точно,  чтобы  чуть-чуть
нарушить равновесие, изменить реальность. Это и есть магия.
   - Я не совсем поняла  то,  о  чем  ты  рассказывал,  -  включилась  в
разговор Вучжу, - но, кажется, основную идею  уловила.  Ты  утверждаешь,
что марковиане были богами и могли делать или иметь все, чего бы они  ни
пожелали.
   - Примерно так, - согласился Варнетт. - Боги реально существовали,  и
они сотворили всех нас или по крайней мере создали условия, в которых мы
могли развиваться.
   - Но ведь это было бы  последней  победой  разума!  -  запротестовала
Вардия. - Если это правда, то почему марковиане вымерли?
   Вучжу понимающе улыбнулась и взглянула на  Бразила,  который  некогда
был в их группе единственным человеком.
   - Я слышала, как кто-то  объяснял,  почему  они  умерли,  -  ответила
девушка. - Когда марковиане достигли вершины, на них обрушились уныние и
скука. Тогда они создали новые миры, новые формы жизни и ушли со  сцены,
завещав этим новым формам начать все сначала.
   - Что за ужасная мысль! - с отвращением  воскликнула  Вардия.  -  Это
означает,  что  наш  собственный  народ,  достигнув   в   конце   концов
божественного  уровня,  захочет  покончить   жизнь   самоубийством   или
вернуться к примитивной жизни, чтобы полностью начать все  сначала!  Это
сводит на нет все революции, всю борьбу, всю боль,  все  великие  мечты!
Это означает, что жизнь бесцельна!
   - Нет, не бесцельна, - неожиданно вмешался Бразил. - Вы просто ничего
не поняли. Это означает, что не стоит своими собственными руками  делать
свою жизнь бесцельной или  бесполезной,  а  ведь  именно  так  поступает
подавляющее большинство людей. Вот почему нет никакой  разницы  -  живет
или умирает девяносто девять процентов человеческой, или  любой  другой,
расы.  За  редким  исключением   их   жизнь   пуста,   бессодержательна,
непродуктивна. Они никогда не мечтают, никогда не читают  и  никогда  не
стремятся понять мысли  других,  никогда  не  испытывают  всепоглощающее
чувство любви, которое заключается не только в том, чтобы любить самому,
но и быть любимым. Вот высшая цель жизни, Вардия! Марковианам  она  была
неведома. Взгляните на этот мир, на наши  собственные  миры  -  все  они
являются отражением марковианской реальности, которая в  конечном  счете
базируется на материалистической  утопии'.  Марковиане  были  похожи  на
человека, владевшего невероятным  богатством,  может  быть,  даже  целой
планетой, сотворенной по его вкусу, на человека, к услугам которого были
все мыслимые материальные ценности  и  которого  тем  не  менее  в  одно
прекрасное утро находят мертвым, перерезавшим себе горло. Все его  мечты
исполнились,  но  теперь  здесь,  на  вершине,  он  одинок.  Ведь  чтобы
подняться на эту вершину, ему пришлось отказаться от истинных ценностей.
Он убил в себе гуманность и духовность. О, он любил - и покупал то,  что
любил. Но он не смог купить ту любовь, которую так  жаждал,  он  покупал
лишь услуги. Когда он получил то, чего добивался всю жизнь, он,  подобно
марковианам, обнаружил, что на самом деле у него вообще ничего нет.
   - Я не согласна с этой теорией, - решительно заявила Вардия. -  Богач
мог совершить самоубийство из-за  чувства  вины,  которое  он  испытывал
оттого, что имел все, в то время как остальные  голодали,  а  отнюдь  не
из-за какой-то жажды любви. Это слово бессмысленно.
   - Если кто-то действительно считает,  что  любовь  бессмысленна,  или
абстрактна, или не правильно понята, тогда существование  этой  личности
или расы тоже бессмысленно, - ответил Бразил.  -  В  давние  времена  на
Старой Земле некая группа людей говорила: "К чему  человеку  завоевывать
целый мир, если он при этом потеряет собственную душу?"  Впрочем,  никто
их не слушал. Забавно - многие годы я не вспоминал об этой  группе.  Они
говорили:
   "Бог есть любовь"; они обещали рай тем, кто верит во всеобщую любовь,
и ад - тем, кто любить не  может.  Впоследствии  они  слишком  увлеклись
мирскими делами, их идеи были забыты, и после них остались лишь предметы
материальной  культуры.  Подобно  марковианам,  они  придавали   большее
значение вещам, чем идеям, и, подобно марковианам, умерли ради них.
   - Однако марковианская цивилизация, несомненно, была божественной,  -
сказала Вардия.
   -  Она  была  адской,  -  решительно  заявил  Бразил.  -   Понимаете,
марковиане получили все, о чем их предки могли только мечтать, но  этого
им было недостаточно. Они знали: что-то упущено. Марковиане исследовали,
искали ощупью, допытывались,  всячески  старались  выяснить,  почему  их
народ несчастен, но, поскольку они не могли выйти за  рамки  собственной
структуры, у них ничего не получалось.
   В конце концов они решили вернуться назад и повторить эксперимент, не
понимая, что он тоже обречен на неудачу, так как наша с вами  Вселенная,
явившаяся результатом этого эксперимента, при всем многообразии облика и
форм составляющих ее элементов была создана по их образу и подобию.  Они
даже не позаботились о том,  чтобы  начать  все  с  чистого  листа:  они
использовали самих себя в качестве прототипов для создававшихся ими  рас
и скопировали Вселенную, в которой  жили,  развивались  и  умирали.  Вот
почему повсюду сохранились марковианские города и управлявший ими мозг.
   - Мне кажется, я вас понял, - волнуясь, сказал  Варнетт.  -  Если  вы
правы,  то  Мир  Колодца,  в  котором  мы  находимся,  не  только  давал
возможность проводить  лабораторные  испытания  новых  рас  и  среды  их
обитания, но и контролировать их!
   - Верно, - мрачно подтвердил Бразил. - Все, созданное в  лабораторных
условиях,  контролировалось  и  поддерживалось  в  должном  состоянии  с
помощью автоматики. В основном это касалось рас, созданных  в  последнюю
очередь, потому что осуществлять над ними подобный контроль было гораздо
проще.
   - Но ведь здесь, как я слышал, наша  раса  сама  себя  уничтожила,  -
возразил  Варнетт.  -  Означает  ли  это,  что  на   нас   подобное   не
распространяется? Или лучшее, что мы можем  сделать,  -  это  уничтожить
самих  себя,  уничтожить  остальных  или,  может  быть,  достичь  уровня
марковиан и довести себя до самоубийства?  Имеется  ли  вообще  какая-то
надежда?
   - Имеется, - спокойно ответил Бразил.  -  Помните,  я  рассказывал  о
некоем религиозном учении на Старой Земле? Ну так вот,  его  приверженцы
утверждали, что Их Бог послал к людям своего сына, идеального  человека,
душа которого была полна доброты и  любви.  Не  касаясь  вопроса  о  его
божественном  происхождении,  скажу,  что  такой  человек  действительно
существовал  -  я  наблюдал  за  ним,  когда  он  пытался  научить  кучу
обывателей отказаться от материальных благ во имя любви.
   - И что с ним произошло?  -  спросила  Вардия,  увлеченная  рассказом
капитана.
   - Одни его последователи отказались от него, так как он не  собирался
править миром. Другие использовали его риторику в политических целях.  В
конце концов он стал чересчур сильно мешать власти,  и  его  убили.  Эту
религию,  подобно  прочим  религиозным   учениям,   основанным   другими
представителями нашей расы в иные времена,  за  какие-то  пятьдесят  лет
политизировали. О, у этого человека остались преданные последователи, во
многом похожие на него. Но им никогда не принадлежало  руководство  этой
религией,  и  по  мере  того   как   она   постепенно   превращалась   в
государственную, они сходили со сцены или оказывались в изоляции. То  же
самое произошло с человеком, родившимся на несколько столетий  раньше  и
за тысячи километров оттуда. Он не умер насильственной смертью,  но  его
последователи  заменили  идеи  вещами  и  использовали  поиски  любви  и
совершенства в  качестве  социального  и  политического  тормоза,  чтобы
оправдать мучения человечества. Нет,  религиозные  пророки,  поступавшие
таким образом,  рассуждали  по-марковиански,  оперировали  политическими
категориями; например, основатель коммунизма страдал, видя  материальные
лишения человечества. Он мечтал о цивилизации, подобной марковианской, и
начал строить коммунизм. Он добился огромных успехов, так как призывал к
тому, что был в  состоянии  понять  любой,  -  к  созданию  материальной
утопии. Ну что ж, он может ее получить.
   - Стойте, Бразил! - воскликнул Варнетт. - Вы говорите, что жили в  те
времена, когда жили все эти люди. Но это происходило тысячи  лет  назад.
Каков же в таком случае ваш возраст?
   - Я отвечу вам у Колодца Душ, - усмехнулся Бразил, -  но  не  раньше.
Если мы не доберемся туда прежде Скандера и компании, тогда  это  вообще
не будет иметь никакого значения.
   - Вы хотите сказать, что они смогут занять место марковиан и изменить
уравнения? - в ужасе спросил Варнетт. - Одно время  я  думал,  что  тоже
могу это сделать, но логика подсказала мне, что я ошибался. Мой народ  -
мой бывший народ,  ночной  -  согласился  со  мной.  Как  только  пришло
известие о том, что это может попытаться сделать  Скандер,  они  послали
меня, чтобы помешать ему. Наш таинственный осведомитель посоветовал  мне
присоединиться к вам.
   - Тогда как могло... - начал  Бразил,  но  тут  же  замолчал,  что-то
соображая. Внезапно из коробочки, укрепленной между его рогами,  донесся
смешок. - Конечно! Каким же я был идиотом! Готов держать пари, что  этот
сукин сын установил подслушивающие устройства во всех посольствах  Зоны!
Я просто забыл, как он хитер!
   - О ком вы говорите? - с раздражением спросила Вучжу.
   - О третьем игроке. О том, кто предупредил  Скандера  о  предстоявшем
похищении и направил Варнетта к нам. Он все время  знал,  где  находятся
Варнетт и Скандер. Как обычно, он хотел лишь явиться за наградой. Я  был
его  страховым  полисом  на  тот  случай,  если  произойдет   что-нибудь
непредвиденное. И оно произошло. Скандер был похищен и тем  самым  вышел
из-под контроля. Тогда он стал задерживать то одну, то другую группу  на
пути к Колодцу, чтобы обе они прибыли туда  примерно  в  одно  и  то  же
время, а он бы уже ждал на месте. Он  предупредил  Скандера,  и  у  меня
появилось время, чтобы отправиться в Чилл и почти сравняться с теми, кто
находился по ту сторону океана. Когда нас схватили мурни,  он  нажал  на
чиллиан, и те надавили на Страну, уговорив ее  власти  задержать  вторую
группу до тех пор, пока мы опять с ними  не  выровняемся.  Не  удивлюсь,
если он повлиял и на фей - может быть, группа Скандера где-то застряла!
   - О ком, черт возьми, вы говорите, Натан? - упорствовала Вучжу.
   - Послушайте! - сказал Бразил. - Это - Глмон,  последний  гекс  перед
экватором! Видите выжженный красноватый песок? Он  простирается  на  два
гекса в ширину и на полгекса в длину.
   - Что простирается? - продолжала свои расспросы Вучжу.
   - Колодец, - поколебавшись, ответил Бразил. - Если я не ошибаюсь,  то
где-то в этой выжженной солнцем пустыне мы на него наткнемся.
   - Мы пересечем  границу  сегодня?  -  спросил  Варнетт,  поглядев  на
солнце, склонявшееся к горизонту.
   - Да, пожалуй, так  будет  лучше,  -  ответил  Бразил.  -  В  Глмоне,
наверное, адская жара; моя  меховая  шуба  меня  просто  убьет,  а  ваши
обнаженные тела поджарятся. Поэтому имеет смысл пройти за ночь  столько,
сколько мы сумеем, придерживаясь  берега  океана.  Дневное  время  может
оказаться непригодным для путешествия.
   На лице Вучжу появилось недовольное выражение, но Бразил торопил  их,
и через несколько минут группа пересекла границу.
   Жара окутала их, словно гигантское пуховое одеяло,  влажность  вблизи
океана оказалась очень высокой. Вскоре они уже еле двигались: трое людей
обильно потели, а Бразил тяжело дышал, свесив язык. Сумерки принесли  им
некоторое облегчение, и было решено устроить небольшой привал.
   Выражение  лица   Вучжу   немного   изменилось,   теперь   оно   явно
свидетельствовало о том, что она не прочь задушить Бразила  собственными
руками. Усевшись в раскаленный песок обнаженным  задом,  она  продолжала
настаивать на своем.
   - Кто этот таинственный третий, Натан? - спросила она, тяжело дыша.
   Олень страдал от жары  больше  других,  но  спокойно  произнес  своим
механическим голосом:
   - Единственный, кто твердо знал, что я вынужден буду искать  Скандера
и что, прежде чем куда-то двинуться,  я  отправлюсь  к  вам,  в  Диллию;
единственный, кто мог сообщить Варнетту о том, где следует меня искать и
почему. В прежние дни он был пиратом. Ему абсолютно нельзя верить, если,
действуя против вас, он может заработать хотя  бы  грош.  Вот  это  я  и
забыл: ставки здесь  слишком  высоки;  тут  пахнет  такой  потенциальной
прибылью, что трудно даже  представить.  Он  обещал  мне,  что  я  смогу
получить помощь от представителей всех рас, но, как оказалось,  доверять
не следовало никому, включая  его  самого.  Он  рассчитывал,  что  я  не
распознаю в нем врага, поскольку раньше мы были добрыми друзьями и я ему
обязан. Он был почти прав.
   До Вучжу наконец-то дошло. Просияв, девушка воскликнула:
   - Ортега! Ваш друг, которого мы встретили в Зоне!
   - Шестирукий моржовый змий? - спросила Вардия. - Это он стоит за всем
этим?
   - Не за всем этим, - послышался у них  за  спиной  небрежно  роняющий
слова  мужской  голос,  в  котором  сочетались  властность   и   чувство
собственного достоинства. - Но он по-прежнему счастлив оттого,  что  все
идет так, как надо.
   Все обернулись. В полутьме было трудно рассмотреть  обладателя  этого
голоса, но для всего мира он выглядел как  динозавр  метрового  роста  с
темно-зеленой кожей и плоской маленькой головой.  Он  стоял  на  длинных
задних ногах,  держа  в  короткой  толстой  руке  изогнутую  курительную
трубку. На нем была старомодная форменная куртка.
   Динозавр попыхтел  трубкой,  раскаленные  угольки  ярко  светились  в
темноте.
   - Эй, - сказал он любезно, - не думаете ли вы, что я выкурю трубку до
того, как мы отправимся в путь? Напрасные ожидания, так и знайте.

ЗАПАДНЫЙ ГЛМОН

   Все с удивлением смотрели на  это  странное  существо.  Бразилу  даже
почудилось, что перед ними персонаж из "Алисы в стране чудес".
   - Вас послал Серж Ортега? - спросил  он,  стараясь  ничем  не  выдать
своего волнения.
   Динозавр вынул трубку изо рта и высокомерно ответил:
   - Сударь, я - герцог Оргондо. Это - Глмон. Улики  здесь  не  обладают
властью. Они просто наши соседи.  Честно  говоря,  интересы  гекса  Улик
близки нашим интересам. Мы прожили бок о бок с ними  тысячи  лет.  С  их
помощью мы сумели выжить, когда  окружающая  среда  здесь  изменилась  и
почва превратилась  в  песок.  Но  все  вы,  включая  господина  Ортегу,
находитесь здесь с нашего согласия, и мы  не  потерпим  нарушения  наших
суверенных прав.
   - Что он говорит? - спросила Вардия;  остальные  тоже  были  в  явном
замешательстве. Только сейчас Бразил догадался,  что  отныне  они  могут
понимать лишь тех, кто имеет переводное устройство, и тех,  кто  говорит
на языке Конфедерации.  Их  собственные  переводчики  исчезли  вместе  с
прежними телами.
   - Извините меня, ваша светлость, - учтиво сказал Бразил. - Я вынужден
буду переводить, так как, боюсь, у моих  спутников  нет  соответствующих
устройств.
   Динозавр взглянул на троих людей.
   -  Гм...  Весьма  любопытно.  Мне  сообщили,  что  явятся  диллианка,
чиллианин и летучая мышь. Мы слышали, что вы превратились в антилопу,  и
это пока единственная достоверная информация. Вы ведь  господин  Бразил,
не так ли?
   - Да, это я, - ответил Бразил. -  Мужчина  -  это  господин  Варнетт,
женщина с грудью - Вучжу, без - Вардия. Ведь мы прошли через Ивром.  Уже
одно это - огромное достижение, пройти его неизмененными - просто чудо.
   - Совершенно верно, - кивнул глмониец. - Но мы  не  сомневались,  что
вам удастся пройти, хотя те три дня, в течение которых мы не знали,  где
вы находитесь, обошлись нам чертовски дорого. Мы предположили,  что  вас
заколдовали, и стали предпринимать кое-какие дипломатические шаги, чтобы
узнать, в кого вы превратились.
   - Значит, к этой истории  с  колдовством  Ортега  не  имеет  никакого
отношения? - сказал Бразил. - Похоже, он был полностью уверен в том, что
нам удастся пройти.
   - О нет, он рассчитывал, что вы там застрянете,  -  небрежно  ответил
герцог. - Но мы в Глмоне более сведущи в  искусствах,  чем  эти  мерзкие
твари из Иврома. Важно было  лишь  обнаружить  вас.  Другая  группа  уже
прибыла сюда, так что вопрос о том, сколько времени это могло занять, не
имел значения.
   - Итак, куда же мы теперь направимся? - спокойно спросил Бразил.
   - В эту ночь вы, разумеется, будете моими  гостями,  -  тепло  сказал
герцог. - Завтра песчаные акулы отвезут вас в столицу,  Удликм,  где  вы
присоединитесь к Ортеге и другой группе. И тогда это  станет  уже  делом
Ортеги, хотя мы будем за вами наблюдать.
   Бразил кивнул.
   - Игра становится  столь  многолюдной,  что  нам  понадобятся  списки
членов команд, - пробормотал он себе под нос  и  перевел  этот  разговор
своим спутникам.
   Кончив курить, герцог выбил трубку, содержимое которой  пахло  черным
порохом.
   - Места для вас приготовлены, - сказал он. - Вы в состоянии идти? Это
недалеко.
   - А разве у нас есть выбор? - иронически поинтересовался Бразил.
   Маленький динозавр бросил на него быстрый взгляд.
   - Конечно! -  сказал  он.  -  Вы  можете  снова  пересечь  границу  и
возвратиться в Ивром или прыгнуть в океан. Но если вы решите остаться  в
Глмоне, вам придется делать то, что желаем мы.
   - По крайней мере,  герцог,  вы  достаточно  откровенны,  -  вздохнул
олень. - Ведите нас.
   Они  прошли  вдоль  берега  чуть  больше  километра,  когда   увидели
возвышающийся поодаль от воды огромный шатер из парусины. Оргондо вел их
прямо к нему. Возле шатра топтались несколько глмонийцев, старавшихся не
показывать, что все это им до смерти надоело, а вход  в  шатер  охраняли
двое часовых. Когда герцог  приблизился,  они  замерли,  вытянувшись  по
струнке, и тот одобрительно кивнул.
   - Все готово? - спросил он.
   - Стол накрыт, ваша светлость, - ответил один из них.  -  Все  должно
быть в порядке.
   Еще один кивок, часовой  откинул  полог,  и  герцог  вошел  в  шатер,
оставив вход открытым для остальных.
   Внутреннее убранство шатра напоминало картинку из учебника по истории
средних веков. Пол был покрыт толстым  пушистым  ковром  ручной  работы.
Сплетенный фактически из  сотен  маленьких  ковриков,  он  выглядел  как
множество красочных пятен.
   В центре шатра находился длинный низкий деревянный стол,  уставленный
блюдами, источавшими незнакомые ароматы. Стульев не было, но  людям  тут
же предложили свернутые в рулоны одеяла  или  ковры,  что  позволило  им
расположиться с большими удобствами.
   - Прошу прощения за столь скромный прием, - извиняющимся тоном сказал
герцог. - Но другого выхода у нас не было. Я надеюсь, что каждый из  вас
найдет на этом столе подходящую для него пищу - посол Ортега оказался  в
данном случае в высшей степени полезен. Мы, разумеется, не ожидали,  что
вы примете такой вид, но проблем это вызвать не должно. Жаль, что  я  не
могу пригласить вас в свой замок.
   - Где находится ваш замок? - спросил  Бразил.  -  Я  не  видел  здесь
никаких сооружений, кроме этого шатра.
   - На океанском дне, конечно, - ответил герцог. - Глмон не всегда  был
таким,  каким  вы  его  видите  сейчас.  Он  менялся   очень   медленно,
тысячелетиями. Когда климат начал становиться все более сухим и  жарким,
мы поняли, что не сможем бороться с песком, и научились  жить  под  ним.
Воздушные   насосы,   постоянно   находящиеся   под   надзором   опытных
специалистов, гонят через вентиляционные отверстия  очищенный  воздух  с
поверхности. Что-то вроде жизни под  куполами  в  глубинах  океана  -  я
слышал, что так делают повсюду. Наш океан - это пустыня. Мы можем в  ней
плавать, хотя и медленно, и  перебираться  с  одного  места  на  другое,
следуя  вдоль  направляющих  проводов  и  поднимаясь  наверх  лиш