а.
     - Боже мой! - произнес Джон Томас. - Ну почему она поехала с ней? Что могло заставить ее выйти с почти незнакомой женщиной и даже не оставить мне записки?
     Монти пожал плечами.
     - Может, старина Бандит скажет нам то, чего мы пока не знаем.
     Шериф кивнул и отстегнул поводок с ошейника пса. Затем поднес туфли Саманты к носу Бандита, чтобы тот мог уловить запах, и приказал.
     - Ищи, малыш! Ищи! Найди Сэм, Бандит! Найди Сэм!
     Пес завизжал, повертел своей крупной головой, нюхая воздух, после чего его нос инстинктивно уткнулся в землю. Мужчины следили за тем, как Бандит сделал два круга по двору, все сужая и сужая траекторию, пока не подбежал к открытой двери старого черного грузовичка. Вспрыгнув на сиденье, он начал лаять.
     - Господи! - охнул Джон Томас и бросил туфли обратно в машину.
     - Значит ли это, что я догадался правильно? - спросил Монти.
     - Сэм была в этой машине. В способностях своей собаки я не сомневаюсь. Вопрос в том, где Клаудия оставила Саманту, прежде чем покинуть город? И где, черт возьми, Клаудия сейчас?
     Решение пришло к нему быстро.
     - Монти, иди в кафе и раздобудь у Мэрили всю информацию, которую она имеет о Клаудии. Черт, я даже не знаю ее фамилии. - Трясущейся рукой он вытер лицо, вспомнив о прошлой ночи и о том, как Саманта свернулась калачиком, прижавшись к нему. Боже праведный, он не может потерять ее! Нет, только не тогда, когда он вновь обрел любовь всей своей жизни.
     Монти пошел в кафе, а Джон Томас посадил Бандита на заднее сиденье машины рядом с туфлями Саманты. Однако помощник выскочил из дверей слишком быстро, чтобы принести хорошие новости.
     - Она сказала, что ее фамилия Смит. Клаудия Смит. А Мэрили ничего больше и не требовалось, потому что она не собиралась делать социальные отчисления и все такое прочее. Клаудия была всего лишь временной заменой. В общем-то ей просто помогли. Так что у нас на нее практически ничего нет. Можно сказать, совсем ничего,
     - Отчего-то я не удивлен, - бросил Джон Томас. - Давай возвращаться в участок. Надо составить словесный портрет Клаудии Смит.
     - А как насчет Саманты? - спросил Монти. Джон Томас ответил, не в силах поднять глаза на своего помощника:
     - Мы должны найти ее, вот и все. Я обещал ей, чтоб меня... Я обещал, что позабочусь о ней. Я даже клялся и...
     Монти отвел глаза, когда голос шерифа дрогнул. Он чувствовал, как тому больно. И еще он знал, что говорить сейчас невозможно. Слова придут позже, когда на место печали придет гнев. Так мужчины борются с отчаянием.
     Джон Томас загнал вглубь страх, который, он боялся, вот-вот переполнит его. Ему некогда было паниковать. Он должен найти Саманту Карлайл, он должен найти ее прямо сейчас.
     Почему-то, сам не зная как, Джонни чувствовал, что она еще жива. Если бы было по-другому, он бы понял это. В этом он был уверен.

Глава 13

     Мили между Раском и Нью-Саммерфилдом пролетели быстро, так как Клаудия выжимала из старого черного пикапа все, что можно. Чем дальше они уезжали, тем лучше чувствовала себя Саманта. Ей казалось, что, оставив за спиной маленький городишко, она оставила там и свои беды. Она не могла припомнить, когда последний раз чувствовала себя так легко и свободно.
     К тому же, несмотря на ее неверие в силы старого пикапа, отсутствие у того глушителя и кондиционера, грузовичок тянул довольно сносно. Шумный выхлоп заглушался ветром, врывавшимся в боковые окна. С порывами ветра в глаза попадала пыль, и косу Саманты непрестанно трепало, но это была не очень большая цена за обретенную свободу.
     Когда пикап въехал в городскую черту Коттона, Клаудия была вынуждена снизить скорость. Саманта наклонилась и показала рукой в окно с водительской стороны.
     - Смотри, Клаудия. Видишь третий дом слева впереди?
     Клаудия взглянула в том направлении, куда показала Саманта, а девушка тем временем пояснила:
     - Я в нем выросла. - Она улыбнулась воспоминаниям. - Я обычно сбегала через заднюю дверь, когда хотела встретиться с Джонни. Он был моим лучшим другом.
     Усмешка Клаудии стала еще шире, глаза блестели от сдерживаемого возбуждения.
     - Сейчас он больше чем друг, не так ли?
     Саманта зарделась, но отрицать очевидное было глупо. Заметив на улице знакомое лицо, она взмахнула рукой, но в этот момент пикап резко дернулся в сторону, и она очутилась на полу.
     - Прости, - произнесла Клаудия, сильнее нажимая на педаль газа. - Я чуть не задавила собаку. - Она бросила холодный взгляд через плечо в окно, прежде чем вновь сосредоточить внимание на дороге. Уголком глаза женщина наблюдала за тем, как ее пассажирка пытается вскарабкаться обратно на сиденье. - С тобой все в порядке?
     Саманта натянуто улыбнулась, чувствуя, что сердце постепенно начинает биться в обычном ритме. Шок от удара о переднюю панель и падения на пол оказался слишком сильным, чтобы пройти быстро. На секунду ей показалось, что они сейчас разобьются.
     - Думаю, да, - ответила Саманта и отряхнула джинсы на коленях. - Но здесь весьма пригодились бы ремни безопасности.
     Клаудия рассмеялась и похлопала ладонью по рулю.
     - Эта малышка была изготовлена задолго до того, как начали устанавливать все эти штучки для безопасности. Наверное, примерно тогда, когда ты пришла в этот мир и начала цепляться за свою драгоценную жизнь.
     Саманта вздохнула и попыталась улыбнуться.
     - Я и впрямь старалась уцепиться.
     - За свою драгоценную жизнь?
     Саманта вздрогнула. Вопрос выплыл словно ниоткуда, но, взглянув на женщину за рулем, она сказала самой себе, что просто вообразила, будто за словами той скрывается угроза. Так они и продолжали ехать.
     Клаудия безостановочно болтала, что вполне устраивало Саманту. Она уже поняла, что для поддержания разговора нужно всего лишь кивать время от времени да улыбаться.
     Все ее внимание было приковано к пышной придорожной зелени, деревьям, густыми рядами выстроившимся вдоль дороги. Но ее задумчивость сразу улетучилась, когда она поняла, что Клаудия притормаживает.
     - Что случилось? - спросила Саманта. Клаудия усмехнулась.
     - Мне нужно отойти за кустик, - сказала она и заерзала на сиденье, изображая нетерпение. Ее розовые шорты и рубашка были мятыми и пыльными и прилипали к потному телу, но Клаудия, казалось, не обращала на это внимания.
     - Конечно, надо было остановиться на заправке в Коттоне, но мне казалось, что я смогу дотерпеть до Нью-Саммерфилда.
     - Ты хочешь сказать, что...
     - Мне надо отлить, - грубо сказала Клаудия. - Но я не собираюсь останавливаться на обочине и выставлять свою задницу на всеобщее обозрение. - Она засмеялась, изогнув брови. - Я очень щепетильна насчет того, кому показывать свои прелести, если ты понимаешь, о чем я.
     Ее смех оказался таким заразительным, что, какое бы замечание ни готово было сорваться у Саманты с языка, оно улетело в окно вместе с ветром и хихиканьем Клаудии.
     - Вон, посмотри! Там дорога. - Клаудия показала на узкий съезд прямо перед ними. - Я проеду чуть подальше, в глубь пастбища, чтобы нас не было видно с шоссе. Потом сделаю свое дело, и мы в один момент окажемся снова на пути к магазину.
     Саманта пожала плечами.
     - О'кей. Но только следи за тем, куда едешь. А то застрянем здесь, а за помощью добираться далеко.
     - А то я не знаю, - бросила Клаудия и повернула машину, не снижая скорости, едва заметным движением кисти.
     Колеса глухо ударились о старую заросшую колею. Машину подбросило на ухабе. В этот момент Клаудия нажала на газ. Колеса завертелись по густой зеленой траве обочины и внезапно, вновь гулко ухнув, снова попали в колею.
     Саманта одной рукой схватилась за сиденье, а другой уперлась в крышу пикапа, чтобы не удариться головой.
     - Держись! - прокричала Клаудия и хохотнула, когда из-под колес выпрыгнул заяц, пытаясь убраться с дороги, и помчался прочь, суматошно прядая своими длинными ослиными ушами, словно пушистыми антеннами. Затем Клаудия рассмеялась, глядя уже на Саманту: уж очень та была испугана тем, что заяц чуть не попал им под колеса.
     Шоссе быстро скрылось из виду, так как дорога обогнула небольшой, похожий на кнопку холм, и запетляла дальше, к тому, что когда-то было человеческим жильем. От дома почти ничего не осталось, кроме прогалины между деревьями, остатков забора да полуразрушенных ворот, чьи створки висели, кажется, только по привычке. Все вокруг - по колено заросло травой. Рядом с полуразрушенным дымоходом стояло когда-то величественное дерево, теперь почерневшее, без листьев; его костлявые ветви давно оставили попытки предоставлять кров и тень...
     Саманта вцепилась в раму открытого окна, чтобы удержаться на сиденье, когда пикап срезал разросшийся смородиновый куст. Она услышала, как твердые незрелые ягоды замолотили по днищу старого грузовика, который замедлил ход и остановился под голыми ветвями мертвого дерева.
     - Это место подойдет, - сказала Клаудия. Саманта закатила глаза, благодаря Бога за то, что они все еще целы. Она начала убирать волосы с лица, ожидая, что Клаудия сейчас выпрыгнет из машины.
     Но этого не последовало. То, что произошло в следующий момент, оказалось таким же неожиданным, как и вся поездка по проселочной дороге. Волосы Клаудии оказались у нее в руках. Светлый курчавый парик, сама сущность Клаудии-официантки, теперь лежал на сиденье между ними. Без него яркий красный рот вдруг стал совершенно уместным на открывшемся лице. Темно-каштановые волосы, прямыми прядями спадавшие до плеч, обрамляли пару блестящих зеленых глаз, потемневших от ненависти. И тут Саманта разглядела револьвер.
     - Я знаю тебя, - задохнулась она и чисто рефлекторно попыталась открыть дверь. Но бежать все равно было некуда.
     Раздался выстрел, оглушительный от своей близости и внезапности.
     - Конечно, знаешь. Еще бы, не узнать жену человека, которого ты убила!
     Саманта была в шоке. Ее в конце концов нашли. Ненависть на лице этой женщины была неподдельной. Несмотря на все, что они с Джонни предпринимали, ее преследователь пришел, как обещал. С дико бьющимся сердцем она попыталась отвести глаза от оружия, направленного ей в лицо.
     - Выбирайся! - закричала женщина. Стоило Саманте заколебаться, как новый выстрел прогремел прямо у нее над ухом. На этот раз пуля прошла гораздо ближе, чем первая, и у Сэм не осталось сомнений в том, какая судьба ее ждет, если она не подчинится.
     Она открыла дверь и, споткнувшись, выбралась из кабины. И хотя она отчаянно пыталась совладать с собой, унять дрожь в ногах и попробовать выработать план действий, у нее ничего не получилось. Женщина и ее револьвер были совсем рядом и очень реальны.
     - Иди вперед! - раздался приказ. Саманта повиновалась, в то же время пытаясь уяснить себе смысл диких обвинений.
     - Почему, Дезире? Почему я? Я ничего не сделала тебе или Донни. Я больше всех в агентстве переживала, когда услышала о его смерти. Я знаю, что потеря любимого человека - это трагедия. Но еще хуже, если теряешь его из-за наркотиков. Тебе надо...
     - Заткнись! - завопила Дезире. - Ты даже не понимаешь, о чем говоришь. Донни Адонис был звездой. Он обладал всем тем, чего нет у тебя, и ты завидовала! Именно. Завидовала! Ты отобрала у него роль и отдала тому типу с телевидения, у которого уже лысину было видно.
     Женщина рассмеялась хриплым, истеричным смехом.
     - Роль Кейси Уайлдера была будто создана для Донни. Эта роль в новом фильме компании "Касл-Рок" вытащила бы его из того болота, в которое он попал. Но нет! Тебе захотелось поиграть в Господа Бога! Ты лишила Донни достоинства и веры в себя, когда отдала роль другому. И разочарование убило его!
     Дрожа от удовлетворения, что наконец-то раскрыла свое инкогнито, Дезире повела револьвером перед лицом Саманты и глумливо ухмыльнулась.
     - С кем ты трахалась, чтобы погубить жизнь Донни?
     Грубое обвинение заставило Саманту вздрогнуть. Эта женщина была вне себя, просто невменяема. Она ждала, что револьвер, который Дезире держала в руке, в любую секунду может выстрелить. Но женщина, вместо того чтобы стрелять, вдруг начала плакать. Саманта взмолилась в надежде на спасение. "Если Дезире способна плакать, то, может быть, ее удастся убедить в моей непричастности к смерти Донни", - подумала она. Но надежда умерла так же быстро, как и появилась, когда Дезире вдавила дуло револьвера в щеку Саманты и начала выплевывать слова, захлебываясь от ненависти и брызгая слюной:
     - Наверное, тебе это очень понравилось, сучка, и потому ты так сильно унизила Донни, что он покончил с собой. Слышишь ты меня? Он убил себя! А значит, будет гореть в аду, и я никогда не увижу своего возлюбленного снова.
     Она шагнула еще ближе к Саманте, ярость в ее голосе уступила место сухому расчету, быстрый переход от одного к другому пугал сам по себе.
     - Поэтому, видишь ли, ты умрешь. Я запланировала это заранее. Изменить голос по телефону было несложно. У меня полно друзей в разных местах, у которых есть необходимая аппаратура. Но подставить тебя оказалось самой хорошей идеей, тебе не кажется? - Она улыбнулась еще шире и начала объяснять:
     - У меня есть друг - у меня вообще полно друзей. Один из них провел меня в кабинет, в котором ты работала. Я сказала, что пропало кольцо Донни и, кажется, он мог обронить его во время своего последнего прихода туда. Они разрешили мне искать, и искать, и искать. А когда я видела, что в кабинете никого нет, я печатала те письма, которые посылала потом тебе. Получилось просто идеально, правда? Таким образом, полиция не стала помогать тебе искать меня, потому что они считали, что меня не существует.
     Засмеявшись, женщина хлопнула себя револьвером по бедру. Саманта инстинктивно вздрогнула при звуке удара металла о живую плоть.
     Так же внезапно спокойствие покинуло Дезире, вернувшуюся из прошлого в настоящее.
     - Ты отняла жизнь у Донни, поэтому я отберу твою у тебя. Чтобы попасть в ад, точно так же как и он, ты тоже должна умереть.
     Саманта споткнулась. Боже праведный! Эта женщина не в себе!
     - Дезире, дай мне объяснить.
     Глаза Саманты расширились от страха, она отчаянно пыталась сдержать дрожь в голосе. Она не должна показывать Дезире, как испугана, иначе та немедленно сорвется и произойдет непоправимое.
     Женщина перед ней полностью преобразилась. Вместо легкомысленной, хихикающей официантки перед ней стояла напряженная, озлобленная фурия на грани сумасшествия. Ее глаза горели, дыхание было тяжелым и прерывистым, красный рот сжался в узкую кривую полоску. Она махнула револьвером в направлении Саманты и приказала.
     - Заткнись и иди вперед!
     Саманта сделала несколько шагов и снова обернулась, чувствуя, что Дезире знает, куда ведет ее, и что, когда они туда доберутся, разговаривать будет поздно. Там она умрет.
     - Ты должна выслушать меня, Дезире. Донни был наркоманом. Он пропустил два прослушивания, а когда наконец явился, то был в таком состоянии, что не мог даже прочесть текст. У меня не было выбора. Моя работа в том и состоит, чтобы подбирать надежных актеров для ролей. Донни был хорошим актером, но не умел держать себя в узде. Он всегда был слишком безалаберным.
     Саманта набрала в легкие воздуха и тихо выдохнула. Она должна убедить эту женщину в своей невиновности, иначе будет поздно.
     - Донни не совершал самоубийства, это был несчастный случай. Он принял слишком большую дозу. Вскрытие подтвердило это. Ведь это было во всех газетах. Ты должна помнить.
     Дезире пошатнулась. Ее глаза закатились, и на секунду Саманте показалось, что та сейчас упадет в обморок. Она приподнялась на цыпочках, выжидая, когда появится шанс убежать, но этого шанса ей не дали.
     Дезире глубоко вздохнула, расправила плечи и выкрикнула Саманте в лицо:
     - Ты лгунья! Грязная лгунья! Заткнись! Заткнись навсегда!
     Но Саманта продолжала, словно ее и не прерывали:
     - Такое ведь случалось и раньше, правда, Дезире? Но в тот, последний раз он зашел слишком далеко, и врачи просто не смогли спасти его. Это не его вина. И не твоя. И, клянусь Господом, не моя тоже. Донни был болен и просто не смог выздороветь.
     - Нет! Он мертв, и все это из-за тебя! - снова выкрикнула Дезире.

***

     Саманта даже не увидела, как это произошло.
     Дезире нанесла удар. Ее нога взметнулась вверх и вперед, ударив Саманту точно в солнечное сплетение. В глазах взорвался ослепительный свет, воздух вышибло из легких. От удара девушка отшатнулась назад. Послышался громкий треск, и она почувствовала, что земля проваливается у нее под ногами, а затем поняла, что куда-то падает. Не в силах вздохнуть после удара, она даже не смогла закричать.
     Прогнившие доски, скрывавшие старый колодец на заброшенной ферме, подались под ее весом. Падая, Саманта еще успела посмотреть наверх и подумать, что Клаудия-Дезире говорила истинную правду. Кажется, у нее действительно был черный пояс по карате. Удар это подтверждал. Дезире закружилась в танце восторга, дрожа от напряжения и радостного возбуждения. Она сделала это! Саманты Карлайл нет! Внезапно ей захотелось увидеть собственными глазами, убедиться наверняка, что Саманта не сможет вернуться оттуда, куда она ее отправила.
     Дезире перегнулась через край колодца и вгляделась в глубину темной узкой шахты, затем начала смеяться. Гладкое хорошенькое личико внизу теперь было все в грязи и крови. Тело, которое так любил шериф Найт, лежало скрюченное, неестественно вывернутое, полускрытое мелкой водой. Так же внезапно, как возникло, возбуждение Дезире пропало. Она медленно выпрямилась и начала озираться вокруг, чтобы убедиться в последний раз: их никто не заметил. Опасный огонек зажегся в глазах, обшаривавших окрестности. Нет, это уединенное место было выбрано идеально.
     Револьвер тяжело повис в безвольной руке женщины. Она опустила на оружие удивленные глаза, словно впервые почувствовала его тяжесть, и дважды сморгнула, выходя из оцепенения.
     - Если бы он видел тебя сейчас, то вряд ли потащил бы сразу в кровать, - произнесла Дезире отрывистым лающим голосом и повела револьвером вниз, чтобы подчеркнуть свои слова.
     Затем вдруг расставила ноги и нацелила оружие в жерло колодца. Ее палец дернулся на спусковом крючке, и все же она не выстрелила. Ей пришла в голову мысль: если Саманта умрет слишком быстро, ее мучения будут недостаточны. Донни страдал. Пусть пострадает и она.
     - Нет, - словно продолжая разговор с самой собой, сказала Дезире. - Ты так просто не отделаешься, мисс Саманта Карлайл. Ты будешь умирать долго. И, лежа там внизу, в отчаянии, корчась от боли, зовя своего любимого и тщетно умоляя о пощаде, вспоминай, что ты сделала с моим Донни. Вот тогда ты по-настоящему пожалеешь о содеянном.
     Женщина прикрыла отверстие парой досок, отвернулась и двинулась к грузовику.
     Распахнув дверь, она наклонилась и, открыв свою сумочку, вытащила из нее записку, которую написала шерифу Саманта. Скомкав ее, Дезире бросила бумажку на землю и вдавила в грязь носком туфли. Удовлетворенная тем, что не берет с собой ничего принадлежавшего ее врагу, она вытащила из-за сиденья сумку и торопливо спрятала револьвер под одеждой. Сощурив глаза от слепящего солнца, она подняла светлый парик.
     - Еще один, последний раз, - напомнила она себе, поправляя парик перед зеркальцем заднего вида, чтобы ни одна прядь ее рыжих волос не была видна из-под него. Не оглянувшись на сцену преступления, Дезире Адонис завела грузовичок и поехала к шоссе. Полчаса спустя она уже стояла на автобусной остановке рядом с кафе Мэрили, ожидая междугородного автобуса до Далласа. В Далласе она села на самолет и вылетела в Лос-Анджелес.
     Светлый курчавый парик и револьвер были оставлены ею в женской комнате далласского аэропорта за несколько минут до посадки. Никто, кроме Саманты Карлайл, не мог теперь связать Дезире Адонис из Калифорнии с Клаудией Смит из Техаса. Но мертвые говорить не умеют.

***

     Сознание вернулось вместе с болью и растерянностью. Почему, подумала Саманта, она лежит вся мокрая и заме