лохо. Вот
только раньше пилот высаживал  группу вдали  от места проявления  активности
инопланетян, и бойцы добирались к объекту самостоятельно, стараясь не выдать
своего  присутствия  раньше  времени.  А  теперь,  образно  говоря,  самолет
придется  сажать  прямо на головы врага. Что наверняка означало неизбежность
воздушного  боя.  Вот  только  никто  не  знал, сможет  ли  самолет  оказать
достойное сопротивление летающим тарелкам.
     И  уж в  чем кое-кто  сомневался  точно,  так  это в воинских  талантах
пилота.
     -- Парень  не  подведет. Он же  все-таки бывший  летчик-испытатель,  --
неизвестно  кого  именно,  сослуживцев  или  себя,  стал  убеждать всезнайка
Зибцих, высказав общую мысль, буквально висевшую в воздухе.
     -- Ага, -- согласился с ним Пацук. -- Летчик-испытатель, которого после
стопятидесятого разбитого самолета перевели в "Аэрофлот".
     -- И  самогон он  с собой не взял, -- подвел  итог Кедман  и, поймав на
себе удивленные  взгляды друзей, пояснил: -- Так ведь примета  у него такая:
самогон в полете пить. А приметы нарушать -- к беде!..
     --  Типун тебе  на  язык, --  буркнул Шныгин. -- А вот пилот без сивухи
перебьется.
     --  Правильно! -- поддержала  его Сара. --  Всем известно, что алкоголь
притупляет восприятие и замедляет реакцию.
     -- Да при чем тут, блин, реакция  и восприятие! -- фыркнул старшина. --
Просто обидно  будет помирать трезвым, когда водитель, еври бади, под мухой.
А нам даже фронтовые сто грамм так ни разу и не выдали...
     -- Получите  вы и  сто, и двести,  если  с задания живыми вернетесь! --
встрял  в разговор  Раимов, постоянно находящийся  на связи.  --  Вы  только
спасите президентов, а  уж  я,  честное слово, поставлю.  И  пусть мне потом
начальство попробует объявить выговор с занесением в личное дело.
     --  Ловлю вас на  слове,  шеф,  -- радостно  воскликнул  Пацук.  -- Как
говорится, за базар ответите.
     -- Отвечу. Я тебе за все отвечу, -- согласился с ним подполковник. -- А
вот кто  мне ответит, почему шестой энергоскафандр на кресле рядом  с Енотом
валяется? А? Мать вашу в колхоз надои считать!..
     --  Ой-е, блин! -- рявкнул  старшина,  вскакивая  со  своего места.  --
Забыл, шеф. Сейчас все исправлю!
     -- Лучше бы ты свою голову,  Медведь, в берлоге забыл,  --  посоветовал
Раимов. -- Что  бы вы делали, интересно, подлетев  к острову?  В общем  так,
косолапый,  вернешься  с прополки сельдерея,  будешь у меня  целый день, как
белка в колесе, на тренажере бегать! Два наряда вне очереди.
     -- Есть  два наряда  вне очереди! --  согласился  Шныгин, чувствовавший
себя безмерно виноватым, и пошел к кабине пилота.
     Дело  в  том,   что  почти  все  встреченные  людьми  инопланетяне,  за
исключением  кристаллидов,  могли   подчинять  своей  воле  разум  людей   и
заставляли  их  вытворять такое, что  потом  даже в психбольнице, в качестве
шоковой  терапии,  доктора  показать не  решатся.  Единственной  защитой  от
ментальной  атаки  являлись энергоскафандры. Причем  даже в их эффективности
большой уверенности ни  у кого не было. Все-таки "икс-ассенизаторов" набрали
в  группу  за  их  исключительную  невосприимчивость к  любому  психическому
воздействию.   А  проверить,  сможет  ли  энергоскафандр  защитить  обычного
человека, возможности до сих пор не представлялось.
     И все же Раимову пришлось  рискнуть.  Хотя  его бойцы и были достаточно
широкими универсалами, пилотирование самолета в список их умений не входило.
Доставить группу к месту проведения операции мог только штатный пилот. Вот и
решили  испытать  на  нем  эффективность  энергоскафандра непосредственно  в
боевой обстановке. Еще одна причина для всеобщей головной боли.
     Шныгин, подхватив с кресла  энергоскафандр, подошел  к кабине  пилота и
очень  вежливо  постучал.  Зачем  постучал  не  очень  вежливо.  Потом очень
невежливо. Можно даже  сказать,  слишком  грубо! Однако  ни в  одном из трех
случаев ответа не дождался.  Можно было, конечно, попробовать выломать дверь
или  просто взорвать ее, но портить казенное  имущество старшина не решился.
Вместо этого он постучал еще разочек и поинтересовался:
     --  Ты  там оглох  или  просто умер? Лучше  бы второе. Поскольку первое
можно исправить хирургическим путем. И учти, что это буду делать лично я.
     -- Гражданин, сядьте в свое кресло и не мешайте экипажу работать, -- по
громкой  связи произнес  летчик, бортинженер,  радист и командир  корабля  в
одном флаконе. Который, флакон,  кстати  сказать,  был оставлен  дома. --  В
случае возникновения каких-то вопросов, пожеланий  или претензий обращайтесь
к стюардессе. Она все уладит.
     -- Слушай,  ты  дурак?  Или в трамвае едешь?  -- наивно поинтересовался
Шныгин. -- Открой, говорю. Новую форму одежды тебе доставили. Посылторгом.
     Однако пилот, уже  напуганный  однажды не слишком вежливым обращением с
собственной персоной со стороны  старшины, впустить своего обидчика в святая
святых самолета наотрез  отказался. Не помогли ни  уговоры,  ни убеждения. И
лишь когда  Раимов лично приказал летчику  делать то, что говорит  старшина,
тот переключил управление самолетом на автопилот и пошел открывать дверь. Ну
а  энергоскафандр  извозчик  аэробуса  уже  примерял  безропотно. Потому как
оказался не конченым дураком и знал, что без  специального снаряжения выжить
вблизи пришельцев будет крайне сложно.
     Шныгину  пришлось  помогать  пилоту  облачаться в  энергоскафандр.  Оба
смотрели  друг на  друга волком,  но молчали. Поэтому переодевание летчика в
новую  полетную форму  прошло без эксцессов. Как, впрочем, и  вся оставшаяся
часть полета.  Пару  часов бойцов ничто не тревожило, а затем Раимов передал
по рации,  что их  самолет приближается к объекту. Шныгин поднялся со своего
места и прошел в кабину пилота.
     Тот покосился на старшину, но ничего не сказал.
     -- Видишь их? -- поинтересовался Сергей.
     --  А   я  тебе  что,  рентгеновская  установка?  --  в   свою  очередь
полюбопытствовал  пилот, кивая на лобовое стекло  кабины, за которым ничего,
кроме мутной пелены, не наблюдалось.  -- Я  же в облаках держусь. По крайней
мере, так мы можем максимально близко к ним подобраться, если только на этих
инопланетных "тарелках" нет какого-нибудь подобия радаров.
     -- Жди, -- фыркнул  старшина. -- У них все, блин, есть.  И даже больше,
чем тебе когда-нибудь снилось.
     Словно  в  подтверждение  этих слов  самолет  вдруг  тряхнуло.  Шныгин,
пытаясь  удержаться на ногах,  схватился  за спинку пилотского кресла, а вот
сам хозяин этого сидячего места на толчок даже внимания не обратил. Старшина
выпрямился  и хотел было  спросить, что  происходит,  но в это время самолет
тряхнуло снова.  Только на этот раз удар был намного сильнее. Шныгин не смог
устоять на ногах и покатился по полу в угол кабины, а пилот истошно завопил:
     -- Йо-хо!  Клево! А  если вот  так  попробовать? -- и начал закладывать
"мертвую петлю".
     --  Ты  что творишь,  гад?!  --  прокричал старшина, судорожно  пытаясь
схватиться хотя бы за что-нибудь.
     --  А  что?  Развлекаюсь!  --  хмыкнул  пилот.  --  Согласись, что  это
здорово?! Сейчас пару  "мертвых петель" накручу, затем "бочку" сделаю. Потом
крутой вираж через  правое крыло и пойдем в пике. Посмотрим,  сможет ли этот
драндулет пену с волн собрать. Спорим, что шасси в Тихом океане искупаю?..
     -- Прекрати! -- заорал Шныгин, но было поздно.
     Нос самолета, повинуясь рулям управления, начал стремительно задираться
вертикально  вверх.  Пилот   радостно  заголосил.  Его  вопли  поддержали  и
"икс-ассенизаторы".  Только  вот их  крики радостными  назвать  никак нельзя
было. В  основном  все они  касались  оценки  умственного развития летчика и
выражали в адрес этого типа множество отнюдь не лестных пожеланий.
     В первые мгновения никто из  бойцов не понял, что именно происходит. Но
поскольку  пилот продолжал радостно вопить и даже попытался фальшиво  напеть
гимн  России,  Шныгину стало  ясно,  что  без пришельцев  тут  не  обошлось.
Несмотря  на  энергоскафандр, летчик  оказался не готов к ментальной атаке и
явно собрался угробить самолет, вместе с пассажирами, разумеется.
     Думать о  том,  как  именно пришельцы смогли  воздействовать на пилота,
даже не находясь в пределах видимости, времени у старшины не было. Следовало
немедленно  что-то  предпринять. Если,  конечно, кто-то не  хотел разбиться.
Первой мыслью  старшины  было почти непреодолимое желание врезать пилоту  по
черепу.  Раза  четыре.  Но  поскольку  тот  был в  энергоскафандре,  который
ментальная атака пришельцев сумела как-то  пробить, подобная мера пресечения
беспорядков на борту подействовать не могла. Поэтому Шныгин, рискуя вылететь
из кабины в  хвост  самолета,  бросился  вперед и, одним движением  разрезав
ремень  безопасности  пилота,   другим  выдернул  его  из  кресла.  Самолет,
оставшись без управления, несколько мгновений повисел  почти вертикально  на
хвосте,  как  вздыбившийся  конь,  а затем начал  заваливаться  носом  вниз,
переходя в пике.
     -- Bay!  А так даже лучше,  --  завопил  пилот, придавленный Шныгиным к
полу.  --   Интересно,  может  самолет   делать  фигуры   высшего   пилотажа
самостоятельно?..
     Старшина заорал и начал трясти летчика, пытаясь привести его в чувство,
но ничего  не  помогало. Несмотря на все меры воздействия, пилот приходить в
себя  не желал. Более того, он начал истерично  смеяться,  заявляя, что  ему
щекотно, и требуя от Шныгина почесать ему правую  пятку. Сергей делать этого
не  стал и  вообще с трудом подавил в себе  желание  снять с летчика  шлем и
набить ему морду.
     -- Медведь,  мать  твою в зоопарк экспонатом! -- раздался  в  наушниках
истошный вопль подполковника. -- Сделай же что-нибудь!
     -- Да что  я  мо...  --  закричал  в ответ  Шныгин  и оборвал  себя  на
полуслове. Он вспомнил.  Вспомнил то, чему учил бойцов доктор  Гобе. И нужно
сказать,  что  первая  мысль,  пришедшая  в  голову  старшины,  была  крайне
оригинальной.
     --  А ну, быстро доложить мне правила проведения аварийной посадки!, --
потребовал он от пилота,  предварительно обратив на себя его  внимание путем
удара  могучего  кулака  по  забралу  шлема. Ущерба  снаряжению  этот  удар,
конечно, не принес,  но зато заставил  летчика  посмотреть в лицо  старшине,
услышать его слова и инстинктивно ответить.
     -- При проведении аварийной посадки  следует в первую очередь учитывать
топографические особенности поверхности, на которую... -- отрапортовал пилот
и  вдруг  сел.  --  Что  тут  происходит?  Отпусти  меня,  придурок!  Мы  же
разобьемся, --  и снова впал в  транс.  -- А что, хорошая мысль?! Я  уже сто
пятьдесят раз падал, а вот в море топить самолет еще не приходилось.
     -- Мо-олчать! -- заорали  одновременно старшина и Раимов, сообразивший,
что именно пытается  сделать  Шныгин.  Затем подполковник  взял инициативу в
свои руки.
     -- Доложить  мне устройство  приборной панели истребителя "Миг-27"!  --
приказал он пилоту, и едва тот начал приходить в себя, торопливо заговорил:
     --  Пришельцы  пытаются взять  тебя  под контроль. Единственный  способ
спастись от этого  -- беспрестанно  повторять про себя  что-нибудь такое, на
чем  ты  можешь  сосредоточиться.  Скафандр  тебе  поможет, но если  сам  не
попытаешься справиться с чужим воздействием, вы все погибнете.
     --  Но как пришельцы  это делают? --  удивленно поинтересовался  пилот.
Затем  внезапно начал  хихикать, после чего  безо  всякого перехода принялся
бубнить себе под нос что-то неразборчивое.
     Шныгин осторожно отпустил его, и  летчик, продолжая невнятно бормотать,
взобрался на свое место и  осторожно выровнял самолет. Облегченно  вздохнув,
он по привычке потянулся было за бутылкой самогонки, но, вспомнив вдруг, как
далеко придется протягивать руку,  совершенно  внятно выругался, помянув имя
подполковника  всуе.  Раимов  зарычал,  но сказать что-то не успел. На своих
мониторах он увидел, что самолет снова  тряхнуло, и пилот не без труда вновь
овладел машиной.
     В отличие  от  командира,  который  встряску на борту только  наблюдал,
Шныгин, как и остальные "икс-ассенизаторы", ощущал  ее на своей шкуре. И все
же,  несмотря   на   нервное  напряжение,  старшина   невольно   залюбовался
открывшимся  в  стеклах кабины видом. Во время крутого пике самолет выбрался
из толстого слоя  облаков и  теперь шел над ослепительно сверкающим в  лучах
солнца  Тихим  океаном.  Прямо  по   курсу  возвышался  довольно  живописный
скалистый островок, заросший деревьями.
     А  вот то,  что  было  над  ним, старшине не  понравилось!  Над  тонким
песчаным  мысом,  выдающимся  в  море  в  западном  направлении,  висели три
летающие тарелки пришельцев.
     -- Твою  мать! -- завопил пилот, глядя, как инопланетные корабли начали
расходиться   в  стороны,  чтобы  взять  его  в  "клещи".  --  Готовьтесь  к
десантированию!  Нет  времени, чтобы  самолет  сажать. --  Шныгин бросился в
салон, а  пилот  еще раз выругался. -- Люк  открою  сразу. Как только крикну
"Пошли!", выметайтесь из салона на хрен, если только жить хотите!
     Пилот  без  предупреждения бросил самолет  вверх, одновременно открывая
огонь из всех орудий. Старшина хотел было предупредить  его, что стрелять из
обычных сорокамиллиметровых пушек по летающим тарелкам бесполезно, но делать
этого не стал. В конце концов, летчик и сам все сможет увидеть и оценить всю
мощь  земного  оружия. Поэтому  вместо  диалога  с пилотом  Шныгин  принялся
надевать  парашют,   встав  рядом  с   сослуживцами,  уже  перебравшимися  к
десантному люку, расположенному в хвосте салона.
     Пару  минут  пилот  забавлялся  такими  невероятными  фигурами  высшего
пилотажа,   совершенно   не  заботясь  об   "икс-ассенизаторах",   буквально
болтающихся в воздухе,  что старшина начал  беспокоиться. Впрочем, напрасно.
Десантный  люк  стал  открываться,  и в  наушниках зазвучал  злорадный голос
пилота:
     -- Ну и хрен с ними, пусть у  них броня лучше. Зато эти уроды летать не
умеют! -- заявил летчик и без перехода заорал: -- По-ошли!!!
     Упрашивать  "икс-ассенизаторов"  не пришлось.  Все пятеро, перепрыгивая
через край  еще не опустившегося  трапа, посыпались из  самолета, как горох.
Шныгин  выскочил  последним  и увидел,  как прямо  над его  головой  самолет
закрутился   волчком  вокруг  горизонтальной   оси   и  резко  пошел  вверх,
уворачиваясь  от  двух плазменных шаров. Старшина  коротко  выругался и лишь
затем посмотрел  вниз. После чего снова  выругался и торопливо дернул кольцо
парашюта  -- пилот, добрейшей души человек, выкинул группу в ста метрах  над
прибрежными утесами,  и  времени  на то,  чтобы  любоваться воздушным  боем,
старшина просто не имел.
     Из всей группы  только  Шныгина  можно  было назвать профессионалом  по
части  прыжков с парашютом. Остальным прыгать, конечно,  доводилось, но не с
такой  рискованной высоты. Сергей обругал пилота последними словами, которые
нашлись  в его лексиконе, и с  волнением следил за посадкой  сослуживцев. Он
боялся, что кто-нибудь может не справиться, однако все обошлось. Более того,
бойцы умудрились вырулить на  сушу,  и  ни один не совершил посадки в бурный
прибой.
     Шныгин приземлился и, отстегнув парашют, перекатился с центра небольшой
проплешины к опушке леса. Справа от него уже  занял позицию  Кедман, Пацук с
Зибцихом  оккупировали  валуны на  краю  утеса. При этом  Микола держал  под
прицелом  неширокий уступ,  уходящий  куда-то  вдаль по краю острова, а Ганс
сосредоточенно следил за небом. И лишь Сара копошилась в  центре проплешины,
запутавшись в стропах.
     -- Мать твою, еври бади! Джон, прикрой, -- попросил Сергей и метнулся к
Штольц. -- Режь их!  Не  хрена распутывать,  -- приказал  он  девушке  и сам
принялся помогать ей освобождаться от строп.
     Через минуту им совместными усилиями удалось отделить Сару от парашюта,
и Сергей, подтолкнув покрасневшую  от  усилий и  стыда  девушку к лесу,  сам
посмотрел  на  небо.  Пилот  вытворял  в  воздухе  настоящие  чудеса высшего
пилотажа. Самолет, управляемый им, выписывал в небе невероятные  пируэты, не
только уворачиваясь от огня летающих  тарелок, но и успевая хлестко отвечать
в  ответ.  Несколько  раз  пилот даже воспользовался лазером,  пытаясь сбить
"тарелки" противника, но те умудрялись уходить из-под огня.
     Шныгин  хмыкнул.  Признаться честно, он не думал,  что  этот  неуклюжий
олух,  вечно  забывающий,  где на  приборной доске какие  кнопки  находятся,
сможет так долго  продержаться  против  трех лучше  вооруженных и оснащенных
намного более мощной броней  противников! Но пилот  держался. Более того, он
постепенно  уводил  летающие  тарелки  от острова, давая "икс-ассенизаторам"
время для проведения операции. Старшина мысленно поаплодировал пилоту.
     -- Медведь, может, лапу изо рта вынешь? -- раздался в наушниках ехидный
голос  Пацука.  --  Мы сюда  прилетели  сельдерей собирать, а не  в  ладошки
самолетам хлопать.
     -- А то я без  тебя  этого не знаю, -- буркнул Шныгин в  ответ и махнул
рукой. --  Пошли!  Мы  со Слоном  впереди, тропу вам  прокладываем. Барсук с
Рысью  идут  следом.  Енот  -- замыкающим.-  -- И,  не дожидаясь  ответов от
сослуживцев, Сергей рванулся вперед, скрываясь в густых зарослях.
     Направление  движения   к   месту   повышенной   активности  пришельцев
десантники знали  лишь  приблизительно.  Но  поскольку  Осима был  небольшим
островком, ошибиться все равно было невозможно. Минут пять бойцы двигались в
полной  тишине,  а затем Кедман услышал  странные ритмичные звуки, отдаленно
похожие на  работу какого-то механизма. Капрал поднял  руку, призывая группу
остановиться, и подозвал Шныгина к себе. Старшина прислушался.
     -- Сваи забивают, что ли? -- недоуменно поинтересовался он.
     -- Не знаю, -- пожал  плечами американец. -- Больше на отбойный молоток
похоже.
     --  А какая разница?  --  встрял в разговор  Микола. -- Пусть они там с
таким звуком хоть сухари грызут! Главное, что мы до них добрались.
     --  Не  говори гоп,  пока бритоголового  чувака не  увидишь, -- буркнул
Шныгин. -- Работаем! Но аккуратно. У базы могут быть ловушки.
     Дальше  группа   передвигалась  в  режиме  полного  эфирного  молчания.
Старшина  с  Кедманом по-прежнему возглавляли  колонну,  а Зибцих двигался в
арьергарде. Постепенно звуки, доносившиеся  со стороны стойбища  пришельцев,
становились все  отчетливее и отчетливее, пока бойцам наконец не стало ясно,
что  это  не  строительные  машины  работают.  Из центра  острова,  заглушая
разноголосицу  птиц,  доносилась  самая  настоящая  музыка. Причем абсолютно
земная!   Хотя   поклонники  хеви-метал   могут  с  таким   утверждением  не
согласиться.
     -- Это же  "Рамштайн"! -- удивленно воскликнул Зибцих,  нарушив эфирное
молчание.
     -- И без тебя слышу, что не Таня Буланова, -- фыркнул в ответ старшина.
     -- Может быть, там люди? -- предположила Сара.
     -- Ну да!  -- съязвил  Пацук. -- А  летающие тарелки -- это всего  лишь
декорации к традиционному ежегодному празднику воздушных змеев.
     -- Может, просто пойдете и  посмотрите? -- сердито вмешался в  разговор
подполковник, прекрасно слышавший все диалоги.  -- Вы собираетесь что-нибудь
делать или продолжите гадание на кофейной гуще? Мать вашу в  табор водителем
кобылы!..
     Пацук зашипел,  то ли  давясь от  смеха,  то ли  изо всех сил  стараясь
ничего язвительного на реплику командира  не ответить.  Шныгин подозрительно
покосился на него и двинулся вперед, делая остальным  знак идти  следом. Еще
через   две  минуты  бойцы  наконец-то   добрались   до  объекта.   Старшина
присвистнул, да и остальные своего удивления  скрывать  не  стали.  Впрочем,
удивляться и вправду было чему!
     Во-первых,    довольно    обширная     поляна,    открывшаяся     взору
"икс-ассенизаторов",   была  просто  завалена   пустыми  пивным