лений космической пыли, могла вести  огонь из единственного
плазменного  орудия. А  большего от нее и не требовалось!  Хотя, конечно, не
помешало  бы  сделать  летающую  тарелку еще  и  невидимой,  но  до этого, к
сожалению, не додумались даже пришельцы.
     Пилот понимал, что инопланетные роботы-патрульные давным-давно заметили
приближение  к Марсу какого-то корабля. Он также знал,  что до тех пор, пока
они не проанализируют степень опасности чужого  объекта, докладывать на базу
о нем  не  будут. Теперь оставалось только определить  момент, когда  роботы
начнут  сканирование  корабля,  и  передать  им набор необходимых  кодов.  К
сожалению, перевести  показания радара  инопланетного корабля  в  десятичную
систему единиц  Харакири  просто  не  успел.  Зато  с  Раимовым  в  качестве
переводчика успел  объяснить  пилоту, что "когда стрелка  дойдет  вот до сих
пор, щелкнешь вот этой хреновиной, дернешь вон ту висюлечку и нажмешь вот на
эту кнопку". Что летчик и собирался сделать.
     Роботы-патрульные на радаре корабля появились довольно давно -- еще три
часа назад, через час после  старта  с Земли. По словам  Харакири, лететь до
Марса "икс-ассенизаторы" должны были примерно шесть  часов, и сейчас как раз
подходило время  для введения кодов в электронные головы патрульных. Поэтому
пилоту  было не до пейзажей приближающейся  Красной планеты. Он не отрываясь
смотрел на радар, ожидая, когда стрелочка на индикаторе дойдет "до сих пор".
И как только это случилось, выполнил все пункты  инструкции.  К сожалению, в
обратной последовательности!
     Пилот понял  свою ошибку слишком поздно.  Два  ближайших к  его кораблю
патрульных  робота  вдруг  активизировали  двигатели  и  на  полной скорости
помчались в сторону летающей  тарелки "икс-ассенизаторов".  Пилот зашипел  и
хотел  во все  горло выругаться матом,  но  вспомнил о стоявшем рядом  с ним
старшине и ограничился только шипением. Покосившись  на спецназовцев, еще не
заметивших маневра патрульных, летчик попытался  выполнить операцию по вводу
кодов в правильной  последовательности. Однако ничего не изменилось! Сверкая
выхлопами  дюз в колючей черноте космоса, два огромных инопланетных  корабля
мчались  на летающую  тарелку спецназовцев, казавшуюся по сравнению  с  ними
блохой на морде у собаки.
     -- Ну, подполковник, убью, если вернусь! -- не выдержав, завопил пилот,
заставив всех посмотреть на себя. -- Просил же самогонку не отбирать. Ну, не
функционируют  мои навигационные системы без нее! -- А затем и сам посмотрел
на  "икс-ассенизаторов". --  Чего пялитесь  на меня? Нас обнаружили.  Быстро
марш в спасательную капсулу и, как только отдам приказ, катапультируйтесь.
     -- Ты чего это раскомандовался? -- оторопело поинтересовался  старшина,
а Раимов почему-то на реплику пилота не ответил! -- Охренел совсем?
     -- Я-то, может быть, и охренел, а вот тебе это делать будет нечем, если
сейчас  в  капсулу  не  пойдешь, -- огрызнулся пилот. -- Вы на  Марсе можете
распоряжаться. А на борту командую  я! В данный момент нас  атакуют.  И все,
кто не  приписан  к боевому расчету  на этой посудине,  должны  находиться в
спасательной капсуле. У командира у своего спросите!
     -- Ребята, делайте, что он говорит, -- наконец подал голос Раимов.
     -- Ни хрена, блин,  еври  бади! -- впервые выказал прямое неповиновение
Шныгин.  --  Летчик  не  может  одновременно  и  кораблем  управлять,  и  из
плазменной пушки огонь вести. Поэтому к турели пойду я!
     -- Нет уж, Сергей.  Это моя работа, --  ввязался в дискуссию Зибцих, от
которого  подобного  неповиновения  и  вовсе никто не  ожидал. --  Ты  у нас
рукопашник, а я -- снайпер. Или ты хочешь сказать, что стреляешь лучше меня?
     -- О-отставить р-разговорчики! -- заорал Раимов так, что  у бойцов чуть
наушники  не  сдохли.  --  Приказываю всем  немедленно  занять свои  места в
спасательной капсуле. Енот, останься! Принимай  управление орудийной турелью
на себя.
     --  Тьфу,  мать  твою...  --   предложил  подполковнику  старшина,   но
заканчивать фразу не стал.
     Вместо  этого он подтолкнул Кедмана в спину,  направляя к  спасательной
капсуле. А затем за руку потащил туда Сару Штольц. Пацук выходил последним и
задержался  в  дверях,  посмотрев  на  ефрейтора.  Тот  в ответ  усмехнулся.
Впрочем, за  забралом шлема ухмылки  Зибциха  есаул  не  увидел. Зато хорошо
услышал в наушниках его голос.
     -- Мы выкрутимся! -- пообещал ефрейтор.
     -- Хотелось бы, -- буркнул в ответ  Пацук. -- Ты уж постарайся. А то ты
представляешь, как воно ж все получится, если мне с москалем  в одной тесной
капсуле придется вечность в космосе болтаться?!
     Орудийная  турель   в   корабле,  захваченном  некогда   у  пришельцев,
особенными  излишествами не отличалась. Размерами она  не  превышала обычную
телефонную кабину, но  была цилиндрической и имела внутри вращающееся кресло
с откидной  панелью, на которой  была закреплена штуковина, очень похожая на
джойстик компьютерных игр. Ну а внутренние стены турели представляли из себя
один  сплошной  экран, демонстрирующий пространство  вокруг  корабля. Зибцих
уселся в  кресло, закрыл  за собой  дверь  и, активировав  турель, развернул
орудие  в  сторону  быстро   приближавшихся  кораблей  пришельцев.   Прицел,
обозначенный на экране обычным крестиком  в круге, хищно запрыгал по корпусу
вражеского судна, выбирая место, куда ударит первый плазменный шар.
     Пилот  несколько   секунд  вел  летающую  тарелку  навстречу  вражеским
роботам,  а  затем  резко  изменил  траекторию,  рванув  вверх  относительно
условной горизонтальной оси корабля. Зибцих, не ожидавший такого маневра, на
мгновение упустил робота-патрульного из перекрестия прицела, и  тот ушел под
брюхо "тарелки", сделав невозможной  стрельбу. Ганс  выругался  и  попытался
поймать второй вражеский корабль, но тот мгновенно повторил маневр  первого,
и  еще  через  секунду  три  космических  судна   для  постороннего  взгляда
превратились в невероятных размеров бусины, нанизанные на одну нитку.
     -- Выведи мне их на линию огня, -- попросил пилота ефрейтор.
     Тот  что-то невразумительно  промычал  и попытался  выполнить  просьбу.
Однако что ни пытался бы  сделать  летчик, в одночасье ставший  космонавтом,
два гигантских вражеских корабля  оставались под  днищем,  как  привязанные.
Причем  выбрали  такую  дистанцию и  курс,  при которых  Ганс  не мог в  них
попасть,  не  повредив  борт  своего  судна.  Пилот  матерился  и  заставлял
"тарелку" выписывать в космосе  невероятные пируэты, но стряхнуть противника
с днища так и не мог.
     -- Все!  Ухожу  на  пенсию,  к чертовой матери,  -- отчаявшись,  заорал
пилот, и тут корабли пришельцев изменили позицию.
     Медленно, как  две  туши  дохлых  китов, они поднялись  вверх и  заняли
позиции позади "тарелки" "икс-ассенизаторов".  Зибцих радостно что-то заорал
по-немецки  и открыл  ураганный  огонь  по  судам пришельцев.  Впрочем,  это
продолжалось  недолго!  Глядя,  как  плазменные  шары  сиреневыми  сполохами
растекаются по энергозащите роботов, ефрейтор отпустил гашетку.
     -- Стреляй! -- рявкнул пилот. -- Стреляй, чего ждешь?
     -- Манны небесной, -- огрызнулся в ответ ефрейтор. -- Ты же видишь, все
бесполезно. Наша пушка им, что носорогу арапник.
     -- И что теперь? -- Голос пилота звучал растерянно.
     -- Не знаю, -- пожал плечами Ганс, словно летчик мог  его видеть. -- Но
мне гораздо интереснее, почему они не стреляют?
     --  Живыми  хотят взять,  -- с  ненавистью  в голосе встрял  в разговор
Раимов. -- Ребята,  вы  меня простите,  но всех сразу я  не могу потерять. Я
прикажу группе катапультироваться. А вы... Держитесь! Мы вас не бросим!..
     Но  не  успел  командир  договорить,  как  положение резко  изменилось.
Маневрируя в космосе,  пилот не заметил, как подвел свой корабль к следующей
линии  обороны инопланетян.  Ближайший робот-патрульный  "тарелку"  заметил,
идентифицировал как  свою  и тут же  засыпал сообщениями. Но  поскольку  эти
запросы  не были  озвучены, а лишь высвечивались неровными строчками корявой
чужеземной  письменности  на  экране монитора, понять, что  именно  от  него
хотят, пилот  не  смог. Да  и не пытался! Он  и  внимания  на новые  корабли
пришельцев  не обратил, поскольку  считал себя  уже арестованным. А вот  два
идущих  в  хвосте  "тарелки"  робота  эти  сообщения  поняли  как  последнее
предупреждение в адрес захваченного землянами корабля.
     Ни  Ганс,  ни  пилот не успели  даже рты  открыть  от удивления, как их
конвоиры резко ускорились и в одно мгновение вырвались вперед. Однако просто
лидировать им  показалось недостаточным, и роботы-патрульные решили устроить
самим себе праздничный фейерверк. Слаженно, будто управляемые  одной  рукой,
оба  гигантских  корабля пришельцев выпустили по  четыре  плазменных шара  в
сторону своего ближайшего собрата.
     А   тот,  как  оказалось,  такого   подарка   не  ожидал  и   взорвался
ослепительной вспышкой.
     Удар  был столь силен,  что  "тарелку" землян поставило на  бок и круто
развернуло. Рой  мелкой пыли, оставшейся от могучего корабля,  засыпал судно
"икс-ассенизаторов",  и  самонаводящаяся  защита взвыла,  предупреждая,  что
работает  на  пределе. Центральный  компьютер  "тарелки" что-то  промычал, а
затем   повторил   фразу,   которую   очнувшиеся   от  энергетического  шока
универсальные  переводчики   продублировали   как  "Повторяю   для  идиотов!
Немедленно  покиньте хвост  кометы  Еще  одна  такая  шуточка, и вся команда
останется без штамбрукеров и фронтовой дозы скуубы".
     -- Да ради  бога! --  обрадовано согласился остаться без  вышеуказанных
продуктов пилот, но шутить не стал.
     Вместо  попыток  продолжить движение в  "хвосте  кометы"  летчик  резко
дернул корабль вниз, заставив "икс-ассенизаторов" задохнуться от перегрузки.
"Тарелка" падала в пустоту с невероятной скоростью, и казалось, что этому не
будет  конца.  А  когда  пилот  решил  все-таки  завершить  маневр,  Зибциху
открылось редкое по красоте зрелище,  глядя на которое даже Сальвадор Дали с
его буйной фантазией удавился бы от зависти.
     Прямо над  кораблем "икс-ассенизаторов" -- хотя  разве  можно в космосе
разобрать, где верх, а где низ?! -- шел бой. Никто не мог понять, почему это
случилось,  но два  робота-патрульных, до недавнего  времени  конвоировавших
"тарелку"  к  Марсу,  вступили  в сражение  со  своими  собратьями.  И  было
совершенно  очевидно,  что дрались они не на шутку.  Непрерывные сиреневые и
фиолетовые вспышки от ударов плазменных шаров об энергозащиту превращались в
одно ярко пульсирующее пятно.
     Свет  этих  вспышек отражался  от  бортов фантомных кораблей,  добавляя
красок  в  буйство рукотворных  стихий,  а  сами  корабли-призраки время  от
времени лопались, когда  сквозь  них  пролетали  настоящие роботы. В  общем,
зрелище было феерическим.  И  пилот  с ефрейтором не могли оторвать от  него
взгляды,  забыв   обо  всем   на  свете.  Впрочем,   не  они  одни.  Видимо,
рационального подполковника космическая битва тоже заворожила. Но честь  ему
и хвала за то, что он очнулся первым.
     -- Мать вашу  в кинотеатр билеты проверять!  -- завопил Раимов, наконец
приходя  в себя. --  Какого хрена вы  уснули? Это же наш  шанс! Садитесь  на
Марс, укуси вас шайтан!..
     Второй раз повторять распоряжение необходимости не возникло.
     Пилот, приводя себя в чувство, что есть силы врезал ладонью по  умному,
но, увы, трезвому  лбу  и ускорил корабль до максимума. Перегрузка зашкалила
за пять "же",  и Сара с  Пацуком, не подготовленные к таким нагрузкам, почти
одновременно  потеряли сознание. Зибцих вырубился мгновением позже, а Кедман
зачем-то  попытался  подняться на  локтях,  чувствуя,  как  глаза  застилает
кровавая пелена. И лишь пилот со  Шныгиным, прошедшие барокамеры, центрифуги
и прочие прелести военно-воздушных и воздушно-десантных войск России, смогли
остаться в здравой памяти. Хотя, если честно, старшина решил, что его голова
вот-вот лопнет, и сжал шлем руками, пытаясь сберечь внутри скафандра хотя бы
остатки мозгов.
     Шедевром  пилотирования посадку  на Марс,  конечно, назвать  было никак
нельзя.  Во-первых, из-за сильных перегрузок, возникших  при спуске,  летчик
плохо видел поверхность планеты  да  и  вообще все  вокруг. Во-вторых, чтобы
усвоить особенности притяжения различных планет, одного  полета на Луну было
мало,  и  пилот  недостаточно  быстро   погасил  скорость  "тарелки".  Ну  а
в-третьих,  он  совершенно забыл, как  именно инопланетный  корабль  следует
сажать,   когда   у  него  даже   кнопка   выпуска   шасси   отсутствует!  О
стабилизирующих амортизаторах летчик просто не вспомнил.
     В  общем, приземлились, точнее, примарсились "икс-ассенизаторы" с диким
грохотом,  зубовным скрежетом и с  матом, непременным в таких случаях. Кроме
этих  звуковых эффектов, "тарелка" украсила окрестный пейзаж огромным клубом
пыли  и   песка,   поднятыми   с  поверхности   Красной  планеты.  Благодаря
вцепившемуся в джойстик Гансу небо Марса расцвело тремя десятками плазменных
шаров, довершивших световую феерию над  планетой, ну а затем  все стихло. По
крайней мере, в окрестностях приземлившегося корабля.
     --  Слушай, ты,  извозчик!  --  рявкнул  Шныгин,  первым  выбираясь  из
спасательной капсулы. -- Если ты еще раз нас куда-нибудь таким манером, еври
бади,  посадишь, я лично оторву тебе  руки и заставлю пить самогонку ногами.
-- И после секундной паузы продолжил: -- Ну а вообще, блин, спасибо!
     -- Ты только не  думай,  что  я для тебя старался, -- проворчал в ответ
пилот.  --  Тебя бы я с превеликим удовольствием  разбил о первую попавшуюся
скалу, -- и оба заржали, как сумасшедшие.
     -- Не  расслабляться! -- прервал  идиллию  Раимов. -- Чем  обмениваться
благодарностями, лучше скажите спасибо инопланетянам за  бардак в их  армии.
Не  начни  они друг  в  друга палить, сели бы вы, конечно,  мягче,  но  зато
надолго!
     -- Мама  моя, ридна Украина! Я чувствую себя амебой под микроскопом, --
поделился  со  всеми Пацук.  --  Надо же, до  шефа  минимум пятьдесят  шесть
миллионов километров,  а он  все  видит и даже не заикается, как это было на
Луне. Воно ж, от такого внимания, знаете, шо бывает? Следит себе командир за
подчиненными, а потом бац, и ослеп! Глазенки ему повыкалывали...
     -- Два наряда вне очереди, Барсук! -- тут  же  выразил свое отношение к
тираде есаула подполковник.
     -- Да хоть десять! -- улыбнулся в ответ Пацук. -- Шеф, ежели вернусь, я
вас даже взасос поцелую. Коханый вы мой!...
     -- Тьфу ты, кобель! -- с отвращением в голосе сплюнул Раимов и услышал,
как  вся группа, и пилот  в  том  числе, наградила его  дуэт с есаулом новым
приступом  смеха.  --  Да  прекратите  вы  ржать!  Медведь,  Слон,  провести
рекогносцировку местности...
     Именно после этой  фразы  веселое настроение  с  бойцов  словно  ветром
сдуло.  Они  очутились на вражеской  территории,  и ближайший пункт  огневой
поддержки  и  технической помощи находился за несколько  десятков  миллионов
километров отсюда. Полагаться бойцы могли только на себя, и действовать надо
было быстро, больше  не рассчитывая на то, что  пришельцы  сами перестреляют
друг друга.
     Посаженная пилотом  на  поверхность Марса летающая тарелка оставила  за
собой  глубокую  борозду,  достаточную  для того,  чтобы  послужить укрытием
бойцам, но явно  неспособную спрятать в себе тушу инопланетного летательного
аппарата.  Корабль "икс-ассенизаторов" торчал на выжженной красно-коричневой
равнине, словно  чирей на носу телеведущего.  Впрочем, если у  последнего на
этот  случай  имелся грим, то  бойцам  замаскировать "тарелку"  было  нечем.
Камуфляжная  сеть,  которую  добыл  для них  Раимов, по цвету  отличалась от
естественной  окраски поверхности  Марса так же, как тот  же чирей  от цвета
человеческой кожи.
     Собственно говоря, на Земле  планировалось, что во  время посадки пилот
отыщет  на  поверхности  Красной  планеты достаточно  надежное  укрытие,  но
обстоятельства  изменились. Правда,  вместо хорошо  замаскированного  схрона
"икс-ассенизаторы"  получили беспорядки  среди  космической  охраны опорного
пункта инопланетян и возможность примарситься намного ближе запланированного
ранее расстояния, но проблему  маскировки единственного средства возвращения
домой это не решало.
     Шныгин  с  Кедманом,  да  и  все остальные, активизировали  электронные
оптические  прицелы и  принялись обшаривать поверхность Марса, надеясь найти
выход из  положения. На ровной, пусть  и изъеденной неглубокими  кратерами и
трещинами, но все  равно недостаточно  рельефной поверхности долины Маринера
укрыть космолет было негде. Старшина обшаривал глазами отчетливо  видимую  в
оптический  прицел дальнюю стену  разлома, но и там укрытия  не наблюдалось,
пока наконец в перекрестие не попала узкая расщелина в стене.
     --  Пилот,  -- позвал извозчика "тарелки" старшина. -- Ты можешь сейчас
поднять в воздух свою летающую посуду?..
     -- Отставить!  -- вместо  летчика  рявкнул  Раимов. --  Больше  никаких
полетов. Вы и  так  засветились достаточно. Эти придурки  в  космосе в конце
концов разберутся, что к чему, и начнут искать вас на поверхности. Нет у вас
времени  для  смены  дислокации. Действуйте. Чем скорее  уничтожите  опорный
пункт противника, тем быстрее улетите домой.
     -- Гениально, шеф! Позвольте увековечить  этот великолепный тактический
план для потомков, -- восхитился Пацук. -- А что прикажете делать нам, если,
пока  мы шляемся по вражеской  базе, они сюда  прилетят и наше  транспортное
средство уничтожат?
     -- Другое угоним, -- вместо подполковника ответил есаулу Шныгин. -- Шеф
прав. У нас действительно нет времени... Пилот, выгоняй наружу этот марсоход
хренов!
     -- Я не  понял!  -- раздался в наушниках возмущенный голос  летчика. --
Если вы на  моих судах  летаете, это  еще не значит, что  я к вам извозчиком
устроился...
     -- Можешь  оставаться,  -- равнодушно перебил его  старшина. -- Но если
пришельцы  наш  корабль обнаружат,  спасать  тебя будет некому.  Поджаришься
вместе со своим судном и станешь типа большой булки с маленькой сосиской.
     Пилот неразборчиво выругался, но бросился  из кабины управления в трюм.
А бойцы,  поджидая его, заняли  круговую оборону. Кедман, старшина, Микола и
Ганс держали периметр, а  Сара не сводила глаз с  неба, где далеко на западе
все еще расцветали сиреневые сполохи.  А  в  окрестностях все  было тихо, и,
несмотря  на  то  что  пилот возился  с  марсоходом  непозволительно  долго,
пришельцы в районе посадки корабля землян так и не появились.
     Наконец, наземное -- или намарсное? -- средство  передвижения  выползло
из брюха "тарелки"  на свет божий.  То бишь солнечный.  Марсоходом оказалась
переоборудованная   БМП.  Дизельный   двигатель   "бэхи"  был   заменен   на
электрический,  на  крыше  установлены  солнечные  батареи,  а   броню  сами
"икс-ассенизаторы"  обтянули инопластиком. Орудие в  башне  тоже заменили на
спаренный лазерный  лучемет,  но в целом черты  БМП были  вполне  узнаваемы.
Пилот,  продолжая бормотать ругательства себе  под нос, остановил марсоход в
десятке метров от "тарелки", и бойцы спешно загрузились внутрь,  не  забывая
прикрывать  друг друга. Последним  в  чрево модифицированной "бэхи" забрался
Шныгин и плюхнулся на командирское место.
     --  Ганс,  не  забывай  за  небом  присматривать,  --  напомнил  Сергей
ефрейтору и повернулся к пилоту. -- Что ждешь? Поехали!
     --  Рукой  еще махни,  -- буркнул летчик-водитель, не  к месту вспомнив
Гагарина, и тут же заорал: -- Куда? Куда вас везти, твою мать?..
     --  А что, разве  моя  мама  такси  вызвала? --  неожиданно раздался  в
наушниках голос диспетчера с аэродрома бункера. Пилот взвыл.
     --  Товарищ  подполковник, заткните  этого  скота,  или  я за  себя  не
ручаюсь! -- заорал он в эфир открытым текстом