бирая коленками
и ладонями по блестящему полу, выбежал на  середину  зальчика,  уткнулся
опущенной головой в коленки стоявшего на моем  пути  Данилы,  со  стоном
повалился набок и закрыл глаза. Данила присел около меня на  корточки  и
ласково погладил меня по голове.
   Пока обушок закончившего  работу  Зопина  еще  слабо  светился,  Опин
порылся в своем мешке, извлек из него  маленький  канделябр,  вставил  в
него три свечечки и зажег их. Пещерка осветилась, и ее  стены  отбросили
множество отражений трех язычков пламени. Опин  продолжал  доставать  из
своего  бездонного  мешка  сверточки,  кулечки,  бутылочки.  Зопин  тоже
присоединился к нему со своим мешком  и  принялся  вытаскивать  из  него
посуду, приборы, пакетики со специями. Опин сложил свои припасы горкой в
середине пещеры, взял у своего товарища  большой  котелок  и,  прихватив
свой обушок, пошел к стене. Там он принялся прохаживаться  вдоль  стены,
внимательно ее  изучая,  и  наконец  легонько  тюкнул  острием  кайла  в
понравившемся ему месте. Из пробоины сначала  слабо  закапала,  а  потом
побежала маленьким ручейком кристально чистая вода. Опин  набрал  полный
котелок и принес его к уже разложенному Зопином  костру,  сложенному  из
тех двух вязаночек коротких сухих дровишек, что несли с собой гномы.
   Все эти манипуляции гномы проделывали в полном молчании, без  единого
слова  понимая  друг  друга.   Мы   с   изумлением   наблюдали   за   их
приготовлениями, и наконец Данила неуверенно предложил:
   - Может, помочь надо?..
   - Сиди отдыхай,  -  ласково  ответил  Опин.  И  они  продолжили  свои
приготовления.
   Скоро разложенная на блестящем полу белая  скатерть  была  заставлена
тарелочками с  множеством  различных  закусок,  рядом  с  вместительными
глиняными мисками красовались серебряные ложки, вилки и ножи,  по  краям
скатерти расположились две  объемистые  глиняные  бутылки,  а  в  центре
разместился зопинский котелок с побулькивающей в нем похлебкой. Запах по
пещере поплыл такой,  что  я,  забыв  о  своих  ободранных  конечностях,
потянулся поближе к скатерке. Данила тоже  незаметно  оказался  рядом  с
расставленными деликатесами. Опин, оглядев сделанное,  удовлетворительно
хмыкнул и предложил:
   - Давайте располагайтесь вокруг...
   Зопин, молча улыбаясь, откупорил одну из бутылок и набулькал  во  все
четыре кружки густой, темно-красной жидкости, дохнувшей на нас  ароматом
сладкой осени. Опин взял кружку своей здоровенной ручищей и посмотрел на
нас с Данилой долгим, запоминающим взглядом.
   - Вот за этой стеной, - он ткнул свободной рукой  себе  за  спину,  -
находится Косой перевал. Завтра утром мы пробьем эту стену,  и  наступит
момент прощания. А сегодня мы устроили маленький прощальный ужин,  чтобы
вы почувствовали, как мы вас любим, как мы будем без вас скучать. Жалко,
Белоголовый, что твой черный зверь ушел, он ведь такой...
   - Ласковый... - вставил свое слово Зопин.
   - Ласковый... - подтвердил Опин и немного помолчал. -  Ты,  маленький
колдун, не грусти, выучишься, возвращайся к нам, мы  тебя  ждать  будем.
Ты, Белоголовый, знай, если мы тебе понадобимся, мы готовы  вместе  идти
хоть... хоть за Границы... И вообще... вы знайте, что мы вас никогда  не
забудем...
   - Никогда-никогда... - подтвердил Зопин. И  они  разом  уткнули  свои
толстые вздернутые носы в кружки.
   Я поднес кружку к губам, прихлебнул из нее и, не  отрываясь,  вытянул
все, что в ней было налито.  Густое,  сладкое,  терпковатое  вино  сразу
согрело меня изнутри, а все мои ссадины и порезы  показались  мне  такой
мелочью... Данила выпил свою кружку, поставил ее на  скатерть,  поднялся
на ноги и со странно заблестевшими глазами подошел к Опину и, обняв  его
за шею, прижался к нему. Потом он  точно  таким  же  образом  обнялся  с
Зопином и вернулся на свое место. Мы в молчании принялись за ужин.
   А ужин  был  приготовлен  на  славу,  среди  закусок  были  маленькие
маринованные сливы, тонко  нарезанная  копченая  рыба,  какие-то  свежие
побеги, по вкусу напоминавшие черемшу, сушеное, соленое и копченое  мясо
и много чего другого. Похлебку Зопин сварил из какой-то птицы,  так  что
мы слопали по две полные миски. Мы выпили еще вина, и постепенно  грусть
и скованность, охватившие нас вначале,  стали  рассеиваться.  Скоро  над
скатертью пошел дружеский разговор-воспоминание. Мы смеялись,  вспоминая
свои приключения, а мне подумалось: "Как странно,  сегодня  нам  кажется
забавным то, что вчера было страшным, сегодня мы смеемся  над  тем,  над
чем вчера готовы были разрыдаться..."
   Потом мы пели песни, а Зопин на спор доел всю оставшуюся  похлебку...
Потом Данила прочитал  наизусть  "Бородино",  а  гномы  с  загоревшимися
глазами вопили:
   - ...Рука бойцов колоть устала... И ядрам  пролететь  мешала...  Гора
кровавых тел...
   Потом пошли  вопросы,  что  такое  картечь,  и  как  Опин  определяет
присутствие серебра в породе на пятиметровой глубине, что  такое  "лихая
доля", и как определить место высадки корешка  для  ращения  Стали...  В
общем,  разговор  специалистов  без  скидок  на  возраст  и   недостаток
образования.
   А потом мы заснули, но спали совсем недолго. Опин тихонько  растолкал
нас с Данилой, и мы увидели, что остатки нашего пиршества убраны, и  пол
пещеры снова стал пустым, гладким  и  блестящим.  Зопин  тревожно  сопел
возле стены, а Опин тихо сказал:
   - Пора... - подошел к своему другу и попросил:
   - Отойди к ребятам, я сам выход пробью...
   Зопин облегченно вздохнул и встал рядом  с  нами.  Опин  поднял  свой
обушок и принялся осторожно,  ласково  поглаживать  острием  поверхность
стены. Гранит начал  подаваться  и,  сплавившись  сантиметров  на  сорок
вглубь, вдруг треснул и вывалился наружу четырьмя крупными осколками.  В
образовавшуюся дыру вкатился голубовато-серый рассвет, а-следом  за  ним
ворвалась самая настоящая вьюга, с самым  настоящим  льдистым  снегом  и
бьющим наотмашь ветром.
   Мы выглянули наружу и увидели в трех-четырех метрах  под  нами  Косой
перевал - каменистую, переметенную  снегом  тропку,  огибающую  пробитую
гномами скалу резко наклоненной, срывающейся в пропасть узенькой лентой.
   Я долго разглядывал Косой перевал,  а  когда  оглянулся  увидел,  что
Зопин укутывает Данилу в меха и натягивает ему на уши  берет.  Посмотрев
на Опина, я распаковал свой мешок и достал дареную белую  шкуру.  Сейчас
этот плащ был мне как нельзя кстати.
   - Мы не будем выходить наружу... - сказал  Опин,  доставая  из  мешка
довольно длинную, толстую веревку. - Мы пойдем домой тоннелем...
   Он выбросил конец веревки в отверстие. Я обнял гномов  по  очереди  и
быстро полез наружу. Через несколько секунд я  уже  стоял  на  скользкой
тропке, ожидая Данилу. Его гномы спустили, обвязав под мышками. Я принял
мальчишку, помог ему тверже встать на ноги, отвязал от  него  веревку  и
начал ее сматывать. Конец веревки выпал из отверстия, и в нем  последний
раз мелькнула физиономия одного  из  гномов  и  послышался  крик  Опина,
заглушаемый завыванием вьюги:
   - Береги маленького колдуна, Белоголовый...
   - Береги... - эхом добавился голос Зопина. И все. Ничего кроме свиста
и воя снежного ветра. Я привязал смотанную веревку к поясу, и  несколько
секунд мы осматривались, прикрываясь руками от слепящего снега. Затем  я
несколько неуверенно позвал:
   - Ду-у-х...
   - Я уже давно  здесь  стою.  Все  жду,  когда  вы  с  этими  малышами
попрощаетесь... - После короткого молчания Дух добавил:
   - Значит, вы все-таки добрались до Косого  перевала.  Я,  признаться,
думал, что вы отступите где-нибудь в середине пути... А вы всех обманули
- горой прошли... Ну-ну...
   - Мы что, так  и  будем  с  тобой  невидимым  общаться?..  -  немного
обиженным тоном поинтересовался я.
   - А ты что, хочешь,  чтобы  меня  с  этой...  дороги  сдуло?..  Я  не
собираюсь по пропастям летать...
   - Глянвте-ка!.. Боится!.. - вдруг вступил в наш разговор Данила. - Ты
же в любой момент в птицу обратиться сможешь...
   - Ну вообще-то смогу... - смущенно согласился Дух, но тут же добавил:
   - Если не растеряюсь...
   - Слушай,  Дух,  холодно  здесь...  Может,  лучше  мы  двинемся?..  -
неуверенно попросил я. - В какую сторону нам шагать-то?
   - Ох-хо-хо... - вздохнул тот в ответ. -  Ну  раз  ты  так  спешишь...
Давайте следуйте за огоньком...
   И справа от меня  вспыхнула  яркая  зеленоватая  искра.  Секунду  она
висела неподвижно, а затем, словно  удостоверившись,  что  ее  заметили,
медленно поплыла прочь, удерживаясь над  каменистой  тропинкой.  Данила,
цепляясь руками за скалу и вздрагивая от бешеных порывов снежного ветра,
осторожно направился за ней, я следом.  Поворачивая  за  угол  скалы,  я
бросил последний быстрый взгляд на отверстие, из которого мы вылезли,  и
мне показалось, что оно заложено  камнем.  Это  была  последняя  попытка
отвлечь внимание от узкой наклоненной тропки, по которой  мы  двигались.
Затем в течение нескольких долгих минут я был полностью сосредоточен  на
том,  как  удержаться  на  голом  камне,  местами  обледенелом,  местами
переметенном метельными полосами.
   Но все когда-нибудь кончается. Проведя нас метров шестьдесят, искорка
поднялась немного кверху, вдоль почти отвесной скальной стены и скрылась
в неприметной темной трещине. Я, обдирая  пальцы  на  руках  и  коленки,
попробовал добраться до этой трещины,  и  хотя  до  нее  было  не  более
двух-трех метров, сил этот подъем отнял, как на хорошем кроссе.  Но  мне
все-таки удалось взобраться, и я оказался внутри довольно глубокой ниши.
Зеленоватая искорка вспыхивала в  глубине  расщелины,  словно  дожидаясь
нас. Немного отдышавшись, я отцепил веревку,  бросил  ее  конец  вниз  и
крикнул:
   - Данила, обвяжись под мышками... Минуту спустя я почувствовал слабый
рывок и услышал тоненький, пропадающий во вьюге голос:
   - Готово...
   - Полезли... - заорал я в метель и принялся вытягивать веревку. Скоро
показалась голова в нахлобученном берете, и  через  секунду  Данила  был
рядом со мной. Наш мерцающий проводничок  немедленно  двинулся  в  глубь
расщелины, и мы поспешили за ним. Через  несколько  шагов  нас  окружила
полная темнота, а кроме того, мне снова  пришлось  согнуться  -  потолок
круто пошел вниз. Мы  оказались  в  довольно  узком  и  низком  каменном
коридоре, в который совершенно не залетали  порывы  беснующейся  снаружи
вьюги. К моему удовольствию, буквально через  несколько  шагов  каменные
стены коридора резко разошлись и я почувствовал, что нахожусь в  большом
свободном пространстве. Видимо, мы попали в обширную пещеру.
   В этот момент искорка тихо погасла, словно ее задули  и  тихий  шепот
нас оповестил:
   - Вот  мы  и  пришли...  Я  дальше  вас  не  поведу,  вы  и  сами  не
заблудитесь... Вам надо в дальний конец пещеры, там вы и найдете то, что
вас интересует... - И Дух замолчал.
   Я сразу понял, что он смотался. Во всяком случае, больше  он  с  нами
общаться не будет. И все-таки для очистки совести я пробормотал:
   - Спасибо за помощь...
   - Какая-то странная помощь, - вдруг глухим шепотом произнес Данила. -
Как здесь могут пропадать люди  или  звери,  если  сюда  и  забраться-то
практически невозможно...
   "А ведь верно!.. - подумал я. - Сюда случайно не попадешь...  Вернее,
здесь  случайно  не  пропадешь!..  Ну  и  Дух!..  Куда  же  это  он  нас
заманил..." А вслух, так же шепотом, спросил:
   - Может ты, и прав. Только что же ты молчал, когда мы сюда полезли?..
   - Ну во-первых, я за тобой полез... А потом, мне  было  сказано,  что
Духа надо слушать, что он нам поможет...
   - Не понял... Кем сказано?..
   - Ночью... Мне мама  опять  приснилась...  -  Данила  говорил  как-то
нехотя. - Сказала,  чтобы  я  от  тебя  не  отставал  и  чтобы  мы  Духа
слушали...
   - Ну тогда, я думаю, все в порядке. Пошли в дальний конец, посмотрим,
что там нас ждет...
   Я привычно щелкнул пальцами, и перед нами появился  маленький  язычок
пламени, осветивший окружающее пространство наподобие обычной свечки. Но
не успели стены пещеры выступить из мрака, как пламя,  слегка  затрещав,
погасло. Я, несколько удивившись, повторил свою манипуляцию, но на  этот
раз светящийся язычок даже не загорелся,  так,  мелькнуло  что-то  вроде
искры от зажигалки и тут же погасло. Обескураженный и раздраженный такой
странной неудачей, я попробовал зажечь свет еще  раз.  Ровно  с  тем  же
эффектом.
   - Может, мы без света сможем дойти?.. -  прошептал  Данила.  -  Я  за
стену держусь, по ней и пойдем...
   - А если из этой пещеры еще несколько выходов ответвляются?.. Куда мы
с тобой забредем?.. - зашептал я в ответ. - Да и вообще странно,  почему
обычное волшебство не срабатывает?
   Я решил сменить прием и, прошептав заклинание, тряхнул правой кистью.
На каменный пол с моей ладони выпал небольшой, мягко  светящийся  шарик.
Два раза подпрыгнув на месте, шарик застыл,  его  первоначальное  сияние
слегка притухло, но света вполне хватало, чтобы различить  встречавшиеся
на пути камни и отверстия в стене пещеры, если они будут встречаться.  Я
подул в нужном направлении, и шарик медленно  покатился,  приглашая  нас
следовать за собой.
   - Вот так-то лучше... - удовлетворенно пробормотал я и,  взяв  Данилу
за руку, двинулся следом.
   Мы медленно и осторожно  продвигались  в  глубь  пещеры,  внимательно
оглядывая ее гранитную стену. Так без особых сложностей мы прошли метров
тридцать. Я уже начал успокаиваться, как вдруг мой светящийся  проводник
ярко вспыхнул, выбросил из себя сноп искр и, ослепив нас, погас,  словно
на него кто-то наступил. У меня перед  глазами  замелькали  разноцветные
круги, и чтобы восстановить зрение, я прикрыл веки.
   Когда через секунду я вновь открыл глаза, мрак вокруг  нас  сгустился
еще  плотнее.  Более  того,  мне  показалось,   что   перед   нами   эта
непроницаемая чернота достигла вполне материальной плотности, и  если  я
протяну руку, я  смогу  потрогать  ее  бархатистость.  Данила  судорожно
вцепился в мою руку подрагивающей ладошкой. Я собрался снова  попытаться
зажечь хотя бы маленький светильник, но в этот  момент  прямо  над  нами
вспыхнули два вытянутых, словно кошачий  зрачок,  темно-багровых  пятна.
Было такое впечатление, что  преградившую  нам  путь  черноту  распороли
ножом и  она  лопнула,  приоткрыв  багровую  изнанку  мрака.  Эти  пятна
совершенно  не  рассеивали  сгустившийся  впереди  нас   мрак,   и   мне
показалось, что нас кто-то внимательно разглядывает, определяя,  на  что
мы пригодны.
   Несколько секунд мы стояли застыв на месте и не зная, что  делать,  а
потом раздался глухой, раскатистый, низкий бас:
   - А вот пришел обед и привел с собой ужин... Я тут же толкнул  Данилу
себе за спину и выхватил из-за пояса оба клинка.
   - ...И зубочистки с собой прихватил... - добавил бас. Звук  приходил,
казалось, прямо из-под потолка пещеры, перекатываясь, словно камнепад. Я
потихоньку начал пятиться назад, продолжая прикрывать Данилу собой.
   - Куда ж это ты... Раз пришел - говори зачем!..
   И тут у меня из-за спины высунулся Данила и пропищал:
   - Дяденька, нам домой надо...
   Два пятна над нами... мигнули... Во всяком случае, я могу только  так
назвать то, что их  края  на  мгновение  схлопнулись,  погасив  багровое
свечение, и тут же вновь открылись.
   - И вы считаете, что здесь ваш дом?.. -  Рык  стал  громче.  Я  решил
взять переговоры в свои руки.
   - Нет. Но нам сказали, что здесь мы найдем дорогу домой...
   - Вас обманули!.. Здесь оканчиваются все дороги...
   - Но может быть, ты позволишь нам осмотреть  дальний  угол  пещеры  и
удостовериться в этом лично...
   - Ты решил, что я здесь сижу пять тысяч лет без сна и отдыха,  еды  и
питья  для  того,  чтобы  служить  сопровождающим   забредшим   ко   мне
проходимцам?.. Ты что, издеваешься надо мной?!
   Багровые щели мрака вспыхнули, поднялись выше и нависли над  нами.  И
тут в разговор снова вмешался Данила:
   - Дяденька, вы что, не спите пять тысяч лет?..
   - Именно так, козявка!..
   - И вам совсем не хочется  спать?..  Глаза  снова  мигнули,  и  через
секунду бас прогрохотал под сводами пещеры возмущенным ревом:
   - А ты попробуй сам не поспать столько, тогда узнаешь  -  хочу  ли  я
спать!!!
   - Так вы поспите...
   Глаза опять мигнули, и опять последовала пауза.
   - Козявка, ты на самом деле так глуп или  смеешься  надо  мной?!!  Ты
что,  не  понимаешь,  что  на  меня  наложено  страшное   заклятие,   не
позволяющее  мне  погрузиться  в  сон.  Величайший  волшебник  вселенной
приказал мне бдеть не смыкая глаз, вот я и бдю!!! А сейчас  я,  пожалуй,
пообедаю....
   И тьма еще  плотнее  надвинулась  на  нас,  словно  обволакивая  наши
фигуры.
   - Неужели нет средства помочь тебе?.. Пять тысяч лет без  сна  -  это
ведь  полное  безумие...  -  Эта  фраза  вырвалась  у  меня   совершенно
непроизвольно. Я просто не  мог  себе  представить  существо,  способное
такое выдержать. И вдруг притихший бас задумчиво пробормотал:
   - Вообще-то он сказал, что средство есть... но я его не знаю...
   - А давай я попробую тебе помочь... - неожиданно предложил Данила.
   - Ты!!! - Бас был потрясен. Два багровых  фонаря  кинулись  с  высоты
вниз и остановились в  нескольких  сантиметрах  от  лица  Данилы,  слабо
осветив его светловолосую голову и немигающие глаза. Через  секунду  они
вернулись на место и раздался нервный смешок:
   - Ну попробуй...
   Данила несколько раз глубоко вздохнул, переступил с ноги на ногу, и я
почувствовал, что его  ладошка,  продолжавшая  цепляться  за  мою  руку,
вспотела. А потом раздался его слабый тоненький голосок:
   - Спи, моя радость, усни... В доме погасли огни... Пчелки  затихли  в
саду, Рыбки уснули в пруду...
   - Какое  странное  заклинание,  -  проворчал  рокочущий  бас,  и  мне
показалось, что темнота перед нами сгустилась  еще  больше  и  приобрела
нечеткий, размытый контур. Тревожный багровый свет, мерцавший  в  вышине
над нами, несколько  приспустился  и  притух.  А  Данила  продолжил  уже
довольно окрепшим голоском:
   - Месяц на небе блестит, Месяц в окошко глядит, Глазки скорее сомкни,
Спи, моя радость, усни! Усни... усни!..
   И  в  этот  момент  огромные  багровые  "глазки"  закрылись,   и   из
растворившейся тьмы, превратившейся в обычный полумрак,  выплыла  черная
бесформенная груда, которая медленно, но неуклонно истаивала, все  четче
обрисовываясь на посветлевшем полу пещеры. Голосок Данилы  выровнялся  и
окреп, а я подумал, что не раз слышанный мной в детстве по радио  солист
хора мальчиков Сережа Парамонов и в подметки не годился моему маленькому
другу.
   - В доме все стихло давно... В погребе, в  кухне  темно...  Дверь  ни
одна не скрипит... Мышка за печкою спит... Кто-то вздохнул за  стеной...
Что нам за дело, родной?.. Глазки скорее  сомкни...  Спи,  моя  радость,
усни!.. Усни... усни!..
   И в этот момент мы услышали храп. Чернильная  тьма,  окружавшая  нас,
медленно рассеивалась, в подсвеченном вьюжным  днем  полумраке  мы  ясно
разглядели, что на каменном полу пещеры лежало небольшое  лохматое  тело
обычного... демона. Потертая седовато-бурая шерсть на голове не скрывала
небольших рогов, один из которых был к тому же  сломан,  сквозь  грязную
облезлую шкуру явственно проступали ребра, передние лапы были подвернуты
под туловище, а задние, вытянутые  и  покрытые  грязной  шерстью,  слабо
вздрагивали. Левое  копыто  было  грубо,  неряшливо  пробито,  и  сквозь
отверстие продернуто толстое бронзовое кольцо, от которого  тянулась  не
менее толстая цепь, исчезающая  в  гранитной  стене.  Я  потянул  Данилу
прочь, но он уперся и продолжал петь..
   - Сладко мой птенчик живет:
   Нет ни тревог, ни забот...
   При  этих  словах  и  при  взгляде  на  лежащего  демона  я  чуть  не
расхохотался в  голос,  но  вовремя  взглянул  на  вдохновленное  личико
солиста и сдержался.
   Вдоволь игрушек, сластей... Вдоволь веселых затей...
   "Да уж, -