и вдоль кромки борта да открытый люк, из  которого  лился  неяркий
синеватый свет.
   - Шеф, "салатницу" нашли. Сельдерея нигде не наблюдается, - пользуясь
условным кодом, доложил майору Шныгин.
   - Сам вижу, - раздался  в  наушниках  недовольный  голос  Раимова.  -
Слушай мою команду! Сейчас пришлю к вам Бобика.  Пусть  они  с  Барсуком
"салатницу" караулят. Да так, чтобы из нее ни одно "оливье" не  сбежало.
Слон с Медведем вламываются в логово тракториста.  Енот  их  прикрывает.
Хотя Еноту в этой ситуации лучше бы быть скунсом. Чтобы с  обоих  концов
выработка шла...
   -  Шеф,  вы  о  чем?  -  растерянно  поинтересовался  Пацук.   -   Не
заговариваетесь, случаем? А то оставьте  нас  на  минутку  и  сходите  к
доктору провериться. Воно ж как бывает? Был человек нормальным, а тут  -
бах! И психиатры уже не помогают.
   - Два наряда вне очереди, Барсук!  -  загромыхал  в  наушниках  голос
разгневанного майора. - Остальным задача ясна?
   - Так точно, -  ответил  за  всех  Зибцих.  -  Вас  понял  прекрасно.
Постараюсь держать в поле зрения максимально большой периметр.
   - Слава Аллаху, что среди этого  стада  идиотов  хоть  один  разумный
зверь  есть,  -  буркнул  Раимов,  кажется,  волнующийся  больше   своих
подчиненных. - Вперед, ребята! На вас смотрит вся планета.
   Маловероятно было, что за действиями агентов наблюдала  вся  планета.
Если, конечно, с их видеокамер  не  велась  трансляция  по  Центральному
телевидению. Еще существовала небольшая  вероятность  того,  что  майора
можно  отождествить  со   всем   человечеством.   Что   тоже   считалось
невозможным, поскольку полномочий таких руководителю  проекта  формально
никто не давал. В общем, то, что делали бойцы, никто, кроме Раимова,  не
видел. А стоило бы посмотреть, поскольку сработали ребята блестяще. Танк
подъехал к "летающей тарелке" и нагло засунул  в  ее  люк  ствол  своего
башенного орудия. Пацук, укрывшись за гусеницей, помог боевой  машине  с
блокированием выхода из летательного аппарата, взяв под прицел маленькую
щелку, что осталась между бортом танка и краем открытого люка.
   А Кедман со Шныгиным, переглянувшись друг с другом, привычным  жестом
высадили дверь дома Егорова  и,  на  всякий  пожарный,  одну  за  другой
швырнули внутрь здания шесть штук гранат со слезоточивым  газом.  Выждав
пару секунд, спецназовцы нырнули в проем и взялись за зачистку  дома.  К
их вящему удивлению, пришельцев  и  там  не  оказалось.  Зато  отыскался
механизатор Егоров - хоть и привязанный  к  стулу  какой-то  неизвестной
субстанцией, но живой, здоровый и к тому же  в  стельку  пьяный.  Окинув
агентов мутным  взором,  он  что-то  нечленораздельно  промычал.  Шныгин
осторожно подошел к старику и выдернул у него изо рта плотный кляп.
   - Ну, бляха-муха, утомили вы меня все! - гневно заявил  мужичонка.  -
Что нонче за белая горячка странная пошла? Раньше все чин по чину. Черти
зеленые и  никаких  отклонений.  А  таперича  что?..  Спервой  недомерок
какой-то. Маленький, голый и серый. Чего хотел, хрен разберет.  Привязал
меня к стулу, дурак, и давай моей же самогонкой поить. Будто  я  ее  сам
пить не могу!.. Вы вот, опять же, откедова такие? У нас в России  таких,
как у вас, морд страшных не водится. Значит, не наша вы белая горячка...
   - Где сейчас этот  твой  гость?  -  поинтересовался  Шныгин,  пытаясь
разрезать ножом путы, связывающие старика. Кедман тем временем  крутился
волчком, стараясь держать под прицелом все входы в комнату.
   - А я почем знаю? - удивился старик. - Вы вон хоть и к не правильному
типу белой горячки относитесь, но по-нашенски все-таки разговариваете. А
ентот хрен чирикал, словно воробей. Тыкал, тыкал  мне  в  зубы  бутылкой
самогонки, а затем на  кухню  ушел  и  не  вернулся.  Может,  и  вы  так
сделаете?.. А то утомила меня такая белая горячка.
   Шныгин  оставил  тщетные  попытки  отвязать  Егорова  от   стула   и,
обменявшись с Кедманом  условными  знаками,  метнулся  к  той  двери,  в
сторону которой кивал головой механизатор. Дождавшись,  пока  американец
займет позицию, старшина влетел на кухню, перекувыркнувшись через голову
и прижимаясь спиной к глухой дальней стене. Да  так  неудачно  прижался,
что полка с обычной посудой,  державшаяся  на  одном  гвозде,  мгновенно
превратилась в рой летающих тарелок, с  грохотом  обрушившихся  на  шлем
старшины. А все от того, что еще в полете Шныгин успел увидеть пришельца
и от неожиданности подрастерял часть  координации  движений.  Старик  из
гостиной заорал, что посуду бить в его  доме  даже  "белой  горячке"  не
разрешается, но оба спецназовца его не слушали, удивленно уставившись на
инопланетянина.  Тот,  как  и  описывал  механизатор  Егоров,   оказался
маленького роста, с серой кожей и полным отсутствием каких-либо  половых
признаков. Голова пришельца была  явно  позаимствована  у  какого-то  не
местного рахита, причем, судя по размерам глаз, к  тому  же  страдавшего
крайней степенью близорукости. Росту инопланетянин был  не  более  метра
пятидесяти. Когда-то, вероятно, ходил на  двух  конечностях,  но  сейчас
точно определить это не  представлялось  возможным,  поскольку  пришелец
лежал на полу  в  обнимку  с  десятилитровой  бутылью  самогонки  и  был
мертвецки пьян.
   - Шеф, что делать? - задал исконно русский вопрос Шныгин.
   - Берите его, пока он тепленький и не сопротивляется, -  распорядился
майор. - Самолет я уже поднял. Через минуту он будет над вами. "Тарелку"
внутрь затащите лебедкой, а этого уродца суньте в специальный контейнер,
что вдоль бортов закреплены. И живей работайте. Не дай бог, урод в  себя
придет... Бегом марш, я сказал!
   - Ох, тяжела солдатская  служба,  -  театрально  вздохнул  Сергей  и,
взвалив пришельца на плечо, бросился на улицу. Кедман  выскочил  следом.
Механизатор Егоров облегченно вздохнул, глядя вслед сбежавшим  элементам
"белой горячки", и лишь к утру сообразил, почему со стула  никак  встать
не может. Но это, как говорится, совсем другая история...

Глава 3

   Земля. Место действия: то тут, то там, но в основном  еще  никому  не
надоевший бункер. Год тот же, что и раньше,  поскольку  новый  почему-то
наступит только первого января. Осень. Если точнее, то "бабье  лето".  А
если уж быть совсем точным, то еще и на часы надо смотреть. А там, блин,
уже утро...
   Пришелец скребся то о стенки, то  о  крышку  экранированного  свинцом
контейнера,  снабженного  автономной  атмосферой.   Скребки   получались
какие-то жалобные, и Шныгин, косясь краем глаза  на  ларчик  с  добычей,
горестно вздыхал. Особо тяжкими эти вздохи  получались,  когда  старшина
словно наяву представлял, что  это  не  мелкого  уродца,  а  его  самого
запаковали в ящик. Причем не после тяжелой и продолжительной болезни,  а
в самом разгаре похмелья. А эта тварь в  контейнере,  хоть,  конечно,  и
"уфик", как окрестил пришельцев языкастый Пацук, хоть  и  прямая  угроза
безопасности Земли,  хоть  и  является  тем  самым  навозом  межзвездной
цивилизации, который им, "икс-ассенизаторам", выгребать надлежит, но все
же неизвестно, догадался ли пришелец хотя бы  сообразить,  какая  именно
трубка внутри поможет от "сушняка" избавиться.
   - Товарищ майор, может быть, дадим уродцу опохмелиться? - забыв,  что
находится  в   строю,   предложил   старшина.   Раимов,   до   этого   в
пространственной речи превознося доблесть и героизм своих подчиненных во
время первого задания, поперхнулся.
   -  Так,  Шныгин,  на  первый  раз  прощаю.  Впоследствии   за   такие
предложения буду жестко карать, -  строгим  отеческим  тоном  проговорил
майор. - Ты мне тут свои барские замашки брось. Вон, на помойке с бомжом
меценатствовать будешь. А  тут,  тем  более  в  присутствии  врага  всей
человеческой цивилизации, нюни распускать я никому не позволю, -  Раимов
повысил голос. - Не забывайте,  бойцы,  что  эта  тварь,  с  виду  такая
безобидная, всю деревню в сон погрузила. Да еще  и  так,  что  на  месте
происшествия  уже  три  часа  всякие  ученые,   экстрасенсы   и   прочие
бездельники крутятся, а даже  распоследнее  куриное  яйцо  разбудить  не
смогли. Еще неизвестно, как на мирных  жителях  откликнутся  последствия
воздействия инопланетной технологии, а вы мне  тут  оккупантов  жалеете!
Никакой пощады врагу. Ясно вам?
   - Так точно! - рявкнули в  один  голос  дисциплинированные  Зибцих  и
Кедман, а Шныгин только плечами пожал.
   - С похмелья напиться даже в вытрезвителе дают, еври бади, - вздохнул
он. - Этот лох, конечно, враг, но не по-скотски же  с  ним  обращаться?!
Так мы  можем  до  того  докатиться,  что  заставим  пришельцев  грязные
портянки нюхать.
   - Р-р-разговорчики в строю! - взревел майор, переходя на максимальный
уровень децибел. -  Отставить  мне  тут  бабские  нюни.  Зибцих,  Пацук,
транспортируйте контейнер с плененным оккупантом в лабораторию к доктору
Гобе. Остальным разойтись... Да! И еще. Благодарю за службу!
   В ответ на благодарность первое слово ответной фразы - "служу" -  все
четверо бойцов рявкнули одновременно и так  слаженно,  будто  всю  жизнь
орать на командира квартетом репетировали. А вот дальше вышло некрасиво.
Мало того, что каждый агент заявил, что  служит  одной  отдельно  взятой
стране, так еще и все четверо переорать друг друга попытались. И затихли
только после третьей попытки, когда осознали, что глотки  драть  все  до
единого  в  равной  степени  умеют.  Майор  прочистил  пальцами  уши   и
расстроено причмокнул языком.
   - Н-да, - протянул он. -  Не  по-военному  у  нас  получается.  Нужно
что-нибудь общее придумать. Например, "служу Земле"!
   - Да что же я, могильщик, что ли, такие лозунги орать?! -  оскорбился
Пацук. - Это они земле служат, всякую гадость  внутрь  ее  пихают.  А  у
нормального человека воно ж як принято? Не он земле служит, а земля ему,
- есаул покосился на Шныгина. - Репу, например, на корм свиньям дает...
   -  Ты   мне   тут   философские   дискуссии   не   разводи,   демагог
жевто-блакитный! - рявкнул на есаула майор. - Не нравится "служу Земле",
предложи что-нибудь умнее.
   - Да тут и предлагать нечего. И так все ясно, - заявил Шныгин.  -  Мы
хоть, блин, и Землю спасаем, а все равно о своей стране в первую очередь
думаем...
   - А он не демагог?! - перебил старшину Пацук, но тут же заткнулся под
строгим взглядом майора. А Шныгин продолжил, совершенно  не  обратив  на
реплику украинца никакого внимания:
   - ...Вот  и  нужно  нам  в  ответ  на  благодарность  кричать  "Служу
отечеству!". Что, разве я не прав, в натуре?
   Возражений  на  это  предложение  не  последовало,  майор  официально
утвердил новую формулу ответа на благодарственную речь начальства. Ну  а
поскольку "разбор полетов" был закончен вынесением благодарности личному
составу, то бойцы смогли наконец  вернуться  в  кубрик.  Шныгин  тут  же
завалился спать, Кедман снял китель и поплелся в комнату отдыха смотреть
баскетбол по  спутниковому  телевидению,  а  Зибцих,  растерянно  окинув
взглядом кубрик, подошел к Пацуку.
   - Микола, порядок бы не мешает вокруг  навести,  -  предложил  немец.
Украинец оторопел.
   - Ты что, "духа" нашел? - Пацук, сидя на кровати, удивленно посмотрел
на Зибциха снизу вверх, пытаясь решить, уже можно с немцем ругаться  или
нужно еще подождать, пока тот парочку лишних слов скажет. В итоге Микола
выбрал второе, но немец его разочаровал.
   - Да при чем тут "дух"? -  отмахнулся  от  украинца  Зибцих,  который
перед отправкой на секретную базу прошел специальный курс молодого бойца
в Задрыпинской отдельной дорожно-строительной роте  и  теперь,  даже  со
своим немецким менталитетом, прекрасно понимал, о чем Пацук говорит. - Я
же не прошу, чтобы ты все расположение убирал.  У  себя  на  тумбочке  и
около койки порядок навести можно? А то смотреть противно. Вон,  фантики
какие-то у кровати валяются. На тумбочке такой бардак, будто три  свиньи
банкет с дискотекой устраивали и до тех пор плясали, пока  у  них  шкура
вместе с салом отлетать не начала...
   Шныгин, не успевший еще уснуть, повернулся на своей койке  в  сторону
спорщиков и после пространной тирады Зибциха заржал, как орловский рысак
на свадьбе быка в тамбовском коровнике. Пацук сердито посмотрел на него,
затем перевел взгляд  на  немца,  хлопающего  невинными  глазками.  Пару
секунд есаул тихо шипел, наливаясь злобой,  а  затем  вдруг  понял,  что
Зибцих его ровным счетом ничем не оскорбил. Ну а то, что Шныгин смеется,
-  так  это  от  врожденного  скудоумия  и  натренированной  в  спецназе
склонности к глупым  шуткам.  Удовлетворившись  такими  умозаключениями,
Микола презрительно фыркнул и откинулся  на  подушку,  заложив  руки  за
голову и уставившись в потолок.
   - Слушай, Гансик, тебя бардак на моей тумбочке каким боком  касается?
- полюбопытствовал Пацук у немца.
   - Просто люблю, когда вокруг чистота и порядок,  -  спокойно  ответил
тот, пожав плечами.
   - Ну а раз любишь, так бери  и  сам  все  убирай!  -  безапелляционно
заявил есаул и закрыл глаза, давая понять Зибциху, что разговор окончен.
   К удивлению Пацука, немец ни спорить с ним, ни  настаивать  на  своем
мнении по поводу общего порядка  не  стал.  Лежа  с  закрытыми  глазами,
Микола сначала услышал удаляющиеся шаги Ганса, затем  какой-то  странный
шорох в углу. Секунду-другую Зибцих продолжал чем-то  шуршать,  а  потом
Пацук услышал, как тот возвращается к его кровати. Ожидая  какого-нибудь
подвоха, Микола напрягся, но открывать  глаза  категорически  отказался.
Пацук приготовился к любым неожиданностям со стороны немца, но того, что
украинец увидел, когда потерял  терпение  и  открыл  глаза,  ожидать  от
нормального спецназовца было  просто  нельзя:  Зибцих  добровольно,  без
принуждения, принялся подметать полы у кровати  Пацука  и  сгреб  с  его
тумбочки мусор в пластмассовое ведро.
   - Ты чего, Ганс, с дуба рухнул? -  поинтересовался  у  немца  Шныгин,
который ничуть не меньше есаула был поражен увиденным. - Тебе  на  хрена
это надо?
   - Во всем должны быть порядок  и  чистота,  -  рассудительно  ответил
немец. - Именно с них начинается путь к  самопониманию,  самоконтролю  и
саморазвитию. Вы, славяне, привыкли везде устраивать бардак. А там,  где
нет порядка и чистоты, никогда не будет высокоразвитой цивилизации.
   - Во-во, - кивнул головой Шныгин. - Тетя Маша, уборщица в  офицерском
общежитии, примерно так всегда и говорила.
   - Значит, умная женщина была, - кивнув головой, проговорил Зибцих  и,
придирчиво осмотрев поверхность тумбочки Пацука, рукавом смахнул  с  нее
одному ему видимые пылинки. - И я надеюсь, что когда-нибудь  приучу  вас
мыслить такими же критериями.
   - Размечтался... Тетя Маша! - фыркнул Пацук, и старшина снова заржал.
Ну, хорошее настроение у него сегодня!
   - Ну что, Ганс, теперь и тебя можно поздравить с боевым крещением,  -
проговорил Сергей, приподнимаясь на локте. - У всех прозвища были,  один
ты у нас некрещеный ходил. Ну а теперь можешь считать себя  полноправным
членом коллектива...
   - Подожди-ка! - оторопело возмутился Пацук. - Это  как  это,  у  всех
клички были. Это яка ж у меня обзывалка была?
   - Здравствуйте, я ваша тетя, - фыркнул старшина. - Сало,  ты  и  есть
сало!
   - Ну, репа, я тебе припомню, - обиженно пообещал Пацук.
   И тут наступила очередь Зибциха хохотать.
   - Эх, ребята, ну и тяжело же с вами будет, - проговорил  Ганс,  когда
сумел наконец перевести дух. - Всеми  внутренностями  чувствую,  что  не
одного меня вы в ближайшее время насмешите,  -  и  пошел  вешать  китель
Кедмана в шкаф.
   Наведя порядок  в  кубрике,  Зибцих  оставил  наедине  с  собственной
задумчивостью братьев-славян и отправился в душ. Вернулся назад он через
полчаса, а до него в кубрик пришел Кедман. Несчастному  негру  никак  не
удалось настроить телевизор на прямую  трансляцию  баскетбольного  матча
НБА, и Джон выглядел крайне расстроенным. Не обнаружив на прежнем  месте
своего кителя,  американец  попытался  устроить  истерику  с  выдуванием
трелей из свистка,  но,  когда  услышал  историю  о  новых  пристрастиях
Зибциха и обнаружил недостающую часть верхней одежды  у  себя  в  шкафу,
сразу успокоился и, завалившись на кровать, мгновенно уснул.  Следом  за
ним захрапел и Шныгин.  Да  и  Микола  недолго  продержался.  Убаюканный
сочными руладами с обеих сторон, украинец заснул, и возвращения  Зибциха
в кубрик уже не видел никто...
   Майор дал отдохнуть  своим  подчиненным  ровно  столько,  сколько  им
полагалось по уставу. То бишь ровно три часа, которые недоспали бойцы во
время тревоги. Ну а потом, проорав в микрофон "Рота, подъем!",  принялся
с явным удовлетворением  наблюдать,  как  невыспавшиеся  бойцы  пытаются
раздраить очи и понять, где именно они в данный момент находятся. Первым
это удалось Зибциху, а Шныгин с  Пацуком  вновь  оказались  замыкающими.
Причем неизвестно почему, но Раимову показалось, будто  эти  два  лентяя
еще и соревнуются в том, кто из них окажется максимально медлительным. В
этот раз, на свою голову, последним умудрился стать Пацук.
   - Так, агент, два наряда у тебя уже есть, можешь прибавить к ним  еще
парочку, - ехидным голосом поставил украинца в известность майор. - Пока
просто радуйся, а когда я придумаю, где  именно  эти  наряды  ты  будешь
отбывать, сможешь испытать настоящий оргазм. Уж я об этом позабочусь!..
   - Ой, да вы не переживайте так, товарищ майор,  -  театрально  махнул
рукой  в  сторону  камеры  наблюдения  Пацук.  -  Я  юноша  традиционной
ориентации и отношений типа мальчик-мальчик не люблю. Так что  не  стоит
вам напрягаться. А то во но ж как бывает? Напрягаешься, напрягаешься,  а
затем трещины в области заднего прохода появляются...
   - Вот я тебя, стервец, так сейчас напрягу, что у тебя  трещины  через
весь организм пролягут. Сверху донизу! - рявкнул  Раимов  по  внутренней
связи. - Еще два... Нет, три наряда вне очереди тебе, агент  Пацук!..  А
сейчас вернули всем свои довольные морды в надлежащее уставу состояние и
помчались в тир.
   Дверь находится за оружейной комнатой.  Это  я  тем  дебилам  говорю,
которые читать еще не умеют.
   Тир в подземном бункере больше напоминал поле для  игры  в  пейнтбол,
чем привычное взгляду узкое  помещение  с  мишенями  на  одном  конце  и
вооруженными идиотами - в другом.  Вся  четверка  спецагентов  в  полном
составе  удивленно  застыла,  рассматривая  новый  зал  для   стрелковых
упражнений. А с облегчением бойцы вздохнули только тогда, когда  проныра
Пацук отыскал-таки нормальную стойку с приличными грудными мишенями.
   - Вот-вот, отсюда и начнем занятия, - прогрохотал в  динамиках  голос
майора. - Марш в оружейную! Берете свои "УФО" и пристреливайте их до тех
пор, пока стволы плавиться не начнут...
   Как и положено спецназовцам, все четверо оружие любили не меньше, чем
женщин. Поэтому Раимову свой  приказ  повторять  не  пришлось.  Здоровые
оболтусы, получив возможность понянчиться с автоматами и испытать  их  в
деле, с радостным воплем бросились в оружейную комнату,  сметая  все  на
своем пути. Ну а больше всего снова  пострадала  дверь,  которую  Кедман
выбил плечом просто потому, что забыл, в какую сторону она  открывается.
В ответ на такое халатное отношение к государственному,  можно  сказать,
даже  межпланетному  имуществу  Раимов  разразился  очередным   шедевром
трехэтажной матерщины. Правда, в этот раз прошелся майор по  родословной
строителей бункера, которые ни одну дверь достаточно крепкой сделать  не
смогли. Заслушавшись майора, Зибцих на пару секунд застыл  в  дверях.  А
когда пришел в себя, то лишь с огромным трудом смог удержать  внутренний
позыв  к  наведению  порядка  в  полуразрушенном  тренажерном  зале.   С
горестным вздохом осмотрев следы  нашествия  славяно-американской  орды,
ефрейтор покачал головой и бросился в оружейную,  чтобы  не  опоздать  к
раздаче подарков.
   Следующий  час  бойцы  только  и  делали,  что  дырявили,   решетили,
испепеляли, раздирали