т  ли  Раимов лечить
есаула на базе или прикажет  отправить в  специализированную психиатрическую
больницу. Застенчивый Харакири, как всегда, сидевший с краю, почти у дверей,
испуганно отодвинулся в  сторону и  сжал  в кармане верного  Тубика,  словно
рассчитывая   защититься   электронным  монстром  от   вполне  материального
сумасшедшего.   Зубов,   правда,   появление   есаула  совсем  не   заметил,
сосредоточенно  делая   какие-то   вычисления   ручкой   прямо   на  шевроне
оторопевшего  подполковника. Пару секунд Раимов тупо взирал на Пацука, затем
отпихнул в сторону профессора и встал из-за стола.
     --  Что  пил, скотина?  -- рявкнул он.  --  Отвечать  немедленно, агент
Пацук!
     -- Да вы что, белены объелись?  -- оторопел Микола. -- Ничего я не пил.
Рад бы, да взять негде. Говорю же вам, меня Черментатор задержал...
     Сара  Штольц тихонечко захихикала  и почти до запястья засунула кулак в
рот, стараясь  заглушить смех.  Зибцих удивленно уставился  на  нее, пытаясь
понять, насколько широко  может открываться рот у девицы,  ну  а остальные с
Пацука   глаз   не  сводили.  Раимов,  видимо,   чтобы   лучше   рассмотреть
подчиненного, сделал два шага вперед.
     -- Так,  значит, сначала зеленые черти, теперь Черментаторы? И говорит,
что  не пил, -- задумчиво произнес командир базы, а затем истошно заорал: --
Пацук, ты  мне  голову перестань  морочить, мать твою  на выдачу  справок по
пенсиям! Или ты сейчас прекратишь нести чушь, или  я тебя на неделю помешу в
изолятор.
     --  Да я вам  серьезно  говорю, что в  коридоре Черментатор.  Только он
сейчас  не  совсем такой,  каким  был раньше,  -- горячо попытался объяснить
правду есаул,  а затем  махнул  рукой. --  Да  что я все  говорю да говорю?!
Выйдите да сами посмотрите.
     Устав  доказывать  командиру  очевидное, Пацук  широко  распахнул дверь
актового  зала  и  сделал жест  рукой, предлагая  всем  выглянуть в коридор.
"Икс-ассенизаторы", не получившие от начальства приказа  встать, остались на
месте. Ученые, кстати, тоже. А вот  подполковник, не сводя с есаула грозного
взора, прошел к двери и выглянул  в  коридор. Несколько секунд он смотрел по
сторонам, а затем с тяжелым вздохом вошел обратно.
     -- Ну?! -- ехидно поинтересовался Пацук.
     -- Ты  прав, -- кивнул головой Раимов,  а  затем снова заорал:  -- Пять
нарядов  вне  очереди,  агент  Пацук.  И  если в следующий раз после  своего
опоздания не придумаешь чего-либо поумней, отправишься  в  изолятор на  трое
суток. На хлеб и воду!..
     -- Да вы что, с ума сошли? -- возмутился Микола. -- Там же...
     Еще не договорив фразу, есаул выскочил в коридор и застыл. Все  видимое
пространство  подземного  бункера   выглядело   девственно-чистым,  белым  и
пушистым, без  каких-либо  признаков  присутствия зеленых чертей  оптом  или
одного Черментатора  в розницу.  Отказываясь верить увиденному, Микола потер
глаза и вновь посмотрел по сторонам. Еще  несколько секунд назад Черментатор
стоял в десятке метров от входа в актовый зал и был вполне осязаем, а теперь
попросту бесследно исчез. Хотя какие вообще могут быть следы на бетоне?..
     -- Он  не мог далеко уйти! -- рявкнул есаул, врываясь обратно в актовый
зал. -- Я только  минуту назад с ним разговаривал. Это Черментатор был, чтоб
мне ни шмата сала в жизни ни съесть!.. Черментатор. Только защитного цвета и
выглядит, как черт! Я...
     --  Все,  Пацук, ты  меня достал, -- устало вздохнул Раимов. -- Если не
хочешь прямо сейчас в изоляторе оказаться, сядь на  место и заткнись. А чтоб
больше не бредил, после собрания пойдешь на прием к доктору Гобе. -- Француз
удовлетворенно потер руки. -- Все ясно, агент Пацук?
     -- Да я ж вам говорю... -- с жаром начал было возмущаться Пацук и вдруг
понял,  что   доказывать  что-либо  бесполезно.   --   Так   точно,  товарищ
подполковник. Только вы мое слово еще помянете! Воно ж как бывает? Не верили
татары честному слову киевлянина, а потом бац, и на Куликово поле приехали.
     -- Во-первых, ты не киевлянин, во-вторых,  киевлян на Куликовом поле  и
не было, а в-третьих,  еще два наряда вне очереди, -- ухмыльнулся Раимов. --
Все ясно, агент Пацук? Еще вопросы будут?
     -- Никак нет,  --  обреченно буркнул Микола и поплелся на  свое  место,
рядом с Сарой Штольц.
     -- Зря ты так, -- прошептала девица, подождав, пока  есаул опустится  в
кресло. -- Нужно было  что-нибудь поумнее  придумать.  Но все равно спасибо!
Очень забавно получилось.
     -- А вот я только и старался, что безмозглую еврейку  рассмешить! -- не
в  силах  сдержаться,  рявкнул  Пацук.  Шедший  к  столу  президиума  Раимов
обернулся и удивленно вскинул брови. Микола скрипнул зубами.
     -- Есть два наряда вне очереди! -- завопил он, вскакивая с кресла.
     -- Один, -- хмыкнул подполковник. -- За сообразительность.
     -- Вот уж не  думал, что за сообразительность в москальской армии еще и
наряды  дают.  Лафа! --  буркнул есаул, усаживаясь обратно. Раимов, решивший
проявить тактичность, сделал вид, что этой реплики не слышал.
     --  Итак,   господа-товарищи  и  прочие  граждане,  --  проговорил  он,
поднявшись на сцену, -- сердечно благодарю Пацука, позволившего  нам наконец
открыть  собрание. Сегодня,  вопреки  традиции, обойдемся без вступительного
слова. Сразу перейдем к докладу, который подготовил для нас профессор Зубов.
-- И повернулся к ученому. -- Профессор?
     Зубов, не обращая никакого внимания на обращение командира базы, что-то
сосредоточенно искал  около  стола. Пошарив руками  по столешнице, профессор
взглядом поискал неизвестный предмет на поверхности сцены. Затем, видимо, не
удовлетворившись увиденным, сполз со стула и начал искать таинственное нечто
под столом.  Не найдя  и  там  потерянной вещи, Зубов от поисковых работ  не
отказался. С  завидным упорством он  обследовал участок сцены перед столом и
явно вознамерился сползти в зал, но  Раимов  поймал  его за  хлястик  белого
халата и легко поднял  на ноги. Не удержавший равновесия ученый ткнулся  ему
носом в плечо.
     --  Профессор,  вы... -- начал было говорить подполковник, но закончить
фразу не успел.
     -- Эврика!  --  заорал Зубов, тыча пальцем в  шеврон Раимова. -- Вот же
он,  а я думал, куда он  подевался?..  Товарищ  подполковник, вы зачем  план
моего доклада себе на плечо пришили?
     -- Что? --  оторопел Раимов и,  бережно отодвинув профессора в сторону,
уставился   на   исписанный   странными   загогулинами,   только   отдаленно
напоминавшими буквы русского алфавита, шеврон. -- Что за черт?!
     -- Не черт, а Черментатор, -- ехидно пояснил со своего места Пацук.
     --  Не  Черментатор, молодой  человек, а план моего доклада, -- отрезал
Зубов.
     -- Может быть, просто галлюцинация? Временное помутнение рассудка из-за
перенапряженного  графика последних  дней?  --  вмешался  в дискуссию доктор
Гобе. -- В некотором роде, вербальная шизофрения...
     -- Мо-о-олчать! -- заорал Раимов так, что ударной волной его крика едва
не оторвало камеру наблюдения со стены. В зале наступила тишина.
     --  Вот  так-то  лучше, --  все  еще сердито  буркнул  подполковник. --
Профессор, я спрашиваю, зачем вы шеврон мне исписали?
     -- Так  разве это шеврон? Это такой же шеврон, как... -- продолжил было
спорить Зубов и вдруг  замолчал.  -- Действительно, шеврон. А что  на нем...
Ах, ну  да!  Вспомнил.  Извините.  Это  рассеянность. Некоторые  говорят  --
признак гениальности. Вот я помню, как Эйнштейн...
     -- Вы лично  при этом присутствовали?  --  не дав рассказать сказку про
Эйнштейна, перебил профессора Раимов. Зубов поперхнулся.
     -- Э-э, нет, конечно, -- растерянно пробормотал ученый.
     -- Тогда давайте перейдем к тому,  в чем  вы лично участие принимали. А
именно к теме вашего сегодняшнего доклада, -- посоветовал командир базы.  --
Прошу вас, профессор, начинайте. Я даже свой шеврон вам почитать дам. Только
не пытайтесь его оторвать! Так смотрите.
     Зубов,  уже  хищно  протянувший  руки  к  командирскому шеврону,  резко
спрятал  их  за  спину,  словно  вороватый  ребенок  от  трехлитровой  банки
бабушкиного  варенья.  Впрочем,  оставались там  они  недолго.  Руки  Зубова
находиться даже в относительном спокойствии явно не  могли. Они  как бы жили
отдельно  от остального тела, по своим  законам, подчиняясь  воле  хозяина в
исключительно редких случаях.
     Вот  и  сейчас, стоило  профессору открыть  рот,  перестав  уделять сто
процентов  своего  внимания  контролю  хватательных  конечностей,  как   те,
почувствовав  свободу,  принялись  вытворять  всяческие  безобразия.  Правая
мгновенно  заползла  в и  без  того всклокоченную  шевелюру Зубова,  а левая
принялась  рисовать  странные фигуры  перед лицом профессора.  Пару раз  она
попыталась  показать  слушателям кукиш и  средний  палец, но  Зубов, вовремя
ухватывая взглядом движения  руки, успевал пресекать эти попытки... Впрочем,
хрен с ними, с этими руками... То есть перейдем к самому докладу.
     Получился он у Зубова, как всегда, крайне  интересным и познавательным,
вот только  никто из присутствующих в  зале ни интереса, ни желания что-либо
познать из слов профессора не проявил. Ученые и без того знали, о чем именно
будет  говорить  бойцам  Зубов,   а  бойцы  из  всей  научной  терминологии,
свалившейся им  на  голову, поняли  только фразу  "тот самый прибор, который
уважаемый господин Харакири вставил в поисковое оборудование".
     К   сожалению,  большая  часть  информации,   содержащейся  в   докладе
профессора, до сих  пор является  засекреченной, поэтому детали  речи Зубова
публикуются здесь  впервые и  с  разрешения  ФСБ...  Не  публикуются?  Планы
изменились?.. Ну  и  ладно! Не  больно-то и  хотелось.  Значит, оставим лишь
общий смысл...
     Самовольство Харакири, конечно, могло  бы привести  и к катастрофе  для
всей  группы  "икс-ассенизаторов".  А  все   из-за  того,  что  японец  даже
предположить не мог,  какие именно последствия могли  повлечь  за собой  его
неуклюжие  эксперименты.  К  счастью, ничего  страшного не случилось, а  вот
сделать большое открытие демарш Харакири помог.
     После  того,  как  махинации японского гения  были раскрыты  (им самим,
кстати, и без принуждения со стороны. Учтите это, господа присяжные), тройка
ученых   бросилась  искать   способы  спасения  "икс-ассенизаторов"   из-под
инопланетного колпака.  И  на мысль о том, как  именно  это  можно  сделать,
Зубова  натолкнул  рассказ  Сергея  о  странном поведении  стрелки-указателя
"призпола".
     Учитывая   то,  что  для   создания   аппарата,  способного   совершать
перемещения во времени,  Харакири использовал  контур двигателя космического
корабля пришельцев, отвечающий за работу с энергетическими полями, профессор
понял, что  "призпол"  из строя не выходил. Это новое  изобретение  Харакири
вместо того,  чтобы перемещать бойцов во времени, повлияло на энергетические
линии  силового поля  вокруг Вашингтона. Именно поэтому  стрелка-указатель и
начинала  метаться, совершенно  взбесившись от  того,  что эти  линии  стали
вытворять. И  вопрос  спасения "икс-ассенизаторов"  из энергетического плена
заключался  только  в  том,  чтобы   сделать  эти  изменения  силовых  линий
управляемыми.
     Зубов сгоряча  пообещал подполковнику, что  управится  с решением  этой
задачи  за  час.  Однако   первые  же  эксперименты  с   захваченными  ранее
энергогенераторами и вновь изобретенным  прибором  положительных результатов
не  дали.   То  есть  предположения  профессора  подтвердились,  но  сделать
управляемым работу  устройства Харакири никак  не удавалось.  И в этом месте
Зубов со вздохом признался, что если бы не наблюдения Гобе,  все его усилия,
вкупе с работой Харакири, были бы тщетны.
     Доктор Гобе, к удивлению  бойцов, умел не только сводить с ума ни в чем
не  повинных людей, находящихся рядом с  французским маньяком от психологии.
Он оказался действительно талантливым ученым и заметил  то, на что до  этого
внимания   никто   не   обратил.   А   именно,   что  живая  броня   зеленых
боевиков-мурлантов и кристаллидов, похожих на двуногих прямоходящих  крабов,
способна  поглощать кинетические  и  энергетические  удары  ничуть  не  хуже
инопластика.
     Открытие это доктор, правда, сделал совершенно случайно, когда нечаянно
столкнул в наполненную водой ванну фен. К счастью для науки, в этой ванне, в
порядке  эксперимента  по  психологической   адаптации   к   новым  условиям
непривычной   цивилизации,   плескался  кристаллид.   Подопытный   экземпляр
сравнивал  помывку  в  обычной,  маломерной  российской  ванне  с  действием
инопланетного биодуша,  а потом должен был поделиться своими впечатлениями с
любознательным  Гобе. А фен, это стоит подчеркнуть, в  ванну  с кристаллидом
упал  случайно.  И   таким   образом  выяснилось,  что  цельнобронированному
кристаллиду удар током абсолютно по фигу.
     Гобе,  проводивший все  подобные  эксперименты в энергоскафандре, жутко
удивился и попробовал  на инопланетянине массу других случайностей,  обвешав
его предварительно целыми гирляндами всевозможных датчиков.  Вот тут француз
и выяснил, что организм пришельцев способен перераспределять энергию внешних
воздействий.  К несчастью,  как  именно организм  борется с ударами  судьбы,
электричества и  утюга,  французу понять  не  удалось.  Но  зато он до  того
замучил  горемычного кристаллида,  что  тот  рассказал  доктору  о  способах
изменений  биоритмов  собственного  организма  и   о  методах  механического
управления  энергией. Последнее Гобе и передал Зубову, после чего  правильно
настроить  изобретенный Харакири прибор  было,  как  два пальца... В  общем,
проще простого!
     Профессор  с японцем тут же  извлекли  из экспериментального устройства
считавшийся  ненужным  контур  работы  со  структурами   времени  и  за  это
поплатились. Оказалось,  что теперь  на  энергополя  прибор  воздействия  не
оказывает. Вот  тут  и была  открыта взаимосвязь времени  и энергии, которую
использовали  пришельцы для гиперпространственных перемещений. Теперь ученым
оставалось только понять, как  с ними  взаимодействует контур  механического
движения в пространстве, и люди смогут летать от одной звезды к другой всего
за  несколько  дней.  В  крайнем  случае,  за  пару  недель! И  если бы  при
определенном стечении  обстоятельств перемещение группы бойцов на автомобиле
под энергокуполом с прибором Харакири в руках  вступило в резонанс  с обоими
задействованными  в устройстве контурами, то вместо центра Вашингтона группа
Шныгина  могла оказаться где-нибудь  в окрестностях  Альфы Центавра  или еще
подальше!
     Вполне естественно,  что Харакири с  Зубовым хотели немедленно заняться
решением этой загадки, но доктор Гобе тактично напомнил  ученым, что сначала
нужно  вытащить  бойцов  из   ловушки,  а  уж   затем  заняться  глобальными
проблемами.  Японский компьютерщик,  чувствовавший  собственную  вину  перед
спецназовцами,  оставив  Зубова  за  расчетами,  помчался  в  штаб  и  лично
руководил тем, как Зибцих перенастраивал  "призпол" для  спасения  товарищей
из-под энергокупола. Ну  а  затем вернулся  и  принял самое живое  участие в
решении проблемы гиперпространства.
     Правда, сразу  заняться  этой интересной  задачей  ученым  не  удалось,
поскольку  Раимов  потребовал  от   них  нахождения  способа  обезвреживания
лазерных ловушек. Но с этим "икс-ассенизаторы" справились самостоятельно.  И
единственным,  на что отвлекся  Харакири, было изготовление мини-коридора из
железа и инопластика. Потому заниматься гиперпространством японцу  уже никто
не мешал.
     --  Так вот! -- горячо подвел итог своего  пламенного доклада Зубов. --
Работа  была трудной,  но за двое суток мы смогли справиться с  поставленной
перед  собой задачей.  Теперь  мы,  как и инопланетяне,  можем  использовать
гиперпространство для перемещений между звездами.  Думаю, Нобелевская премия
мне обеспечена, -- профессор запнулся и посмотрел на смутившегося японца. --
Естественно, с Харакири  я ею  поделюсь.  Даже укажу в отчете, что его опыты
мне здорово помогли, -- Зубов  вздохнул. --  К сожалению,  наше, несомненно,
величайшее открытие,  принесло за  собой один довольно прискорбный  факт. Мы
поняли, что путешествия во времени невозможны!..
     --  Это вы  Черментатору скажите!  --  не  выдержав  такой  наглой лжи,
завопил со своего  места  Пацук.  -- Вот уж он  над  вами  посмеется.  Если,
конечно,  этому  придурку  схему,  отвечающую  за  чувство  юмора, в  фигуру
вставили.
     --   Молодой  человек,  я  не  сказал,  что  путешествия   во   времени
принципиально  невозможны,  -- укоризненно проговорил со своего места Зубов.
-- Очень даже может быть, что когда-нибудь  люди найдут способ решения  этой
проблемы.
     Однако сейчас и мы, и, я не сомневаюсь в этом, пришельцы не можем найти
возможность  выделения времени  в чистый,  не  зависящий от  других  величин
фактор.  Если  вы  мне не верите, я приведу точные  расчеты.  Смотрите!  Для
любого перемещения необходима скорость, которая как фактор...
     -- Не надо, профессор, мы вам верим! -- вместо есаула торопливо ответил
Раимов. -- Спасибо за доклад. А сейчас...
     -- Разрешите вопрос, сэр! -- неожиданно для всех, нарушив субординацию,
завопил со своего места Кедман. Хорошо, что хоть встал предварительно!
     Раимов настолько опешил, что вместо вынесения дисциплинарного взыскания
американцу коротко  кивнул головой. Капрал начал  набирать  в  грудь воздух,
чтобы задать вопрос  в бравой, истинно американской манере, но сделать этого
не успел. Зубов вдруг решил  похлопать в  ладоши, и Кедман  просто подавился
тем, чем обычно совершенно спокойно дышал.
     -- Браво! -- восхитился профессор и посмотрел на Раимова.
     -- Товарищ подполковник, где вы  отыскали такого любознательного сту...
солдата то  есть, я хотел сказать. Вот  уже  пятый раз, если  мне память  не
изменяет,  во  время  моего  доклада  у  этого  молодого  человека возникают
вопросы, которые  он хочет разрешить! Слушайте, товарищ Раимов,  отдайте мне
этого солдата в ученики. Я чувствую, что в нем есть что-то гениальное!
     Кедман,  совершенно  не  ожидавший такой  реакции  на  уставную  фразу,
поначалу  даже,  не  понял,  что  речь идет  о нем. Несколько секунд он тупо
таращился прямо  в рот Зубова -- пломбы, что  ли, пытался  пересчитать? -- а
затем  неожиданно начал краснеть. Правда,  из-за  цвета  кожи  капрала  этот
процесс происходил не совсем привычно российскому глазу, но сути дела это не
меняло. Тот, кто видел, как краснеют негры,  поймет, о чем  тут  идет  речь.
Остальные могут  попытаться  заставить покраснеть  первого  же  чернокожего,
которого встретят на пути.
     В   общем,   изменение  оттенков  коричневого  цвета,   произошедшее  у
американца, на  общий ход истории никак не повлияло. Большинство собравшихся
в  актовом  зале  этого  даже  не  заметили.  Зато  смущение  американца  не
ускользнуло от пристальных глаз Пацука. Есаул фыркнул.
     -- Конечно, гениальное в Кедмане есть, -- во всеуслышание заявил он. --
Воно  ж  у  афроевреев   всегда  есть.  Они  гениально  могут  прикидываться
неграми!..
     --  Мо-олчать, Пацук! Два наряда вне  очереди! -- рявкнул Раимов,  всем
своим видом показывая, как относится к  любым межрасовым конфликтам, а затем
повернулся к профессору. --  Товарищ  Зубов, вы сможете делать с этим бойцом
все,  что хотите, после его  демобилизации.  А  пока он  мне  и самому очень
нужен,  -- неизвестно, какого цвета  стал  бы  капрал  после  второй похвалы
подряд, но подполковник не дал ему времени на  изменение окраски. --  Так  о
чем ты спрашивал, агент Кедман?
     --    Я    только    хотел    узнать,    как    открытие    возможности
гиперпространственного перемещения может помочь нам в борьбе с инопланетными
захватчиками,  -- отчеканил капрал. -- Насколько я помню, чтобы перемещаться
в гиперпространстве,  нужно  иметь