.  Только  учтите,  такие  предложения  дважды  не
делаются, потом  будете  локти  кусать,  да  поздно  будет.  Сегодня  вы
упускаете уникальный шанс  объединения.  Вся  Европа  объединяется,  все
понимают  выгоды  слияния  и  укрупнения,  но  какой-то  специалист   по
паяльникам высказал свое просвещенное мнение, и вы  пошли  на  попятный.
Нечего сказать, нашли себе консультанта. - Борисик  поперхнулся  словами
и, хватая открытым ртом воздух, рухнул обратно на диван.
   - Слушай, Борисик, ты-то что так стараешься. - Илья уперся взглядом в
сгорбившегося  на  диване  Глянца.  -  Вон  даже  Европу  приплел.   Ну,
финансовый  гений  с  техническим  образованием,  твоя-то  какая  личная
заинтересованность?
   Глянц гордо поднялся с дивана и расправил плечи.
   - Моя личная заинтересованность - процветание,  фирмы,  в  которой  я
работаю. А ваши, Илья Евгеньевич, намеки и инсинуации не имеют под собой
никаких оснований и являются чистой воды провокацией. Но вам не  удастся
опорочить  меня  в  глазах  руководства.  Оно  сможет  отличить  слабого
рифмоплета от опытного менеджера.
   Закончив свое выступление, Глянц "слез с  трибуны"  и  быстрым  шагом
вышел из кабинета, оскорбленно, но аккуратно хлопнув дверью.
   Коренев задумчиво посмотрел на дверь, а затем неожиданно спросил:
   - Слушай, Милин, а ты не думал о втором образовании? - На  физиономии
Ильи отразилось простодушное удивление. - Я  имею  в  виду  юридическое.
Фирма могла бы оказать содействие.
   - Ну, вообще-то мне хватает  пока  и  радиотехнического.  А  если  ты
имеешь в  виду  мою  оценку  этих  -  бумажек,  так  здесь  юридического
образования не надо, достаточно простого здравого смысла.
   - Ты все-таки подумай. Три года не срок, а юристы сейчас в цене...  -
Коренев помолчал, а затем вдруг неожиданно сменил тему:
   - Да, а что это ты сказал - твой голый, но  деловой  партнер,  почему
голый?
   Илья улыбнулся.
   -  Ты  что,  телевизор  не  смотришь?  Там  сейчас  по  всем  каналам
демонстрируют рекламные способности твоего потенциального партнера.
   - Ты же знаешь - футбол, "Время" - это все, что  меня  интересует  на
отечественном телеэкране.
   - Этого вполне достаточно, чтобы узреть  маленького,  голого,  тощего
мужичонку  в  бескозырке,  сидящего  в  ванне  на   резиновом   надувном
дельфинчике и размахивающего детским  флажком  с  надписью  "Ферст  СВ".
Снизу от картинки еще надпись есть - "Мы доставим вас куда надо".
   - Нет, не припомню... - несколько озадаченно протянул Вовчик.  -  Да,
так какие у тебя проблемы? Ты же ко мне зашел не для того, чтобы  Глянца
расстроить?
   Вопрос с поездкой на Поклонную гору решила быстро. Когда  Илья  вышел
из кабинета шефа, в коридоре его  ждал  Борисик.  Он  быстро  подошел  и
выдавил сквозь зубы:
   - Все, Милин, ты  меня  достал.  Этого  я  тебе  никогда  не  забуду.
Берегись, я тобой специально займусь!
   - Я не очень хорошо понимаю, чем вызвал такое  внимание,  -  спокойно
ответил Илья. -  Но  в  любом  случае  спасибо  за  предупреждение.  Как
говорили  древние:  "Praemonitus  praemunitus".   -   Затем,   глядя   в
непонимающие глаза Борисика, добавил:
   -  Для  не  понимающих  латыни  перевожу:  "Кто   предупрежден,   тот
вооружен".
   - Ладно, знаток латыни! Я тебе отвечу  на  русском:  "Хорошо  смеется
тот, кто смеется последний!" - Глянц резко  повернулся  и  быстро  пошел
прочь...
   Через неделю Илью Милина ввели в административный совет агентства,  а
на  шикарных  визитках  Бориса   Абрамыча   Глянца   появилась   надпись
"Заместитель начальника отдела перспективного планирования".

7. ЛЮДМИЛА

   ...Платон в диалоге "Пир" утверждал, то когда-то в мире  существовали
люди, не разделенные по подовым признакам, то есть сочетавшие в  себе  и
мужское, и женское начало. Звали их андрогины, они имели  цилиндрические
тела, четыре ноги, четыре руки и два лица, по одному  с  каждой  стороны
круглой головы. Андрогины были настолько  сильны  и  могущественны,  что
стали угрожать богам. И тогда Зевс рассек андрогинов на две симметричные
части,  ослабив  их,  таким  образом,  наполовину.  Однако,  когда  тела
андрогинов были рассечены, каждая половина с вожделением  устремилась  к
своей  другой  половине.  Они  обнимались,  сплетшись,  страстно   желая
срастись, и умирали, ничего не желая делать порознь...
   "Итак, каждый из нас - это половинка целого,  и  поэтому  каждый  всю
свою жизнь ищет свою недостающую половину..." И счастье  в  человеческой
жизни возможно, только если найдешь свою половину.

   Я, признаться, думал, что Глянц успокоился и забыл ту давнюю стычку в
кабинете  шефа.  Слухи   о   слиянии-объединении   как-то   сами   собой
рассосались, жизнь вокруг бурлила яростная и мутная, времени  вспоминать
старые обиды не было, да и новых обид хватало. Но, выходит, я  ошибался.
Борисик ничего не  забыл  и,  несмотря  на  внешнюю  доброжелательность,
лелеял все это время надежду поквитаться. Надо  сказать,  выстроил  свою
месть он мастерски. Если бы он сейчас на глазах у всех обнаружил в  моем
столе пропавшие у Корня документы, да притом что часть их отсутствует, я
не только вылетел бы с работы, а пожалуй, и в живых  бы  не  остался.  И
спасла меня, можно сказать, случайность.  Ну,  маг  недоделанный,  думай
теперь, как выкручиваться. Но выкручивайся в соответствии с  приведенным
тобой самим высказыванием древних.
   Да! Он же сейчас скорее всего двинул на черную площадку.
   Я бросил взгляд на стоящий под  столом  кейс.  Сигнала  не  было.  Но
спустя несколько  мгновений  на  ручке  действительно  зажглась  красная
точка. Я открыл  кейс  и  вытянул  тонкий  проводок  с  висящей  на  нем
маленькой пуговкой наушника. Засунув наушник в ухо, я щелкнул тумблером,
отключая запись, - кассету надо было экономить. В  наушнике  послышалось
легкое шуршание,  а  затем  отщелкивание  цифр  набираемого  телефонного
номера. На панели  прибора  вспыхнули  цифры  набранного  номера.  После
трех-четырех длинных  гудков  чмокнул  щелчок  соединения,  и  сразу  же
послышался резкий голосок Глянца:
   - Диггер?
   - Ну... - ответил ему сонный голос.
   - Ты мне что ночью сказал?
   - Работу сделал, мину заложил, - уже бодрее ответил голос.
   - И куда ж ты  ее,  сука,  заложил?  Себе  в  задницу?  Где  папка  с
документами?
   - Слушай ты, козел, куда ты мне сказал, туда я все  и  заложил  -  на
втором этаже, в седьмой комнате, в стол у крайнего окна, во второй ящик.
   - Нет там ничего... - Борисик почти визжал.
   - Не ори... - Голос Глянцевого собеседника сделался холоден и  резок.
- Я, как правило, ошибок  не  допускаю,  ты  знаешь.  Ты  сам-то  хорошо
смотрел?
   - Лучше некуда, весь ящик перерыл. Да там особо и  рыть-то  нечего  -
ящичек  практически  пуст.  Меня  больше  главное  интересует  -  ты   в
воздуховод положил, что надо? Если сегодня и эти бумаги не  найдут...  Я
не знаю, что будет!
   - Ну, знаешь, столы я еще и мог бы  в  темноте  перепутать.  -  Голос
помолчал. - Хотя вряд ли... А вытяжка в кабинете  одна.  Другой  нет.  И
кабинет заперт, из него сейчас вряд ли что можно вынести. Так что с этим
все должно быть нормально. Слушай, может, в этой седьмой комнате  просто
спросить у ребят, не видел ли  кто  зелененькую  папку.  Даже  если  кто
нашел, что эти "творческие работники" в ней поймут. Так что ты давай  не
психуй,  а  спокойно  так,  между   делом,   поинтересуйся.   Спокойнее,
спокойнее.
   - Ага! Тебе просто спокойненьким быть. А меня  так  могут  успокоить,
что вообще шевелиться не буду!
   - Ну, друг, ты сам в это  дело  влез.  Сам  придумал  -  сам  хлебай,
захлебнешься - не скули. Я свою часть сделал - отвали! - заговорил голос
в рифму, но без размера.
   - А ты, часом, сам  нигде  их  не  припрятал,  Диггер?  Смотри,  если
думаешь на себя одеяльце перетянуть... -  Голосок  у  Борисика  сделался
мягеньким.
   - Ты же видел, что я с пустыми  руками  в  коллектор  спустился!..  -
Собеседник Глянца явно занервничал.
   - Видел-то видел... - раздумчиво протянул Глянц, Похоже, ему  удалось
взять себя в руки.
   - Ладно, подождем, что Крот скажет... - закончил Борисик разговор,  и
в наушнике часто запикал отбой. В тот же момент кто-то хлопнул  меня  по
плечу.  Я  оглянулся,  рядом,  улыбаясь  во  весь  рот,   стоял   Женька
Брусничкин.
   - Ну, Плюха, здорово ты устроился. Я смотрю, под музыку работаешь. Не
мешает рифмы низать? Что слушаем?
   Он протянул руку, собираясь приложиться к моему микрофону.  Я  быстро
выдернул пуговку из  уха,  бросил  ее  в  портфель,  щелкнул  тумблером,
включая запись, и тут же, закрыл свой саквояж. Затем устало потянулся  -
от напряжения занемела шея - и только после этого ответил:
   - Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром.
   Всем было известно, что Брусничкин на дух не  переносил  классическую
музыку, он от нее впадая в какое-то коматозное состояние. А я, наоборот,
слыл на фирме отъявленным меломаном.  Женька  сразу  потерял  интерес  к
моему наушнику, но у него наготове было другое предложение:
   - Слушай, ты так неожиданно уехал, а я как раз хотел тебя  позвать  в
одну новую ресторацию. Тут недели две  назад  недалеко  от  нас  открыли
симпатичный такой подвальчик. В самом Товарищеском из всех  товарищеских
переулков. Ни за что не догадаешься, как эту ресторацию обозвали!
   Он торжествующе посмотрел на меня. Я  решил  поддержать  предложенную
игру:
   - "Взвейтесь кострами"! Женька довольно заржал.
   - Дается три попытки. Первая не считается - идет за счет заведения.
   Я принял позу роденовского "Мыслителя".
   - "В разливанном шалаше"!
   - Мимо! С твоей фантазией не рекламные стихи строчить,  а  названиями
для рестораций  торговать!  Будь  проще,  и  народ  к  тебе,  вернее,  к
ресторану, потянется!
   - Сам же сказал - в Товарищеском переулке.  Значит,  название  должно
соответствовать.
   - Чему соответствовать? Названию переулка или виду деятельности?
   - Ну тогда "У Маузера"!
   Женька оторопел.
   - При чем тут маузер?
   - Ну как же. Помнишь: "...Кто там  шагает  правой.  Конечно,  товарищ
маузер".  Ну  и  опять  же  "маслята   под   стреляным   соусом"   очень
соответствовать будут.
   Женька озадаченно поскреб шевелюру.
   - Ну у тебя  ассоциации!..  Впрочем,  Владимир  Владимирович  сегодня
неактуален.
   Напрасно он всуе вспомнил Маяковского. Я за Владимира Владимировича и
обидеть могу! Мгновенно набычившись, я поднялся из-за стола.
   - Ну-ка повтори, кто сегодня неактуален?
   - Асадов, Асадов... - Женька вспомнил, что при мне о Маяковском  либо
в превосходной степени, либо никак.
   - Разве Асадова Владимиром Владимировичем звали? - По-моему, он  меня
просто дурил.
   - Ну как же, конечно. Он же всю  жизнь  гордился,  что  с  Маяковским
полным тезкой был.  Даже  фамилию  хотел  поменять,  только  ему  ЦК  не
разрешил! А что ты, собственно, разговор  в  сторону  уводишь?!  У  тебя
последняя попытка осталась!
   - Да! Тогда надо бить наверняка! - Я на минуту задумался и выдал:
   - "Друг".
   - Не... -  Брусничкин  разочарованно  покачал  головой.  -  Это  даже
примитивно как-то. Последняя попытка меня совершенно разочаровала...
   - Ну почему? Наоборот, свежо и неожиданно. Представляешь,  тебя  жена
спрашивает: ты где весь вечер пропадал, а ты отвечаешь: у "Друга", и она
ни за что не догадается, что ты, паразит, без нее в ресторане отрывался.
Или она - тебе: ты куда собрался, а ты, индифферентно так: к "Другу",  и
она понимает, что искать тебя сегодня бесполезно. Каково!
   - Может, ты и прав, - задумчиво протянул Женька. - Только ресторан-то
назвали "Сказка".
   - Это что, от потребкооперации, что ли, заведение?
   - Почему от потребкооперации?
   - Насколько мне известно, рестораны "Сказка"  до  последнего  времени
строила в основном потребкооперация. За городом ставили  такие  избушки,
похожие на жилище Бабы-Яги, только размером сто на сто метров,  и  затем
месяцами  ждали  посетителей.  Только  кто  же  добровольно  к  Бабе-Яге
полезет. Так они и стояли пустые. Или  в  них  заваливали  толпами  лица
кавказской национальности - они не знают, кто такая Баба-Яга, у них свои
авторитеты.
   - Нет, по-моему, это  не  потребкооперация.  По-моему,  это  какой-то
чудачок на свои кровные подвальчик оборудовал. Там  столиков  двенадцать
всего, но кормят... - Брусничкин закатил  глаза.  -  И  вино  настоящее,
грузинское. Так что можем прогуляться.
   - Мы, безусловно, посетим заведение, отрекомендованное столь солидным
знатоком сказочных подвальчиков, только мне надо побывать в бухгалтерии.
   - А, такты еще гонорар  не  получил,  -  догадался  Женька.  -  Тогда
вперед! Твои на депозит  не  пе