ес Коди. - Примите душ, но не расходуйте всю горячую воду. Договорились?
     Братья дружно кивнули и поспешно вышли из-за стола. Прочь из этой напряженной тишины, которая повисла в комнате!
     - Я уберу со стола, - разрядила атмосферу Квин. - Если вы перейдете в гостиную, я принесу кофе туда.
     - Только без кофеина, - уточнила Ленора, - иначе я не засну.
     - А мне все равно, какой кофе, - сказал внезапно Аллен Уиттьерс, удивив всех и самого себя тем, что впервые подал голос. - Я мало сплю независимо от того, что я выпил.
     Квин с грудой тарелок в руках направилась к двери, успев, правда, стать свидетельницей того, что Коди "открыл огонь" по своим родственникам.
     - Все дело в том, - начал он, - что вы приезжаете в мой дом без приглашения - когда захотите, и я с этим смирился. Вы всегда будете для мальчиков бабушкой и дедушкой, и мне ни к чему оспаривать ваши права на внуков и подрывать ваш авторитет. Но не умаляйте же и моих прав! Я не позволю вам постоянно одергивать моих сыновей. В случае чего я и сам могу сделать им замечание. Надеюсь, мы поняли друг друга?
     Ленора рассвирепела:
     - Если бы Клер была жива, ты бы так со мной не разговаривал!
     Собираясь с духом, Коди вобрал в себя побольше воздуха. Заявление тещи соответствовало действительности, и сокрытие причины этого отнюдь не делало ему чести.
     - Вы совершенно правы, - ответил он. - Возможно, так бы оно и было. Клер жила по своим правилам... и я не препятствовал ей. Она не хотела жить моей жизнью и делить со мной все невзгоды. Ее интересовали только мои деньги. Я смирился и с этим. В силу перечисленных причин я не так часто виделся с семьей, как мне того бы хотелось.
     Опустив голову, он некоторое время молча разглядывал скатерть, а потом заговорил снова - спокойно и ровно, глядя Леноре прямо в глаза:
     - Мне чертовски жалко, что пьяный водитель лишил моих сыновей матери. Мне чертовски жалко, что я потерял свою жену, а вы оба дочь. Но я ничуть не жалею, что увез своих сыновей из Флориды: надо быть сумасшедшим, чтобы жить в той части штата. Я нисколько не сожалею, что здесь они познали то, что полагается знать мальчикам их возраста: немного грязи и пота им не помешает. А теперь - я устал и меня тошнит от всей этой неразберихи. То же самое происходит и с мальчиками.
     Квин тихо закрыла за собой дверь. Ее неприязнь к Коди в связи с его страхом перед тещей исчезла сразу после того, как его молчание сменилось возмущением. Хорошо, что Коди не ударил в грязь лицом! Квин еще не очень понимала, почему это так важно для нее, но она разберется, обязательно разберется.
     Поставив грязную посуду в раковину, она тихо подкралась к лестнице. Как и следовало ожидать, все трое мальчиков, притаившись в тени, прислушивались к разговору в гостиной. Увидев их умоляющие взгляды, Квин тем не менее решила вернуть жизнь в прежнее русло:
     - Подслушивать нехорошо, очень нехорошо. Вставайте, ребятки, и готовьтесь ко сну. Если вы быстро управитесь, я почитаю вам какую-нибудь интересную книгу.
     Донни первый отреагировал на ее слова и, посмотрев, на младших братьев, предложил:
     - Бегом в душ! Только пол, чур, не заливать. Я приму душ в папиной ванной, вы и оглянуться не успеете.
     - Можно, я выберу рассказ? - спросил Джей-Джей.
     - Нет, я, - возразил Уилл.
     - Я прочитаю вам два рассказа, - поспешила вмешаться Квин, чтобы предотвратить ссору. - А сейчас поторапливайтесь, пока я не передумала.
     Мальчики бегом бросились в ванные комнаты.
     Обещанный кофе так и не появился, и Уиттьерсы, устав с дороги, стали готовиться ко сну. Первоначально Коди решил предоставить им свою спальню, но после состоявшегося разговора передумал. Они приехали в его дом без предупреждения, намереваясь ругать и критиковать его, а потому прекрасно обойдутся раскладушками в его маленьком кабинете.
     Он с облегчением вздохнул, когда они, пожелав ему спокойной ночи, исчезли за дверью. Любезная улыбка моментально сползла с его лица.
     - Боже милостивый! - выдохнул он и направился на кухню.
     Квин на кухне не было, не было ее и в столовой. Обеденный стол был не прибран, на кухне стояли грязные кастрюли и сковородки. Он озадаченно топтался на месте, пока его взгляд не остановился на лестнице. Ага! Теперь он знал, где ее искать.
     Перепрыгивая через три ступеньки, он мгновенно взлетел на второй этаж и чуть ли не в два прыжка добрался до комнаты мальчиков. Приготовившись к слезам и упрекам, он, войдя в комнату, освещенную одним только ночником, был поражен царившей в ней тишиной. В комнате пахло мылом и шампунем; единственным звуком, достигавшим ушей Коди, было легкое похрапывание спящего Донни.
     Он беспокойно шарил глазами в темноте, пока взгляд его не упал на соседнюю кровать. У Боннера перехватило дыхание. Судя по всему, они заснули, не дослушав главы. Подойдя к кровати, Коди нагнулся и осторожно, стараясь никого не разбудить, вытащил книгу из безвольных рук Квин. Прочитав название, он улыбнулся: "Робинзон Крузо". Отложив ее, Боннер замер, обомлев от открывшейся ему картины.
     Квин заснула между его младшими сыновьями, обняв одной рукой Джей-Джея, другой - Уилла. Темноволосые головки мальчиков мирно покоились у нее на груди. Коди затаил дыхание, когда один из мальчиков тихо вздохнул, а другой шевельнулся во сне. Не просыпаясь, Квин инстинктивно еще крепче прижала их к себе, как самая настоящая мать.
     Непрошеная тоска закралась в сердце Коди, когда он понял, и понял впервые, что, несмотря на всю его любовь к мальчикам, им нужна была еще и ласка. Пусть они уже и выросли, но дети есть дети, и они жаждали материнской любви.
     Он прерывисто вздохнул и отвел глаза. Когда же снова бросил взгляд на кровать, оказалось, что Квин с робким смущением смотрит на него.
     И в этот момент произошло невероятное. В глазах этой женщины с твердым характером, живым умом и острой на язык, он увидел любовь. Прямо как в немом кино: приветливая улыбка, зовущий взгляд зеленых глаз. Ему вдруг неудержимо захотелось поменяться местами со своими сыновьями и найти покой в ее нежных любящих руках.
     Тем временем она заморгала, как бы выходя из транса, и между ними снова выросла стена. В долю секунды она выбралась из постели, заботливо уложила мальчиков поудобнее и погасила свет.
     Квин никак не могла избавиться от страстного желания, которое охватило ее при виде пристального взгляда голубых глаз Коди. На какое-то мгновение она забылась и чуть не позвала его в свои объятия. Слава Богу, что у нее хватило здравого смысла мгновенно встать. Но она так смутилась, что ничего вокруг не замечала, а потому, продвигаясь в темноте на ощупь, тут же наткнулась на него.
     Квин чуть не закричала от неожиданности, но побоялась разбудить мальчиков. Несколько минут они стояли вплотную друг к другу, оглушенные близостью и ночной тишиной. Она ощущала на своей коже его ровное горячее дыхание. Закрыв глаза, Квин подавила вздох.
     Коди очень хотелось дотронуться до нее, но что-то удерживало, его от этого, а потому он просто стоял и ждал, сгорая от желания. Когда же ее глаза закрылись, Коди расценил это как намек.
     Протянув руку, он пальцем поддел падавший ей на плечи локон. Он поддался искушению... и, судя по всему, она тоже. Боже, что теперь делать?!
     Квин внезапно дернулась, и его рука безвольно упала. Девушка молча двинулась прочь.
     - Сладких сновидений, леди, - прошептал он, но она ничего не ответила. Немного позже Коди услышал ее шаги на лестнице и звяканье посуды на кухне. Видимо, она решила завершить дело, ради которого и была нанята.
     Перевернувшись, Квин резко села в постели. Сердце чуть ли не выскакивало у нее из груди, и она пыталась понять, что разбудило ее так неожиданно. Решив, что, должно быть, кто-то из мальчиков кричит во сне, она встала с постели и вышла в коридор, не обратив внимания, что на ней только ночная рубашка.
     Рубашка была такой старой, что со временем из голубой превратилась в белую, к тому же она едва прикрывала колени. Более того, сквозь тонкую ткань явственно проступали очертания ее роскошной фигуры, о чем ей было невдомек, и она сильно бы рассердилась, если бы кто-то намекнул на ее сексуальность.
     Полное равнодушие к своим внешности и фигуре было ее защитной реакцией в Кредл-Крике. В доме Коди Боннера она, правда, чувствовала себя в полной безопасности и несколько расслабилась.
     Теперь Квин стояла в темном коридоре, пытаясь уловить звук, который разбудил ее. Сердце ее ушло в пятки. Протяжный стон сменился диким воем человека, мучимого нестерпимой болью. Она сразу все поняла.
     Коди!
     Его сны вернулись. Летчика опять преследовали те кошмары, что погнали его в город в поисках психиатра. Квин тотчас стало ясно, что она не может, не должна допустить, чтобы Уиттьерсы услышали или увидели его в таком состоянии.
     Не размышляя более, она на цыпочках прошла по коридору и проскользнула к нему в комнату. Плотно прикрыв дверь, она подскочила к постели.
     Прикрывавшая его простыня соскользнула вниз, к талии, и Квин невольно вновь восхитилась его мускулистым телом. Он застонал и зашевелился, словно стараясь куда-то убежать. Увидев его таким беспомощным и страдающим, Квин ужаснулась.
     Она тотчас бросилась в ванную комнату, схватила с сушилки все еще влажное полотенце и снова подошла к кровати. Напрочь забыв о здравом смысле, Квин прилегла рядом с ним и нежно взяла его за руку. Осторожно вытирая его мокрые от пота лицо и шею, она отчаянно надеялась, что ей удастся избавить его от кошмаров, не переполошив при этом весь дом.
     - Тсс... - шептала она снова и снова. - Не надо бороться, Коди, не надо. Все прошло, ты в безопасности. Ты снова дома.
     Бросив мокрое полотенце на пол, она хорошенько тряхнула его за плечи, заставляя проснуться. Тщетно, кошмар прочно завладел его головой.
     Коди шептал слова, которые, по всей вероятности, во сне оборачивались криками:
     - Они окружают нас... окружают! Надо прорываться... Его голос срывался, он метался из стороны в сторону.
     Сердце Квин сжималось от боли. Она понимала, что он боится быть сбитым.
     - О черт... почему так трясет?.. - Он вдруг перестал сучить руками и ногами и застыл на долю секунды, затем как-то дико изогнулся. - Меня сбили... Меня сбили! Я падаю... падаю... Мейдей <Мауdау (англ.) - радиосигнал бедствия.>! Мейдей!
     Глаза Квин расширились от ужаса, когда она услышала, что он бормочет координаты своего местонахождения, сердце ее бешено колотилось.
     Он вновь начал извиваться в ее руках, холодная испарина покрыла все его тело.
     - Коди, проснись! Тебе надо проснуться, - встревожено шептала она.
     Но он так и не проснулся. Выпалив: "Катапультируюсь!" - Коди затих, словно мертвый.
     Квин встала, подняла полотенце и на негнущихся ногах двинулась в ванную. Смочив полотенце под струёй холодной воды, она умыла свое разгоряченное лицо и снова поспешила к постели. Сейчас, когда он затих, она уже не опасалась, что Уиттьерсы услышат его. На сегодняшнюю ночь его кошмар закончился.
     Но ведь помимо этой ночи были и другие. И сколько еще впереди таких жутких ночей!
     - Все прошло, - шептала она, вытирая его лицо и шею. - Сегодня тебе уже ничего не приснится... Спи... Спи спокойно.
     Их разделяла холодная мокрая простыня, и на какое-то мгновение Квин захотелось отбросить ткань и погладить его широкую мускулистую грудь.
     Однако здравый смысл возобладал. Она поднялась, положила мокрое полотенце на мраморную столешницу тумбочки и тихо вышла из комнаты.
     В мгновение ока Коди проснулся. Он сразу почувствовал, что Квин стояла у кровати и слушала биение его сердца.
     Когда она пришла к нему в комнату? Как долго находилась здесь?
     Память возвратила тихий голос и нежные прикосновения, потом что-то холодное, что потушило жар, вызванный его падением. Повернув голову, он увидел полотенце на прикроватной тумбочке и понял, что эта ночь отличалась от всех прочих. Видимо, в самый разгар кошмара Квин Хьюстон вошла к нему в комнату и приняла на себя часть его боли.
     Он всегда просыпался дрожащим и слабым, все еще под впечатлением кошмаров. Благодаря ей сегодня в его душе каким-то странным образом поселился покой.
     Он смотрел на закрытую дверь, пытаясь понять, что же произошло. Где-то посреди ночи она незаметно появилась в его комнате. Она была такой внимательной и нежной, что оставалось только жалеть, что он не проснулся чуть раньше и она ускользнула. Квин Хьюстон уже вошла в его жизнь, когда стала заботиться о его сыновьях, сейчас, же она вошла в его сердце.
     - Господи, леди, - шептал он в темноте, - мне надо от тебя гораздо больше, чем ты готова дать.
     С этими словами он перевернулся на живот, стараясь не обращать внимания на неожиданно отвердевший и пульсирующий член.

Глава 6

     Аромат свежезаваренного кофе, запах сосисок и оладий распространились по всему нижнему этажу. Уложив чемодан, Аллен Уиттьерс раздраженно наблюдал, как его жена наносит на лицо косметику. Каждое утро независимо от того, находились ли они дома в своей спальне или уезжали за тридевять земель, происходило одно и то же: Ленора не сдвигалась с места, пока не "сооружала" себе лицо.
     Методично и с большим искусством она наносила макияж, оттеняя каждую выигрышную черточку, однако за слоем косметики нельзя было скрыть ее вечное недовольство или замаскировать морщины вокруг глаз и в уголках рта, образовавшиеся там от постоянной раздражительности.
     - Все. - Горделиво взглянув в зеркало, она поправила высокую прическу валиком и воротничок темно-синего костюма. - Я готова. - Она взглянула на мужа и нахмурилась. - Ты что, поедешь в этом?!
     - Да, Ленора. Мне уютно в этой рубашке и слаксах. У нас впереди долгая дорога, и я не хочу париться в костюме.
     Почувствовав, что он намерен во всем ей перечить, Ленора сменила тему разговора. Она принюхалась и недовольно свела брови.
     - Я так и думала, - проговорила она. - Жареная пища. Клер никогда бы себе такого не позволила!
     Аллен тихо вздохнул, мысленно сосчитал до десяти и решительно выступил в защиту своего зятя:
     - Клер вообще ничего не готовила, так как раньше десяти из постели не вылезала, ты прекрасно знаешь это. - В его голосе звучал сарказм; - Мальчики уже съедали холодную кашу и разбегались по своим делам, когда она продирала глаза по утрам. Не знаю, как тебе, а мне кажется, пахнет очень вкусно. У меня даже аппетит разыгрался.
     Аллен вышел из их импровизированной спальни, оставив Ленору одну. Шанс заставить жену считаться с собой был давно упущен, но он все еще боролся за свои права.
     Остановившись на пороге кухни, Аллен принялся наблюдать за Квин, которая мастерски пекла оладьи и жарила сосиски. Цепким опытным взглядом он по достоинству оценил ее длинные ноги в джинсах в обтяжку и узкие бедра. А волосы! Сейчас они так и пылали золотом на зеленом фоне ее свободной домашней футболки.
     Квин обернулась, и Аллен невольно отступил назад, наткнувшись на предостерегающий взгляд. Глаза, правда, потеплели, когда она узнала его, но и доли секунды было достаточно, чтобы сделать вывод: эта женщина не ждет от мужчин ничего хорошего.
     - Мистер Уиттьерс... я не слышала, как вы вошли. Он покраснел, желая сквозь землю провалиться из-за своих греховных мыслей.
     - Я не хотел пугать вас, - тихо отозвался он и, кивнув на плиту, добавил:
     - У вас здесь так вкусно пахнет!
     Квин улыбнулась и покраснела. Только сейчас он понял, что она совсем еще молоденькая.
     - Располагайтесь в соседней комнате, я принесу вам завтрак, - предложила она.
     - Если не возражаете, - откликнулся Аллен, - я бы позавтракал на кухне. Здесь гораздо уютнее.
     Квин пожала плечами и повернулась, чтобы наполнить его тарелку.
     Явившись наконец завтракать, Ленора увидела мужа и внуков за кухонным столом. Все с аппетитом уплетали за обе щеки и дружно смеялись, слушая рассказ Аллена о детстве их матери.
     - Зачем ты рассказываешь детям такие вещи? - возмутилась она, присаживаясь к столу. - Еще начнут ей подражать.
     Аллен закатил глаза и скорчил дикую рожу, глядя на Уилла и Джей-Джея.
     - Не думаю, чтобы мальчикам вдруг захотелось намазать губы помадой и напудрить лица. Я рассказывал им о том, как Клер в пять лет использовала твою косметику.
     На лице Леноры заиграла слабая улыбка.
     - И испортила очень красивое платье, - сочла нужным добавить она, бросив при этом испытующий взгляд на Квин. - Мне только сок и кофе. Я не ем жареное. Оно повышает содержание холестерина в крови.
     Квин закусила губу, чтобы удержаться от возражения. Ленора явно обвиняла ее в том, что она не правильно кормит мальчиков.
     - Эти сосиски не из свинины, а из нежного индюшачьего мяса, - вмешался Аллен. - А оладьи жарены не на масле. Квин пекла их на антипригарной сковороде, а вместо куриных яиц использовала для теста плоды. - Он улыбнулся и подмигнул мальчикам, которые от души смеялись, слушая эту чушь. - А вот сироп самый что ни на есть настоящий. Кленовый... сладкий и густой. То, что надо!
     Квин не удержалась от улыбки. Была бы Ленора такой же веселой, как и ее муж, вот было бы здорово!
     - Что здесь сладкое и густое? - В кухню вошел Коди. Квин густо покраснела и, быстро отвернувшись, занялась блинами. Прошедшая ночь многое изменила в их отношениях, пусть даже только в ее воображении. Из наемной служанки она превратилась в заботливую няньку. Кроме хлопот по дому и заботы о его сыновьях, она взвалила на свои плечи и заботу о нем. Не в состоянии справиться с нахлынувшими на нее чувствами, Квин досадливо поморщилась.
     - Решил встать? - спросил Донни, глядя на босые ноги отца и наспех надетые джинсы и футболку. - Я думал, ты проспишь целый день.
     Коди достал из буфета чашку и, прежде чем ответить, налил себе кофе.
     - Я просто проспал, - выдохнул наконец он. - Забыл вчера завести будильник.
     - Может, добавить? - спросила вдруг Квин, ставя перед ним тарелку с дымящимися оладьями.
     Она намеренно вмешалась в разговор, подсознательно стараясь направить его в другое русло. Однако, поймав благодарный взгляд Коди, тотчас отвернулась.
     Боннер удобно расположился за столом и, стараясь завязать беседу, стал уговаривать тещу съесть хотя бы одну оладью с каплей сиропа. Он едва сдержал улыбку, когда Ленора попросила добавку и съела две сосиски. Квин сделала невозможное: она заставила Ленору замолчать, потому что с набитым ртом та уже не могла высказывать свои замечания.
     Но когда пришло время уезжать, Ленора возобновила атаки на Коди, обвиняя его в неспособности быть хорошим отцом.
     - Мальчики, поцелуйте бабушку и дедушку на прощание, - велел сыновьям Коди, отлично понимая, что сами они никогда до этого не додумаются,
     Повинуясь отцу, они подошли к Леноре, и та, подставив щеку, как должное приняла каждый поцелуй, не преминув поправить при этом одежду мальчиков, пригладить волосы и раздраженно уличить в дурных манерах.
     Стоя рядом с Коди на веранде, братья с беспокойством наблюдали, как дедушка укладывает в машину багаж, в то время как бабушка окидывает их придирчивым взглядом, который не предвещал ничего хорошего. Так и случилось.
     Сделав пару шагов к машине, она внезапно остановилась и обернулась, плотно сжав рот и презрительно изогнув брови.
     - Не надейся, что, если ты живешь вдалеке от нас, я не узнаю, что здесь происходит, - предупредила она.
     Коди занервничал. Надо было думать, что она, как и прежде, перед отъездом попытается оставить последнее слово за собой. Она была мастером внезапных атак.
     - Не понимаю, черт возьми, на что вы намекаете, - буркнул он.
     Ленора посмотрела на Квин, молча стоявшую за спинами Боннеров, и усмехнулась.
     - Понимаешь, - многозначительно протянула она. - Во всяком случае, я тебя предупреждаю. Ты не заботишься о моральном облике мальчиков, и я затаскаю тебя по судам, но докажу, что ты негодный отец! Я сделаю все, чтобы защитить детей Клер.
     Донни побледнел, Джей-Джей захныкал, а Уилл в пани