Евгений МАЛИНИН
    ПРОКЛЯТИЕ АРИМАНА 1-2
    
    МАГ
    УЧЕНИК
    

    Евгений МАЛИНИН
    ПРОКЛЯТИЕ АРИМАНА
    МАГ

    OCR Leo

Анонс

   Он - тот, кто должен сыграть до конца фугу  для  двух  клинков,  двух
миров и одного магистра, и тогда рухнет заклятие Аримана, закольцевавшее
два мира...
   Он - тот, кто однажды заснул - и очнулся ото сна  уже  в  Разделенном
мире. В мире, где он обладает Мечом Поющим и Кинжалом Молчащим. В  мире,
где, как нигде более, сильна власть колдовства. Так начинается его путь.
Путь ученика...
   Но чем же  продолжится  путь  Ученика?  Попыткой  спасти  похищенного
ребенка в мире нашем, земном? Или - попыткой отыскать исчезнувшего  сына
в странном мире Многоличья, где обитатели изменяют свой  облик  согласно
таинственным магическим законам?
   Две миссии сплетены в одну. Два мира переплелись в  единую  дорогу  -
ту, где говорят камни и духи, горят храмы и летят драконы.
   Две миссии. Два подвига. Один жестокий, могущественный враг.  Так,  в
крови и опасности, становится ученик магом.

ПРЕЛЮДИЯ

   "Весь мир - театр, а  люди  в  нем  актеры"  -  удивительно  точно  и
поэтично. Шекспир велик! Но уж очень хочется сделать к этому  дополнение
из другого классика: "И если уж тебе досталась в этом  театре  роль,  то
сыграть ее нужно так,  чтобы  не  было  мучительно  стыдно  за  бездарно
проваленный спектакль..."

***

   - Многоликий, заканчивая свой отчет, я хотел бы еще раз обратить твое
внимание на действия Храма и лица, называющего себя Единый-Сущий!..
   - Ты снова об этом!.. - Молодой мужчина, сидевший за рабочим  столом,
поднял недовольное лицо.
   Разговор происходил в небольшом  кабинете,  всю  обстановку  которого
составлял стол, стоявший в углу, и книжный  шкаф,  за  стеклом  которого
поблескивали золотом  кожаные  корешки  переплетов.  Прекрасный  гобелен
отделял кабинет от прочих покоев. Освещался кабинет единственным  бра  в
форме львиной лапы, державшей  три  свечи,  однако  этого  света  вполне
хватало, чтобы ясно видеть стоявшего напротив стола мужчину в сером.
   - Да, Многоликий! Получаемые мной донесения становятся все  тревожнее
и тревожнее. За Нароной  проповедники  Храма  или,  как  они  сами  себя
называют - апостолы,  уже  требуют  от  твоих  подданных  отказаться  от
многоличья!..
   - Что значит - требуют?..
   - Они говорят, что Единый,  в  которого  они...  "верят"  и  которому
поклоняются, создал человека в едином образе, подобном  ему  самому.  Но
Измененный... - говоривший слегка пожал плечами,  -  ...соблазнил  людей
способностью изменять свой облик, чтобы они потеряли образ Единого...
   - Измененный?.. - поднял бровь Многоликий.
   - Измененный - это главный враг  Единого,  который  почему-то  строит
козни людям, - пояснил говоривший. - И поэтому люди должны отказаться от
способности менять свой облик.
   -  Неужели  из-за  этих  сказок  человек   способен   отказаться   от
многоличья! - Многоликий недоверчиво покачал головой.  -  Отказаться  от
зелени полей и лесов, в которых ему доступно все, отказаться от  неба  с
его ветрами и простором, от моря  и  рек,  их  глубины,  загадочности  и
покоя! И стать серым одноликим существом, ограниченным  двумя  ногами  и
двумя руками!
   Он пристально посмотрел на стоявшего перед ним мужчину и спросил:
   - Неужели ты, шестиликий Галл, способен отказаться от  своих  крыльев
или мощных лап, чтобы постоянно пребывать вот таким? - Он ткнул  ладонью
в сторону собеседника.
   - Ни за что, Многоликий!  -  ответил  тот.  -  Но  большинство  вновь
обращенных вовсе не теряют своего многоличья.  Они  только  отказываются
перевоплощаться.  Таких,  которые  побывали  в  Храме  и  прошли   обряд
возвращения единого лика, очень  мало.  Правда,  именно  они  становятся
самыми жесткими и жестокими последователями нового... новой веры. И еще.
Многоликий! По стране  ходит  очень  много  слухов  о  том,  как  Единый
наказывает тех,  кто  отказывается  следовать  его  повелениям.  Вот,  к
примеру... - он быстро перебрал зажатые в ладони листки и, выбрав  один,
принялся читать, - ...что сообщают о Варе, владельце Цветущей Пустоши...
   -  Что  с  ним  случилось?  Я  его  хорошо  знаю...  -   встрепенулся
Многоликий.
   -  Полный  месяц  тому  назад  к  нему  в  замок   явился   посланник
Единого-Сущего и велел прибыть в Храм для прохождения обряда возвращения
единого лика. Вар ответил ему моими словами - "ни за что на свете".
   Многоликий одобрительно качнул головой, а  Галл,  не  останавливаясь,
продолжил:
   - Посланник уехал, а через три дня, утром, во дворе своего замка,  на
глазах всех своих слуг пятиликий Вар вдруг вспыхнул как факел. Никто  не
успел опомниться, как от него осталась лишь горстка пепла. Говорят,  что
с того момента, как Вар вспыхнул, и до того,  как  его  пепел  разметало
ветром, во дворе замка стоял такой вопль, что люди прятались от него  по
углам и закоулкам. Вар  уже  сгорел,  а  его  вопль  все  метался  между
стенами, как страшное эхо какого-то проклятия.
   Длинные пальцы Многоликого, лежавшие на столешнице, сжались в кулаки,
а глаза зажглись холодным пламенем, но он продолжал  слушать  Галла,  не
перебивая.
   - Проповедник из ближнего городка сразу  объявил,  что  Вара  покарал
Единый. И конечно, его сын и наследник - Вар Третий, без зова  поехал  в
Храм и прошел обряд. Правда, с тех пор как он  вернулся,  его  никто  не
видел. Говорят, он заперся  в  винном  погребе  и  уже  уничтожил  почти
половину отцовских запасов. Зато в замке  сразу  появился  новый  первый
советник, приехавший вместе с наследником из Храма.
   - А Цветущая  Пустошь  контролирует  главную  дорогу  из  столицы  на
север... - сквозь зубы прошептал Многоликий. Он помолчал, а потом жестко
спросил:
   - Но судя по этому сообщению, против  Вара  было  применено  какое-то
непонятное колдовство? Человек не может вспыхнуть как факел сам по себе!
   - Прямых улик нет. Мы не можем обвинить Единого-Сущего и его  Храм  в
запрещенном применении магии без доказательств. Таков закон,  и  не  нам
его нарушать! К тому же есть сообщения еще более страшные...
   - Что  же  может  быть  еще  страшнее?  -  блеснув  глазами,  спросил
Многоликий.
   Шестиликий Галл зябко повел плечами и, понизив голос, ответил:
   - В мире появились... безликие! Вот что сообщил мне бургомистр одного
маленького городка на берегу Нароны.
   К одному из жителей  города  приехала  родная  сестра.  Она  работала
служанкой у очень богатого и уважаемого  купца,  жившего  неподалеку  от
Некостина. Купца звали трехликий  Патас.  Он  также  отказался  признать
новую... веру... и открыто уходил из города  охотиться  в  облике  рыси.
Кончилось это тем, что однажды ночью  к  нему  в  дом  вломились  четыре
человека. Женщина, которая рассказала  эту  историю,  говорит,  что  она
увидела этих людей случайно. Она не  пошла,  хотя  давно  собиралась,  к
своей подруге, и когда в дверь заколотили, она  спряталась  в  шкафу,  в
коридоре.
   Так вот, когда Патас открыл дверь, в дом ворвались  четверо  огромных
полуголых мужчин, на голову  выше  любого  местного  жителя.  Они  сразу
надели на Патаса металлический ошейник,  такой  же,  какой,  по  слухам,
надевают, на проходящего обряд. Патас орал и отбивался, но ни  звука  не
было слышно. Его быстро скрутили и увели. Больше  его  никто  не  видел.
Женщина говорит, что у этих людей  были  совершенно  неподвижные,  тупые
лица, пустые, словно стеклянные глаза, они действовали  очень  слаженно,
но совершенно беззвучно, как будто  им  вырезали  языки.  Двигались  они
быстро, но как-то механически, рывками, будто кто-то дергал их за руки и
за  ноги.  И  вообще  они  были   похожи   на   людей   только   внешне.
Индивидуального человеческого облика у них не было. А прибывший накануне
в городок апостол Храма заявил, что Патаса призвал  к  себе  Единый  для
ответа  за  неповиновение.  Женщина  было  очень  напугана   и   наотрез
отказалась возвращаться назад. И такие слухи приходят из разных мест...
   Многоликий откинулся на спинку кресла и, наклонив голову,  задумался,
теребя свои длинные белокурые локоны почти серебряного цвета. В кабинете
повисло молчание.
   В это время за гобеленом, затаив дыхание  и  жадно  слушая  разговор,
притаился мальчик лет восьми. Он был одет в  черный  камзольчик,  черные
замшевые  штанишки,  заправленные  в  черные  же  сапожки   с   наискось
срезанными голенищами. На его поясе в черных,  расшитых  золотом  ножнах
висела коротенькая рапира с витым, богато украшенным эфесом. В  глубоком
полумраке комнаты только  она,  да  еще  непокрытая  беловолосая  голова
выдавали его присутствие.
   Наконец хозяин кабинета поднял голову:
   - Ну что ж, Галл, завтра ты отправишься в  Храм  для  беседы  с  этим
таинственным Единым-Сущим. Отправишься в первом облике. Я  понимаю,  что
долететь до Некостина тебе гораздо проще, но ты поедешь верхом. По  пути
ты лично выяснишь, насколько эта новая... "вера"... опасна  и  насколько
она угрожает нашей стране. Можешь идти. Подбери  себе  свиту  и  отдохни
перед дорогой.
   - С твоего разрешения, Многоликий, я хотел бы этой ночью поохотиться.
Судя по всему, мне теперь не скоро придется встать на лапы...
   - Конечно, Галл, лес  к  твоим  услугам.  К  сожалению,  я  не  смогу
составить тебе  компанию,  слишком  много  забот...  Кстати,  не  забудь
записать все, что ты увидишь в пути, и для доклада и для архива...
   Галл легко поклонился, нахлобучил серую шляпу с роскошным плюмажем на
свою светлую, слегка рыжеватую голову, плотнее запахнулся в  темно-серый
плащ и вышел из кабинета.
   Мальчишка оторвался от портьеры и на цыпочках  направился  в  сторону
выхода, однако его тут же остановил голос:
   - Принц, я знаю, что ты за ковром! Изволь подойти ко мне.
   Мальчик вздохнул. Опять ему не удалось поймать мгновение, когда  отец
раздвоил сознание, обшарил всю комнату и поймал его.  Он  повернулся  и,
откинув гобелен, вошел к отцу...
   - Судя по твоему поведению, ты начал интересоваться  государственными
делами? - с улыбкой спросил Многоликий.
   - Нет, отец. - Мальчик был  серьезен.  -  Просто  я  хотел  попросить
разрешения пойти на охоту с Галлом, но не смел мешать вашей беседе.
   - Ты хочешь участвовать в ночной охоте? -  переспросил  Многоликий  с
сомнением в голосе.
   - Да, отец! Очень! Я уже вполне большой!.. И потом, я же буду  вместе
с Галлом...
   Многоликий задумчиво посмотрел на сына, а потом проговорил:
   - Ну что ж, попробуй. Только пусть Галл возьмет еще двоих гвардейцев.
Все-таки ночная охота довольно опасное занятие...
   - Спасибо, отец, - просиял мальчик.
   - И кто же сегодня будет охотником? - На лицо  Многоликого  вернулась
улыбка.
   - Рыжая рысь! - подпрыгнув от нетерпения, воскликнул мальчишка.
   - Ну беги... - отпустил Многоликий сына.
   Мальчишка еще раз подпрыгнул и метнулся к двери. Захлопнув  за  собой
тяжелую резную створку,  он,  привычно  придерживая  эфес  левой  рукой,
побежал по каменным  коридорам,  сквозь  анфилады  комнат,  задерживаясь
только для того, чтобы открыть многочисленные двери. Наконец он выскочил
во двор замка и, стрелой промчавшись по каменной лестнице,  оказался  на
крепостной стене замка.
   Маленький, одинокий, гордый замок венчал вершину такой  же  гордой  и
одинокой черной скалы. Он казался естественным  продолжением  гранитного
пальца, упертого в небо. Его  черные  стены  вырастали  из  тела  скалы,
словно неведомый великан просто вырубил их гигантским долотом. А черная,
поблескивающая колотым гранитом скала шагнула далеко от гор, взметнувших
высоко в небо свои белые вершины,  и  будто  раздумывала,  не  стоит  ли
двинуться дальше, за лес, к тем невысоким постройкам, между которыми изо
дня в день суетятся эти смешные маленькие люди. Ни дороги,  ни  хотя  бы
тропы не было проложено по гладким искрящимся срывам скалы к  замку.  Не
было в стенах замка и ворот. Он стоял молчаливый, недоступный и одинокий
хозяин округи.
   Мальчик замер меж двух зубцов стены, положив на  один  из  них  руку.
Перед ним открылась прекрасная панорама его  родного  мира,  на  который
медленно опускался вечер.
   Полутораметровые зубцы на. стенах,  шпили  сторожевых  башен  тяжелое
изумрудное с  золотом  знамя,  лениво  плескавшееся  над  острой  крышей
главного здания  замка,  еще  купались  в  золотистом  свете  заходящего
солнца,  а  подножие  скалы,  ближний  луг,  пересекавшая  его   дорога,
небольшое,  но  глубокое  болото,  роща  рядом  с   болотом,   маленькие
деревеньки за ней уже погружались в голубовато-серый полумрак.
   И под покровом  этого  полумрака  из  болота  поднимался  туман.  Это
происходило каждый вечер. Сначала появлялись  прозрачные,  словно  вуаль
невесты, почти невидимые, щупальца. Затем весь окружающий луг затягивало
белой клубящейся пеленой, охватывавшей  плотным  кольцом  черный  гранит
одинокой скалы. И наконец, словно набравшись сил и улучив  благоприятный
момент,  туман  бросался  на  штурм   неприступной   вершины.   Белесые,
размазанные клочья, отрываясь от плотной пелены, выбрасывались  вверх  и
цеплялись за  едва  видные  уступы  и  трещины.  За  ними  подтягивались
здоровенные  лохматые  лапы.  Они,  глотая  своих  разведчиков,   плотно
прилипали  к  скале  и   начинали   подтягивать   аморфное,   бугристое,
волнующееся серовато-белое тело. Казалось, еще немного и  туман  накроет
скалу, сожмет ее в своих мокрых объятиях, растворит ее в себе и сровняет
с землей, оставив, может быть, несколько валунов  на  память  о  некогда
возвышавшейся здесь твердыне.
   Но каждый вечер на небе вспыхивали яркие сиреневые звезды, и туманной
пелене приходилось откатываться, бежать, удирать в свое  болото  под  их
острыми безжалостными лучами.
   Вот и сегодня грязно-белое одеяло тумана вместе с вечерним полумраком
поднялось уже до половины Черной скалы, но мальчик, замерший над обрывом
стены, не обращал на него внимания. Он  жадно  оглядывал  окрестности  и
наконец Увидел огромную темно-серую  птицу,  которая  плавно  снижалась,
направляясь к дальнему потемневшему лесу. И тогда мальчишка оторвал руку
от каменного зубца и шагнул в пропасть. Его  маленькое  тельце  зависло,
словно раздумывая - падать вниз или взмывать в небо,  а  затем  раздался
негромкий хлопок, и  вместо  тела  человеческого  детеныша  к  бурлившей
пелене тумана ринулся небольшой стремительный сокол...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДВА МИРА

1. ЗВОНОК

   4 июня 1999 года. Все  когда-нибудь  начинается  и  все  когда-нибудь
заканчивается...  Все  с  чего-нибудь  начинается   и   все   чем-нибудь
заканчивается. Только  почему-то  люди  никогда  не  знают,  что  именно
началось или закончилось в это самое, конкретное мгновение... И  если  в
вашей квартире в самое неподходящее время раздается  телефонный  звонок,
вполне можно ожидать, что что-то начинается... Или заканчивается...

***

   Заяц был бурого цвета и совершенно невероятных размеров.  Если  бы  я
встал рядом с ним, то он своими ушами доставал бы  мне  до  пояса.  Заяц
стоял посреди большой поляны,  и  его  задние  лапы  целиком  прикрывала
высокая трава. Перед Зайцем стоял большой барабан, доходивший ему  почти
до плеча. В передних  лапах  этот  невиданный  зверь  держал  деревянную
толкушку для картошки и такой же молоток для  отбивания  мяса,  и  этими
кухонными принадлежностями он со всей силы выколачивал на барабане ритм,
напоминавший марш из оперы Джузеппе Верди "Аида".
   Получающаяся музыка доставляла Зайцу огромное наслаждение,  поскольку
он довольно улыбался, показывая два здоровенных, наползающих  на  нижнюю
губу резца, а его длиннющие уши двигались взад-вперед в такт извлекаемым
звукам.
   Таким образом Заяц развлекался несколько  минут,  а  затем  бросил  в
траву свои "барабанные палочки" и,  наклонив  голову  набок,  задумался.
После нескольких секунд глубокого раздумья Заяц  вышел  из-за  барабана,
облокотился на него, заведя ногу за ногу, и выудил из-за  спины  большую
губную гармошку. Некоторое время он внимательно ее разглядывал, а  затем
поместил ее под свои белоснежные резцы, набрал полную  грудь  воздуха  и
дунул. Раздался мелодичный звонок. Заяц со значением посмотрел на меня и
дунул еще раз. Вновь раздался мелодичный перезвон, прозвучавший на  этот
раз настойчивее. Заяц вытащил гармошку из-под  зубов,  сделал  два  шага
вперед, наклонился вперед, очень укоризненно посмотрел на меня и  как-то
раздраженно дунул в гармошку еще раз. Снова раздался тот же  перезвон...
и я открыл глаза.
   В кромешной ночной тьме мой дорогой друг - будильник  подмигивал  мне
яркой зеленой точкой между двух цифр - 03 и 26.  В  прихожей  раздавался
перезвон телефона.
   "Какой заразе понадобилось звонить мне в такое время?" -  подумал  я,
надеясь в душе, что телефон замолчит сам, и мне не придется вставать.  А
вставать и тащиться в прихожую, чтобы услышать в  трубке  незнакомый  и,
весьма вероятно, пьяный голос, требующий какую-нибудь Нюсю или Иру,  мне
очень не хотелось. Мне хотелось спать.
   Я  только  вчера  возвратился  из  нашего  учебного  лагеря,  который
находится в Бурятии, на берегу Байкала. Я не видел любимую жену  и  сына
четыре месяца, правда, для них я отсутствовал всего четыре дня. Такие уж
у нас в лагере  созданы  условия,  чтобы  ученики  могли  спокойно,  без
оглядки на свою трудовую деятельность, пройти семинары и сдать зачет.  У
меня был зачет по сотворению и использованию магических предметов - тема
в общем-то довольно простая...
   Что-то я спросонья путано говорю, давайте-ка сначала.
   Итак. Уже почти четыре года я хожу  в  учениках  чародея.  Вернее,  в
учениках магистра общей магии  с  древним  именем  Антип.  Если  кому-то
кажется, что я был помещен в заколдованное подземелье  и  не  переставая
толок  в  ступе  сушеных  лягушек,  вываривал  змеиные  мозги  и   парил
колдонские зелья  под  руководством  страшно  опытного  колдуна,  то  он
ошибается. Я продолжал работать в своей  рекламной  фирме  "ДиссидентЪ",
ухаживать за любимой девушкой - студенткой юрфака МГУ, кормить Ваньку  и
спорить с моим домовым - Егорычем.
   Правда, по вечерам, три-четыре раза  в  неделю  я  занимался  теорией
магии. Вы, конечно,  плохо  себе  представляете,  что  это  такое?  Это,
во-первых,  языки.  Египетский,   халдейский,   атлантский,   шумерский,
древнеславянский  и  некоторые  другие.  Самый  современный  из  них   -
старофранцузский, но и на нем можно вполне сломать свой  артикуляционный
аппарат. Нет, если вы решили, что я умею теперь говорить  на  всех  этих
языках, вы глубоко заблуждаетесь,  говорить  на  них  сегодня  не  может
практически никто. Я изучал фонетику, звукопроизношение, если можно  так
сказать.
   Поверьте мне на слово, что далеко не случайно сказано:
   "В  начале   было   Слово".   С   помощью   правильно   составленного
фонетического  ряда,  что,  собственно  говоря,  и  есть  Слово,   можно
сотворить практически что угодно. Вся-то задача  состоит  в  том,  чтобы
этот ряд правильно составить. И произнести. Правильно! Иначе последствия
могут быть самыми неожиданными.  Большинство  из  ребят,  с  которыми  я
познакомился на полигоне, глубоко уверены,  что  большое  Калифорнийское
землетрясение в начале века произошло  из-за  того,  что  один  чудак  в
Мариуполе решил изготовить себе волшебный горшок,  ну,  тот,  в  котором
каша никогда не кончается. Кто его научил  произносить  это  заклинание,
неизвестно, а о последствиях я уже  сказал.  Видимо,  паренек  попытался
прошептать пару слов на арамейском, но при этом произношение имел с ярко
выраженным украинским акцентом.
   Еще я изучал теорию стихий - огня,  воды,  земли  и  воздуха,  теорию
живого  и  неживого,  теорию  жеста,  теорию  атаки  и  обороны,  теорию
трансформаций, теорию игр... Я думаю, все перечислять и не  стоит.  Если
бы учитель не растягивал мое время,  вряд  ли  я  когда-нибудь  все  это
успел. А так, б