вы! Или...
   Красный Магистр вдруг успокоился и с кажущимся безразличием заявил:
   - Действительно, я не имею права  сковать  Рыжего...  Если  он  будет
настаивать на своем праве! - добавил он довольно. - Только  кто  же  это
объяснит ему его права?
   Желтый довольно захихикал.
   - А ты надеешься, что он их  не  знает?  -  отдаляясь,  донеслось  из
клубящейся черноты, и она медленно расползлась,  теряя  свою  густоту  и
превращаясь в обычный полумрак.
   - Ничего, Красный, - снова захихикал Желтый Магистр. - Тебе  осталось
только ночь  простоять  да  день  продержаться...  -  Слова  потонули  в
булькающем хохоте, и Желтый свет погас. Следом за ним  погасли  белое  и
зеленое свечение, а из оранжевого донеслось:
   - Я буду у тебя завтра утром. К полудню  пришлец  будет  подготовлен.
Или ты думаешь отложить все до вечера?
   - Нет, казнь начнется в полдень в Холме. Я  хочу,  чтобы  все  хорошо
видели, что сделает с пришлецом синее пламя! Туда и прибудешь.
   - Но ты не знаешь, как действует его магия. Как, например, влияет  на
нее Солнце?..
   - Никакой  магии  у  него  нет,  -  раздраженно  прервал  собеседника
Красный. - Ничему  он  за  четыре  дня  не  мог  научиться.  Я  сработал
достаточно быстро, потому что имел очень точный расчет. Я знал, когда  и
в каком теле он появится. Бели бы  не  этот  слепой  ублюдок  -  Арк,  я
получил бы пришлеца в своем подвале, и мне вообще  не  пришлось  бы  его
ловить!
   - Хитер! Поделишься опытом?  -  восхищенно  пробормотал  Оранжевый  и
следом за этим также покинул кабинет.
   Красный Магистр устало откинул голову на спинку кресла, прикрыл глаза
и прошептал:
   - Поделюсь... дурак!
   Я пристально вглядывался в неподвижно  сидевшую  фигуру.  Изображение
приближалось, приближалось и, наконец, застыло вплотную  к  изможденному
лицу, окаменевшему от усталости. Несколько  минут  я  разглядывал  сухую
морщинистую  маску,  и  вдруг  глаза  Магистра  широко  распахнулись   и
загорелись зловещим красноватым отблеском.
   От неожиданности мои руки дрогнули, и  я  на  мгновение  выпустил  из
ладоней обжигающий холод сферы. Этого было достаточно, фиолетовое сияние
заискрило и с громким хлопком погасло.
   Я хорошо помнил, как выглядел Странник после моего первого знакомства
с туннельным окном. Но на этот раз все закончилось несколько иначе. Вино
в графине уменьшилось, только наполовину, пояс, разложенный на полу, был
совершенно цел, шарик, сверкая, сорвался с него  и  откатился  к  стене.
Только насыпанные хлебные крошки истлели, превратившись  в  серую,  едва
заметную черточку на полу. И еще, я страшно устал и хотел спать. Глаза у
меня слипались и не было сил сделать шаг в сторону. Я попытался  поднять
с пола графин и перенести его на стол, но не удержался, повалился на пол
и, пробормотав с улыбкой: "Способный ученик...", мгновенно уснул.
   Разбудил меня бесцеремонный бас гологолового:
   - Во, надрался! Даже до ложа  добраться  не  мог!  Это  ж  надо,  без
закуски почти графин фиалкового выдуть!
   Я с трудом сел на полу. Все, тело болело, как после первой  в  сезоне
тренировки, левая  рука,  попавшая  под  тело,  онемела  и  отказывалась
повиноваться, правая судорожно  сжимала  горлышко  графина  с  остатками
вина. На полу, рядом со мной темнела  пахучая  винная  лужа.  Посередине
двери сияло окошко, в которое заглядывала знакомая  голая  рожа.  Сейчас
она улыбалась, видимо, довольная тем, что я тихо себя  вел.  Я,  кряхтя,
поднялся с пола и, пошатываясь, направился к кушетке. Грузно опустившись
на свое место, я огляделся. Судя по тому, что за окном  стемнело  и  под
потолком мягко сиял светильник, уже наступил вечер.  Значит,  проспал  я
несколько часов. Чувствовал  я  себя,  несмотря  на  ломоту,  достаточно
отдохнувшим и, главное, успокоенным. Теперь я  хорошо  представлял,  что
меня ожидает, и мог худо-бедно планировать свои действия.
   - Ну, мертвяк, ты даешь! - раздалось из-за двери. - Ты что же,  одной
горчицей закусывал, глянь, всю сожрал!
   Я прикинулся не проспавшимся алкашом. Подняв к окошку  мутные  глаза,
проворчал хриплым голосом: "Тебе не понять - ты не любил", - и,  нашарив
на столе кусок холодной курятины, начал лениво заталкивать  его  в  рот.
Есть мне и правда хотелось.
   - Закуси, закуси.  А  то  пьянка  без  закуски  печень  разрушает,  -
загоготал за дверью гологоловый.
   - Дурак... - вяло огрызнулся я. - Есть время для еды, есть время  для
питья, и не надо смешивать, времена - можно надорваться.
   - Глянь-ка, мертвяк-то -  философ.  Прямо  целое  философское  учение
создал, - продолжала глумиться за дверью голая голова,  и  вдруг,  резко
сменив тон, прорычала:
   - Давай быстро приходи в себя. Скоро Магистр спустится судить тебя.
   - А что, меня для допроса наверх не поведут?
   - Нечего тебе по замку шляться, - голая рожа растянулась в усмешке. -
Здесь и допросят, и осудят!
   - Тогда включай свой санузел. - Я помотал головой, словно  мне  стало
нехорошо и я вот-вот начну блевать.
   - Эй, эй, эй... - Голова заволновалась, убирать в камере  после  меня
ему явно не хотелось. -  Опять  непонятные  слова  говоришь!  Кого  тебе
включать?
   Я посмотрел на него совершенно трезвыми глазами и зарычал:
   - Умыться надо, рожа!
   Голова мгновенно исчезла, и каменная глыба в углу  камеры  начала  со
скрежетом поворачиваться, открывая спрятанный санитарный пост.
   Я отправился в свой туалет, украшенный чудовищным ночным горшком,  и,
стянув через голову рубаху, с наслаждением долго  плескался  под  струей
прохладной воды. Обтершись  появившимся  на  стене  полотенцем,  натянув
рубашку и застегнув пояс с ножнами, я, почувствовал, что полностью готов
к приему высокого суда. И он не замедлил прибыть.
   На этот раз дверь стала прозрачной  полностью.  В  широком  коридоре,
освещенном ровным немигающим светом, стояло знакомое инвалидное  кресло,
в котором покоилась завернутая в красное фигура  Магистра,  за  креслом,
положив руки на его спинку, стоял мой  гологоловый  знакомец,  на  полу,
рядом с креслом, за маленьким раскладным столиком  скорчилась  фигура  в
красного цвета  балахоне  с  надвинутым  на  глаза  капюшоном,  по  всей
видимости, это был писец. Больше никого не было.
   - А где же присяжные заседатели? - спросил я, встав  напротив  двери,
сложив руки на груди и гордо подняв голову.
   - Мне поручено Советом провести дознание  и  заседание  магистерского
суда по делу пришлеца по имени Илья,  использующего  тело  Алого  Вепря,
полного мага Мира Спокойной  Воды,  -  проскрипел  Красный  Магистр,  не
обращая внимания на мой вопрос. - Процедуру дознания  начнем  с  допроса
пришлеца. Вопрос первый. С какой целью ты явился в Мир Спокойной Воды?
   Он  задал  свой  вопрос  совершенно  бесстрастным  тоном,  монотонным
бесцветным голосом. Однако  я  решил  вступить  в  его  игру  и  так  же
бесстрастно ответил:
   -  Я  явился  в  Мир  Спокойной  Воды  не  по  своей  воле.  Поэтому,
естественно, никакой цели не преследовал.
   - Протоколист, отметь - допрашиваемый подтвердил, что  явился  в  наш
мир с целью захватить власть.
   От такой беспардонной лжи у меня буквально отвисла челюсть.
   - Вопрос второй. Опиши кратко свои действия  во  время  пребывания  в
Мире Спокойной Воды.
   Я глубоко вздохнул, успокаиваясь, и ответил:
   - Я искал встречи с одним из  Магистров,  чтобы  попросить  помощи  в
возвращении домой.
   - Протоколист, отметь - допрашиваемый заявил, что он  сколотил  шайку
из нескольких людей и животных с целью силового захвата  власти.  Вопрос
третий. Назови состав своей шайки.
   Я понял бесполезность продолжения диалога, поэтому, плюнув  себе  под
ноги, пробормотал:
   - Да пошел ты... - и отправился на свою кушетку чего-нибудь пожевать.
   - Протоколист, отметь - допрашиваемый назвал змею по прозвищу Золотая
Погибель, кота по прозвищу Ванька  и  на  этом  прекратил  показания  по
заданному вопросу, - продолжал скрипеть Красный, не обращая внимания  на
то, что подсудимый перестал реагировать на его выступление.
   - Вопрос четвертый. Сколько человек было тобой и твоей  шайкой  убито
во время пребывания в Мире Спокойной Воды?
   В ответ я швырнул в него обглоданную куриную кость и налил себе вина.
   - Протоколист, отметь... - продолжал тянуть свою песню  этот  красный
манекен, но я уже его  не  слушал.  Выпивая  и  закусывая,  я  обдумывал
вопрос, когда мне может представиться наиболее благоприятный момент  для
неожиданного использования своих магических способностей, и что из того,
что я умею, стоит  применить.  Получалось,  что  в  одном  этот  красный
старикан был прав -  я  слишком  мало  знал  и  умел.  Несмотря  на  мои
выдающиеся способности к магии, я не успел освоить что-нибудь серьезное.
Думы получались не слишком веселые, а вскоре и они были  прерваны  ревом
стоявшего позади кресла урода:
   - Встать для оглашения приговора!
   - Пусть твой хозяин постоит! - проорал я в ответ, оставаясь на  своей
кушетке.
   Магистр, не обращая  внимания  на  мои  вопли,  тем  же  безразличным
скрипучим голосом продолжил:
   - Основываясь на результатах  проведенного  дознания,  руководствуясь
прецедентами... Впишешь там прецеденты, - бросил он в сторону писца, - а
также следуя законам и обычаям Мира Спокойной  Воды,  пришлец  по  имени
Илья, использующий тело Алого Вепря, полного мага Мира  Спокойной  Воды,
приговаривается магистерским судом к сожжению в синем  пламени,  которое
состоится завтра в полдень на  судной  площади  города  Холма.  Приговор
вынесен высшей инстанцией, посему обжалованию не подлежит.
   Он сделал знак, и гологоловый покатил его кресло прочь от моей двери.
За ним, быстро сложив столик, путаясь в полах балахона и теряя  по  пути
листочки бумаги, бросился писец. Дверь  с  легким  хлопком  вновь  стала
непроницаемой.
   Вот и суд, скорый и  не  правый.  Было  грустно.  В  глубине  души  я
все-таки надеялся на справедливость и помощь. Мне  казалось,  что  столь
могущественные  люди   способны   встать   над   личными   амбициями   и
руководствоваться не своими мелочными интересами, а  истиной  и  добром.
Нет, все было как всегда. Тот прав, у кого больше прав. Что ж,  придется
играть по предложенным правилам, и если уж выпадет возможность,  я  тоже
буду  беспощаден.  Теперь  я  действительно  был  готов  разметать  этот
чудесный мир к чертовой матери.
   И тут я вспомнил Леди,  и  Странника,  и  кота  по  имени  Ванька,  и
лошадного по имени Миша, и Бармалея, и Вечника. И еще я вспомнил  Лаэрту
- свою фею, ее чудесные глаза и сладкие  губы.  В  груди  у  меня  стало
тепло, а глаза защипало.  Что  ж  это  я  из-за  одной  красной  сволочи
ополчился на целый мир, и не такой уж плохой мир. Все-таки друзей у меня
в нем было много.
   Я стал вспоминать свое странствие  и  свои  встречи,  думать,  где-то
сейчас мои друзья и что-то они поделывают. На меня  накатила  непонятная
усталость, и глаза сами собой закрылись. Я  тихо  прилег  на  кушетку  и
погрузился в легкий, похожий на грезу сон.  Но  сквозь  чуткую  дрему  я
почувствовал, как погас  потолочный  светильник,  оставив  слабое,  едва
рассеивающее  тьму  сияние,  как  завозились  за  дверью,  и  она,  тихо
скрипнув, наконец отворилась.
   В комнату вошли трое, один из которых был  моим  старым  знакомцем  -
сторожем с голой головой. Именно он,  наклонившись  надо  мной,  шепотом
произнес:
   - Готов. Спит, как дитя после сиськи. Давай носилки.
   Двое вошедших вместе с ним молча подошли сбоку к столу и положили  на
пол похожие на медицинские носилки. Затем легко перенеся  стол  подальше
от кушетки, они взяли меня за плечи и  ноги,  переложили  на  носилки  и
замерли возле них.
   Мой сторож возился около стола. Потом, повернувшись к нам, он  сказал
с набитым ртом:
   - Готовы? Берите и двинули.
   Два его безмолвных помощника подняли носилки  и,  покачивая,  понесли
меня из камеры. В темном коридоре гологоло-вый вышел вперед и  возглавил
нашу процессию.
   Я окончательно пришел в себя, но не подавал виду, предпочитая,  чтобы
меня несли. Пусть попыхтят. Носильщики действительно скоро запыхтели,  а
еще через несколько шагов тот, что шагал впереди, выдохнул:
   - Ну и здоров этот пришлец, тонну, наверное, весит.
   - Помалкивай, разбудишь... - проворчал задний.
   - Ага, его сейчас серебряной трубой не разбудишь.  Магистр  сам  чары
навел.
   - Тихо, болтуны, - шикнул гологоловый.
   - Передохнуть бы... - заскулил передний. - Все руки оттянул.
   - Тащи, тащи, нечего отдыхать, - вдруг забормотал  я,  как  будто  бы
сквозь сон.
   Носилки заметно вздрогнули, а носильщики сбились  с  шага.  Их  вожак
метнулся ко мне и попытался на ходу разглядеть в темноте мое лицо.
   -  Ровнее,  ровнее...  -  недовольно  пробормотал  я.  Носилки  сразу
выровнялись, но носильщики уже почти бежали.
   - Спит... - обнадеживающе прошептал гологоловый и припустился вперед.
Коридор незаметно сменился  узким,  мрачным  туннелем.  Ребятки  мчались
рысью, задевая плечами сырые каменные стены и пригибая головы. Мои глаза
привыкли к темноте, и я прекрасно видел все, что творилось вокруг.
   - Недалеко осталось, - пыхтя, заявил через несколько минут  передний.
Видимо, он был самый говорливый из всех. Эту  мысль  тут  же  подтвердил
гологоловый.
   - Надо Магистру сказать, чтоб он тебе язык  укоротил.  Болтаешь,  как
баба на базаре, - остервенело зашептал он на бегу.
   Впереди расцветало светлое пятно, похоже,  мы  приближались  к  концу
туннеля.
   - Заразы, свет не выключили... - зашипел наш лидер и наподдал, быстро
оторвавшись от носилок. Носильщики тут же сбавили темп и перешли с  бега
на скорый шаг, а затем и  вовсе  пошли  спокойно.  Немного  погодя  свет
впереди погас.
   - Не заблудимся в темноте? - обеспокоенно прошептал я.
   - Нет, здесь нет поворотов, - тут же откликнулся передний.
   - А вдруг уже отрыли? - продолжил я свою провокацию.
   - Кого отрыли? - удивился передний.
   - Ты кончишь болтать или как, - зашипел задний.
   - Сам же дурацкие вопросы задаешь! - обиженно забубнил передний.
   - Вот дотащим, - задыхаясь, зашептал задний,  -  я  тебе  задам  пару
умных вопросов. И морду заодно начищу!
   - Еще посмотрим, кто кому морду  начистит,  -  запетушился  передний,
пытаясь обернуться.
   - Двигай, зараза... - почти в полный голос рявкнул  задний  и  двинул
переднего носилками пониже спины.
   - Ровнее, ровнее... - строго вмешался я в дискуссию. Ребята замолчали
и  опять  прибавили  шагу.   Тут   же   впереди   замаячил   вернувшийся
руководитель.
   - Все в порядке. Нас ждут, - радостно зашептал он.
   - Эта сука чуть Вепря не  разбудила,  -  тут  же  наябедничал  задний
шепотом.
   - Опять болтал, зараза, - окрысился гологоловый и,  сунув  кулак  под
нос переднему, пообещал:
   - Ну будет твой язык у Магистра в кабинете на жердочке болтать!
   Передний промолчал, но его пыхтение пропиталось слезами.
   Туннель опять  превратился  в  коридор.  Пройдя  несколько  шагов  по
коридору, носильщики с трудом вписались в резкий поворот и  протиснулись
через дверь в темную комнату.
   Когда они, задыхаясь, подтащились к  кровати,  я  рывком  спрыгнул  с
носилок и начальствующим голосом заявил:
   - Молодцы, быстро добежали. Благодарю за службу.
   Ребята уронили носилки и кинулись к светлому прямоугольнику  открытой
двери, в котором маячила фигура гологолового. Тот  почему-то  растопырил
руки, словно попытался их удержать, но две крупные  фигуры,  мелькнув  в
проеме, сшибли его с ног. Гологоловый  упал,  а  выскочившие  носильщики
налегли на дверь, пытаясь ее захлопнуть. К сожалению, они не учли  того,
что голова сбитого ими с ног сообщника осталась в комнате. В этот момент
в комнате зажегся свет, ярко  озарив  валявшуюся  на  пороге  безволосую
голову, прижатую дверью.  Выпучив  глаза,  голова  пыталась  убраться  в
коридор, выхрипывая при этом:  "Носилки,  гады...  Носилки  бросили".  С
другой стороны, все попытки головы покинуть помещение пресекались  двумя
здоровыми мускулистыми телами. Только когда я сделал шаг по  направлению
к двери, голове  неимоверным  усилием,  в  кровь  обдирая  уши,  удалось
юркнуть за дверь.  Та  с  грохотом  захлопнулась,  и  загремевший  засов
обозначил победу стражи над озверевшим пришлецом.
   - Чары наводил, чары наводил... Он же всю дорогу не спал. Он  же  мог
нас враз порешить... - явственно забубнил возбужденный голос переднего.
   - Я маленьких не обижаю, - громко ответил я. - И вообще, сегодня День
защиты насекомых!
   За дверью замолкли и затаились.
   Я осмотрел свое новое обиталище. Комната была немного меньше прежней,
без окна, но при этом обшита деревянными, похожими на дубовые, панелями.
На беленом потолке прилепился круглый матовый светильник. В углу  стояла
узкая кровать, застеленная темно-зеленым тонким  одеялом  в  зеленом  же
пододеяльнике. Подушечка была мала. Больше в комнате ничего из мебели не
было. Зато на стене, над кроватью, висела большая картина,  изображавшая
нечто вроде  большой  включенной  газовой  горелки,  посередине  которой
сидел, опутанный цепями,  голый  старик  с  блаженной  улыбкой  во  весь
беззубый рот, а вокруг во  всевозможных  довольных  позах  расположилась
толпа народу, наслаждавшаяся видом  голого  старца.  Судя  по  всему,  я
лицезрел изображение сожжения  пришлеца  в  синей  пламени.  Из  картины
явствовало,  что  процесс  сожжения  доставлял  сжигаемому  неизъяснимое
блаженство, но почему он был голый? А может, местный художник просто так
видел?
   Я стянул пояс, повесил его  на  спинку  кровати  и,  улегшись  поверх
одеяла, стал ждать. Определить время суток не было никакой  возможности,
и постепенно мне стало казаться,  что  утро  уже  давно  наступило,  что
Красный Магистр, по каким-то своим соображениям, перенес время казни или
совсем  "отменил  ее.  А  может,  в  Искру  ворвались  мои  сподвижники,
возглавляемые Вечником, и Леди уже заплевала  все  наличные  вооруженные
силы Магистра, включая его самого, и  теперь  они  разыскивают  меня  по
казематам замка, а я, перенесенный злодеями в  неизвестное  зачарованное
место, буду гнить здесь до самого своего конца, поскольку  из  тех,  кто
знал, куда меня запрятали,  в  живых  никого  не  осталось...  В  общем,
воображение мое не на шутку разыгралось.
   И вот, когда я уже решил, что ждать больше нечего и надо  попробовать
поковырять дверь да  потихоньку  прорубаться  к  своим,  противоположная
стена комнаты замерцала слабым желтоватым сиянием и медленно растаяла.

9. ХОЛМ. КАЗНЬ

   ...Я полностью согласен и целиком поддерживаю  постулат  о  том,  что
любая жизнь на Земле священна., . Поэтому, если вас пытаются  убить,  вы
имеете право защищаться всеми доступными вам способами...

   Моя комната  превратилась  в  своеобразный  эркер  довольно  большого
сумрачного   зала,   богато   украшенного   позолоченной   лепниной,   с
великолепным мозаичным  паркетом  на  полу.  Мебели  было  мало,  и  она
теснилась к стенам, оставляя в центре большое свободное пространство. По
залу в одиночестве прохаживался высокий моложавый мужчина с правильными,
резкими чертами лица.  Его  одежда,  выдержанная  в  оранжево-желтоватых
цветах, состояла из высоких кожаных сапог,  в  которые  были  заправлены
широкие бархатные штаны. Талию  незнакомца  охватывал  кожаный  расшитый
пояс с висящими на нем богатыми ножнами, из которых  торчала  затейливая
витая гарда длинной рапиры. Свободная оранжевая рубашка, обшлага и ворот
которой были отделаны широкими кружевами, оставляла открытой шею и  верх
груди. В распахе рубашки на тяжелой,  кованой  золотой  цепи  красовался
медальон, очень похожий на медальон  Красного  Магистра,  только  вместо
рубина его украшал золотистый топаз. Каштановые с  рыжим  отливом  кудри
прикрывал оранжевый бархатный берет с длинным лохматым оранжевым  пером,
схваченным бриллиантовой брошью.
   Оранжевый Магистр, а это был без сомнения он, задумчиво вышаги