тат, не подумал никто.
     -- Да-а,  просчитались мы,  когда решили,  что  разведчица  не  заметит
сломанного замка в душевой, -- растерянно протянул Шныгин.
     Зибцих кивнул головой, но прокомментировать это заявление не успел.
     -- Ну как? Получилось? -- влетая в комнату, живо поинтересовался Кедман
у друзей и застыл, увидев их лица.
     -- И  снова  облом, Джонни, -- горестно хмыкнул старшина. -- Но в  этот
раз мы облажались куда круче!
     -- Что случилось? -- испуганно спросил капрал. Шныгин открыл рот, чтобы
поведать о случившемся, но в этот момент ожила громкая связь.
     -- Агент Шныгин, срочно зайдите в штаб, --  голосом Раимова  прогремели
динамики, и старшина махнул рукой.
     -- Вон Ганс тебе  расскажет, -- направляясь к выходу, проговорил он. --
Сам слышишь, меня командир вызывает.
     Шныгин предполагал, что его  вызов  к командиру связан, скорее всего, с
последним инцидентом. Раимов, конечно, клятвенно  обещал не  включать камеры
наблюдения  в помещениях личного  состава без крайней необходимости, но мало
ли что могло случиться? Подполковник мог  случайно за тумблер задеть или его
новый   электронный  помощник   в   своей  бдительности  перестарался  и   о
происшествии командиру  базы  доложил. В общем, объяснений  того, как Раимов
мог подслушать последний разговор бойцов в бильярдной, могло быть множество.
Но   на  самом  деле  оказалось,  что  это   сработала  та   самая   крайняя
необходимость. Несколько  секунд подполковник расхаживал  перед застывшим по
стойке "смирно" старшиной, а затем спросил:
     -- Что ты скажешь, если я тебя назначу командиром экспедиции к Трунару?
     Шныгин,  ожидавший,  что  командир устроит  разнос,  поначалу  даже  не
поверил своим ушам. Затем Сергей решил, что  Раимов просто извращенно шутит,
с истинно татарской хитростью  задумывая какую-нибудь пакость, но оказалось,
что подполковник  говорит  совершенно  серьезно, а  о конфликте, происшедшем
совсем недавно в  комнатах личного состава,  не знает ничего. Раимов сказал,
что  он  лично собирался  стать  во  главе экспедиции на Трунар,  но высокое
начальство из  Министерства обороны отказало подполковнику в этом,  приказав
оставаться на базе и заниматься текущими делами.
     -- Ну  так что  ты  молчишь, старшина? -- снова поинтересовался Раимов,
закончив свое краткое объяснение. -- Сможешь возглавить группу?
     --   А   почему   именно  я,   товарищ   подполковник?   --   осторожно
поинтересовался Сергей.
     -- А потому,  что я так решил, -- недовольно огрызнулся Раимов, но свою
позицию все-таки объяснил: -- Во-первых, ты самый спокойный и рассудительный
из всех бойцов. А во-вторых, из-за последнего  инцидента  с Черментатором ты
остался вообще единственным, кому я могу доверять. Свою позицию в  отношении
наших коллег из НАТО я уже объяснял, а теперь, как ты понимаешь, Микола тоже
под подозрением. До конца  я его россказням  не поверил, поэтому командовать
группой на Трунаре придется именно тебе. Справишься?
     -- Справлюсь, -- кивнул  головой старшина.  --  Только о ребятах вы зря
так думаете. Я уверен, что среди них нет предателей.
     -- Вот  во время  операции  это  и проверишь  окончательно, --  сердито
буркнул  подполковник, не пожелав  вступать в дискуссию. --  Завтра  утром я
объявлю о твоем  назначении  личному  составу.  А сейчас  бегом марш отсюда!
Через полчаса отбой...
     Вернувшись в кубрик, старшина на  расспросы друзей о том,  зачем именно
вызывал его к  себе подполковник, только махнул рукой и ничего не ответил. И
"икс-ассенизаторы" лишь утром, на общем  собрании, смогли удовлетворить свое
любопытство. Известие о том, кто именно возглавит группу во время проведения
операции на Трунаре, никаких возражений, естественно, не вызвало. Во-первых,
бойцы  знали,  что  начальство  свой  приказ по  их просьбе  не  отменит.  А
во-вторых,  Шныгину  доверяли все. В  том  числе  и  Пацук, делано  сердитым
фырканьем  прокомментировавший новое назначение старшины. Дескать, другого я
и не ожидал... А от Миколы другой реакции тоже и не ждали!
     Дальше  выяснилось, что с бойцами полетит один из мурлантов-пацифистов,
о  чем, собственно говоря,  знали  заранее, и Хиро  Харакири. Последнее  для
бойцов  было  небольшим  сюрпризом. "Икс-ассенизаторы"  понимали, что  новое
задание куда опасней и трудней всех предыдущих, вместе взятых, и не ожидали,
что  командование  станет  рисковать  жизнью  весьма  ценного  ученого  ради
каких-то  экспериментов.  Однако  выяснилось, что никакими исследованиями  в
этом    назначении   и   не    пахнет.    Просто   для   возвращения   домой
"икс-ассенизаторам"  требовалось   настроить  временнОй,   энергетический  и
пространственный контуры корабля на новые координаты,  а кроме японца с этим
справиться никто бы не смог.
     Кстати,  вопрос о возвращении  обратно бойцы задали  Раимову  одним  из
первых. Подполковник предоставил Харакири возможность  ответить на  него,  и
японец пояснил, что проблем с возвращением на Землю  у  группы не возникнет.
Дело  в  том, что инопланетяне, утратив  координатор на Луне, потеряли и всю
информацию относительно гиперпространственных переходов  Земля -- Трунар.  У
группы ученых с базы "икс-ассенизаторов" эти данные имелись, но до недавнего
времени их  просто  не  удавалось  расшифровать.  После  того  как  командир
опорного  пункта  пришельцев  на  Марсе  сообщил координаты  Трунара, ученые
поняли их кодировку в базе данных лунного координатора.
     Объясняя все это, Хиро Харакири немного увлекся научной терминологией и
своей   неформальной  лексикой  заставил   бойцов  полностью  потерять  нить
разговора. Подполковник решил это безобразие прервать и потребовал от японца
объяснить    "икс-ассенизаторам"    на   пальцах,   как   именно   действует
гиперпространственный переход. Хиро согласно кивнул головой.
     --  Представьте  себе,  что  вы вынуждены  совершать  десантирование  с
самолета ночью,  над незнакомым объектом,  -- начал ученый. -- Выпрыгнуть из
самолета вы сможете и самостоятельно. Но если внизу вам кто-нибудь не подаст
вовремя сигнал, вы никогда не попадете в нужное место. Разве что случайно. А
вот  запутаться  в  ветвях  деревьев,  попасть  в  болото или зацепиться  за
высоковольтную  линию электропередачи  сможете  запросто, --  японец  сделал
небольшую  паузу,  пытаясь   оценить,   понятен  ли  приведенный  им  пример
спецназовцам. Выяснилось, что более чем!
     --  Так   вот,  --  удовлетворенно   кивнув,  продолжил   Харакири.  --
Координатор гиперпространственных переходов действует  точно  так же.  В так
называемое  подпространство   вы  сможете  войти  и  самостоятельно.  А  вот
вынырнуть из него в  нужной точке без соответствующего сигнала  будет крайне
проблематично.  Теоретически такое возможно, но на практике с вероятностью в
девяносто  процентов вы окажетесь внутри звезды, планеты  или  вовсе  в иной
звездной  системе,  --  Хиро  перевел  дух  и  промочил горло.  --  То  есть
координатор работает неким  подобием маяка, но не только.  Он еще и помогает
избежать  возможных  повреждений   космического   корабля  при  прорыве  так
называемого межпространственного слоя.  При  входе в  гиперпространство шанс
таких аварий минимален, зато вернуться назад,  в  "нормальный" мир,  кораблю
намного  трудней. Вот почему,  даже имея координаты точки выхода,  совершать
гиперпространственный    прыжок    без   координатора   крайне   рискованно.
Инопланетяне  всегда  сначала   пускают  в  подпространственное  путешествие
робота. Если тот находит новый, интересный  для пришельцев мир, то создает в
нем  координатора,  и  только  потом  обитатели  Трунара  без  опаски  могут
повторить его путь.
     --   То  есть   вы  хотите  сказать,  сэр,  --  спросив  разрешение   у
подполковника, встал со  своего места Кедман, -- что к нашему возвращению на
Землю здесь будет построен координатор гиперпространственных переходов?
     -- По крайней мере, мы надеемся на это, -- ответил американцу Харакири.
-- Раимов-сан будет лично руководить работами...
     --  Я  вам  уже говорил, что восхищаюсь этим  умным юношей?  -- толкнув
подполковника локтем в бок, тихо поинтересовался у командира базы Зубов.
     -- Он не  умный,  а  просто  любит,  чтобы при  подготовке  к  операции
начальство проговаривало вслух даже малейшие детали предстоящего задания, --
недовольно поморщившись от такой фамильярности профессора, буркнул  в  ответ
Раимов.
     -- Дотошность тоже одно из ценнейших  качеств настоящего ученого. После
ума, естественно,  -- хмыкнул профессор, снова  пихая подполковника локтем в
бок. -- Так вы отдадите мне этого юношу в ученики?
     -- Профессор, после  завершения операции делайте с ним все, что хотите,
-- отмахнулся  от  назойливого  Зубова командир.  -- Если только  Кедман сам
этого захочет!
     -- А  куда он денется? От предложения стать новым Эйнштейном еще  никто
не  отказывался,  --  самоуверенно заявил  профессор, и на этом дискуссия по
поводу будущей судьбы капрала была закончена. Как, впрочем, и рассказ японца
о гиперпространственных переходах.
     Теперь  единственным  моментом, интересовавшим бойцов  перед отлетом на
Трунар,  было  желание понять, что же именно происходит с человеком во время
гиперпространственного перехода. К удивлению Зубова,  задал  этот вопрос  не
Кедман,   а  Пацук.  И  когда  профессор  попытался  объяснить,  как  влияет
гиперпространственный прыжок на материальные объекты, его никто не понял. Да
и  как  могли  бойцы осмыслить  информацию,  основанную на теории  квантовой
физики и новых открытиях, сделанных группой ученых за последнее  время?! Тут
уже на пальцах деформацию и обратный процесс, происходящий  в организмах, не
изобразишь!
     Раимов немного  подождал, позволяя Зубову хотя бы попробовать  изложить
высшую математику  и физику как можно проще, а затем прекратил взаимные муки
профессора и аудитории.  Сказав, что ничего страшного с бойцами не случится,
подполковник закрыл общее собрание, предоставив  оставшееся до  старта время
бойцам в личное пользование.
     Полдня   пролетели   незаметно,   и   когда   отделение  стройбатовцев,
предварительно  давших  подписку  о  неразглашении   государственной  тайны,
закончило погрузку  алкоголя в трюм летающей  тарелки, Раимов  вновь  собрал
всех обитателей бункера в актовом зале. На этот раз  все члены экспедиции, в
том   числе   и  пилот,  впервые  оказавшийся   в  бункере,   были  одеты  в
энергоскафандры и  вооружены  до  зубов.  Подполковник  прочел торжественную
речь, благословляя  "икс-ассенизаторов" в дальний путь, едва не пустил слезу
и, пожав каждому руку, дал приказ занять места в космическом корабле. Сам же
вместе  с Зубовым  и  Гобе прошел  в штаб, чтобы  наблюдать эпохальный старт
летающей тарелки на мониторах.
     Провожать "икс-ассенизаторов" в дальний полет к неведомым звездам вышла
вообще  вся   планета.  Правда,   представлена  она  была   почему-то   лишь
заблудившейся   в  окрестных  лесах   два  дня  назад  коровой  Буренкой   и
отправившейся  ее  искать,  нашедшей,  а затем  и  потерявшей  дорогу  домой
семнадцатилетней рябой колхозницей Глашей. Причем ни ту, ни другую бойцы так
и  не увидели.  Зато  Глаша воочию наблюдала старт летающей тарелки, о чем и
раструбила  всему  колхозу,  когда  смогла найти  дорогу  домой. После этого
крайне наблюдательную девушку зачем-то отправили на принудительное лечение в
районную психиатрическую  больницу, а корову лишь  вернули в хлев.  Выяснить
причины столь странного несоответствия в поступках  односельчан Глаши  науке
так  и не  удалось,  но  на течение экспедиции "икс-ассенизаторов"  сей факт
никакого влияния не имел. Поэтому столь трогательный эпизод можете  забыть и
больше не вспоминать. Особо впечатлительным читателям  позволяется ругнуться
пару раз в адрес летописца...
     Никто  не  знал, сколько времени  займет  экспедиция на Трунар, поэтому
подготовились к ней основательно. Кроме вышеуказанных  алкогольных напитков,
экспедиция  запаслась продуктами и напитками  безалкогольными  на целых  два
месяца.  Такой срок определялся очень  просто. Все время полета на  Трунар и
обратно  члены  экспедиции  должны   были  провести  в  анабиозе,  поскольку
путешествие по подпространству могло негативно  сказаться  на психике людей.
По крайней  мере, пришельцы  утверждали, что бодрствовать во  время перелета
могли  лишь специально подготовленные пилоты, и  Раимов  решил  не рисковать
подчиненными.
     В общем, неделю  перелета до Трунара питаться  члены  экспедиции должны
были лишь искусственным способом и в очень малых дозах. Поэтому продукты  на
этот  срок  не  требовались.  А  вот  сколько времени  займет  подготовка  и
проведение  переворота на  Трунаре, никто  не  знал. Гобе,  сделав  какие-то
понятные ему одному вычисления,  основанные  на  информации  о психологии  и
общественном  строе инопланетян, предположил, что в случае удачного стечения
обстоятельств "икс-ассенизаторы" справятся с поставленной задачей за месяц.
     Раимов  с  этим  не согласился.  Он считал,  что  его орлы  в состоянии
свергнуть правительство  Небесных за неделю  или  две, это максимум,  но для
подстраховки  приказал  обеспечить  их провизией на  два месяца.  Ну  а если
случится что-то совсем невероятное, то, по заявлению пришельцев, люди вполне
могли  есть  их пищу. По  крайней  мере,  искусственно  произведенное  мясо,
найденное   среди   припасов  марсианского  опорного   пункта,  было  вполне
съедобным,  хотя  и  обладало  немного  более высоким  уровнем  холестерина.
Подобный факт привел  в  ужас Сару  и Кедмана,  но  подполковник справедливо
заметил им,  что повышенный уровень холестерина все же  лучше, чем  голодная
смерть, и с этим утверждением спорить никто не стал.
     Снаряжения для  экспедиции,  естественно,  тоже не  пожалели.  Запасные
батареи для лазерных ружей загрузили в избытке, самих ружей тоже было по два
комплекта,  так  же  как  энергоскафандров.  Ну  а  из  нового  оборудования
экспедицию  оснастили  уменьшенными  копиями  тех  психоусилителей,  которые
стояли на трех  захваченных  вместе  с  "пацифистами"  летающих тарелках.  В
общем, у экспедиции было все.  В том  числе  видеокассеты  и  компакт-диски,
предназначенные для подкупа трунарских чиновников. Это добро обнаружил Пацук
уже  на орбите,  когда в добровольном порядке проводил инспекцию содержимого
грузовых отсеков, где его и застал с поличным Шныгин.
     --  Ну  что,  Серега,  может,  видик  посмотрим  и  бутылочку  коньячка
раздавим?  За  успешное начало экспедиции,  так  сказать, -- поинтересовался
есаул у Шныгина, взиравшего на него с немым вопросом в глазах.
     --  Угу,  -- согласился  с ним старшина. -- А потом тебя после коньяка,
блин,  в  анабиоз  хрен загонишь! Положи все на место и  иди наверх.  Сейчас
Харакири проверку оборудования закончит и начнет упаковывать нас в капсулы.
     Пацук  горестно  вздохнул,  как  ребенок, лишившийся по вине  родителей
любимой игрушки, а затем разложил  все по  своим местам  и пошел  из трюма в
жилые  отсеки.  Шныгин  двинулся  следом, жалея  в  глубине  души,  что  ему
приходится командовать  экспедицией.  В  противном случае старшина  и сам  с
удовольствием принялся бы нарушать режим и учинять прочие не предусмотренные
уставом беспорядки.
     Анабиозный отсек находился в центре, наиболее безопасном месте корабля.
Конечно, в самом гиперпространстве столкнуться кораблю было просто не с чем,
а  вот на выходе из него  могло произойти все  что угодно. При  работающем в
точке выхода координаторе вероятность аварии была равна одной миллионной, но
если все же что-нибудь произойдет, анабиозный отсек пострадает меньше всего,
и  у экипажа  корабля  останется  шанс выжить, а оборудование  автоматически
пробудит его от спячки.
     Когда Пацук со  старшиной  добрались до анабиозного  отсека,  все члены
экспедиции  были  уже  там.  Двое из  шести  мурлантов-пацифистов,  занявшие
оставшиеся в "тарелке" вакантные места, во избежание каких-либо  эксцессов с
самого  начала полета уже пребывали в анабиозе,  ну а люди готовились в него
погрузиться.   Исключение  составлял  только  пилот,  проводивший  последнюю
проверку систем перед  входом в гиперпространство. Шныгину  пришлось сходить
за ним и едва не силой выдернуть из-за пульта управления.
     --  Ты  хорошо все проверил? -- поинтересовался у летчика  Пацук, перед
тем  как лечь  в центральную  капсулу, с боем  выбитую у Шныгина  в качестве
персонального спального места есаула.
     -- Лучше не бывает, -- буркнул тот в ответ, устраиваясь на своем месте.
     -- У тебя  в  прошлый  раз тоже все "лучше  не  бывает"  получилось, --
недоверчиво напомнил Микола. --  Может, стоит еще разок все посмотреть? А то
воно ж как бывает...
     --  Нечего  там  смотреть,  --  перебил  его  летчик.  --  Все работает
нормально. И  потом,  я из-за  вашего сумасшедшего  подполковника уже  начал
привыкать пилотировать эту летающую посуду и в трезвом состоянии.
     -- Свежо предание, да верится с трудом, -- фыркнул Микола, но поскольку
его недоверие  к работе пилота никто  не поддержал, был вынужден смириться и
залезть в капсулу.
     Харакири, подождав, пока  все  займут свои места, активизировал систему
управления   анабиозным   отсеком.   Собственно  говоря,  включить   процесс
индивидуального погружения в анабиоз каждый мог изнутри собственной капсулы,
но для надежности  японец предпочел все сделать самостоятельно.  Убедившись,
что  все системы  работают нормально, Харакири последним занял свое место и,
положив тамагочи на пол,  рядом  со  своей капсулой, нажал  кнопку. Именно в
этот момент автопилот начал вход в подпространство. Погружаясь в сон, японец
услышал последние цифры обратного отсчета, затем корабль мелко завибрировал,
Харакири ослепила яркая вспышка, и после этого наступила тьма...


Глава 3

     Космическое  пространство   в  паре  сотен  световых  лет  от   Солнца.
Неизвестная  землянам  звездная  система,  визуально  неотличимая  от многих
других. Местное время неизвестно,  но от московского оно точно отличается. А
сколько сейчас на кремлевских курантах, не знает никто.
     Тем, кто ни разу не бывал в анабиозе, не рекомендуется  в это состояние
попадать, поскольку его последствия несравнимо  хуже похмелья. В этом Микола
Григорьевич Пацук  смог лично  убедиться, когда соответствующая система  его
анабиозной капсулы  стала приводить есаула  в  божеское состояние. Точнее, в
бодрствующее, поскольку "божеским" такое  состояние назвать довольно трудно.
У Миколы  болело  абсолютно все,  и  даже  больше.  На  пару  секунд  Пацуку
показалось, что за время анабиозной спячки у него отрос хвост и теперь болел
так жутко, словно собирался отвалиться. Есаул, придя  в ужас от такой мысли,
попытался ощупать себя в соответствующем обычному расположению хвоста месте,
но пошевелиться не смог и вынужден был мысленно выругаться, проклиная все на
свете, включая и несуществующий хвост. От этой ругани Миколе стало легче. По
крайней мере, ощущение  боли в хвосте его беспокоить перестало,  а  затем  и
полностью исчезло. С облегчением вздохнув, Микола наконец-то смог сесть.
     Голова украинца  раскалывалась  от боли,  перед глазами  стояла  мутная
пелена,  желудок  мучили  спазмы,  а  суставы  крутило так,  как  ни  одному
ревматику  в страшном сне  привидеться не  могло. В общем,  Пацук чувствовал
себя  хуже, чем когда-либо в своей жизни вообще. И первой его  мыслью, после
того как он решил набить морду первому же мурланту, не предупредившему людей
о последствиях  анабиоза, был вопрос о  том, ему одному так плохо или то  же
самое  ощущают остальные? Чтобы найти ответ  на  этот вопрос,  Пацук  протер
глаза и посмотрел по сторонам, после чего выскочил из капсулы так резво, как
будто был ужален в то место, где ему недавно мерещился хвост.
     Микола   стоял  посреди   анабиозного  отсека   в  п