- Сейчас вернусь, - бросил  я  не  оглядываясь  и  двинулся  вниз  по
ступеням. След вывел меня во  двор,  а  затем  привел  к  мостовой.  Там
голубая ниточка повисла над асфальтом  проезжей  части  и  потянулась  в
сторону центра Москвы.
   Значит, Данилу увезли на машине. И, что самое  неприятное,  Данилу  к
этой машине вывела сама мать. Да, да, Светка сама вывела Данилу на улицу
и посадила в машину. Ее черный след вился вокруг голубой ниточки  и  был
сдвоенным. Было ясно видно, где они расстались и как она шла назад одна.
Тяжело шла. Я вернулся в дом и, взбежав  на  четвертый  этаж,  увидел  в
дверях Юрку.
   - Я боялся, что ты уедешь... - тоскливо произнес он.
   - Вот что, друг мой, - бодро начал я, - Данилу увезли  на  машине.  Я
поеду следом и попробую его вернуть, ничего плохого, я надеюсь,  ему  не
сделают. Ты оставайся со Светланой и вызывай ей "Скорую помощь". Простую
и психиатрическую. Такая у нас тоже есть. Должен тебе  сказать,  дела  у
нее очень плохи. Поэтому ты постарайся быть рядом. Даже  в  больнице.  В
крайнем случае, если будут какие-то  сложности,  позвони  вот  по  этому
телефону.
   Я вытащил свою визитку и нацарапал на  ней  обычный,  домашний  номер
телефона Антипа.
   - Скажешь, что я просил помочь поместить Светку в клинику Кащенко.
   Юрка дернулся, как от удара в лицо. Физиономия его скривилась.
   - И не дергайся, - я повысил голос, - будь мужиком! Драться придется,
а ты раскисаешь!
   - Может, подождешь? Светку отправим, и я с тобой поеду?
   - Нет. Я поеду один. Ты возле жены должен быть. Не раскисай... -  еще
раз напомнил я и, дернув Воронина за  обрывки  майки,  побежал  вниз  по
лестнице.

3. ПОИСК

   Если вам обещают чудо - берегитесь!..

***

   Разогретый двигатель завелся сразу. Выехав на шоссе,  я  двинулся  за
голубой ниточкой следа, отчетливо  видной  на  фоне  темной  мостовой  и
бордового капота. Теперь самое главное - время.  Надо  спешить,  но  при
этом не нарушать правила дорожного движения. Конечно, в пять  утра  даже
на московских улицах достаточно просторно, но ГИБДД не дремлет и  ранним
утром.
   Машина ровно шла в сторону центра. Доведя меня до Таганской  площади,
след свернул вправо, нырнул вниз и из-под эстакады вывел меня на Садовое
кольцо. Я хотел  бы  надеяться,  что  похититель  обосновался  где-то  в
Москве, но сердце подсказывало мне, что скорее всего  Данилу  увезли  из
города. Нитка следа лежала над крайней  левой  полосой,  практически  не
переходя на другие полосы. Что ж, похоже,  машина,  на  которой  увозили
Данилу, шла с приличной скоростью и не заметала следов. Впрочем, о каких
следах можно говорить.
   Рука автоматически передергивала  ручку  коробки  скоростей,  подошвы
кроссовок  энергично  топтали  педали,   глаза   следили   за   знаками,
светофорами и голубенькой путеводной i ниточкой, а  в  голове  металось:
"Светка - сектантка... Бред..." По Садовому  кольцу  я  без  приключений
добрался до Смоленской площади, а здесь  мой  голубой  поводок  повернул
направо и через мост мимо Киевского вокзала вывел  меня  на  Кутузовский
проспект. "Фешенебельный район... -  подумалось  мне.  -  Здесь  обитают
интеллигентные люди. Сектанты здесь обосноваться не  могут..."  Господи,
а.что я вообще знаю  о  сектах  и  сектантах,  с  которыми  мне,  вполне
возможно очень скоро, придется  столкнуться  нос  к  носу?  И  зачем  им
Данила?
   А память тут же начала раскручивать свой жесткий диск.

РЕМИНИСЦЕНЦИЯ

   Вообще при слове "секта" в голову в первую очередь приходят различные
религиозные названия. Отечественные,  истинно  русские  -  старообрядцы,
духоборы, молокане, хлысты,  какие-то  малопонятные  трясуны-субботники,
скопцы  и  прыгуны,  а   также   занесенные   с   просвещенного   Запада
пятидесятники,  адвентисты,  методисты,  баптисты,  квакеры,   свидетели
Иеговы (почему свидетели?).
   Все  это  богатство  религиозных  мировоззрений,  предлагаемое  нашим
досточтимым  предкам,  представляло  собой  творчески  переработанное  в
различных направлениях, но такое родное и хорошо знакомое  христианство.
Ну кому-то не хотелось креститься тремя перстами, и он убегал  на  север
или на юг, чтобы  там  Креститься  двумя  пальцами.  Или  кого-то  жутко
напрягало  ходить  в  церковь  и   признавать   духовное   превосходство
"батюшки",  и  он  отстраивал,  как  правило  на  чужие   деньги,   свой
собственный  молельный  дом,  в  котором  сам  становился  самым  крутым
богословом.  Некоторым  противно  было  смотреть  на  роскошь  церковных
одеяний, убранства и священных предметов, и они объявляли всякую роскошь
непотребством и начинали  бороться  за  церковный  аскетизм,  для  чего,
естественно, организовывали свою, самую хорошую и  правильную  веру,  но
опять-таки на испытанном фундаменте признанного мировоззрения Христа.  С
Христом вообще уже очень давно спорить  не  принято,  а  тем  более  его
опровергать.
   Так что во времена оные, несмотря на ряд разногласий, серьезных и  не
очень, официальная государственная религия, как правило,  резко  осуждая
заблудших  и  упорствующих  сектантов,  находила  с  ними   "консенсус".
Особенно с сектантами, имевшими "большое народнохозяйственное значение",
сиречь с крупными купцами, промышленниками и тому подобным  людом.  Они,
как сейчас принято говорить, заняли свою нишу и  в  деловом  мире,  и  в
духовно-мистическом.
   И таких религиозных самостийников в Российской  империи  было  больше
миллиона! Наша родная Советская власть только слегка потрепала их  ряды,
как,  впрочем,  и  ряды  традиционных  конфессий,  а  потом  снова   все
"устаканилось".
   Но вот с приходом демократии и плюрализма на  просторы  нашей  Родины
двинулись совершенно неизвестные досель россиянам эзотерические знания и
идеи. Мы узнали о  существовании  совершенно  непонятных  простым  людям
махдистов и бабидов. Нас познакомили с непримиримой яростью  ваххабитов,
от которых почему-то в первую очередь страдали  правоверные  мусульмане.
Мы увидели  на  улицах  Москвы  бритые  головы  оранжево-красно  одетых,
простодушно улыбающихся ребятишек, которые водили хороводы  на  мостовых
под простенькую мелодию "Хари Кришны, хари Рамы". И среди этих  прилюдно
веселящихся оригинальных индивидуумов замелькали чисто русские  хари,  а
по стране поползли леденящие душу рассказы о  порядках,  царящих  внутри
этих веселых хороводов.
   Потом на улицах и площадях любимой столицы  стали  попадаться  группы
молодых  в  основном  людей   с   черными,   густыми,   странного   вида
бакенбардами, такими же, только более неопрятными бородами, с  торчащими
из-под широкополых черных шляп  космами,  в  застегнутых  до  подбородка
черных прямых пальто. Постепенно  основная  масса  этих  молодцев  стала
группироваться около Ленинской библиотеки, которую к тому времени успели
переименовать в Российскую государственную. Наши неподражаемые  средства
массовой информации сообщили нам,  что  это  не  то  саббатиане,  не  то
франкисты, не то хасиды, ну, в общем, какие-то особенные евреи.  Правда,
потом выяснилось, что от знакомых и родных  иудеев  их  отличает  только
настоятельное требование передать половину библиотечного фонда  Ленинки,
то бишь Российской государственной библиотеки в их личное  распоряжение.
Ничего себе секта?!
   И все-таки эти милые неуемные люди имели хоть какое-то отношение хоть
к какой-то религии. А вот потом началось...
   Сначала к нам перебралась секта имени  гербалайфа,  которая  в  нашей
России сразу получила широкое развитие.  Гербалайф,  как  нам  объяснили
приезжие миссионеры, это такое божество в виде  пищевых  деликатесов.  С
любым толстым человеком, принимавшим  его  внутрь  вместо  обычной  еды,
происходило чудо - он мгновенно худел. А любая худышка, после  такой  же
процедуры, так же,  словно  по  волшебству,  принимала  округлые  формы.
Причем все это происходило чудесным образом на прочной научной основе. И
никаких побочных явлений, кроме впадания потребляющих чудесную "пишчу" в
отличное расположение духа.
   Народ  метнулся  к  новому  заморскому  чуду  в  основном  в  поисках
отличного расположения духа, поскольку худеть на наших родных  просторах
стало довольно просто, а полнеть как-то неприлично.  Но  оказалось,  что
стоимость  одной   порции   заморского   чудесного   деликатеса   вполне
сопоставима с недельным бюджетом средней российской семьи, а кроме того,
у большинства употребивших  зарубежное  чудо  внутрь  развилось  стойкое
расстройство различных внутренних органов.
   И вообще, оказалось, что главным божеством этой  замечательной  новой
секты являлся совсем не гербалайф, не здоровье и не забота о ближнем,  а
доллар, доллар и еще раз  доллар.  Кому  довелось  побывать  на  бдениях
адептов  нового  учения,  без  сомнения,  навсегда  запомнил,  с   каким
восторгом и упоением повествовали они с высокой трибуны о  том,  сколько
этих милых  бумажек  блекло-зеленого  цвета  им  удалось  выколотить  из
доверчивых земляков. А в конце всеобщего  радостного  бдения  на  помост
выходил холеный, в дорогом  костюме  и  одеколоне  мужик,  оказывавшийся
главой местного отделения  данной  секты  и  полномочным  представителем
главного  гербалайфщика.  Поздравив  всех  отличившихся,   он   призывал
присутствующих  напрячь  все  силы  в  борьбе  за  обладание   верховным
божеством, то бишь долларом, обещая особо приобщившимся рай  на  райских
островах (правда, временный - недели этак на две). А  затем  происходила
активная вербовка новых уверовавших, сопровождавшаяся сбором все тех  же
долларов, а  также  рублей,  крон,  марок  и  тому  подобных  проявлений
верховного божества.
   Когда основная масса нашего населения раскусила  (прошу  прощения  за
каламбур) гербалайф, секта гербалайфщиков поблекла и  съежилась,  а  над
нашей некогда могучей Родиной с востока пронеслась комета Аум Синрик„, а
на западе зажглась новая под броским названием "Сайентология".
   Аум Синрик„ представила России нового вполне живого бога, под тем  же
именем рожденного на берегах  экзотической  Японии.  Живой  бог  посетил
несчастную, но такую огромную Россию и благословил некоторых ее  вождей,
а также запланировал  открытие  различного  ранга  учебно-воспитательных
заведений для подготовки русских "аум-синрик„мчиков".
   Сайентологи, в свою очередь, начали активное  распространение  нового
"Нового Завета" апостола Рона Хаббарда под названием "Дианетика".
   И  те,  и  другие  обещали  чудесное  и  скорое  избавление  от  всех
обрушившихся на россиян невзгод. И при этом никаких  расходов,  "акромя"
веры.
   Неповоротливая  Россия  только  начала  медленно  разворачиваться   в
сторону своего шустрого восточного  соседа,  как  неуемные  синрикемисты
напустили полное токийское Метро боевого отравляющего Зорина.  Этим  они
настолько  дискредитировали   себя,   что   благословленные   российские
руководители   вынуждены   были   прекратить   подготовку   к   прививке
экзотического  японского  эзотерического  откровения  на   неплодородную
отечественную почву. И  даже  вернуть  полученные  для  проведения  этой
гуманитарной работы авансы.
   Сайентологи, активно учившие россиян плевать на все и жить для  себя,
вдруг  были  подло  дискредитированы  своими  же   западными   друзьями,
наложившими запрет на их  просветительскую  деятельность  в  большинстве
развитых западных стран.
   Но России не дали скучать. После некоторой заминки на горизонте среди
прочей   мелкоты   появилась    организация    под    названием    "Дети
Единого-Сущего". Ее лидеры не рвались к известности и  не  ставили  явно
меркантильных целей, они не были чрезмерно навязчивыми,  но  о  них  уже
знали и зачастую  считали  солидной  религиозной  организаей  проводящей
широкую благотворительную деятельность ,  все-таки  они  были  пока  что
одними из многих. но память услужливо показала,  как  я  впервые  увидел
рекламу этой милой компании. На фоне  размеренно  вращающейся  оранжевой
спирали мелькали маленькие довольно улыбающиеся лица, а голос за  кадром
спокойно и размеренно вещал: "Если ты устал от грязи и  несправедливости
окружающего мира, если тебе невмоготу больше выносить воцарившуюся  ложь
и нищету, если ты ищешь мира и спокойствия - приходи к нам. Только  дети
Единого-Сущего знают дорогу к добру и справедливости".
   Я вспомнил, как инстинктивно нажал на кнопку пульта  переключаясь  на
другой канал. Но и на другом канале через несколько минут услышал те  же
слова в сопровождении тех же улыбающихся  личиков,  мелькавших  на  фоне
качающегося маятника - бледной белой цепочки  со  сверкающим  камнем  на
конце. Изготовители рекламы пытались примитивно  воздействовать  на  мое
подсознание  с  помощью  простейшего  гипноза.  Я  вспомнил,  как  сразу
представил  миллионы  людей,  бессмысленно  пялящихся  в  экраны  и   не
подозревающих, что они попали под психическую обработку. А  вот  что  им
внушали и зачем?..
   И вдруг мое  живое  воображение  подсунуло  мне  яркую  картинку,  на
которой моя Людмилка, только  что  отдав  одеяльный  кулек  с  Володькой
какому-нибудь мессии, орет,  дергаясь  и  выгибаясь  под  моими  руками:
"Спасен!.." У меня мгновенно свело челюсти, ладони и лоб стали мокрыми и
противно липкими, а нога так уперлась  в  педаль,  что  мотор  негодующе
взревел и машина дернулась вперед.

ПОИСК (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

   Я сбросил ногу с педали газа, провел рукой по лбу и, тряхнув головой,
огляделся. Моя старушка  уже  оставила  позади  фешенебельный  проспект,
прошла по эстакаде над  кольцевой  дорогой  и  теперь  бодро  бежала  по
Минскому шоссе, унося меня в Московскую область.
   Голубая ниточка следа шла ровно над крайней левой  полосой  шоссе.  Я
снова надавил на педаль газа. И вдруг через несколько сотен  метров  мой
голубой проводничок метнулся вправо, я чисто автоматически  метнулся  за
ним и тут же увидел на обочине фигуру здоровенного мужика, нарядившегося
в кожаную куртку, широченные галифе и хромовые сапоги. На голове у  него
красовался белый шлем, а на руках - белые краги. Инспектор  гостеприимно
предлагал мне пообщаться. Я выругался про себя. Ведь знал, что  гаишники
особенно бдительны рано утром, после скучной бессонной ночи. Хотя  какое
там раннее утро - уже седьмой час.
   Затормозив, я вылез из машины и стоя оглядывал подходящего офицера.
   - Инспектор первого особого отряда ГИБДД, старший лейтенант Чернов, -
кинул он к шлему правую крагу. - Что ж  это  вы,  товарищ  водитель,  на
такой машине еще и скорость превышаете? - Он выдернул у меня из  пальцев
права и медленно пошел вокруг моей машины.
   -  Или  может,  вы,  товарищ  Милин,  Илья   Евгеньевич,   каскадером
работаете, к трюкам готовитесь?
   - Ну что вы, товарищ  старший  лейтенант,  -  вспомнил  я  отмирающее
обращение, - какой каскадер, какие трюки. Просто семью не видел  неделю,
вот тороплюсь к ним на дачу. Задумался, а нога  сама  давит  на  газ,  в
предвкушении... Ну и дорога пустая, обзор хороший... - намекнул я на  то
обстоятельство, что вроде бы не создавал аварийной ситуации.
   - Вот-вот! Этот на "мерседесе" тоже  на  пустую  дорогу  ссылался.  -
Старлей, похоже, был из говорливых. - На моей машине да по пустой дороге
грех, говорит, меньше ста двадцати идти. Я ему на  это  -  грех  правила
дорожного движения нарушать. Это другие грехи замолить можно, а  с  этим
инспектор ГИБДД разбираться будет. Он тебе  не  боженька,  свечечкой  не
отделаешься.
   Я, как мне показалось, к месту подхихикнул, а старлей  гневно  глянул
на меня и вдруг зарычал:
   - А эта гнида сто долларов из кармана тянет: "Этим отделаюсь?!"  Если
бы не мальчонка его, пошел бы он у меня в свой санаторий пешком.  Ну  да
ничего, месяца три  без  прав  покантуется,  научится  лопатник  свой  в
кармане держать...
   - Какой мальчонка? - встрепенулся я.
   - Да на заднем сиденье у этой гниды мальчонка лежал.  Бледный  такой,
белобрысенький. Этот водила говорит - племянник его. Везу его,  говорит,
в  санаторий  профессору  показать.  Припадки,  что   ль,   какие-то   у
мальчишки... Права я отобрал, а самого отпустил - мальчишку жалко...
   - А мальчик с длинными волосами, голубоглазый,  в  синих  трусиках  и
желтой футболке? На ней еще Микки-Маус нарисован...
   Инспектор с интересом взглянул на меня.
   - Какие глаза у него, я не знаю, он спал. А в остальном ты все  точно
описал...
   - Может, это Витька, сосед  мой  по  даче.  Тоже  недавно  "мерседес"
подержанный купил, нос стал задирать...  -  начал  выкручиваться  я  под
внимательным взглядом инспектора.
   - Нет. Это не Витька... - Инспектор усмехнулся. - Этого  типа  кличут
Хряпин Эммануил Митрофанович. Он теперь у меня на особой заметке. У меня
знаешь память какая? - Чернов  значительно  на  меня  посмотрел.  -  Ты,
товарищ Милин, Илья Евгеньевич, теперь знай, я тебя  запомнил.  Еще  раз
скорость превысишь - пеняй на себя, получишь на полную катушку. А теперь
спеши к семье, да на газ не дави, кардан потеряешь. -  Он  сунул  мне  в
руку права,  улыбнулся,  козырнул  и  зашагал  в  сторону  спрятанной  в
придорожных кустах "Волги".
   Я полез в свою "пятерку". Значит,  Данилу  везут  на  "мерседесе",  и
вполне  вероятно,  в  какой-то  санаторий.  Включив  левую  мигалку,   я
аккуратно тронул машину и вывел ее на шоссе мимо разговорчивого старшего
лейтенанта.
   Серая  лента  шоссе  снова  начала  разматывать  свои  километры  под
колесами моей машины. Скоро остался позади поворот  на  Одинцово,  затем
поворот на Голицыне. Оба перекрестка я проскочил, не  останавливаясь  на
подвернувшийся зеленый светофор, и счел это  хорошим  предзнаменованием.
Правда, я не надеялся догнать "мерседес", имевший почти два  часа  форы.
Для  этого  надо  было,  чтобы  его  "насовсем"  остановил  какой-нибудь
бдительный инспектор.
   Спустя  несколько  однообразных  минут  показался  съезд  в   сторону
Кубинки. А у памятника Зое Космодемьянской голубая нить следа потянулась
вправо, в сторону Рузы. Дорога сразу сузилась  и  запетляла.  Еще  через
несколько километров след  нырнул  влево  под  "кирпич"  на  асфальтовую
однорядку, под сень густого леса с непроходимым подлеском.  Сразу  стало
темно и сыро. Потянуло запахом прелой листвы и влажной глины. Я  сбросил
скорость и осторожно крался по темному от сырости асфальту.
   Скоро дорога резко вильнула  вправо,  и  бампер  "пятерки"  уперся  в
наглухо закрытые железные ворота.  Над  воротами,  на  широком  железном
листе, аркой накрывающем въезд, по темно-зеленому  фону  желтой  краской
было выведено: "Санаторий "Лесная глушь". Створки  стягивал  здоровенный
заржавленный замок, который, казалось,  открывали  последний  раз  сразу
после Куликовской битвы.
   Я передернул рычаг и задним ходом отогнал машину назад по асфальту за
поворот и в придорожные кусты. Потом подумал и  развернул  машину  носом
прочь  от  ворот.  Выбравшись  из  машины,  я  захлопнул  дверцу   и   с
наслаждением  надавил   кнопочку   брелка-пульта   центрального   замка,
внутренне усмехаясь, вспоминая, как веселился Брусничкин, узнав, что  на
шестилетней "пятерке" я установил центральный замок. Зато теперь  я  мог
открыть машину и двинуться  в  путь  в  считанные  секунды.  А  секунды,
похоже, мне придется считать очень тщательно!
   Удостоверившись еще раз в том, что машина не забуксует,  когда  будет
включена первая передача, я направился назад к воротам. На столбе  между
воротами  и  калиткой  висела  под   стеклом   пояснительная   табличка:
"Министерство  легкой   промышленности   СССР.   Главное   хозяйственное
управление. Санаторий "Лесная глушь".  Посторонним  вход  воспрещен",  а
ниже  на  грубом  куске  картона  черным  фломастером  коряво  выведено:
"Территория охраняется  собаками!".  Калитка  была  примотана  к  столбу
куском старой медной проволоки и не представляла непреодолимой  преграды
для такого опытного взломщика, каким был я.
   Дорога, поднырнув под ворота, сразу  резко  повор