упола, и  вела наблюдение. Регулируемая оптика стекол гермошлемов позволяла
давать   и  пятидесятикратное   увеличение,   но  сейчас  бойцам   этого  не
требовалось. Только Зибцих смотрел на улицы  города, а остальные следили  за
перемещением патрулей.
     --  И все-таки я,  блин, не  пойму, шеф, зачем нам нужно  прятаться  от
своих? -- поинтересовался Шныгин.
     -- Повторяю  специально для медведей и прочих безмозглых представителей
фауны,  -- раздраженно  ответил по рации Раимов. -- Протыкать мыльные пузыри
нужно  в обстановке  строжайшей секретности. Мы  не знаем, какие  капканы на
зверей мог расставить сельдерей в  нашем огороде. Поэтому ни одна живая душа
не должна знать о том, что животные ищут салатницу.
     -- Ага, а когда мы от этого пузыря избавимся, они же  и  не увидят, что
купола больше нема, -- буркнул Пацук. -- Ведь сельдерей  же  слепой, глухой,
немой и безмозглый, -- и тут же раздраженно фыркнул. -- Тьфу ты! Послушал бы
кто-нибудь, что  за чушь мы  несем, пришлось  бы нам служить в другом месте.
Воно  ж как бывает, когда люди  начинают заговариваться!  Приезжают дядьки в
белых халатах  с  электрошокерами в руках, оглянуться  не успеешь --  и бац,
тобой уже Наполеон командует. Или Александр Македонский.
     -- Р-р-разговорчики, Барсук! -- рявкнул в ответ подполковник, но снова,
к  удивлению всей четверки,  нарядами  вне  очереди есаула  не наградил.  --
Повторяю  приказ:  проникнуть в огород незамеченными,  отыскать припрятанную
сельдереем салатницу и принять меры по ее ликвидации.
     -- Разрешите вопрос, сэ... э-е шеф? -- поинтересовался Кедман и не стал
дожидаться ответа. -- Что-то я не понял. У нас же салатницами тарелки раньше
назывались. Мы что, корабль пришельцев искать будем?
     -- Слон, два наряда вне очереди! -- зарычал в ответ подполковник.
     Пацук  заржал,  как пожарная лошадь на водопое, и хлопнул американца по
плечу.
     --  С почином тебя, Свисток,  -- поздравил он. -- Так держать, и  новый
рекорд по нарядам тебе обеспечен.
     -- Прекратить болтовню в эфире!  --  немедленно  скомандовал Раимов, не
дав возможности капралу что-либо ответить Пацуку. -- Приступить к выполнению
задания.
     --  Есть  приступить  к выполнению, --  за  всех ответил  старшина,  не
принимавший участия в дискуссии, и махнул рукой. -- Пошли! Сектор чист.
     Больше  времени  на  разговоры  не  осталось.  Отряд  рванулся  вперед,
двигаясь короткими перебежками. Бойцы постоянно менялись  местами, прикрывая
друг друга.  И  хотя  огонь  по своим они вести не собирались,  наработанная
годами привычка держать условного противника на прицеле давала о себе знать.
Стволы  лазерных ружей "икс-ассенизаторов" двигались из стороны  в  сторону,
повторяя траекторию перемещения патрульных групп.
     Десантники   преодолели    стометровку,   отделяющую   их   от   границ
энергетического  барьера,  на одном дыхании  и залегли во дворике брошенного
придорожного кафе. Зибцих с Пацуком заняли позиции у задней стенки строения,
продолжая  держать  под  наблюдением патрули,  а капрал  с Сергеем проползли
вперед,  к  входу, и залегли в  десятке метров  от купола, осматривая  улицы
Москвы.
     -- Молодцы, сынки. Чисто  сработано, --  похвалил спецназовцев Раимов и
тут же выругался: -- Мать вашу к Кио в ассистентки! Что это такое?..
     Видеокамеры, встроенные в гермошлемы "икс-ассенизаторов", транслировали
все, что  видели сами бойцы, на аппаратуру, установленную  в самолете. А уже
оттуда  через  спутниковые каналы кодированное изображение  передавалось  на
мониторы пульта управления в штаб базы. Именно поэтому Раимов как бы являлся
непосредственным участником  событий и видел все, находящееся  перед глазами
спецназовцев. А сейчас посмотреть было на что!
     Прямо  перед  Кедманом  и  старшиной внутри  купола  вдруг  нарисовался
субъект  довольно  примечательной   наружности.   Собственно  говоря,   сама
наружность  была совсем неприметная -- обычная бомжовская рожа. Небритая и с
всклокоченной шевелюрой.  А  вот  одет  данный  конкретный бомж  был  весьма
примечательно.  На ногах  у  нищего  красовались  дырявые  кеды,  из которых
торчали   большие  пальцы.  Дальше  шли   мешковатые,  отвисшие  на  коленях
хлопчатобумажные брюки цвета хаки, а  вот выше начинались чудеса -- на бомже
были  фрак, манишка, заляпанная кетчупом,  и галстук-бабочка. Ну а занимался
данный индивидуум тем, что упоенно ковырялся в мусорных бачках.
     Причем  во  фраке  был  не только  он. Чуть  поодаль,  около  открытого
канализационного люка, стояли двое рабочих. В  касках и  оранжевых  жилетах,
как и полагается,  казалось  бы.  Но эти жилеты  были надеты на  те же самые
фраки. В дополнение к оным  оба рабочих были снабжены  толстенными сигарами,
которые и курили с самым что ни на есть буржуинским видом.
     -- И что  это там такое? -- повторил вопрос командира любопытный Пацук,
пока Кедман со старшиной рассматривали столь странных персонажей.
     -- Сам скоро все увидишь, -- буркнул по рации Шныгин. -- Приготовились.
Входим в зону.
     Границу купола бойцы пересекали крайне осторожно, опасаясь каких-нибудь
неожиданностей  со стороны  вероломных пришельцев. Однако,  к их  удивлению,
"икс-ассенизаторы"  попали  в  пределы энергетического  купола  безо  всяких
неприятностей. Даже  не  почувствовали, что преодолевали какую-то  преграду.
Единственным  побочным эффектом  было то,  что связь  с  Раимовым  мгновенно
пропала, и теперь бойцы были предоставлены сами себе.
     Бомж,  инспектирующий  помойку,  первым  заметил  четверку  в  странных
костюмах,  вошедшую под  энергетический купол. Открыв  от  удивления рот, он
приставил ладонь ко лбу, пытаясь защитить  глаза от солнца. Сощурившись,  он
недоуменно смотрел  на  "икс-ассенизаторов",  теперь уже совершенно спокойно
шествовавших по улицам российской столицы.
     --  Репа,  может  быть,   проверим,   получится   ли  назад  выйти?  --
поинтересовался у Шныгина Пацук, останавливаясь на перекрестке.
     -- Не  стоит,  -- вместо  старшины ответил Зибцих  и  кивнул головой  в
сторону заброшенного кафе, которое  они только что покинули. -- Там патруль,
и  они  на нас пялятся. Думаю, возвращаться обратно сейчас  опасно.  Патруль
численностью  в четыре лопоухих новобранца действительно стоял почти у  того
места,  где  недавно скрывались  "икс-ассенизаторы", и пялился на  такое  же
количество странных  созданий,  одетых  совершенно непотребным  образом. При
этом рты  у  парней  открыты были едва ли  не  шире,  чем  у  бомжа  и  двух
строителей во фраках.  Микола посмотрел на патрульных влюбленными глазами, а
затем  вспомнил,  что  под забралом шлема  его ехидную  физиономию никто  не
увидит, и горестно вздохнул.
     --  Вот как воно  ж бывает, --  горестно  вздохнул есаул.  --  Обманешь
москаля, а никто и не видит, какой ты вумный.
     -- Вумный, как вутка. Только плаваешь, как топор, -- буркнул Шныгин. --
Чего расслабились, блин, еври бади?! Работаем.
     Хрен знает, что нас тут может ждать.
     Упрек старшины  подействовал.  Бойцы,  расслабившиеся из-за  того,  что
попасть под купол  оказалось так легко, да  и  внутри никакого  психического
воздействия  не  ощущалось,  мгновенно  подобрались. Кедман  сместился  чуть
вправо,  прижимаясь к  стене дома  и беря  под прицел уходящую вдаль  улицу,
Зибцих  пристроился  рядом, взяв под контроль тылы,  а есаул достал из ранца
прибор Хиро Харакири, призванный следить за плотностью силового поля.
     Оная   штуковина  была  размером  не  больше  книги   и   ничем,  кроме
жидкокристаллического       монитора,      кнопки      "включить-выключить",
четырехпозиционного переключателя и названия "призпол", что  означало прибор
измерения поля, не имела. Есаул с некоторым сомнением повертел в руках новое
оборудование,  щелкнул  переключателем на цифре 1  и нажал кнопку включения.
Экран  монитора моргнул и тотчас  же высветил  карту Москвы с нанесенными на
ней  границами  силового  поля.  Именно  ориентируясь на  него,  "призпол" и
определял  свои  координаты  на карте столицы.  Это место было высвечено  на
зеленом  фоне небольшим  желтым квадратиком,  а  направление  силового  поля
отображалось бирюзовой стрелкой. И она указывала в сторону центра столицы.
     -- Ты  гляди, а  воно ж работает, --  хмыкнул Па-цук. -- Ориентир взят.
Направление на северо-северо-восток.
     -- Понял. Двигаемся, -- ответил старшина и пошел вперед.
     Вероятного  противника  в   лице  каких-нибудь  инопланетных   монстров
поблизости не наблюдалось.  Более того, никто  из спецназовцев не знал, есть
ли  вообще  под куполом  враги.  Именно  поэтому в каких-то экстренных мерах
безопасности острой  необходимости не  было.  Однако вальяжно разгуливать на
территории,   подвергшейся    технологическому    воздействию    пришельцев,
"икс-ассенизаторы" не собирались.
     Шныгин шел первым, стараясь держать под прицелом и улицу перед собой, и
окна домов напротив. Кедман действовал примерно так же, но в его обязанности
входило  наблюдение  за  верхними  этажами  зданий, под  которыми  проходила
группа.  Пацук  наблюдал  за показаниями  прибора, поэтому  был избавлен  от
обязанностей  кого бы то ни  было прикрывать. А  вот  Зибциху,  как  всегда,
достались   тылы.   Двигаясь  в   арьергарде   группы,   ефрейтор  постоянно
оглядывался. И  именно он первым заметил, что позади отряда потихоньку стала
собираться  толпа,  причем весьма  своеобразная.  Мужчины  все  как  один  в
различного покроя пиджаках и при галстуках,  а  женщины  --  в  длинных,  до
земли,  платьях, шляпках и  перчатках.  Ганс уже  собрался обратить внимание
сослуживцев на сей странный факт, но в этот момент  дорогу отряду  преградил
бомж во фраке, до этого мирно пасшийся на свалке.
     -- Позвольте узнать, люди добрые, кто вы,  куда  направляетесь и почему
так странно одеты? -- вежливо поинтересовался у спецназовцев странный нищий.
-- Вижу,  вы не местные, голодаете и  скитаетесь. Может  быть,  помощь какая
потребуется? Так мы всем миром вам пособим.
     -- Мужик,  отвали, блин! -- отрезал  старшина.  -- Только такого лоха в
качестве проводника нам и не хватало. Без тебя разберемся, еври бади.
     -- Ай-ай-ай, господин хороший! --  пожурил его бомж, не желая убираться
с  дороги. -- Что же вы  ругаетесь, как  коллежский  асессор в Международный
женский  день?  Ужели  в  церковно-приходской   школе  вы  пропускали  уроки
словесности?  Ну  так сейчас  мы это  поправим,  подучим  вас немножко! -- и
обернулся куда-то назад. -- Мария Ивановна, тут для вас работка имеется!
     Оторопевшие  "икс-ассенизаторы"  не  успели и  глазом моргнуть, как  из
подворотни  появилась  вышеупомянутая  Мария  Ивановна.   Впрочем,  то,  что
появилась именно она, бойцам стало  ясно чуть позже. А  сначала  спецназовцы
узрели обычную школьную доску, приближающуюся к ним на невероятной скорости.
Необходимо  отметить,  что передвигался  этот обязательный  атрибут  учебных
классов  при  помощи очаровательных  ножек, обутых  в  изящные  лакированные
туфельки на высоких каблуках.
     --  Ну,  если эта училка еще и чернявенькая,  я, пожалуй, позанимаюсь с
ней минут  пятнадцать, -- осматривая  средства  передвижения школьной доски,
плотоядно хмыкнул Пацук.
     --  А если она еще и  в  белом балахоне, то ты  навечно останешься  тут
отдыхать,  --  буркнул в  ответ старшина и попытался обогнуть  бомжа, за что
едва не получил школьной доской по голове.
     Добравшись  до бойцов, Мария Ивановна развернулась с такой  невероятной
скоростью,  что  вместо фасада школьной доски "икс-ассенизаторы" узрели тылы
вышеуказанной  учительницы, каковые выглядели  намного  привлекательнее, чем
все школьные аксессуары, вместе взятые. И это даже несмотря  на то что одета
была Мария Ивановна в длинное платье дореволюционного покроя.
     Увидев  сие  зрелище,  Микола  даже  успел  удивиться тому, что спереди
наблюдал ноги  Марии  Ивановны  открытыми по  крайней мере до колен, а сзади
оные конечности  оказались  упакованными  в  сборчатую  ткань  до щиколоток.
Подобный покрой  платья скорее  подходил танцовщице  канкана,  чем  школьной
учительнице, и Пацук даже плотоядно облизнулся,  представив себе, как  будет
выглядеть  Мария Ивановна  в  таком сногсшибательном наряде.  Однако  есаула
ждало  разочарование.  И даже  не  одно, поскольку наукой  установлено,  что
разочарования по одному не ходят.
     Во-первых,  не  успела  Мария  Ивановна  поставить  школьную  доску  на
мусорные  бачки  -- кстати,  никто  мне не подскажет, откуда в  обыкновенной
женщине столько  силы берется?!  -- как  тут же улицу огласил истошный визг,
причем  настолько  ужасный,  что  бойцы едва удержали  пальцы от  судорожных
попыток нажать па спусковой крючок.  У постороннего человека от такого крика
могло  бы сложиться впечатление начинающегося конца света, но оказалось, что
причиной ужасного вопля была всего лишь юбка, зацепившаяся за гвоздь. Именно
из-за такого коварного поведения предмета  женского туалета оголились колени
Марии  Ивановны,  и только  по  этой причине  пол-Москвы  едва не оглохло от
крика.  Ну а прокричавшись, учительница вернула юбку в исходное состояние, и
Микола  понял,  что  не видать ему  канкана, как коммунистам --  возрождения
СССР.
     Ну  а  второе  разочарование настигло  Пацука  через пару  секунд после
первого и было настолько мощным, что едва не свалило бедного украинца с ног.
Как, впрочем, и всех остальных "икс-ассенизаторов". И  причиной такого  шока
было милое личико Марии Ивановны, по форме напоминавшее подгнившую грушу,  а
по содержанию -- все двенадцать фильмов про Фреди Крюгера, вместе взятых.
     -- Мама моя,  ридна Украина!  --  только  и смог проговорить  ошалевший
Пацук. -- Это  что же должно было случиться,  чтобы воно  ж  таким родилось?
Никак  это  чучело   зачали  бабуин  с  картофелеуборочной  машиной   внутри
работающей овощерезки?
     --  Так это и есть  знаменитые  русские  красавицы?  --  поддержал  его
шокированный Кедман. --  Теперь я понимаю,  почему  мои друзья  приезжают  в
Москву за острыми ощущениями!
     -- Так, блин, Свисток, ты хрен с аджикой мне тут не путай! --  обиделся
за своих соотечественниц  старшина.  --  Если тебе одна штука в  бракованной
упаковке  попалась,  это  не  значит,  еври  бади,  что  всю  партию  товара
выкидывать можно.
     Неизвестно,  в  какие   джунгли  казуистики  забрался   бы   дальнейший
русско-американский  диалог,  но продолжить  беседу  Шныгину  с  капралом не
позволили. Сначала вышеуказанная Мария Ивановна, которой лучше всегда быть к
лесу  передом, а  к людям задом,  начала урок  правописания,  правочитания и
верноговорения,  ну  а затем  события приняли  и  вовсе  труднопредсказуемый
оборот.
     Пока  все  четверо  бойцов,   абсолютно  потеряв  бдительность,  словно
новобранцы в  первом увольнении, таращились на  Марию  Ивановну,  кое-кто не
дремал. Может быть,  будь на связи Раимов,  он и  привел  бы  спецназовцев в
чувство,   например,  обещанием   расстрела,  но   из-за   купола   командир
"икс-ассенизаторов" вмешаться в процесс обучения не мог. А сами бойцы просто
тупо таращились на учительницу, разрисовывающую доску разными неприличными с
точки зрения любого современного тинэйджера  выражениями. Причем понять, что
их  больше шокирует -- прекрасный лик  Марии Ивановны или архаичные фразы на
доске -- не смогли бы и сами спецназовцы, не говоря уже о людях посторонних,
коих, кстати, набралось вокруг предостаточно.
     Толпа,  которую  Зибцих  заметил,  а  затем выпустил  из  поля  зрения,
подобралась к  бойцам  вплотную. Поначалу москвичи  ничего не делали, лишь с
любопытством  наблюдая  за  происходящим.  При  этом,  судя  по всему,  урок
правильной  речи  их не  интересовал вообще.  Зато очень  волновали  персоны
"икс-ассенизаторов"  и  их   снаряжение  в  особенности.  И   этот   интерес
реализовался  в  то,  что  какой-то  излишне любознательный юноша  попытался
отцепить от пояса ефрейтора подсумок со световыми гранатами.
     Зибцих среагировал  мгновенно, на уровне  инстинкта.  Почувствовав, что
кто-то тянет его за ремень, ефрейтор  сделал шаг в сторону и, еще не увидев,
кто именно посягает на армейское  имущество, молниеносным движением выкрутил
грабителю руку, заставив того упасть на колени. Парнишка взвыл, и этот вопль
привел в чувство впавших в ступор "икс-ассенизаторов". Впрочем, не их одних.
Толпа  москвичей  тоже  встрепенулась,  Мария  Ивановна  перестала писать  и
озвучивать написанное, а бомж во фраке удивленно посмотрел на ефрейтора.
     --  Простите меня,  люди  добрые,  но,  по-моему, вы  неисправимы, -- с
искренним сожалением в голосе констатировал нищий. -- Впрочем, есть еще один
способ  научить  вас  уму-разуму,  но  боюсь,  вам  он не  понравится.  -- И
повернулся к толпе: -- Господа, наверное, придется этих фашистов избить.
     Собственно  говоря,  последняя фраза была  в  корне  неверно построена,
поскольку  ни  одного  фашиста  среди "икс-ассенизаторов" не  было.  И пусть
Микола иногда  называл этим нехорошим словом бравого ефрейтора, но он сильно
ошибался, поскольку Зибцих был немцем, а фашистами считали  себя итальянские
национал-социалисты времен Второй мировой войны.
     Впрочем,  сути дела  это не  меняло. Толпа москвичей в таких  тонкостях
явно не разбиралась или просто игнорировала правильность терминологии. Какое
из этих предположений было верным, науке  осталось неизвестно. Да никого это
и  не   интересовало,   а  в   первую  очередь  "икс-ассенизаторов".   Толпа
одурманенных инопланетными технологиями москвичей  с таким рвением бросилась
выполнять  предложение бомжа, что  у  бойцов просто не осталось времени  для
раздумий над их побудительными причинами.
     Первым,  естественно,  попал   под  атаку  ошалевшей  толпы  несчастный
ефрейтор, на свою беду  побеспокоившийся о сохранности армейского имущества.
Вся   куча   народа  мгновенно   навалилась  на  Зибциха,   и   если  бы  не
энергоскафандр, неизвестно, на какое  количество маленьких ефрейторов был бы
порван бедный немец.
     Мария Ивановна и фрачный бомж тоже без дела не стояли.
     Трудно  сказать, что  именно им не понравилось в Кедмане, но накинуться
они  решили  именно  на  него. Нищий  предводитель  московского  самозваного
дворянства   попытался  прибить  американца  мусорным  баком.  Однако   бомж
переоценил  свои силы и вместо того, чтобы поднять смердящую емкость, просто
уронил ее на землю.  Вреда это никому, кроме окружающей среды, не причинило,
но эстетические чувства капрала  оскорбило. Обидевшись за поруганный помоями
мундир,  Кедман  ласково  приложился пудовым  кулаком к голове  осквернителя
святынь, и тот, нежно хрюкнув, лег отдохнуть прямо в ту кучу, которую только
что соорудил сам.
     Очаровательная учительница  такого издевательства над земляком стерпеть
не смогла и, мгновенно переквалифицировав школьную указку в ударное  орудие,
попыталась   разбить  данным  инструментом   голову  американского  капрала.
Естественно, ничего из этого не получилось.  Поскольку,  даже если бы Кедман
был без шлема, его  дубовую  голову сместить с насиженного  места  на плечах
могла  бы  разве что бетонная  плита в пару тонн весом. А  про  шлем и вовсе
говорить нечего.
     Указка  просто разломалась об него, и Мария Ивановна удивленно застыла,
глядя  на обломок  школьного инвентаря в своих руках. Кедман тоже застыл, но
только на секунду. За это  время он успел решить, что бить женщину, пусть  и
уродливую, будет ниже его достоинства, и просто засунул учительницу  головой
вперед в ту самую кучу мусора, в которой уже отдыхал мятежный бомж.
     Остальные члены группы тоже  без дела  не стояли. Старшина, увидев, что
Зибцих исчезает под толпой озверевших аборигенов, бросился немцу на выручку.
За каких-то пару секунд он расшвырял по окрестностям десятка два москвичей и
поднял с земли одуревшего немца. Ну а Пацук, совершенно забыв,