рнуть ее таким способом? Я был в ее родном городе, видел, в каком окружении она росла. Я вернул ей женскую гордость, и это, поверь мне, не слишком большая плата за любовь.
     Огорченно поникнув головой, Мэнни удалился, а Ник направился к телефонному аппарату.
     - Ну вот, все кончилось, - сказал он в трубку. - Да, я сам видел, как она садилась в такси. Я прошу вас только об одном: если она надумает уехать, сообщите мне об этом. - Потом он горько засмеялся. - Черт возьми, мне не нужно знать, куда она уедет. Это мне уже известно. Мне необходимо только знать, когда именно она соберется это сделать, если соберется вообще. - Он поморщился от слов, сказанных на том конце провода. - Мне понадобится гораздо больше, чем просто удача, - сказал он и решительно закончил разговор:
     - Благодарю вас, мэм. Желаю счастливого Рождества. Я ваш должник до гроба, несравненная Люсиль Ламой. Можете быть в этом уверены.
     Повесив трубку. Ник повернулся в своем вращающемся кресле так, чтобы видеть через окно черное безлунное небо. Ах, как ему было сейчас больно... Без Лаки он не мыслил своей жизни.
     - Счастливого Рождества, любимая... - пробормотал он. - Надеюсь, сегодняшняя встреча навсегда похоронит призраки прошлого...
     Спустя час он ехал домой, и на душе у него было пусто и одиноко.
     Спустя несколько дней наступил Новый год, и городские улицы наполнились праздничным шумом и суетой. Но Лаки Хьюстон было не до праздников. Через два дня она должна была улететь в родной штат Теннесси.
     - Где ты, Куини? - прошептала она, прижимая ладони к оконному стеклу. - Боюсь, одной мне не выдержать...
     Нелепо было ожидать чуда. Ей придется в одиночку сделать то, что она давно Должна была сделать. Но потом... Что будет она делать потом?
     Продолжать работать в казино "Клуб-52" было совершенно немыслимо. Она даже представить себе не могла, как сумеет вынести ежедневные встречи с Ником. Приличные заработки не могли заставить ее пожертвовать ради них своими чувствами. Однако и насовсем уезжать из Лас-Вегаса ей тоже не хотелось. Хотя Ник перестал быть частью ее жизни, она все же хотела знать, что остается в одном городе с ним. Наверняка здесь найдется немало других казино, где с удовольствием возьмут на работу опытного дилера. Она решила, что по возвращении из родного штата непременно найдет работу в другом игорном заведении, каких было немало в Лас-Вегасе.
     - С Новым годом, Ник, где бы ты ни был в эту минуту... Даже если для тебя это уже не имеет ровно никакого значения, знай, что я все еще люблю тебя, - тихо сказала Лаки, не отходя от окна.
     Ее мучили угрызения совести. Как она могла причинить такую боль человеку, которого любила всем сердцем? Почему, стремясь к хорошему, она поступила так, что всем стало плохо?
     - Ладно, что сделано, то сделано, - пробормотала она, отходя наконец от окна. - Сначала съезжу в Крейдл-Крик, а там видно будет...
     Она легла в холодную одинокую постель и попыталась заснуть. Сон долго не шел к ней, терзаемой сомнениями и угрызениями совести. Лишь перед рассветом молодой организм взял свое, и она крепко заснула.
     - Вот, - сказала Лаки, протягивая Флаффи конверт. - Здесь плата за январь. Я уеду на два-три дня, а когда вернусь, буду снова искать работу. Может, на этот раз мне повезет больше.
     Ее губы улыбались, но глаза оставались печальными и задумчивыми. Взглянув на конверт, Флаффи перевела взгляд на свою квартирантку, размышляя о глупости, столь свойственной молодости.
     - Мне не нужны твои деньги, - сказала она. - Я их больше не возьму.
     У Лаки похолодело внутри. Неужели Флаффи решила порвать с ней отношения? Только этого ей не хватало? У нее округлились глаза, и она не сразу нашлась, что сказать.
     - Прежде чем ты уедешь, - продолжала Флаффи, - я хочу объяснить тебе причину своего отказа от твоих денег. Дело в том, что ты не должна больше платить за то, что находится в твоей собственности.
     Ошарашенная Лаки уселась на стул.
     - Что ты сказала? - хрипло переспросила она. Всю свою жизнь Люсиль Ламон имела репутацию женщины легкомысленной и даже гордилась этим. Но теперь она готова была отдать полжизни за то, чтобы назвать эту молодую женщину своей дочерью. Ее поступок был продиктован эмоциями, но она была убеждена в своей правоте. Всю жизнь она жила на грани риска и умереть хотела так же, рискуя.
     - Я сказала, что это все твое. Весь дом и все, что в нем есть, а также все мои денежные сбережения и прочее добро, - она пожала плечами. - Иными словами, я сделала тебя моей единственной наследницей.
     - Ты? Я... Боже! - выдохнула ошеломленная Лаки.
     - При чем тут Бог? - недовольно фыркнула Флаффи. - Ему, наверное, не очень-то нравился мой образ жизни и способы, какими я достигла своего финансового благополучия. Впрочем, теперь я уже слишком стара, чтобы причинять ему беспокойство, и считаю это искуплением своих грехов. Поскольку я не могу унести свое добро в могилу, я решила отдать его тебе.
     Неожиданно Лаки разрыдалась, и Флаффи почувствовала, что тоже сейчас заплачет. Она сдерживалась изо всех сил, но через несколько секунд обе подруги рыдали друг у друга на плече.
     - У меня никогда не было детей. Это единственное, о чем я сейчас жалею, - сказала Флаффи. - По возрасту ты годишься мне во внучки. Поскольку у меня никогда не было семьи, а ты свою потеряла, я подумала, почему бы нам с тобой... не объединить свои усилия?
     Продолжая плакать, Лаки прижималась щекой к морщинистой щеке Флаффи. Все ее тело сотрясали рыдания.
     - Тебе пришлось нелегко, девочка моя, так ведь? - тихо спросила Флаффи.
     Лаки кивнула, не переставая всхлипывать.
     - И мне тоже, - пробормотала старушка. - Вот почему я к тебе так сильно привязалась. Мы с тобой одной породы - вечные борцы за справедливость, готовые любой ценой отстаивать свои жизненные принципы...
     Улыбнувшись сквозь слезы. Лаки тихо сказала:
     - Иногда я не совсем понимаю тебя, Флаффи, но очень люблю, и это чистая правда...
     Флаффи довольно улыбнулась, став на мгновение похожей на Грету Гарбо в старости, и ответила:
     - Вот это мне и нужно! Я больше не хочу жить в полном одиночестве. Пока я жива, ты будешь жить у меня на правах лучшей подруги, а когда я умру, все это станет твоим.
     Обхватив двумя руками шею старушки, Лаки прошептала:
     - Не говори о смерти... Не бросай меня... Все, кто мне дорог, уходят от меня...
     - Ну, не все, - категорически возразила Флаффи. - Одного дорогого тебе человека ты сама от себя оттолкнула.
     - И сейчас горько жалею об этом и буду помнить о нем всю свою жизнь, - отвернулась Лаки. - Если бы я могла начать все сначала, все было бы по-другому... Но теперь уже слишком поздно. Мне придется прожить оставшуюся жизнь с мучительным сознанием непоправимой ошибки...
     При этих словах сердце Флаффи радостно забилось. Слава Богу! Значит, Лаки не станет сердиться на нее за то, что она собиралась сделать. Кто знает, может, ей удастся вновь соединить два любящих сердца?
     - Ничего, деточка, все утрясется, - пробормотала она с таинственным видом. - А теперь поторопись, иначе опоздаешь на самолет! Вызови такси и поезжай с Богом! Чем скорее ты улетишь, тем скорее вернешься. А к твоему приезду я непременно приготовлю что-нибудь вкусненькое!
     Не выдержав. Лаки рассмеялась.
     Наскоро расцеловавшись на прощание, подруги расстались. Спустя некоторое время Флаффи осталась одна с сознанием собственной вины за то, что нарушила слово, данное Лаки. Она обещала Лаки, что Ник не будет знать ничего о ее планах. И вот не удержалась...
     - Боже мой, - пробормотала она, усаживая своего кота на колени и поглаживая его черный пушистый мех. - Хоть ты, Люцифер, помурлычь для меня... Заставь меня поверить, что я поступила правильно...
     Выгнув спину, кот недовольно зашипел, и Флаффи не долго думая сбросила его на пол.
     - Ну и проваливай отсюда! - сказала она. - Очень ты мне нужен, как бы не так! Я уже не та одинокая старуха, какой была раньше. Теперь у меня появились друзья. Вот так-то!
     Отскочив от разгневанной хозяйки, капризуля кот бросился наутек. Два старых врага давно привыкли во всем противоречить друг другу, заключив что-то вроде молчаливого соглашения: каждый имел право на свой характер.
     Негромко ойкая, Лаки ерзала на кожаном сиденье, пытаясь найти положение, в котором старые пружины не впивались бы в ее тело. Сидевший за рулем пожилой мужчина улыбался и подмигивал ей, одновременно заставляя машину послушно взбираться по крутому склону холма.
     Всю дорогу от Нэшвиля до Крейдл-Крика Лаки пришлось провести в тесной кабине грузовика вместе с шофером и его помощником. Это было не слишком приятно, но выбирать не приходилось.
     Шоферу и его помощнику хорошо заплатили за работу, поэтому их нисколько не стеснило присутствие в кабине хорошенькой, хотя и неразговорчивой женщины.
     - Я работаю на фирму "Памятники из Нэшвиля" вот уже двадцать два года, но эта поездка самая длинная из всех, что мне довелось сделать.
     - Да, несомненно, - кивнула Лаки. За время довольно долгого путешествия из Нэшвиля в Крейдл-Крик она уже несколько раз слышала от него эти слова. Многотонный грузовик послушно взбирался по склону холма к шахтерскому городку.
     - Кажется, скоро будем на месте, - пробурчал помощник шофера.
     - Да, похоже, что так, - кивнула Лаки, с трудом подавляя присутствие тошноты. Ее сильно укачало.
     Возвращение в родной Крейдл-Крик не взволновало ее. Что могли ей сделать местные жители, чего уже не делали, когда она здесь росла? Как только на могиле Джонни Хьюстона будет установлен привезенный ею памятник, она тут же уедет из этого городка в Нэшвиль, чтобы первым же рейсом вернуться в Лас-Вегас.
     Когда перед машиной замаячили первые постройки, она крепко сжала в пальцах небольшую плоскую коробочку, которую всю дорогу держала в руках.
     - Вот это да! - вырвалось у помощника, когда он стал приглядываться к городку, куда въехала их машина. Бросив взгляд на Лаки, он сказал извиняющимся тоном:
     - Простите, мисс... это я от удивления...
     В ответ Лаки кисло улыбнулась.
     - Ничего страшного. Чем скорее мы закончим дело, тем лучше для всех нас.
     Звучный рев двигателей многотонной машины заставил жителей городка поспешить к окнам, чтобы посмотреть, кто это приехал. На борту грузовика была яркая надпись: "Памятники из Нэшвиля".
     Лаки ничего не знала о том впечатлении, которое произвел необычный грузовик на местных жителей. Тем временем волнение нарастало. Только дурак не понимал, что кто-то заказал надгробный памятник, который теперь везут устанавливать на могилу. Неужели он будет установлен на городском кладбище Крейдл-Крика? Нет, не может этого быть. Грузовик просто едет мимо. Но когда машина, миновав бензоколонку, свернула к городскому кладбищу, сомнений ни у кого не осталось - точно! Именно на их кладбище! Но на чьей же могиле?
     К тому моменту, когда машина остановилась и Лаки выбралась из кабины, разминая затекшие конечности, несколько самых любопытных зевак уже стояли среди деревьев. Взглянув вниз, Лаки увидела других любопытных, поднимавшихся вверх по дороге к кладбищу.
     - Ну вот, только этого мне не хватало, - пробормотала Лаки. Именно этого она опасалась. Снова ей придется выслушивать несправедливые упреки и обвинения в свой адрес. Ну нет! Она гордо вскинула подбородок и сжала губы, застегивая верхние пуговицы своего голубого шерстяного пальто. Сильный холодный ветер раздувал его полы, но она не обращала на это никакого внимания.
     - Еще немного терпения, и все будет позади, - прошептала она себе под нос, натягивая на голову вязаный шарф.
     Отойдя немного в сторону, она стала смотреть, как грузовик развернулся и шофер с помощником стали выгружать блестящий черный надгробный камень.
     Поглощенная созерцанием работавших мужчин, она не замечала приглушенного шепота за своей спиной. Она подозревала, что местные жители не узнали ее и не успели еще прочесть надпись на камне.
     - Придется повозиться, - предупредил ее старый шофер. - Земля уже успела подмерзнуть.
     В ответ Лаки согласно кивнула.
     - Сделайте все как надо, это моя единственная просьба.
     Вытирая руки о штаны, шофёр гордо сказал:
     - На меня еще никто ни разу не жаловался, мисс. Останетесь довольны и вы.
     - Не забудьте, - напомнила ему Лаки. - Прежде чем вы окончательно установите камень, я должна кое-что положить под него.
     Шофер кивнул. Он прекрасно помнил ее просьбу. Тем временем, оставаясь вне поля зрения Лаки, к толпе зевак присоединился еще один человек. Стоя позади всех, он втягивал голову в плечи, защищаясь от холодного ветра.
     Это был Ник. Глядя на печальное лицо Лаки, он остро переживал за нее. Высокая стройная женщина в голубом пальто выглядела очень одиноко на фоне серого городка, в котором ее так ненавидели в детстве... Ему хотелось обнять ее, почувствовать биение ее сердечка и знать, что оно бьется только для него. Но для этого еще не наступило время. Как и остальные жители Крейдл-Крика, он стал ждать дальнейшего развития событий. Помощник шофера поднялся с коленей и позвал Лаки:
     - Мисс, вы хотели...
     Погруженная в мрачные воспоминания, Лаки вздрогнула от его голоса.
     - Вы просили сделать небольшую ямку... Она готова, мисс.
     Кивнув, Лаки подошла к могиле и опустилась на колени. Джинсы оказались плохой защитой от промерзшей почвы, но это не имело для Лаки никакого значения, потому что дело, которое она собиралась завершить, не могло занять много времени.
     - Я сделала это, Джонни, я нашла твой талисман, - прошептала она, силясь улыбнуться. Из глаз покатились жгучие слезы.
     Потом она положила в ямку привезенную с собой плоскую коробочку и стала руками забрасывать ее землей, решительно отказавшись от помощи шофера и его напарника. Вскоре коробочка с часами, доставшимися ей такой дорогой ценой, полностью была скрыта под комьями мерзлой земли.
     - Спи спокойно, папочка. Я тебя никогда не забуду....
     Кто-то помог ей подняться на ноги. Ей было все равно, чья рука подхватила ее под локоть, потому что в этот момент она была слепа от горячих слез. Прежде чем она успела разглядеть того, кто ей помог, этот высокий и темноволосый человек успел скрыться в толпе стоявших поодаль зевак. Лаки стала наблюдать за тем, как шофер с помощником принялись за окончательную установку надгробного камня.
     Когда жителям городка открылась наконец надпись на камне, раздался удивленный шепот. Отполированный до блеска черный камень казался огромным куском антрацита.
     - Да это для Хьюстона! Не может того быть! Кто бы мог подумать! Как вы думаете, кто заказал этот камень? Может быть... Вы полагаете?
     Всю жизнь Лаки слышала за своей спиной шепот и пересуды, поэтому теперь она не обращала внимания ни на собравшихся людей, ни на их удивленные, хотя и приглушенные возгласы, сосредоточенно наблюдая за работой шофера и его помощника.
     Через несколько минут дело было завершено.
     - Мы подождем вас внизу, - сказал шофер. Для них было привычным делом ожидать, пока заказчик проведет нужное ему время у могилы родственника. Сегодняшний день ничем не отличался от прочих.
     Согласно кивнув. Лаки осталась стоять у могилы отца и поэтому не видела, как все тот же высокий темноволосый мужчина вышел из толпы и, подойдя к шоферу и его помощнику, заговорил с ними. Спустя несколько минут они согласно кивнули, и вскоре стоявший внизу грузовик тронулся в обратный путь, вместо того чтобы дождаться Лаки.
     - Джон Джейкоб Хьюстон...
     Лаки обернулась на голос. Рядом с ней стояла пожилая женщина, придерживавшая полы изрядно поношенного пальто. Взглянув на Лаки, она перевела взгляд на массивный надгробный камень.
     - Я даже не знала его полного имени, - сказала она, кивая в сторону камня. - Хорошая работа. В Библии сказано: "Почитай отца твоего". Ты сделала доброе дело, даже если твой отец этого, может быть, не заслужил.
     Лаки попыталась улыбнуться, но слишком много горя принесли ей жители Крейдл-Крика, чтобы она могла легко их простить. Женщина пошла прочь от могилы, а Лаки снова повернулась к черному надгробному камню.
     Ниже имени отца стояла дата его рождения и дата смерти, а еще ниже - всего одна строчка, которую она попросила выгравировать в мастерской. Буквы расплывались перед ее полными слез глазами, но она все же могла прочитать: "В ПАМЯТЬ О МОЕМ ОТЦЕ".
     Рядом раздался негромкий голос старика:
     - Конечно, это больше, чем он заслужил, но все равно хорошо, что ты сделала это для него. Ведь это одна из десяти Божьих заповедей, так?
     Взглянув на старика, Лаки узнала в нем одного из дружков отца по бару Уайтлоу и кивнула ему.
     - Та самая, где сказано о почитании отца с матерью, кажется, - продолжал старик. - Молодец, хорошая дочь, соблюдаешь Божьи заповеди и все такое...
     Лаки молча кивнула, и старик, похлопав ее по плечу, отошел в сторону. Она никак не ожидала услышать в его голосе уважительного одобрения.
     Один за другим стоявшие в стороне местные жители стали подходить к надгробному памятнику, отдавая дань уважения человеку, которого ненавидели при жизни. От этого Лаки захотелось зарыдать во весь голос, хотя слезы и так непрестанно текли по ее щекам.
     Наконец все ушли, оставив ее одну. Глядя на основание камня, Лаки думала о том, что хотя бы в смерти ее отец обрел давно утерянное счастье - талисман семьи Хьюстонов.
     Внезапно к ее ногам что-то упало. Вздрогнув, Лаки уставилась на это что-то, не веря своим глазам. На мерзлой холодной земле лежала карта - туз пик! Это было слишком невероятно, даже если принять во внимание тот факт, что он лежал на могиле завзятого игрока.
     Наклонившись, Лаки подобрала карту и только тут заметила позади себя чью-то тень. Охваченная страхом, она резко выпрямилась, крепко зажав в руке карту, но, увидев стоявшего рядом человека, вздохнула с облегчением и удивлением.
     Карта выпала у нее из рук и, покачиваясь в холодном воздухе, легла на землю рядом с надгробным камнем. У Лаки задрожали губы, и из глаз снова хлынули слезы. Она не сказала ни слова человеку, который когда-то отдал ей свое сердце. Захочет ли он снова сделать это?
     - Ник... Ї нерешительно произнесла она.
     В ответ он молча раскрыл объятия, и через мгновение она уже прижималась к его груди, не думая о том, как и почему он вдруг оказался здесь. Он был рядом, он стал поддержкой и опорой в наиболее трудный момент ее жизни, и ничего другого ей не было нужно знать.
     - Детка, с тобой все в порядке? - мягко спросил он, нежно поглаживая ее спину.
     - Ах, Ник... Они пришли... Возможно, сначала из чистого любопытства, но потом... На этот раз они не отвернулись от него и от меня...
     - И никогда уже не отвернутся, - прошептал Ник, нежно касаясь губами ее припухшего от слез рта.
     Их холодные поначалу губы теплели по мере того, как поцелуй становился все более страстным. Когда Лаки, вздохнув, слабо застонала, Ник оторвал ее от земли и закружил, прижимаясь лицом к ее шее. Он был готов отдать все на свете, чтобы Лаки никогда больше не испытывала такого горя.
     - Ник? - нерешительно начала Лаки. Он ждал этого еще не произнесенного ею вопроса и знал, как на него ответить. На этот раз ей придется все-таки простить его... или хотя бы понять. Иначе ему придется силой увезти ее в свой дом. Снова отпускать ее от себя он решительно не хотел.
     - Что, детка? - отозвался он, осыпая нежными поцелуями ее шею.
     - Почему туз?
     - Он был моей второй картой, детка. Я пришел за своим выигрышем.
     Лаки изумленно ахнула. В ее зеленых глазах зажглось Негодование.
     - Так ты выиграл тогда?
     Он кивнул и обнял ее еще крепче, опасаясь худшего.
     - Теперь, Лаки, тебе все-таки придется...
     - Обманщик!
     Он сокрушенно кивнул, не пытаясь возражать.
     - И лгун! Ты заставил меня поверить в твой проигрыш!
     Ник уже начал тревожиться, но тут она звонко рассмеялась. Наверное, странно было со стороны видеть счастливо смея