от  себя  такой
прыти, успел протолкнуть свое окно следом за скользкой черной фигурой и,
сразу отодвинувшись -  к  дальней  стене  кабинета,  стал  наблюдать  за
дальнейшим развитием событий.
   Теперь мне уже было не до комнаты отдыха шефа. Я, похоже,  становился
свидетелем чрезвычайно  любопытного  происшествия.  Как  и  в  приемной,
мужчина на секунду  замер  около  входной  двери,  а  затем  бесшумно  и
уверенно двинулся к стене за письменным столом. Подойдя к ней, он быстро
снял  благодарственный  диплом,  выданный   нашей   конторе   московским
правительством за благотворительную деятельность. Под дипломом оказалась
стальная дверца маленького сейфа. Похоже,  этот  сейф  был  еще  большим
секретом шефа, чем даже его пресловутая комната отдыха.  Я  с  интересом
наблюдал, как черная фигура, зажав фонарик сквозь маску зубами, вытащила
из мешочка резиновые трубочки стетоскопа, приладила его к ушам и, прижав
металлический кружок  к  дверце  сейфа  левой  рукой,  правой  принялась
спокойно и методично пощелкивать рукояткой  цифрового  замка.  Буквально
через несколько мгновений замок щелкнул, и взломщик осторожно  распахнул
дверцу сейфа. Похоже, это был настоящий профессионал.
   Посветив фонариком внутрь  сейфа,  он  засунул  туда  правую  руку  и
вытянул толстую зелёную папку. Затем темная фигура бесшумно метнулась  к
столу  и,  подсвечивая  себе  фонариком,  принялась  быстро   перебирать
содержимое папки. Отдельные листы и целые сколки бегло просматривались и
разделялись на две абсолютно неравные стопки.
   Я приблизился к столу, заглянул в разложенные документы и  похолодел.
Мама родная, это же была святая святых нашего шефа. В  маленькую  стопку
ложились списки потенциальных заказчиков из Сибири и с Дальнего Востока,
перечень сотрудничающих с нами федеральных и местных чиновников и  суммы
выплачиваемых  им  гонораров,  ряд  весьма  конфиденциальных  договоров,
принципиальная схема развития агентской сети по всей территории страны и
еще несколько  документов,  столь  же  секретного  содержания.  Даже  я,
находившийся  по  своему  служебному  статусу   достаточно   далеко   от
финансовой деятельности фирмы, прекрасно понимал, что, если некоторые из
этих бумаг обнародовать, нам очень здорово не поздоровится. Да что там -
пахло крупным скандалом, а возможно, прокуратурой и судом.
   Во вторую, значительно более пухлую стопку, перекладывались документы
того же плана, но их можно было  назвать  сопровождающими.  Эти  бумаги,
конечно, можно было бы восстановить, и они не  несли  в  себе  серьезной
угрозы для фирмы, однако из их содержания было  совершенно  ясно,  какое
продолжение должны были получить намеченные здесь действия.
   Разложив бумаги, взломщик вытащил  из  стола  пластиковый  конверт  и
вложил в него тоненькую  стопку,  остальные  бумаги  он  небрежно  сунул
обратно в папку. Затем он влез на  стол  и,  достав  из  своего  мешочка
какой-то   инструмент,   начал   отворачивать    шурупы,    удерживающие
вентиляционную  решетку.  Я  решил,   что   он   будет   уходить   через
вентиляционный короб, поскольку тот был  достаточно  широк,  но  не  мог
понять, каким образом ему удастся протиснуться  в  люк  -  решетка  была
очень  мала.  Я  вспомнил,  что  этот  воздуховод  провели  по   личному
требованию шефа. Корень обожал курить у себя в кабинете вонючие  сигары,
это  было  одним  из  немногих  его  отступлений  от  западного  образца
бизнесмена, но позволяло говорить ему,  что  он  в  бизнесе  идет  своим
собственным путем, присущим "русской почве".
   Между тем преступник отвернул решетку, но не стал забираться  внутрь,
а, взяв конверт с документами,  аккуратно  положил  его  внутрь  короба.
Затем он быстро поставил решетку на место и бесшумно спрыгнул со  стола.
Оглядевшись вокруг, он взял папку с оставшимися документами и,  протерев
стол рукавом, направился к выходу. Сейф закрыть  он  и  не  подумал.  Я,
естественно, направился за ним, и думать позабыв о каких-то там комнатах
отдыха.
   На секунду  задержавшись  перед  дверью  кабинета,  он  черной  тенью
выскользнул в приемную, быстро запер дверь и метнулся к дверям,  ведущим
в коридор. Здесь он  приостановился,  прислушался,  а  затем,  приоткрыв
дверь, выглянул в коридор и боком протиснулся наружу. Я со  своим  окном
просто  проехал  сквозь  стену.  Черный  силуэт  крался   по   коридору,
прижимаясь к стене. Вот он дошел до поворота на лестничную клетку и,  на
минуту застыв расплывшейся кляксой на фоне темной  стены,  скользнул  по
лестнице вниз.
   Мне было интересно, зачем  и  куда  он  потащил  украденную  папку  с
документами, и через  минуту  я  получил  ответ.  Мой  "черный  человек"
спустился на второй этаж и, быстро прошмыгнув по коридору, остановился у
дверей  в  зал,  занимаемый  "творческими  работниками"  -  художниками,
текстовиками, иногда музыкантами. Поковыряв  секунду  своей  отмычкой  в
замке, он скользнул за дверь. Я снова протаранил стену и увидел, как мой
подопечный безошибочно подошел к моему столу, выдвинул средний  ящик  и,
приподняв лежавшие там бумаги, сунул папку  под  них.  Я  остолбенел  от
изумления - на моих глазах из меня делали промышленного шпиона,  подлеца
и продажную сволочь.
   Облагодетельствовав таким образом мое рабочее место, этот  "доброхот"
аккуратно задвинул ящик и быстро  двинулся  к  выходу.  Я  не  размышляя
двинулся за ним.
   Он снова проскользнул в коридор и, заперев за собой  дверь,  двинулся
почему-то в сторону коридорного тупика, в котором обычно собирались наши
курильщики. Там он дернул обычно забитую старую дверь, ведущую на черную
лестницу, и дверь бесшумно открылась. Выйдя на лестничную  площадку,  он
залез на какой-то ящик и, подсвечивая себе узким лучом  фонарика,  начал
копаться в  пучке  проводов,  тянувшихся  под  потолком.  Мне  почему-то
подумалось, что он восстанавливает отключенную сигнализацию. Наконец  он
спрыгнул с  ящика  и,  наклонившись,  достал  из  него  короткую  трубку
мобильного телефона. Набрав номер - к сожалению, я несколько  растерялся
и не сумел уследить за его пальцами, бегавшими по кнопкам, - он приложил
трубку к уху и после паузы глухим голосом пробормотал: "Товар на  месте,
мина заложена, я ухожу".
   После этого он выключил телефон и сунул  трубку  обратно  в  ящик,  а
затем начал быстро спускаться по лестнице.
   Насколько мне было известно, эта лестница не имела выхода  на  улицу.
Старую  железную  дверь,  через  которую  во  времена  монархии   ходили
дворники, кухарки, молочницы и прочий черный люд, давно сняли,  а  проем
заложили кирпичной кладкой. Но местный ниндзя уверенно перебирал  ногами
стертые ступеньки, убегая все ниже и ниже. Скоро он оказался в  довольно
захламленном подвале. Обходя  какие-то  ящики,  мешки,  кучи  хлама,  он
приблизился к дальней стене, возле которой из-под куска старой мешковины
достал маленький рюкзачок и моток веревки. Не успел я  удивиться  -  это
куда же он собирается дальше при помощи веревки уходить? -  как  парень,
успевший закинуть свой рюкзачок  за  спину,  подцепил  валявшимся  рядом
железным прутом чугунную крышку канализационного люка  и  сдвинул  ее  в
сторону. Под ней на глубине трех-четырех метров можно  было  рассмотреть
тускло поблескивающую грязь на дне коллектора. Парень натянул на  голову
небольшую шапочку и начал проталкиваться в люк, спускаясь по торчащим из
стены  железным  скобам.  Вот  его  голова  скрылась  в  темном  круглом
отверстии, но  из  него  тут  же  показались  руки,  которые  сноровисто
сдвинули на место тяжелую чугунную крышку.
   Я отлепил ладони от светящейся темно-бордовой сферы, которая тут  же,
слабо затрещав, погасла, и устало опустился на пол рядом со столом.  Еле
освещенная кухня показалась мне несколько  нереальной  В  глазах  стояла
черная  крадущаяся  тень,  похожая  на  какого-то  огромного  сказочного
тарантула, с зажатым во рту коротким карандашом фонарика.
   Я страшна  устал,  спину  ломило  от  напряжения,  глаза  сами  собой
закрывались, нестерпимо хотелось растянуться прямо на полу и  спать,  .,
спать... спать. Однако я заставил себя поднять свое (Непослушное тело  и
потащился в спальню. Последним осознанным движением, которое я запомнил,
был  короткий  тычок   пальцем   в   кнопку   электронного   будильника,
установленного на шесть часов. Мое  подсознание  твердо  знало,  что  на
работе завтра мне необходимо быть раньше всех.

6. PRAEMONITUS PRAEMUNITUS

   ...Очень жаль, что в наших школах не преподают  латынь.  Удивительный
язык. Его краткость и точность поразительны, его образность изысканна  и
прекрасна. Например, Praemonitus praemunitus. Каково...

   Проснулся я мгновенно,  как  от  удара  прямого  солнечного  луча  по
закрытым векам, и тут  же,  открыв  глаза,  уперся  взглядом  в  зеленые
немигающие цифры будильника - 05:58.
   Это  было  удивительно.  Обычно  мое  самостоятельное,  без   участия
электронных или механических средств,  пробуждение  протекало  плавно  и
неторопливо. Мое ленивое сознание медленно поднималось из глубин  сна  к
мерцающей полудреме. Оно как бы ощупывало неподвижное тело,  раздумывая,
стоит ли в него  возвращаться  или  лучше  еще  побродить  по  невнятным
полянам сновидений. Тут тело предательски открывало глаза и сознание  со
вздохом разочарования ныряло в черепную коробку, в отместку обездвиживая
мои конечности еще на несколько минут переходного  расслабления.  Только
после  этого  я  мог  сказать,  что  окончательно   пробудился.   Именно
пробудился,  а  не  проснулся,  поскольку  просыпался  я  только   после
двадцатиминутного душа и первой чашки чая.
   Если  же  меня  вырывал  из  сна   сигнал   будильника,   мое   тело,
бессознательно  выключив   сей   инквизиторский   механизм,   дожидалось
возвращения сознания в сидячем положении, и потом достаточно  долго  эти
две  мои  составные  части  вспоминали,   каким   образом   они   должны
взаимодействовать.
   Но сегодня, как я уже отметил, все было совершенно иначе. Я проснулся
и тут же открыл глаза, чувствуя себя отлично  отдохнувшим.  Голова  была
ясной, разум готов к решению поставленных перед ним задач.
   Я автоматическим движением выключил сигнал  будильника  и,  прихватив
спортивный костюм, отправился  в  ванную.  Душ  и  прочие  гигиенические
процедуры заняли у меня не более пятнадцати минут,  а  через  полчаса  я
уже, стоя у плиты,  помешивал  в  кастрюле  свою  любимую  манную  кашу.
Нарезав аккуратными ломтями почти, целый батон, я  намазал  его  маслом,
разложил кашу поровну в две тарелки,  налил  две  кружки  крепкого  чая,
выставил на стол сахар и сыр. Затем я положил на кухонный  диванчик  две
подушки, а сам уселся напротив, на свою табуретку, и громка позвал:
   - Гаврила Егорыч, прошу к завтраку!
   В шкафу под раковиной что-то  грохнуло,  шпингалет,  закрывавший  его
дверку, отщелкнулся, дверка немного  приоткрылась,  и  в  образовавшуюся
щель  выглянул  любопытствующий  голубой  глаз.  Через  секунду   дверца
распахнулась настежь, и в проеме  шкафчика,  рядом  с  мусорным  ведром,
появился вчерашний мой знакомец в динамовских  трусах.  Окинув  взглядом
кухню, он с поразительным  достоинством  выбрался  из  шкафа,  аккуратно
прикрыл за собой дверцу и быстро вскарабкался на раковину.  А  потом,  к
моему величайшему  изумлению,  он  открыл  кран  горячей  воды  и  начал
полоскать свои ручонки под ударившей в раковину струей. Вымыв ручки,  он
тщательно вытер  их  о  кухонное  полотенце  и  быстро  переместился  на
приготовленные, мной подушки. Оглядев стол, он ловким движением выхватил
из  трусов  подаренную  мной  ложку,  а  другой  рукой   схватил   кусок
намазанного маслом хлеба и начал молча уплетать кашу. Я наконец пришел в
себя и тоже приступил к завтраку.  Каша  удалась,  и  мы  с  ней  быстро
справились. Уже прихлебывая чай, который  он  сдобрил  четырьмя  ложками
меда, Егорыч остренько взглянул на меня и между двумя  шумными  хлебками
буркнул:
   - Ну, чего звал?
   - Проблема у меня, может, вы что-нибудь подскажете?
   - Э-хе-хе. Думаешь, у меня проблемы нет. Я же к тебе с ней  не  лезу.
Да ладно, давай выкладывай свою проблему.
   Я коротко рассказал, как ночью, следуя  его  совету,  тренировался  в
магии, и что при этом увидел.
   Выслушав, он помолчал, а затем отодвинул от себя чашку  и  недовольно
пробурчал:
   - Чем же я могу тебе помочь? Я вон где, а ты работаешь вон где.  А  я
из дома никуда не пойду!
   - Это я понимаю. Но, может, совет какой дадите. Может, у нас на фирме
можно с кем-то из ваших знакомых связаться?
   - Да нет там у меня  никаких  знакомых.  Я  и  не  бывал  никогда  на
Таганке! - Он почесал свою лысину.
   Я огорченно помолчал, соображая, как же  мне  теперь  быть,  и  вдруг
домовой пробормотал: "Помолчи-ка", - и откинулся  на  спинку  диванчика,
прикрыв глаза.
   Так он просидел, не шевелясь, минут десять. Я уже начал  волноваться,
когда он снова открыл свои синенькие глазенки и довольно заговорил:
   - Есть в вашем фофисе наш мужичок... - тут он противно  сморщил  свое
меховое личико и презрительно уточнил:
   - Он вообще-то и не домовой, а так... Зовут его Афоня Бездомный.
   - Почему это бездомный? - полюбопытствовал я.
   - Потому что дома-то  у  него  и  нет.  Как  жильцов  из  этого  дома
выселили, лет сорок тому назад, так он и стал бездомный.
   - Ну как же так? Он же в здании живет, значит, дом у него есть.
   - Казенный ты, Илюшка, человек,  -  назидательно  ответил  Егорыч.  -
Здание - оно не дом, понимать надо. Ежели  домовой  обитает  в  казенном
здании, значит, он не домовой, а казенка, сиречь  бездомный,  по-вашему,
по-казенному - бомж.
   А в дворовые идти не хочет, да и нет сейчас дворов-то. Так что ты  не
спорь и не приставай. Афоне Бездомный, по-нашему, и не домовой,  а  так,
., - снова пренебрежительно повторил домовой. -  Да  он  еще  и  женатый
вдобавок!..
   - Как - женатый?
   - Так - женатый. Это значит - жена у него есть. Я, конечно,  понимаю,
что тебе с ним, с бездомным женатиком, связываться не  хочется,  да  ить
лучше все едино никого нет. Только будешь с ним разговаривать, особо  не
привечай, да не вздумай чем-нибудь угощать или чего-нибудь обещать! А то
он живо на шею сядет - попрошайничать начнет. Ты сейчас вполне  за  мага
сойти можешь, так что для Афони ты - прямое начальство.  Командуй.  Жену
его зовут Анфиска, кличут или "Горгушка - кривая макушка", с ней  вообще
разговаривать нечего, приказывай, а в случае чего - пинком!
   - Ну как можно, Егорыч, даму и пинком?
   - Во-первых, она не дама, -  терпеливо  наставлял  меня  мой  меховой
друг, - а во-вторых, ты маг или жантильмент! Коли ты маг, так  пинком  -
самый раз, а коли ты жантильмент, сам пинком  получишь,  у  Гортушки  не
задолжится.
   - Хм... - с сомнением протянул я. - Если она не дама, то какая же она
жена. А если она жена, то пинком мне как-то неудобно будет...
   - Кикимора она! Кикимора. Что не знал, кто есть жена домового: Что  ж
ты так плохо бабку-то свою слушал?
   По правде говоря, мне уже давно пора было быть  в  метро.  Поэтому  я
решил оставить на потом выяснение запутанных  семейных  отношений  среди
домовых города Москвы.
   - Ладно,  Егорыч,  ты  мне  подскажи,  как  его  найти,  этого  Афоню
Бездомного?
   Я даже не заметил, как перешел с домовым на "ты", а он сразу  обратил
на это внимание и довольно заулыбался.
   - Глянь-ка. Ты после своей тренировки да после сна  лучше  соображать
начал. А искать Афоньку не надо, выбери место понезаселеннее - за шкафом
там каким-нибудь, или за батареей, и крикни: "Эй,  Афонька,  мать  твою,
марш сюда". Пусть только попробует не явиться. Явится  -  сразу  задание
давай, да построже, построже.
   - Понял. Спасибо большое за помощь.
   Я действительно был очень  доволен.  Теперь  придуманный  ночью  моим
подсознанием план, похоже, становился вполне выполнимым. Я сложил посуду
в раковину и открыл воду - терпеть не могу оставлять немытую посуду, - и
вдруг за спиной раздался голос домового:
   - Беги уж, торопишься же. Я сам посуду помою. Я в изумлении уставился
на него, а он, немного смутившись, повторил:
   - Беги, беги...
   Но  прежде  чем  выйти  из  дома,  мне   необходимо   было   серьезно
подготовиться. Я отправился в спальню и достал из  нижнего  ящика  шкафа
свой заветный, своими руками модернизированный кейс. Это  была  одна  из
моих  самых  любимых  игрушек,  а  содержала  она  кое-какие  приборчики
собственной разработки и изготовления. Кроме того, из лежавшей  рядом  с
кейсом шкатулки я достал несколько самодельных микроплат  -  тоже  плоды
симбиоза профессиональных навыков и неуемного хобби. Платы  я  аккуратно
уложил в целлофановый пакетик и сунул в кармашек куртки. Открыв кейс,  я
быстро заменил элементы питания, благо у  меня  всегда  под  рукой  были
новые, и проверил настройку и работу приборов. Все было в порядке.
   Через несколько минут  я  уже  закрывал  входную  дверь,  не  обращая
внимания на журчание воды, доносившееся из кухни.
   До своего родного офиса я добрался без приключений. Было  всего  лишь
восемь часов утра, когда  я  толкнул  шикарную  стеклянную,  вращающуюся
дверь  -  предмет  гордости  нашего  шефа.  Как  всегда  бодрый  Серега,
выглядевший ну очень солидно в своей охранной форме  с  желтой  вышивкой
над нагрудным карманчиком "Security", ничуть не удивился, увидев меня  в
такую рань. Я частенько приезжал пораньше, особенно  после  отгулов  или
коротких "творческих"  отпусков,  которые  иногда  сам  себе  устраивал.
Протянув свою здоровенную  пятерню,  в  которой  утонула  моя  рука,  он
подбадривающе улыбнулся и спросил:
   - Ну как, нормально съездил?
   Я, сообразив, что он имеет  в  виду  мою  мнимую  поездку  в  Нижний,
соответствующим тоном ответил:
   - Все в порядке, только муторное дело - похороны, - и в свою  очередь
спросил! - А у нас-то какие новости? Как шеф? Пособие выдавали? А  то  я
умчался, даже свои кровные не получил.
   - Шеф уехал на четыре  дня  в  Италию,  должен  появиться  сегодня  к
вечеру. Так что сегодня вы  безнадзорные.  Деньжатки  выдали.  -  Серега
довольно улыбнулся. - Еще и премию подкинули. Сегодня получишь, я  знаю,
твои в кассе лежат.
   - Да, слушай, - Я придал своему лицу озабоченное выражение. - Сегодня
ночью никто к нам в контору не пытался залезть. А то мы вчера вечером  с
одним моим корешом мимо проезжали, так я  обратил  внимание  -  какие-то
типы здесь рядом отирались. Хотел тебе брякнуть, да завертелся и забыл.
   Серега ухмыльнулся:
   - Ха! Вчера, ближе к ночи, тут  напротив  четверо  гавриков  устроили
бузу. Минут сорок драка была, пока ментовка не приехала. Всех упаковали.
Я все стоял, смотрел. И чего козлы в драку лезут,  когда  драться-то  не
умеют.
   Он, продолжая ухмыляться,  протянул  мне  ключ  от  нашего  кабинета,
хлопнул своей лапищей по  моему  хрупкому  плечу  и  подтолкнул  меня  к
лестнице.
   Я поднялся к себе на второй этаж, открыл дверь и,  усевшись  за  свой
стол,  первым  делом  выдвинул  второй  ящик.  Сверху  лежало  несколько
листочков плотной бумаги, на которых Толик Курсаков, наш непревзойденный
мастер фломастера  и  туши,  изобразил  штук  восемьдесят  кукишей.  Эти
тривиальные фигуры из трех пальцев  были  различного  размера  и  цвета,
многие из них имели глаза и уши и весьма напоминали  некоторых  знакомых
мне людей. Моим любимым занятием в  свободные  минуты  рабочего  времени
было разглядывание этих рисунков и угадывание  очередного  изображенного
персонажа.  Я  выложил  эти  листы  на  стол.  Под   ними   обнаружилась
толстенькая зеленая папка. Я достал папку и раскрыл  ее.  Да,  это  были
именно те документы, которые вечером так лихо утащили у Корня из  сейфа.
По-видимому, это и была та самая  мина,  про  которую  вчерашний  ночной
посетитель  докладывал  по  мобильному  своим  работодателям.  Стоп!  По
мобильному. Посмотрим, что там с мобильным.
   Быстренько закрыв папк