украшенных зелеными побегами, поразительно похожими на кошачью мяту, которую Флаффи выращивала для Люцифера.
     - Ливерная колбаса с кресс-салатом.
     - М-м-м-м... - застонала Лаки, стараясь выдать отвращение за восхищение. - А это что?
     Она показала на другую тарелку, где такие же коричневые катышки были выложены в форме квадрата, по всей поверхности которого были разложены кусочки чего-то красного и маслянистого.
     - О, это одно из моих любимых блюд! Паштет из гусиной печени со сладким перцем. Свежий перец у меня кончился, поэтому пришлось достать кусочки из банки с консервированными оливками. Блестящая идея, правда?
     Не выдержав. Лаки расхохоталась. Теперь она поняла, почему эти кусочки так странно блестели. Это было оливковое масло! Ее чуть не передернуло от отвращения - гусиная печень и консервированный перец с привкусом оливкового масла! Боже, только не это!
     - Может, для начала я попробую вот это, - нерешительно пробормотала Лаки, протягивая руку к самой дальней тарелке. - Кажется, здесь что-то вроде... - Она осторожно поднесла тарелку к носу и, понюхав содержимое, несмело улыбнулась. - Кажется, это арахисовое масло и виноградное желе?
     Флаффи утвердительно кивнула и поспешно добавила, слегка нахмурившись:
     - Похоже, я положила слишком много виноградного желе, поэтому получилось не совсем то, что я хотела...
     Одного взгляда на встревоженное лицо Флаффи было достаточно, чтобы Лаки заставила себя положить на свою тарелку понемногу каждого приготовленного для нее яства. Мысленно она успокаивала себя, что сможет скормить все, что останется на тарелке, Люциферу, который был абсолютно всеяден и никогда не оставлял ни крошки от предложенного угощения.
     - Уверена, на вкус все это превосходно! - с притворным энтузиазмом воскликнула она и с нежностью, уже искренней, а не притворной, обняла старушку за шею. - Как мило с твоей стороны пригласить меня отведать всех этих деликатесов! Передай мне тарелку, пожалуйста...
     На чрезмерно накрашенном лице Флаффи зажглась такая счастливая улыбка, что Лаки щедро наполнила свою тарелку приготовленным старушкой угощением. К черту кота! Она съест все сама, даже если после этого умрет! Смело поднеся ко рту маленький крекер, густо намазанный паштетом из гусиной печени, сдобренным консервированным перцем, она поняла, что перспектива преждевременной смерти была не такой уж иллюзорной...

***

     Пока Лаки купалась в лучах любви Флаффи, Ник остался наедине с головоломными задачами: как найти того, кто хотел его смерти, и... путь к сердцу Лаки Хьюстон?
     Что ж, если ей не нравится, когда ее торопят, он не станет этого делать. Похоже, ее испугало его намерение перейти от дружеских отношений к чему-то более глубокому и серьезному. Ладно, он останется на позициях просто друга до тех пор, пока Лаки сама не захочет развития их отношений. Несмотря на жаркие поцелуи, которыми они успели обменяться, он знал, что каждый его шаг вперед заставлял ее делать два шага назад.
     С этой женщиной, как ни с одной другой, от него требовались безграничное терпение и крайняя осторожность, иначе он рисковал навсегда потерять ее. Вспомнив, как она невольно призналась в своей девственности, он понял, что ему следует удвоить запас терпения, чтобы не спугнуть ее.
     Насилие было не в его характере, и он не собирался добиваться ее расположения при помощи грубой силы. Будучи зрелым мужчиной, а не гиперсексуальным юношей, он разработал целый план по завоеванию сердца Лаки Хьюстон.
     - Пора сделать перерыв, - сказал Мэнни, подходя к Лаки. - Сегодня у Мейзи день рождения. Ник заказал по этому случаю большой торт. Его принесли в комнату для отдыха персонала, и сейчас Мейзи задувает на нем свечки.
     С облегчением вздохнув. Лаки уступила свое место другому дилеру. Полагавшийся ей пятнадцатиминутный перерыв был как никогда кстати. Сегодня у нее ужасно болела голова, и никакие таблетки не помогали.
     Она подошла к своему шкафчику, чтобы взять очередную таблетку аспирина, но, к своему ужасу, обнаружила, что флакончик уже опустел.
     - Только этого мне не хватало, - простонала она. - Может, у кого-нибудь из коллег найдется немного аспирина?
     Выйдя из раздевалки, она нос к носу столкнулась с Ником. Угадав, куда она направлялась, Ник сказал:
     - Я оставил для тебя большой кусок торта.
     - Мне бы сейчас аспирина, а не торта, - простонала она, растирая виски, в которых пульсировала неукротимая боль.
     - Тебе плохо? - озабоченно спросил Ник.
     - Просто ужасно болит голова, - пробормотала Лаки.
     Дружески коснувшись ее руки, Ник сочувственно сказал:
     - Когда поздравишь Мейзи с днем рождения, приходи в мой кабинет. У меня есть нужное тебе лекарство.
     Прийти в его кабинет?!
     Однако новый приступ боли заставил ее забыть о возможных опасных последствиях подобного визита.
     - Пожалуй... приду, - выдавила она наконец.
     - Стучаться не обязательно, - добавил он. Ї Просто открывай дверь и входи.
     Не дав ей времени на раздумья. Ник удалился прочь. Глядя ему вслед, она не могла не восхититься его уверенной властной походкой, но тут же сказала себе что не у него одного столь мужественная внешность манера поведения. И его готовность помочь ей избавиться от головной боли была обычной любезностью, которую он проявил бы по отношению к любому из служащих.
     Тепло поздравив Мейзи и отведав праздничного торта. Лаки пошла в кабинет Ника.
     - Держи, - сказал он, протягивая ей таблетки и стакан воды. - Кажется, у тебя еще не закончился перерыв?
     Проглотив лекарство, она прикрыла глаза и кивков подтвердила правоту Ника. У нее действительно было в запасе несколько минут.
     - Тогда почему бы тебе не прилечь на мой диван? Здесь тихо, нет ни шума, ни сигаретного дыма, я отключил телефон. Закрой глаза и постарайся отдохнуть, пока я схожу к охранникам и проверю кое-какие видеозаписи. Я вернусь за тобой, когда твой перерыв закончится, договорились?
     Лаки не знала, что сказать. Он предлагал ей немного отдохнуть в тиши его кабинета. Никакого давления, никаких требований, которых она не могла бы выполнить.

***

     - Пожалуй, мне действительно необходимо немного полежать, - сказала она наконец.
     - Послушай, здесь, в казино, хозяин я. Не забывай об этом. Госпожа Удача, - улыбнулся Ник и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
     Не теряя драгоценного времени. Лаки моментально улеглась на диван лицом вниз. Одну руку она положила под щеку вместо подушки, а другую свесила вниз. Сделав глубокий вдох, она тут же почувствовала, как напряжение покидает тело, и спустя несколько мгновений... заснула!
     Через несколько минут в кабинет вернулся Ник. По дороге он мучительно придумывал такую тему для разговора, которая не рассердила бы Лаки и в то же время была бы ей интересной. К своему удивлению, он обнаружил ее сладко спавшей на диване. Ему нестерпимо захотелось лечь рядом с ней, но ясное сознание того, что между ними пока должна сохраняться определенная дистанция, удержало его от этого легкомысленного поступка.
     Поэтому он тихо сел в кресло, стоявшее в противоположном углу кабинета, размышляя о коварной судьбе.. С каждым днем он все больше влюблялся в женщину, которую даже поцеловать-то как следует не успел. И с каждым днем его уверенность в себе таяла.
     - Как мне заставить тебя понять, что меньше всего на свете я хочу причинить тебе зло? - тихо пробормотал он, чувствуя, как им овладевает отчаяние. Он понимал, что теперь кардинальное изменение ситуации к лучшему зависело в огромной степени не от него, а от самой Лаки. Она должна была научиться доверять ему.
     Взглянув на часы, он увидел, что перерыв Лаки закончился. Поднявшись с кресла он двинулся к дивану, чтобы разбудить спавшую девушку. Внезапно под его ногой скрипнул паркет, и Лаки испуганно подняла голову.
     Заметив ее испуг, Ник замер, подняв вверх обе руки в знак отсутствия дурных намерений.
     - Все в порядке, Лаки! Все в порядке! Это я. Как раз собирался тебя разбудить. Тебе пора возвращаться на рабочее место. Давай помогу встать.
     Лаки села на диване, сонно потирая глаза и осторожно разминая шею.
     - Моя голова больше не болит! - радостно воскликнула она с искренним облегчением. - Спасибо, Ник! Огромное спасибо!
     Он протянул ей руку, и Лаки, секунду поколебавшись, приняла предложенную ей помощь.
     - - Рад был помочь тебе, милая, - мягко сказал Ник, осторожным движением отводя с ее щеки выбившуюся во сне прядь шелковистых волос. В его низком баритоне зазвучали бархатные обворожительные нотки, от которых по всему ее телу побежала сладкая дрожь.
     - Мне пора идти, - сказала она, в душе почти желая, чтобы он удержал ее в кабинете.
     Но он тут же распахнул перед ней дверь и отступил в сторону, чтобы она могла беспрепятственно уйти. Чувствуя непонятное разочарование. Лаки вышла, не сказав больше ни слова.
     Ник продолжал любезно улыбаться, но как только дна скрылась из виду, он печально вздохнул и резко закрыл дверь, мысленно ругая себя за нерешительность.
     - Женщина... ты испытываешь на прочность мое терпение, которому, боюсь, очень скоро придет конец, и тогда... - бормотал он, беспокойно шагая от одной стены пустого кабинета к другой.
     Следующие несколько дней прошли для Ника в мучительном ожидании. Он мысленно повторял словно заклинание, что Лаки должна первой продемонстрировать желание возобновить отношения. Но чем чаще он виделся с ней на работе, чем шире становилась ее улыбка при встрече с ним, тем труднее ему становилось удерживать себя в рамках дружеских отношений. Еще никогда в жизни он не испытывал такого острого желания, которое ему приходилось так долго подавлять.
     С другой стороны. Лаки тоже пребывала в состоянии полной неопределенности. Порой она чувствовала себя словно деревце, выдернутое из земли с корнями и потом вновь посаженное кроной вниз, корнями вверх. Казалось, все то, на чем она строила свою жизнь, внезапно потеряло для нее всякий смысл. Она продолжала исправно являться на работу, но действовала за карточным столом будто послушный робот, оживая лишь в те часы, когда в казино приезжал владелец. Ник Шено. Она напрочь забыла все, чему ее учила старшая сестра Куини: "Никогда не давай мужчине больше, чем он сам захочет тебе дать. Никогда не доверяй красивому и богатому мужчине. Не люби того, кто много обещает".
     Все, чему ее учила в детстве старшая сестра, обесценилось перед пугающе стремительно нараставшим желанием всецело принадлежать Нику Шено, и только ему одному.
     Когда Ник не смотрел в ее сторону, она тайком наблюдала за ним, любуясь его красивым выразительным лицом, пытаясь представить, что могло бы быть между ними, окажись они в одной постели без малейшего признака одежды. Всякий раз, доходя до этой сцены в своих фантазиях, она останавливалась, поскольку не знала толком, что такое физическая любовь мужчины и женщины. Зато она отлично понимала, что рядом с Ником ей хорошо, а без него плохо.
     Но был еще и сторонний наблюдатель их медленно развивавшихся отношений. Переполненный ненавистью, он жаждал мести.
     Стив Лукас со сломанной челюстью бродил по улицам Лас-Вегаса, без работы и без гроша в кармане, виня во всем только упрямую девку, из-за которой оказался в таком положении.
     В его глазах Лаки Хьюстон была настоящей стервой. Он был уверен, что она играла перед ним невинную дурочку, а сама тем временем положила глаз на богатенького. Он не хотел признаться даже себе самому в том, что Лаки Хьюстон ни разу с первого дня появления в казино не поощряла его ухаживаний и всегда избегала его общества.
     Стив Лукас был не из тех, кто умеет смириться с неудачей. Он не принимал отказов! В городе поговаривали, что кто-то с большими деньгами и связями хочет заставить Ника Шено здорово помучиться. Через десятые руки Стив Лукас получил номер телефона, который жег ему карман, пока он искал таксофон, чтобы позвонить по этому номеру. Он знал, как заставить Ника Шено страдать. Чтобы сокрушить мужчину, надо сделать больно его женщине.
     - Лаки, это тебе, - сказал Мэнни и заговорщически подмигнул, протягивая Лаки записку.
     Сидевшая в комнате отдыха вместе с Лаки Мейзи понимающе улыбнулась и слегка подтолкнула моментально покрасневшую подругу.
     - Читай же, - сказала Мейзи. - Я отвернусь, если от этого тебе станет легче.
     Лаки развернула записку и быстро прочла несколько строчек. При этом на ее лице засияла счастливая улыбка и появилось мечтательное выражение.
     "Могу ли я пригласить вас пообедать вместе со мной в "Асиенде", потанцевать в "Мираже" и на десерт заняться любовью на заднем сиденье моей машины?"
     Прочитав последнюю строчку, Лаки расхохоталась. В спортивной машине Ника не было заднего сиденья. Его предложение было настолько возмутительным, что она не нашла в себе сил всерьез обидеться, подозревая, что Ник просто пошутил.
     - Ну? Что там? - нетерпеливо спросила Мейзи. - Ради Бога! Скажи же мне! У тебя такое счастливое лицо, что мне не терпится узнать почему! Вспомни, меня дома ждут только дети и пустая постель!
     Лаки искренне симпатизировала Мейзи и глубоко сочувствовала ей. Дочери Джонни Хьюстона никогда не знали настоящей родительской любви и ласки. Когда Куини исполнилось два года, ее мать умерла, а Джонни оказался плохим отцом. Его вторая жена, родив ему Даймонд и Лаки, сбежала от него с другим. В нежном возрасте девяти лет Куин вынуждена была взвалить на себя тяжелое бремя воспитания младших сестер и заботы об отце. Малышки постепенно взрослели и становились самостоятельными, а вот отец так и остался бездумным легкомысленным игроком.
     - Твоя постель пуста и холодна только потому, что ты не хочешь принимать ухаживания этого славного малого, бармена Майка Бернарда, и мы обе прекрасно это знаем, - поддразнила ее Лаки. - К тому же ты обожаешь своих малюток и ждешь не дождешься конца смены, чтобы поскорее вернуться к ним.
     - Сказанное вовсе не означает, что мне не хочется прожить еще одну жизнь, скажем, через твое восприятие, - хмыкнула Мейзи.
     - Это всего лишь приглашение на обед, которое я могу принять, но могу и отказаться, - деланно равнодушно произнесла Лаки, поспешно засовывая записку в карман, чтобы любопытная Мейзи не увидела последнюю строчку насчет "десерта".
     - Надо думать, это не просто приглашение, - разочарованно протянула Мейзи и взглянула на часы:
     - Перерыв окончен. Вот и хорошо! Через час моя смена закончится, и я вновь буду свободна. Ну пока, увидимся позже!
     - Да, конечно, - пробормотала Лаки, нащупывая в кармане записку Ника.
     Еще не решив, как ответить на его приглашение, она подошла к внутреннему телефону и набрала номер Ника.
     Он снял трубку почти сразу.
     - Алло?
     - Насчет обеда я, пожалуй, могла бы согласиться... но от десерта все же откажусь.
     В ответ он коротко засмеялся, и от его бархатного баритона по спине у Лаки побежали мурашки.
     - Обещаю тебе, красавица, ты очень пожалеешь, что отказалась от десерта.
     - Очень может быть, но на сегодня я все же ограничусь бифштексом. Можешь заехать за мной домой в восемь часов. Я буду готова.
     С коротким выдохом, от которого Ник ощутил слабость в коленях, она повесила трубку.
     - Ты будешь готова? О Боже, девочка, ты даже не осознаешь истинного смысла этих слов, - пробормотал он, понимая, что она уже не слышит его, и положил телефонную трубку на место.
     Постоянное подавление желания физической близости начинало входить в привычку, точно так же, как необходимость ежедневно по несколько раз звонить домой, чтобы справиться у Кьюби о самочувствии отца. Хотя со дня неудавшейся попытки взорвать его вместе с машиной не произошло ничего серьезного, Ник продолжал принимать жесточайшие меры предосторожности при перемещении из одного места в другое. И сегодняшний вечер не станет для него исключением. Сделав обычный звонок домой, он взглянул на часы, с нетерпением ожидая той минуты, когда сможет заключить Лаки в свои объятия.
     К тому времени когда обед подошел к концу. Ник был настолько измучен неудовлетворенным желанием, что на него больно было смотреть. За обедом он почти ничего не ел, не отрывая глаз от обнаженных рук Лаки и замысловатой прически, которую ему хотелось разрушить, чтобы увидеть ее пышные шелковистые волосы во всей красе. На ней было чудесное платье из мягкой голубой ткани чуть выше колена. Едва заметный край белоснежного кружевного белья, выглядывавший из-под верхней пуговки лифа, дразнил его воображение.
     После ресторана Ник, вместо того чтобы ехать к клубу "Мираж", где они собирались потанцевать, повернул машину совершенно в другую сторону.
     - А я думала, мы едем танцевать, - сказала Лаки.
     - Так и есть, - отозвался Ник, опуская стекло и переходя на другую полосу движения, чтобы совершить обгон. - Но позже. Потерпи, милая, мне необходимо немного остудиться, прежде чем выйти с тобой на танцевальную площадку.
     Она бросила взгляд на его элегантный шелковый костюм, на густые темные волосы, отброшенные со лба встречным ветром, и сказала:
     - Может, тебе стоит снять пиджак? Тогда будет прохладнее.
     - Милая, - в голосе Ника зазвучал знакомый сарказм, - единственное, что я хотел бы снять, это твоя одежда, и поскольку эта возможность предоставится мне, как я понимаю, не скоро...
     - Но...
     В машине было темно, однако он все равно увидел, как она покраснела. Дружески засмеявшись, он крепко сжал ей руку.
     - Извини, Лаки. Я не должен был этого говорить, но, черт возьми... ты же сама хотела, чтобы между нами все было честно. Поэтому я был с тобой предельно честным. Я с самого начала говорил, что больше всего на свете хочу тебя, и не собираюсь отказываться от своих слов.
     Лаки вздохнула и, словно школьница, сложила руки на коленях. Честно говоря, в присутствии Ника она всегда чувствовала себя школьницей.
     - Наверное, это мне нужно просить у тебя прощения, - тихо сказала она. - Может, я сама провоцирую тебя... Пусть невольно, но все же...
     - Нет! - твердо возразил он. - Мне тридцать шесть, а не восемнадцать, когда в крови бушуют гормоны. Когда ты станешь старше, поймешь, что некоторые вещи стоят того, чтобы их дождаться. Я не хочу, чтобы между нами были только постельные отношения. Ты очень мне нравишься, девочка, очень...
     Лаки молча улыбнулась.
     Машина Ника круто развернулась на двух колесах и, со скоростью пули помчалась по шоссе.
     - Куда мы так спешим? Туда, где ты сможешь раздеть меня донага? - невинно поинтересовалась Лаки.
     Сверкнув белозубой улыбкой. Ник игриво пригрозил:
     - Если будешь подавать мне такие идеи, я окончательно потеряю контроль над собой, и тогда тебе вряд ли удастся избежать моих жарких объятий Госпожа Удача!
     Она повернулась на своем сиденье так, чтобы получше видеть лицо сидевшего за рулем Ника. С каждым днем он все решительнее входил в ее мир, но она еще не знала, можно ли раскрыть перед ним душу. Захочет ли он остаться с ней?
     Лаки не знала, чего еще она ждала от Ника. Что еще было нужно ей, чтобы поверить в абсолютную правдивость его слов? Он был всюду - в ее мыслях, в душе, в мечтах, в сердце, наконец. Оставалось лишь одно место, куда он пока еще не проник, и она уже начинала подумывать о том, чтобы позволить ему и это.
     - Куда мы едем? - спросила она, не зная, как высказать то, что было у нее на сердце.
     - Я хочу показать тебе, как выглядит ночной Лас-Вегас с окрестных предгорий. Ночные огни светятся словно драгоценные каменья, разложенные на черном бархате. Невообразимо богатая палитра цветов и оттенков! Поверь мне, с холмов город смотрится куда лучше, чем из-за карточного стола.
     - Мы будем целоваться?
     Неожиданная прямота ее вопроса застала его врасплох. Он резко нажал на тормоз. Завизжали колодки, и машина послушно остановилась. Руки Ника твердо держали баранку руля, сейчас он был чем-то похож на заядлого автогонщика. Гневно прищурившись, он произнес намеренно суровым голосом:
     - Зачем ты так жестоко со мной играешь?