мена.
     - Не волнуйся, папа, - сказал Ник. - Сегодня утром у меня назначена встреча со следователем, который ведет это дело. К концу дня я разберусь в этой закулисной возне.
     Пол тяжело откинулся на спинку кресла, рассеянным взглядом уставившись на руки стоявшего рядом Кьюби. Сжатые в мясистые кулаки, эти руки запросто могли бы проломить человеческую голову, но теперь они были заняты почти ювелирной работой - он намазывал сливочное масло на галеты и складывал их на тарелочку рядом с фруктами.
     - Ненавижу, - негромко произнес Пол, невидящим взглядом уставившись на чашку кофе и машинально позвякивая вилочкой по краю хрустального блюда.
     Ник понял, что имел в виду отец. Его слова относились не к разразившемуся на днях скандалу с шофером. В конце концов в их семейном бизнесе всегда существовала опасность нажить серьезных врагов, жаждущих мести. Пол Шено имел в виду свою неподвижность, невозможность самому непосредственно решать проблемы. Он был болен телом, но не умом, и все же был вынужден оставаться сторонним наблюдателем активной деятельности сына, взвалившего на свои плечи весь груз семейного бизнеса и связанных с этим проблем.
     - Ты был для меня отличным учителем, папа, - мягко напомнил ему Ник. - Нет ни одного дела, с которым я не мог бы теперь справиться самостоятельно. Но если я все-таки окажусь в тупике, приду к тебе за советом. Договорились?
     Пол усмехнулся. Он не мог вспомнить, чтобы сын когда-нибудь обращался к нему за помощью. И все же оба продолжали играть в эту игру, тем самым осуществляя потребность в выражении глубоких чувств, которые питали друг к другу.
     Лаура, жена Пола, умерла почти тринадцать лет назад. Она как никто другой умела выражать свою бесконечную любовь к мужу и сыну не только словами, но и объятиями, поцелуями, мимолетными нежными прикосновениями ласковых рук.
     После ее смерти Пол так и не смог оправиться от этой невозместимой потери, став молчаливым и замкнутым в своем безутешном горе. И Ник не знал, как заполнить страшную пустоту в жизни их семьи после смерти горячо любимой матери. Так они с отцом и жили, обратив все свои силы и помыслы на семейный бизнес - казино "Клуб-52". Подсознательно используя его в качестве связующего эмоционального звена, оба стремились поддерживать в казино тот дух респектабельности и честности, который царил в нем со дня основания. Впрочем, эта задача казалась практически невыполнимой в условиях воцарившейся в современном обществе всеобщей жажды наживы любой ценой. И недавняя бесчестная выходка шофера нисколько не способствовала сохранению репутации казино семьи Шено.
     - Попробуйте фруктов, хозяин, - мягко предложил Кьюби. - Тут все ваши любимые - киви, манго, папайя...
     Пол коротко улыбнулся:
     - Сядь рядом и позавтракай со мной, дружище. Похоже, Нику пора уходить, а я терпеть не могу есть в одиночестве.
     Кьюби смущенно наклонил голову, и седая прядь поредевших волос упала на светло-голубые глаза.
     - Как же я могу... - пробормотал он, - я же ваш слуга, и вообще...
     - Черт побери, ты делаешь для меня абсолютно все, даже задницу мне подтираешь, - нарочито грубовато сказал Пол. - Кажется, мы с тобой давно уже перешли рамки отношений хозяин - слуга. Во всяком случае, я.
     Кьюби молча сел за стол рядом с хозяином, понимая, что после таких слов у него не осталось иного выбора. Он искренне и глубоко уважал обоих Шено, они были для него почти родными людьми.
     Вошедшая в столовую служанка бросила взгляд на восседавшего за столом Кьюби и тут же вернулась на кухню за вторым прибором и двойной порцией еды. Мужчину ростом под два метра и весом больше ста двадцати килограммов, каким был Кьюби Торбетт, прокормить было не так-то легко.
     - Я позвоню тебе из казино, - сказал Ник, пробираясь к выходу мимо отца и на ходу дружески сжимая его плечо. - Тебе не стоит тревожиться. Так или иначе, я доберусь до сути происходящего.
     Пол улыбнулся. Ему уже приходилось слышать такую интонацию в голосе сына, потом обычно следовали реальные действия.
     - В таком случае, - сказал Пол, - передай мне джем, Кьюби. Кажется, ко мне возвращается аппетит.
     Ник вышел из столовой, оставив двух мужчин, беседовавших друг с другом, словно братья. Однако он отлично понимал, что семья Шено существовала скорее юридически, чем фактически. Отец не мог рассчитывать на вечную жизнь, и через несколько лет, которые пролетят в мгновение ока, Ник останется в полном одиночестве, ведь у него не было ни жены, ни детей... Ничего, кроме казино "Клуб-52".
     Он внутренне сжался, пытаясь заполнить пустоту в душе беззаботным эгоизмом, который на самом деле не был ему присущ. Люди его профессии либо женились и разводились с ужасающей частотой, либо содержали любовниц, от которых не составляло особого труда избавиться в случае необходимости, либо вели совершенно одинокую жизнь, занимаясь только бизнесом и лишь изредка заводя короткие романы с приглянувшимися женщинами.
     Ник сделал свой выбор очень давно, будучи свидетелем безграничной любви своих родителей друг к другу. Уже тогда он решил, что у него будет такая же семья... или не будет никакой.
     Выйдя из дома, он направился в полицейское управление и только тут понял, что доедет туда на два часа раньше назначенного ему детективом Уилом Арнольдом времени.
     - Ты только посмотри, кто пришел...
     Взглянув поверх края чашки кофе в сторону входной двери, Уил Арнольд, детектив отдела по борьбе с наркотиками городского полицейского управления Лас-Вегаса, чуть не поперхнулся обжигающей жидкостью. К нему решительным шагом шел Ник Шено.
     - Я знал, что он придет, - негромко сказал Уил, своему удивленному напарнику.
     Когда Чарли Сэмз был арестован за торговлю наркотиками, детектив заподозрил в соучастии и его хозяев, семью Шено. Однако после вчерашнего семичасового допроса Сэмза у него сложилось совершенно иное впечатление. Собственно говоря, если подозрения детектива были верными, то Ник Шено оказался в серьезной опасности. Но не со стороны закона, а со стороны старых врагов.
     - Детектив Арнольд?
     Обернувшись на голос Шено, Уил приветственно кивнул и жестом пригласил его присесть на стул рядом с рабочим столом.
     - Присаживайтесь, мистер Шено. Не слишком ли рано вы явились?
     Не собираясь ни извиняться, ни объясняться, Ник сразу перешел к делу:
     - Вы уже читали утренние газеты?
     - Что-то читал, что-то нет, - недовольно пожал плечами детектив. - Кажется, баскетбольная команда городского университета выиграла вчера четвертьфинальную игру... А что?
     Это небрежное упоминание об университетской баскетбольной команде было таким же обманчивым, как и помятая внешность самого детектива. На Ника в упор смотрели холодные зеленовато-карие глаза человека, привыкшего находить правду среди лжи и обмана. Неожиданно Ник проникся симпатией к детективу, хотя еще вчера не мог не думать о предстоящей встрече с раздражением.
     - Почему вы до сих пор не предъявили Чарли Сэмзу официальное обвинение в торговле наркотиками? Кто пустил слух о том, что за спиной этого негодяя стоит семья Шено? Если вы и вправду подозреваете нас в соучастии, то почему до сих пор не арестовали? Неужели Чарли сказал вам...
     - Не хотите ли чашечку кофе, мистер Шено? - негромко перебил его детектив, и в его голосе Ник услышал не только любезность, но и некоторое предостережение.
     - Нет, спасибо, - выдохнул он, сразу сбавляя напор. - Я бы хотел получить от вас ответы на некоторые вопросы. Мой отец нездоров, и весь этот бред просто сводит его с ума. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день мне позвонили в офис и сообщили, что из-за тяжелейшего стресса у отца случился второй удар.
     - Я вас понимаю, - кивнул Уил Арнольд, - и ценю вашу заботу об отце. Честно говоря, когда мы арестовали Сэмза, у меня промелькнула мысль о возможной причастности вашей семьи.
     Заметив, как лицо Ника гневно вспыхнуло при этих словах, детектив улыбнулся, думая, что в иных обстоятельствах они могли бы стать хорошими друзьями.
     - И что же? - нетерпеливо спросил Ник.
     - А то, что я изменил свое мнение, мистер Шено.
     Ник откинулся на спинку стула и улыбнулся.
     - Прошу вас, зовите меня просто Ник.
     От неожиданности Уил Арнольд рассмеялся.
     - Так в чем загвоздка с этим Сэмзом? - нетерпеливо спросил Ник. - Я сделаю все, чтобы смыть это позорное пятно с нашей семьи!
     Уил нахмурился. В полицейской практике было не принято разглашать сведения, полученные во время допроса подозреваемого в совершении преступления, однако в данном конкретном случае сокрытие этих сведений могло повлечь за собой серьезные негативные последствия для семьи Шено.
     - Скажите, кто питает к вашей семье жгучую ненависть?
     От неожиданности Ник слегка оторопел, потеряв на, некоторое время дар речи. Потом недоуменно пожал плечами.
     - Никто... Во всяком случае, мне такие люди неизвестны. Черт побери, детектив! Я управляю таким специфическим заведением, как казино, где на несколько выигравших по-крупному счастливчиков приходятся сотни проигравшихся в пух и прах. Вместо того чтобы корить себя за то, что не сумели вовремя встать и уйти от игорного стола, они иногда пытаются обвинить меня во всех своих проигрышах.
     Уил энергично помотал головой из стороны в сторону:
     - Нет, не то. Тут кроется нечто большее.
     Ник стремительно выпрямился, и сердце его сжал холодок дурных предчувствий.
     - Большее?
     - Налицо заговор с целью уничтожить вас и вашу семью.
     - Я в это не верю! - нахмурился Ник. Уил протянул ему отпечатанный на машинке экземпляр протокола допроса Чарли Сэмза.
     - Прочтите, а потом скажите, стоит верить этому или нет.
     Взяв документ. Ник принялся торопливо читать. Спустя пять минут он отложил в сторону последний лист и поднял глаза на детектива. Краска гнева, пылавшая на его лице во время чтения, сменилась мертвенной бледностью.
     - Боже милостивый, - негромко проговорил он. - Кто? Кто, черт побери, может так сильно ненавидеть? Кто внедрил в наше окружение этого шпиона, Чарли Сэмза, чтобы через него быть в курсе всех наших дел? Поверьте, детектив, в нашей семье практически нет никаких секретов, а те, что есть, не стоят таких изощренных способов, чтобы их добыть.
     Уил молча пожал плечами.
     - Все, что я знаю, - сказал он, - это то, что Чарли Сэмз не хочет выходить из заключения до суда под залог. Он клянется, что его сразу убьют за чрезмерную жадность и самовольную торговлю наркотиками. Сэмз был должен только шпионить в интересах некоего безымянного лица, которое хочет завладеть всем вашим имуществом, ни больше ни меньше. Он утверждает, что если его выпустят под залог, то он ни за что не доживет до дня суда.
     Слушая детектива. Ник машинально вцепился руками в подлокотники кресла.
     - Не понимаю. Если он вам это рассказал, то почему не назвал имени нанявшего его человека, чтобы покончить с ним?
     - Если верить Сэмзу, он не знает его имени. Он получал от него подробные инструкции по телефону, а деньги приходили прямо на его банковский счет, который действительно существует - мы проверили. Это были довольно крупные суммы денег. Он клянется, что ни разу не видел этого человека, зато уверен, что ваши дни сочтены.
     Ник поднялся, давая понять, что хотел бы закончить беседу. Он узнал гораздо больше, чем хотел.
     - Что вы намерены делать? - спросил Уил Арнольд.
     Ник посмотрел на часы:
     - Отправлюсь в казино и позанимаюсь на своем велотренажере, пока меня не убили. Хочу встретить смерть в хорошей форме.
     Уил невольно рассмеялся, подозревая, впрочем, что в этой шутке была немалая доля правды.
     - Будьте осторожны с теми, кому доверяете, - напоследок сказал Уил.
     - Я всегда очень осторожен, - серьезно ответил Ник. - Поэтому я до сих пор жив и не женат.
     - Ну как, нравится?
     Лаки чуть не ахнула, восхищенно разглядывая в зеркале свое отражение.
     - Боже всемилостивый! - бормотала она, глядя то в одно зеркало, то в другое. - Неужели это я?
     - Конечно, ты, деточка! - широко улыбнулась продавщица.
     - Ну уж теперь-то меня должны впустить в любое казино! - торжествующе сказала Лаки.
     - Непременно впустят, да еще не захотят выпускать обратно! - улыбнулась продавщица, с каждой секундой все более походя на добрую, фею из старой сказки. - Как говорит мой внук, ты чертовски привлекательна!
     Лаки сияла. Вот бы сейчас ее увидели жители Крейдл-Крика! Вспомнив о родном городке, она чуть опечалилась. Если бы сейчас ее могли видеть сестры, Даймонд и Куин...
     "Все! Хватит!" - мысленно приказала она себе. Вне всяких сомнений, обе сестры помнили о младшенькой, Лаки, точно так же, как и она всегда помнила о них. Дочери Джонни Хьюстона славились среди обитателей Крейдл-Крика своим упорством и умением держать удар.     - Сколько я вам должна? - спросила Лаки.
     - Иди переоденься, а я пока подсчитаю стоимость твоих покупок. Должна сказать, детка, тебе очень повезло. Ты приобрела четыре чудесных наряда за столько, сколько стоил каждый из них в отдельности, будучи новым.
     Пританцовывая от радости. Лаки отправилась в примерочную переодеваться в свою одежду. Покупать одежду в комиссионном магазине было для нее вполне обычным делом, но еще никогда купленные ею таким образом вещи не были пошиты настоящими кутюрье.
     Меньше чем через полчаса она сошла с автобуса неподалеку от своей новой квартиры и, задержав дыхание и морщась от дизельных выхлопов, подождала, пока огромный рейсовый автобус отъезжал от остановки. Погруженная в размышления, она направилась к старому дому в викторианском стиле.
     Лаки захватили мечты о чудесном, счастливом будущем, которое ждало ее в этом большом городе. Из-за сладких грез она не сразу расслышала чьи-то крики о помощи.
     Завернув за угол старого трехэтажного здания, она направилась было к крутой лестнице, которая вела в ее новую квартиру, и уже поставила ногу на первую ступеньку, как вдруг услышала странный приглушенный вопль. Поначалу она решила, что это мяукает попавшая в беду кошка.
     Потом она снова прислушалась. Странный звук повторился. Разобрав в нем слабый человеческий голос, она мигом бросила на землю все свои свертки и, покрывшись от страха холодным потом, бросилась за угол дома, лихорадочно отыскивая какое-нибудь не занавешенное окно или дверь, в которую можно было бы постучать. Крик о помощи повторился. На этот раз можно было различить слова: "Помогите! Помогите! Пожалуйста... помогите хоть кто-нибудь!"
     Лаки прижалась ухом к боковому окну, потому что не могла ничего разглядеть сквозь старые обтрепанные шторы.
     - О Боже! - в страхе бормотала она, безуспешно пытаясь открыть окно, которое было либо заперто изнутри, либо не открывалось много лет и приросло к косяку.
     Между тем странные вопли прекратились, и, когда Лаки готова уже была приписать их своему расстроенному воображению, она вдруг снова услышала отчетливый крик о помощи. Голос был слабым и, по всей видимости, принадлежал старой женщине. В ее мольбе звучали боль и страх, и от этого Лаки еще беспокойнее заметалась у окна, не в силах найти способ проникнуть в дом, откуда и раздавались эти жалобные крики.
     - Эй! Я здесь! - закричала она наконец во весь голос, надеясь привлечь к себе внимание взывавшей о помощи женщины. Не получив ответа, она громко постучала в окно и снова закричала:
     - Что случилось? Вам плохо? Вызвать "скорую помощь"?
     - Нет-нет! Не надо "скорой помощи"! - донесся наконец в ответ слабый голос. - Просто помогите мне встать...
     - Как мне войти в дом? - спросила Лаки.
     - Слава Богу, - простонала женщина, а затем ответила на вопрос Лаки чуть более бодро, чем прежде, потому что помощь была близка:
     - Входная дверь заперта, но если вы подойдете к кухонному окну, то сможете залезть в дом через него. Только осторожнее, там большая раковина для мытья посуды...
     Лаки не нужно было повторять дважды. В несколько прыжков она очутилась по другую сторону дома, рядом с кухонным окном, наполовину скрытым большим олеандровым кустом. Рама была приоткрыта, но подобраться к окну оказалось непросто из-за разросшегося олеандра.
     - Боже правый, - пробормотала Лаки, - прощайте мои старые джинсы...
     С этими словами она бесстрашно рванулась к окну сквозь густые заросли.
     Ее опасения оправдались. Ветки кустарника словно живые цеплялись за ее одежду, не пуская к окну. Когда ей все же удалось с ними справиться, она была вознаграждена неожиданной легкостью, с которой открылась рама окна. Тяжело дыша. Лаки перевалилась всем телом через подоконник и... нос к носу столкнулась с большим черным котом, который от испуга выгнул спину и зашипел. Не обращая внимания на разгневанное внезапным вторжением животное, Лаки стала со всей осторожностью перебираться через широкую кухонную раковину. Отчаянно мяукнув, кот бросился наутек. Лаки чуть не упала головой вниз на линолеум, но в последний момент ей удалось выставить вперед руки и смягчить падение.
     - Сюда! Я здесь! - раздался женский вопль, заслышав который собиравшаяся извиниться перед возмущенным котом Лаки не стала тратить на это ни секунды. Чтобы кот не воспользовался моментом и не сбежал на улицу, она все же закрыла за собой окно, поскольку ей совсем не хотелось потом, после оказания помощи, бегать по окрестностям в поисках пропавшего по ее вине кота.
     Потом она быстрым шагом двинулась из кухни в другие комнаты, ориентируясь на периодически раздававшиеся крики о помощи. В доме царил полумрак из-за бархатных портьер с блестящей черной бахромой. Они были изрядно выцветшими, но все еще производили внушительное впечатление.
     - О Боже!
     Это было все, что она смогла вымолвить, увидев на полу распростертое тело старой женщины, придавленное огромным и, судя по всему, тяжелым креслом с мягкой обивкой.
     Не теряя времени. Лаки с грохотом откинула кресло в сторону. Она ожидала увидеть под ним кровь и переломанные кости, но вместо этого перед ее глазами предстали черное перьевое боа, намотанное на шее старухи, и заляпанный жирными пятнами желтый атласный халат. Встав на колени рядом с пострадавшей. Лаки осторожно приподняла ее голову обеими руками, оглядываясь по сторонам в поисках телефонного аппарата, чтобы вызвать "скорую помощь",
     - Я упала...
     Лаки с облегчением вздохнула, услышав эти слова, и не могла скрыть улыбки, видя, как старушка стала довольно бодро подниматься с пола.
     - Позвольте мне помочь вам, - торопливо произнесла Лаки, стараясь не глядеть на выкрашенные в невероятно рыжий цвет жидкие волосы, обрамлявшие лицо, по которому невозможно было определить возраст - так много на нем было косметики.
     - Конечно, деточка, помоги, да поскорее. Я провалялась под этим чертовым креслом почти четыре часа. Ты явилась вовремя. Еще немного, и я бы обмочила трусики, чего не делала с четырехлетнего возраста, - забормотала старуха. - Да, я очень стара, но все-таки слежу за собой... Впрочем, мир катится ко всем чертям. Война все изменила...
     Лаки не стала спорить с ней, тем более спрашивать, какую именно войну та имела в виду. Девушка была слишком занята, помогая старушке добраться до туалета.
     Спустя несколько минут старушка появилась оттуда с сияющей улыбкой на лице, которая делала ее намного моложе.
     - Как мало надо человеку для счастья, - пробормотала она и внезапно уставилась на Лаки так, словно только что увидела ее.
     - Я тебя знаю! Ты недавно сняла квартиру в моем доме.
     У Лаки даже рот раскрылся от удивления.
     - Так вы моя квартирная хозяйка? А я думала, что...
     - Ну да! - недовольно фыркнула старушка. - Я заключила договор с риэлторской конторой, потому что терпеть не могу возиться с арендаторами, отвечая на их бесконечные вопросы и, в свою очередь, задавая им свои... Меня зовут Люсиль Ламон.
     Это имя было произнесено старушкой так, словно Лаки должна была его хорошо знать. Заметив выжидательный взгляд своей квартирной хозяйки, она замялась, не зная, как быть. Это имя совершенно ничего ей