е  открытие,  вы  обязаны  сообщить  об  этом.  Я
считаю...
   - Я же сказал, ничего особенного, - сердито перебил его Скандер и,  с
трудом взяв себя в руки, властно добавил:
   - Это все, гражданин Варнетт! А теперь оставьте меня.
   Пожав плечами, Варнетт удалился.
   Несколько минут Скандер сидел неподвижно. Его била  дрожь,  и  прошло
немало времени, прежде чем приступ  миновал.  Медленно,  с  тревогой  на
лице, он повернулся к микроскопу. Руки профессора так тряслись,  что  он
чуть не выронил  фильтр,  пока  укладывал  его  в  крошечную  коробочку,
которую засунул в широкий пояс  с  инструментами  и  предметами  личного
обихода. Это была единственная одежда, которую они носили на базе.
   Вернувшись в свою комнату в спальном отсеке,  он  лег  на  кровать  и
уставился в потолок.
   "Варнетт, - думал он. - Опять Варнетт: Три месяца прошло с  тех  пор,
как группа прибыла на базу, и все эти три месяца мальчишка сует свой нос
решительно во все". Остальные в свободное от  занятий  время  играли  во
всевозможные игры, вытворяли обычные студенческие глупости. Этот был  не
таков. Серьезный, необычайно усердный,  без  устали  читающий  отчеты  о
выполненных проектах и прослушивающий старые записи.
   Внезапно Скандер ощутил, как все это ему мешает. А заветная цель  еще
так далека!
   Теперь Варнетт все знает. Только что он собственными  глазами  видел,
что мозг Далгонии жив.
   Мальчик достаточно умен, чтобы сделать следующий  шаг  -  догадаться,
что Скандер почти расшифровал код  и  что  скоро,  может  быть,  даже  в
следующем году, он окажется  в  состоянии  отправить  мозгу  послание  и
восстановить его активность.
   И станет богом.
   Ему, возможно, суждено спасти человеческую расу с помощью  тех  самых
инструментов, которые должны были уничтожить ее создателя.

***

   Внезапно, подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, Скандер  вскочил
и  бросился  бежать  по  коридору.  Он  словно  всей  кожей   чувствовал
надвигающуюся опасность. Ему казалось,  что  сейчас,  в  данную  минуту,
происходит нечто страшное, непоправимое...
   Дверь в лабораторию была распахнута.
   Варнетт  сидел  у   включенного   телевизора,   рассматривая   четкое
изображение той самой клетки, которую исследовал Скандер,  со  всеми  ее
энергетическими связями'.
   Скандер остановился как вкопанный. Его рука  скользнула  к  поясу,  и
дрожащие пальцы нащупали коробочку с фильтром. Да, все на месте.
   Но как же тогда мальчишка получил это изображение?
   Варнетт между тем  занимался  вычислениями,  сверяясь  с  данными  на
втором экране, то  и  дело  поворачиваясь  к  лабораторному  компьютеру.
Скандер стоял не шелохнувшись и отчетливо  слышал,  как  студент  что-то
весело напевал себе под нос.
   Скандер взглянул на хронометр. Девять часов! Прошло уже девять часов!
Предаваясь мрачным размышлениям, он, оказывается, заснул,  и  мальчишка,
воспользовавшись этим, беспрепятственно проник в лабораторию!
   Но тут Варнетт,  видимо,  почувствовал,  что  за  ним  наблюдают.  На
мгновение он застыл, потом боязливо оглянулся.
   - Профессор!  -  воскликнул  он.  -  Как  я  рад,  что  это  вы!  Это
изумительно! Почему вы об этом никому не сказали?
   - Как... - Скандер запнулся и указал на  экран.  -  Как  вам  удалось
получить это изображение? Варнетт улыбнулся.
   - О, это оказалось проще простого. Вы забыли отключить память.
   Скандер проклинал себя за глупость. Конечно же, компьютер  записывает
действие любого прибора. Внезапное появление Варнетта так потрясло  его,
что он забыл вырубить запись!
   - Это только предварительные сведения, - нашелся наконец профессор. -
Их нужно еще десять раз перепроверить.
   - Но это же сенсация? - возбужденно  воскликнул  мальчик.  -  Вы  так
близко подошли к решению проблемы?  Осталось  совсем  чуть-чуть.  И  эта
задача как раз для вас, профессор. Ведь вы специализируетесь  в  области
биологии и археологии?
   - Совершенно верно, - подтвердил Скандер, пытаясь понять, куда  может
завести этот разговор. - Многие годы я занимался экзобиологией, а  когда
начал работать над проблемой марковианского мозга, стал и археологом.
   - Да, да, но вы еще и многогранный ученый. Мой же мир  готовит  узких
специалистов в определенных отраслях науки с того  момента,  когда  мозг
только начинает формироваться. Мою специальность вы знаете.
   - Математика, - сказал Скандер. - Мне помнится,  что  все  математики
вашего мира носят имя Варнетт в честь древнего математического гения.
   - Верно, - заметил мальчик. - Поскольку  меня  создали  на  родильной
фабрике, в мою голову впечатали все существующие в  мире  математические
знания. Это продолжалось все время, пока я рос. К семи годам, когда  мой
мозг полностью сформировался, я знал  всю  известную  нам  математику  -
прикладную и теоретическую. И поскольку любую информацию можно  передать
в математической  форме,  я  все  рассматривал  с  математической  точки
зрения. Мой мир направил меня сюда, так как я  был  очарован  незнакомой
математической симметрией марковианского мозга. Но тогда я еще ничего не
знал об энергии межклеточного  вещества,  соединяющего  отдельные  части
клетки.
   - А что  теперь?  -  спросил  Скандер,  против  воли  увлеченный  его
рассказом.
   - Полная бессмыслица. Это бросает вызов  математической  логике,  так
как получается, что в математике нет ничего абсолютного! Ничего!  Всякий
раз, как я пытаюсь применить к этому образцу какую-нибудь математическую
модель, получается, что дважды два  равно  вовсе  не  четырем,  а  некой
странной относительной величине.
   - И что это значит? - в замешательстве спросил Скандер.
   Варнетт увлеченно продолжал:
   - Это  значит,  что  между  материей  и  энергией  существует  прямая
математическая  зависимость.  Что   фактически   ничего   реального   не
существует, вообще ничего. Мы с вами,  эта  комната,  эта  планета,  вся
галактика, вся Вселенная - ничто из этого не является постоянным!  Стоит
вам чуточку поправить уравнение,  описывающее  любой  предмет,  изменить
пропорции, как этот предмет превратится в нечто  совсем  иное.  То  есть
получается, что любой предмет может превратиться во что угодно!
   Он замолчал, увидев,  что  Скандер  по-прежнему  пребывает  в  полном
недоумении.
   - На самом деле я привел элементарный  пример,  -  произнес  Варнетт,
придя в себя после внезапной вспышки.  -  Прежде  всего,  если  сможете,
представьте  себе:  во  Вселенной  существует  ограниченное   количество
энергии, и это единственная мировая  константа.  По  нашим  меркам,  это
количество безгранично  велико.  Заметьте,  эти  утверждения  ничуть  не
противоречат друг другу. Вы следите за моей мыслью?
   Скандер кивнул.
   - Значит, вы утверждаете, что  не  существует  ничего,  кроме  чистой
энергии? - спросил он.
   - Более или менее, - согласился Варнетт. - Вся  материя  и  связанная
энергия, такая, как звезды, созданы этим  потоком  энергии.  В  нынешнем
положении  вас,  меня,  комнату,  планету,  на  которой  мы   находимся,
поддерживает  состояние  математического  равновесия.  Что-то  -   некое
количество - находится в соответствии с каким-то иным количеством, и это
формирует нас. И делает нас стабильными. Но если  мне  известна  формула
для Элкиноса Скандера или для Варнетта Математика Два  шестьдесят  один,
то я могу изменить или даже прекратить наше существование. Изменены  или
уничтожены могут быть даже такие замечательные категории,  как  время  и
пространство. Если бы я знал вашу формулу, я мог бы, при одном  условии,
не  только  превратить  вас,  скажем,  в  стул,  но   и   изменить   все
обстоятельства таким образом, чтобы вы навсегда остались стулом!
   - Что это за  условие?  -  робко  спросил  взволнованный  Скандер,  с
удивлением понимая, что ответа он просто боится.
   - Ну как же! Ведь необходим прибор, который перевел бы эту формулу  в
реальность. И способ, который позволил бы исполнить ваше желание.
   - Марковианский мозг, - прошептал Скандер.
   - Да. Но этот мозг - этот прибор, - по-видимому, пригоден только  для
местного употребления. Иначе говоря, он воздействует на эту  планету,  а
может быть, на солнечную систему, в которой она находится, но не  далее.
Однако  где-то  должен  существовать   главный   блок,   который   может
воздействовать на половину, а возможно, и на всю  галактику.  Он  должен
существовать, поскольку все прочие пункты моей гипотезы справедливы.
   - Почему должен? - спросил Скандер, испытывая  неприятную  тяжесть  в
желудке.
   - Потому что мы стабильны, - ответил мальчик, и  в  его  голосе  было
нечто такое, что внушало благоговение.
   Воцарилась  тишина,  нарушаемая  лишь  слабыми   звуками   работающих
лабораторных приборов.
   - И вы нашли код? - спросил наконец Скандер.
   - Полагаю, да. Хотя это противоречит моему глубокому  убеждению,  что
эти уравнения корректны. И еще - знаете ли вы, почему эту энергию нельзя
выявить обычными средствами?
   Скандер отрицательно покачал головой, и математик продолжал:
   - Это - сама первичная энергия.  Да,  кстати,  тот  фильтр  у  вас  с
собой?
   Скандер нервно  сглотнул  и  достал  коробочку.  Мальчик  нетерпеливо
схватил ее, но, вместо того чтобы вставить фильтр в микроскоп, подошел к
внешней   стене   лаборатории.   Он   не   спеша    надел    комбинезон,
антирадиационные очки и велел  Скандеру  сделать  то  же  самое.  Плотно
закрыв дверь в лабораторию, он откинул полог, закрывающий окно,  -  окна
на базе доставляли всем одни неудобства, но палатки были универсальны  и
имели массу ненужных приспособлений.
   Перед ними открылся мрачный красноватый  ландшафт,  который  Варнетт,
крепко зажмурив один глаз, принялся внимательно изучать через  крошечный
фильтр. От изумления мальчишка раскрыл рот.
   - Я был прав!
   Профессор, забыв обо всем, выхватил у него из рук свое творение.
   Над поверхностью планеты свирепствовала электрическая  буря.  Скандер
не мог оторваться от этого зрелища.
   - Марковианский мозг повсюду вокруг  нас,  -  шептал  Варнетт.  -  Он
притягивает то, в чем нуждается, и отталкивает все лишнее.  Если  бы  мы
сумели войти с ним в контакт...
   - То стали бы подобны богам, - закончил Скандер.
   Он неохотно отнял от глаза фильтр и протянул его Варнетту. Тот  снова
вперился в ландшафт.
   - Какую же вселенную вы намереваетесь создать, Варнетт?  -  прошептал
Скандер, нащупывая под защитным комбинезоном нож и незаметно  вытаскивая
его. - Математически совершенный мир, где все будет абсолютно одинаковым
и полностью уравновешенным?
   - Спрячьте свою  железку,  Скандер,  -  сказал  Варнетт,  не  отрывая
взгляда от ландшафта. - Без меня вы абсолютно  беспомощны,  и  если  как
следует подумаете, то поймете почему. Через какие-то  несколько  месяцев
здесь найдут наши тела, и что это вам даст?
   Несколько секунд Скандер колебался, затем  нож  скользнул  обратно  в
пояс.
   - Кто, черт  побери,  вы  такой,  Варнетт?  -  подозрительно  спросил
Скандер.
   - Отклонение, - последовал ответ.  -  Иногда  это  случается.  Обычно
таких хватают, и дело с концом. Но со мной все обстоит иначе, по крайней
мере пока. Впрочем, они это сделают, если я не сумею опередить их.
   - Что вы  имеете  в  виду  под  отклонениями?  -  неуверенно  спросил
Скандер.
   - Я - человек, Скандер. Настоящий человек. И я тоже хочу стать богом.
***

   Варнетту понадобилось всего  семь  часов,  чтобы  решить  эту  задачу
математическим путем. Куда больше времени ушло на  то,  чтобы  заставить
марковианский мозг обратить внимание на  их  попытки  войти  в  контакт.
Скандер и Варнетт работали так напряженно, что прочие  члены  группы,  в
первую очередь ассистенты, заметили это и начали что-то  подозревать.  В
конце концов было решено им открыться.  Частично.  Варнетт  был  уверен,
что, вступив в контакт с  марковианским  мозгом,  сумеет  изложить  свою
версию событий, а у Скандера просто не было выбора. Пока они  занимались
в лаборатории, остальные прочесывали планету  на  небольших  летательных
аппаратах.
   - Вам следует искать отдушину, вход, ворота, а может быть,  храм  или
аналогичное сооружение, через которое можно вступить в  непосредственный
контакт с марковианским мозгом, - напутствовал их Скандер.
   По мере того как продвигалась работа, он все больше  предвкушал,  как
сообщит Конфедерации, что создание совершенного  общества  находится  во
власти человека.
   И вот наконец в один прекрасный день, когда  до  прибытия  следующего
корабля оставалось всего два месяца, поиски увенчались успехом.
   Джейнет и Данна, ассистент по исследовательской работе,  глядя  через
сконструированные ими большие  фильтры,  обнаружили,  что  на  крошечном
участке около северного полюса планеты нет электрической бури.
   Пролетая над этим участком, они увидели под  собой  темную,  глубокую
расселину   гексагональной   формы.   Не   решившись   исследовать    ее
самостоятельно, они сообщили о своем открытии остальным.
   - Ничего не вижу, - пожаловался разочарованный Скандер. -  Нет  здесь
никакой гексагональной расселины.
   -  Но  она  была!  -  возразила  Джейнет,  а  Данна  молча   кивнула,
подтверждая ее слова. - Она была именно здесь, почти  точно  на  полюсе.
Здесь! Я это докажу.
   Под скептическими взглядами всей группы Джейнет перемотала  пленку  в
кассете носовой камеры флаера.
   - Смотрите! Что я вам говорила!
   Сомнений быть не могло. Варнетт смотрел на экран, затем на  панораму,
разворачивавшуюся перед ними, затем снова на экран.  Точно,  раньше  тут
находилась  гексагональная  расселина,  ширина  которой  в   поперечнике
составляла почти два километра. Ориентиры совпадали - это было то  самое
место.
   Но сейчас внизу была видна только голая плоская равнина.
   Они ждали почти весь день. Внезапно часть равнины словно  исчезла,  и
расселина появилась снова.
   Они сфотографировали ее и проделали всевозможные анализы.
   - Давайте сбросим что-нибудь в нее, - предложил наконец Варнетт.
   Они нашли запасной скафандр и, зависнув над пропастью,  сбросили  его
вниз.
   Скафандр ударился о расселину. "Ударился" было  единственным  словом,
которое казалось уместным в  данной  ситуации.  Скафандр  "стукнулся"  о
верхнюю часть пустоты  и  прилип  там,  вовсе  и  не  собираясь  падать.
Мгновение он висел, а затем прямо на мазах стал постепенно исчезать.
   Через несколько минут исчезла и сама расселина.
   - Сорок шесть стандартных минут, - сказал Варнетт. - Держу пари,  что
завтра щель откроется в это же самое время.
   - Но куда исчез скафандр? Почему он не падал? - спросила Джайнет.
   - Вспомните про мощь этой штуки, - сказал ей Скандер. - Если вам надо
добраться до мозга, нет  необходимости  спускаться  на  сорок  с  лишним
километров. Следует просто вовремя прибыть на это место.
   - Верно, - подтвердил Варнетт. - Стоит лишь изменить уравнение, и  вы
окажетесь "там", а не "здесь".
   - Но где это "там"? - спросила Джейнет.
   - В центре управления марковианского мозга, - ответил Скандер.  -  Он
должен существовать - точно так же на космическом  корабле  имеются  две
рубки. Вторая - для непредвиденных случаев. "Или  для  обитателей  вашей
планеты мужского и женского пола", - чуть не произнес он вслух.
   - Нам лучше вернуться в лагерь и занести полученную информацию в  наш
банк данных, - предложил  Варнетт.  -  Щель  открывается  и  закрывается
регулярно. Поэтому мы можем спокойно отложить на завтра то,  что  хотели
сделать сегодня.
   Возражений не было  -  все  вокруг  одновременно  почувствовали,  что
невероятно устали.
   - Кто-то должен остаться, - сказал Скандер, - чтобы наблюдать за этой
штукой и следить, чтобы работала камера.
   - Я останусь, - вызвался Варнетт. - Спать я буду в этом флаере, а  вы
улетите на двух остальных.
   Если что-нибудь случится, я вам  сообщу.  А  завтра  меня  кто-нибудь
сменит.
   Все немедленно согласились и, оставив  Варнетта  одного,  вылетели  в
базовый лагерь.
   Большинство тут же улеглись спать, лишь  Скандер  и  Данна  потратили
некоторое время на то, чтобы ввести свои записи в банк данных. Вскоре  и
они разошлись по своим комнатам.
   Скандер сидел на краю  койки,  слишком  возбужденный,  чтобы  ощущать
усталость.
   "Я обязан пойти на  эту  авантюру,  -  думал  он.  -  Иначе  придется
рассказывать о входе в мозг. Через какие-то пятьдесят дней  эту  команду
увезут, и они отправятся по домам выбалтывать тайну. Тогда все узнают об
этом,  и  государственные  деятели  Конфедерации   обретут   неслыханную
власть".
   Разве подобное уже не произошло с марковианами? Разве не создали  они
социальный рай, который привел их к стагнации и гибели?
   "Нет! - сказал он себе. - Не для них!  Я  либо  погибну,  либо  спасу
человечество".
   Профессор бросился в лабораторию и стер из банка  данных  только  что
внесенную в него информацию. После этого  вывел  из  строя  все  рабочие
приборы, с тем чтобы никто никогда даже частично  не  смог  восстановить
полученные  им  результаты.   Затем   двинулся   в   центр   управления,
контролировавший температуру и давление в палатках. Медленно,  методично
он отключил одну за другой все  системы,  кроме  той,  что  регулировала
подачу  кислорода.  Ему  пришлось  ждать  целый  час,  пока  приборы  не
показали, что атмосфера  во  всех  палатках  почти  целиком  состоит  из
кислорода.
   Сделав это, он бесшумно направился в воздушный  шлюз.  Нервничая  при
мысли о том, что кто-нибудь из спящих может проснуться и случайно высечь
искру, он надел свой скафандр, а остальные вынес наружу.
   Затем он влез в один из  флаеров  и  вынул  из  аварийного  комплекта
ракетницу. Прокол, сделанный таким образом, мог автоматически затянуться
в течение нескольких секунд, но не в  том  случае,  когда  внутри  жилых
помещений взрывается кислород.
   Палатки вспыхнули, точно бумага.
   Через  несколько  минут  на  месте  лагеря   виднелись   лишь   груда
искореженного металла и семь обуглившихся тел, которые  так  и  остались
лежать на кроватях.
   "Семерых уже нет, а мне  надо  торопиться",  -  подумал  Скандер,  не
испытывая ни малейших угрызений совести.
   Его флаер поднялся в воздух и взял курс на северный  полюс.  Взглянув
на хронометр, Скандер подсчитал, что путь к лагерю занял  девять  часов,
на работу в лагере ушло три часа и еще девять часов  потребуется,  чтобы
достичь полюса. До открытия щели останется один час.
   Для Варнетта времени хватит.
   Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он добрался до места, но
хронометр засвидетельствовал, что  полет  занял  немногим  более  девяти
часов.
   Всматриваясь в темноту, Скандер  наконец  разглядел  крошечное  белое
пятнышко в центре равнины.
   "Мальчишка! Он хочет войти туда первым!"
   Заметив какое-то движение, Варнетт посмотрел вверх и кинулся бежать.
   Скандер бросил свой флаер вниз, за ним, и промчался  над  землей  так
низко, что чуть не разбился. Варнетт увернулся, оставшись невредимым.
   Выругав себя за неловкость, Скандер решил переменить тактику. У  него
оставались нож и ракетница. Выстрелом из ракетницы скафандр не пробьешь,
но ослепить Варнетта ему удастся. Скандер не принадлежал к числу крупных
мужчин, но  все  же  был  на  голову  выше  мальчика;  это  преимущество
профессор также учитывал.
   Приземлившись  возле  флаера  Варнетта,  он  быстро  вылез  и,  держа
ракетницу наготове, осторожно огляделся по сторонам.
   В эту минуту с другого флаера спрыгнула белая фигура и ударила его  в
спину.
   Два человека, сцепившись, покатились по каменистой земле. Скандер был
крупнее, но намного старше и физически слабее Варнетта.  И  все  же  ему
удалось сильным толчком отбросить мальчика в сторону и кинуться на  него
с  ножом.  Варнетт  подпустил  профессора  вплотную,  а  когда   Скандер
попытался  нанести  удар,  обхватил  обеими  руками  его  запястье.  Они
боролись, тяжело дыша в своих скафандрах, пока Скандер  старался  д