ами.
   Повернув голову, он увидел свою тень на  стенке  стоявшей  поблизости
палатки.
   "Что за восхитительное животное! - подумал Бразил без капли юмора.  -
И рога! Вот почему мне казалось, что у меня какая-то странная голова".
   Он попытался шагнуть, но почувствовал, как натянулась веревка.  Мурни
рассмеялся и отвязал его от столба.
   Впервые в жизни он зашагал на четырех ногах, медленно, пока  лишь  по
кругу.
   "Значит,  вот  как  себя  чувствуют  при  перевоплощении!  -  подумал
капитан. - Странно, но не сказать, чтобы неловко".
   - Имеются некоторые сложности,  Нат,  -  сказал  Грондел.  -  Это  не
метаморфоза. Ты  находишься  в  теле  огромного  животного,  но  оно  не
принадлежит к доминантному виду. У тебя нет ни рук, ни щупалец,  никаких
хватательных органов, и, кроме того, ты  лишился  голоса.  Эти  антилопы
обречены на молчание, в  их  организме  нет  голосового  аппарата.  Твои
единственные средства  защиты  -  это  скорость  бега,  которая,  кстати
сказать, немалая: средняя  -  не  менее  пятнадцати  километров  в  час,
максимальная - до шестидесяти, и чудовищной силы удары  задних  ног.  И,
конечно, рога; они не спадают и не растут, если только не сломаются.
   Бразил задумался. Без рук и без всего остального он в крайнем  случае
обойдется, но невозможность говорить его сильно встревожила.
   Внезапно он остолбенел.  Размышляя,  он  автоматически  наклонялся  и
щипал траву!
   Он взглянул на Грондела, который и сам смотрел на него с удивлением.
   - Мне кажется, я догадался о том, что пришло тебе в голову, -  сказал
наконец мурни. - Ты стал щипать траву машинально, не думая. Верно?
   Бразил кивнул, чувствуя себя еще более странно, чем прежде.
   - Запомни: все, что составляет твое "я", перенесено, но оно  наложено
на мозг и нервную  систему  тупоумной  антилопы.  Наложено,  Нат,  -  не
заменено! Если ты мысленно не отменяешь  безусловный  рефлекс,  антилопа
продолжает  поступать  как  антилопа.  Она  это  делает   автоматически,
инстинктивно. Ты -  не  человек  внутри  антилопы,  ты  -  человек  плюс
антилопа.
   Бразил стал обдумывать сказанное Гронделом. Здесь неминуемо возникали
проблемы, в первую очередь потому, что он был склонен к  рефлексии  и  к
самоанализу. Что вообще делает  олень?  Ест,  спит,  спаривается.  Гм...
Последнее могло вызвать трудности.
   "Каким образом я приспособлюсь к этому созданию изнутри? -  размышлял
он. - Как быть с моими воспоминаниями, а их,  вероятно,  больше,  чем  у
любого другого человека. Фиксируются ли воспоминания химическим  путем?"
Ему приходилось наблюдать, как химические  цепи  регулировали  колебания
волн мозга, но как крошечный мозг антилопы может вместить все это?
   - Нат!
   Бразил поднял голову и увидел бегущего к нему Грондела.
   Оказывается, размышляя, он удалился  от  лагеря  и  подошел  к  стаду
антилоп! Бразил побежал обратно, удивляясь легкости и быстроте бега,  но
замедлил  ход,  когда  понял,   что   к   искаженному   зрению   следует
приноровиться. Он чуть не сшиб мурни, а извиниться не мог.
   Мурни ему сочувствовал.
   - Я не знаю, что тебе посоветовать, Нат,  -  сказал  он.  -  Подумай,
прежде чем поступить опрометчиво. Если твое тело не умерло, то для  него
будет лучше  подольше  оставаться  в  Чилле.  Эй!  Я  кое-что  придумал.
Подойди-ка сюда, к этому участку земли, не заросшему травой.
   Бразил, удивившись, приблизился к мурни.
   - Смотри! - возбужденно сказал Грондел и провел  по  земле  ногой.  -
Теперь сделай то же самое!
   Бразил понял.  Это  была  длительная  процедура,  и  после  некоторой
практики он научился рисовать копытом буквы, "Где Вучжу?" - вывел он.
   - Она здесь, Нат. Хочешь  ее  видеть?  После  короткого  раздумья  он
написал очень крупными буквами: "НЕТ".
   Мурни стер написанное, и перед ними снова оказался как бы чистый лист
бумаги.
   - Почему нет? - спросил мурни.
   "Она знает о Переносе Чести?" - написал Бразил.
   - Да. Я рассказал ей об этом прошлой ночью. Не надо было?
   Бразил разволновался. Тысячи мыслей, не имеющих между  собой  никакой
логической связи, проносились в его мозгу.
   "Не хочу", - написал он,  услышав  голос  Вучжу  -  Натан?  -  скорее
позвала она, чем спросила. - Это и вправду вы?
   Бразил поднял голову и обернулся. Девушка стояла  рядом,  всем  своим
видом выказывая благоговейный страх, и, словно  не  веря  своим  глазам,
качала головой.
   - Это он, - заверил ее Грондел.  -  Видите?  Мы  общаемся.  Он  может
писать на земле.
   Взглянув на буквы, она стыдливо призналась.
   - Я.., я никогда не училась читать. Мурни хрюкнул.
   - Очень плохо, - сказал он. - Потребуется  кое-что  упростить.  -  Он
повернулся к Бразилу. - Послушай, Нат, я понимаю,  что,  как  только  ты
почувствуешь себя готовым к  дальнейшему  путешествию,  ты  двинешься  в
Чилл. Нам, мурни, нельзя идти с тобой, а тебе  нужен  друг,  который  бы
знал, что ты - это ты, который помогал бы тебе в  дороге  и  который,  в
конце концов, мог бы за тебя говорить. Без Вучжу ты пропадешь, Нат.
   Бразил взглянул на девушку, пытаясь  разобраться  в  своих  чувствах.
Стыд? Страх? Нет, зависимость, вот что его гнетет.
   "Я никогда ни от кого не зависел. Впервые за всю мою долгую жизнь я в
ком-то нуждаюсь".
   В начальной стадии их отношений он зависел от Вучжу почти  в  той  же
мере, в какой она зависела от него.
   Бразил попытался найти причины, которые объяснили бы его отказ  взять
ее с собой в Чилл и сделали бы его чувства более  рациональными,  но  не
сумел.
   Он нацарапал на земле:
   "Но теперь я выше вас ростом".
   Грондел расхохотался и прочел это Вучжу. Она тоже рассмеялась.
   Затем Бразил написал:
   "Расскажи ей об оленьей половине".
   Грондел понял и объяснил девушке, что Бразил  фактически  состоит  из
двух существ - человека и животного - и что  он  всегда  превращается  в
оленя, когда погружается в размышления.
   Она поняла.
   Вечером, когда все стихло,  его,  подобно  обычным  самцам  антилопы,
привязали к столбу, чтобы он не убежал.
   Зависимость. Она раздражала его больше всего, но он понимал, что  это
неизбежно.
   И страстно надеялся, что его тело еще живо.

***

   Грондел наконец заснул и громко храпел рядом, в своей палатке.
   Впервые за все это время Бразил и Вучжу остались одни. Он страдал  от
унижения, от того, что привязан и не может уйти.
   Большую часть дня капитан  занимался  тем,  что  учился  пользоваться
своим  новым  телом,  привыкал  к   специфическому   зрению,   цветовому
однообразию, к сверхчувствительному слуху и обонянию. Скорость, которую,
как он выяснил, может развивать бегущая антилопа, просто ошеломила. Если
раньше, когда он был человеком, Вучжу казалась  ему  очень  быстрой,  то
теперь на его фоне она выглядела  ужасно  медлительной,  тяжеловесной  и
усталой. Бразил также обнаружил, что ударом задней  ноги  может  сломать
небольшое дерево.
   Кое-что, разумеется, упростилось. Отныне он ел то  же  самое,  что  и
диллиане, а в случае опасности мог бежать с той же  скоростью,  с  какой
летал кузен Ушан, на короткие расстояния даже быстрее.
   Но эта проклятая немота!
   Вучжу глядела на него с восхищением.
   - Знаете, теперь вы по-настоящему красивы, Натан.  Надеюсь,  в  Чилле
есть зеркала.
   Подойдя к  нему,  она  прижалась  своей  лошадиной  половиной  к  его
лоснящемуся, необычайно мускулистому телу антилопы.
   Разум Бразила восстал против этого, но  он  не  сделал  даже  попытки
прогнать ее.
   "Я чертовски возбудился!" - подумал он с удивлением. И от этой  мысли
его возбуждение еще усилилось.
   Он поднял голову и стал тереться мордой о ее  шею.  Девушка  подалась
чуть-чуть вперед, так, чтобы ему не мешали рога.
   "Кто этого хочет - животное или я?" - мелькнуло где-то в глубине  его
сознания, но  Бразил  отмахнулся  от  этого  вопроса  как  от  абсолютно
неуместного; то же самое произошло с мыслью о том, что они  представляют
собой два совершенно разных вида.
   Поглаживая мордой ее круп, он достиг упругого зада. Она  вздохнула  и
отвязала веревку, которая опутывала его заднюю ногу.
   Это был невероятно странный, безумный способ  заниматься  сексом,  но
сидящий в нем олень научил его тому, что надо делать.
   Наконец-то Вучжу получила от Натана Бразила то, чего хотела.

***

   Проснувшись,  Бразил  почувствовал  себя   по-настоящему   прекрасно,
гораздо лучше, чем когда-либо за  многие-многие  годы.  Он  взглянул  на
Вучжу. Девушка еще спала, хотя  солнце  давным-давно  взошло  "Разве  не
забавно? - подумал он. - Перевоплощение, кризис и способ,  которым  этот
народ помог мне, - все это, вместе взятое, сделало  то,  чего  не  могло
сделать ничто другое". Он вспомнил.
   Он вспомнил все, что было с ним прежде.
   Бразил подумал о шкуре, которую вынужден носить. Она могла бы  хорошо
послужить ему, если бы только он обрел голос.
   Какое огромное облегчение - узнать о себе все! Его ум был  ясен,  как
никогда, и он знал, что полностью себя контролирует.
   "Забавно, что это ничего не меняет", - подумал капитан. В  дополнение
к своим знаниям, памяти, мудрости он сосредоточил в себе весь опыт своей
немыслимо долгой жизни.
   Натан Бразил. Он так и эдак обкатывал это имя в уме. Оно все еще  ему
нравилось. Из тысячи - или больше? - имен, которые он  носил,  оно  было
самым удобным и звучало наиболее таинственно.
   Он мысленно обозрел всю планету.  Да,  определенно  имеются  признаки
разложения. Не всеобщего, но  достаточно  заметного.  Время  портит  все
механизмы, а бесконечная сложность главного уравнения неминуемо вызывает
изъяны. Одно дело  -  выражать  бесконечность  математически,  и  совсем
другое - представлять ее себе чем-то реальным, чем-то таким,  что  можно
увидеть и понять.
   "И тем не менее, - подумал  он,  -  я  по-прежнему  тот  самый  Натан
Бразил, и я нахожусь здесь, в Мурителе, в теле огромного самца антилопы,
и я все еще стремлюсь попасть к Колодцу прежде Скандера, Варнетта и кого
бы там ни было".
   Чилл. Если то, что он  слышал,  -  правда,  у  них  есть  компьютеры.
Значит, это высокотехнологический гекс. Они  смогут  дать  ему  голос  и
сообщить последние новости.
   Из палатки выбрался Грондел. Когда он подошел к Бразилу, тот  натянул
веревку, привязанную к его левой задней ноге; мурни  понял  и  освободил
его. Бразил тут  же  направился  к  клочку  земли,  который  служил  ему
блокнотом. Грондел нехотя последовал за ним, ворча, что он еще ничего не
ел, но Бразил был неумолим.
   - В чем дело, Нат? - спросил Грондел.
   "Как далеко отсюда находится чиллианский Центр?" - вывел Бразил.
   - Уже? -  пробормотал  Грондел.  -  До  границы  Чилла  примерно  сто
пятьдесят километров и  примерно  столько  же  до  его  столицы.  Точнее
сказать не могу - я никогда не покидал этот гекс. Мы не очень-то ладим с
соседями, хотя они прекрасно к нам относятся.
   "Надо  идти,  -  нацарапал  Бразил.  -  Теперь   я   полностью   себя
контролирую".
   - Гм... Я думал, что ты немного отдохнешь в Мурителе.  Ладно,  давай,
если уж тебе так неймется. А как быть с девушкой?
   "Она тоже  идет,  -  написал  Бразил.  -  Я  разработаю  какой-нибудь
элементарный код для обозначения основных действий: идти, стоять,  есть,
спать и так далее".
   Этим Бразил и занялся.  Перебрав  массу  всевозможных  вариантов,  он
создал "топающий" код с использованием правой и левой передних  ног.  Он
включил в него всего двенадцать базовых элементов, опасаясь,  что  Вучжу
может запутаться, так как времени на подготовку он отвел очень мало.
   Напоследок было решено, что Грондел верхом на Вучжу  проводит  их  до
границы: Бразилу, чистокровному самцу с  тавром,  в  Мурителе  ничто  не
грозило, но девушка отнюдь не чувствовала себя в безопасности.
   Вволю наевшись травы, они двинулись  вдоль  реки  и  вскоре  миновали
место, где некогда лежало тело Бразила; речное дно и грязь  еще  хранили
его следы. Но Бразил даже не посмотрел в ту сторону, он наслаждался тем,
что идет очень быстро, без всяких усилий, что  грязь  ему  нисколько  не
мешает и что он совсем не чувствует усталости. Вучжу, вынужденная  везти
на себе Грондела, двигалась намного медленнее, чем обычно. Впрочем,  это
не имело значения.
   На второй день, уже после наступления темноты, они достигли  границы.
Утром следующего дня, после того  как  Грондел  оживил  в  памяти  Вучжу
элементы "топающего" кода, они попрощались с ним и направились к столице
Чилла. Воздух в этом гексе оказался крайне тяжелым.  Во-первых,  он  был
слишком влажным, и путникам казалось, что они  бредут  сквозь  невидимый
липкий  туман.  Во-вторых,  из-за  явного  избытка  углекислого  газа  и
кислорода  у  них  сразу  закружилась  голова.  "Если  бы  не   огромная
влажность, - подумал Бразил, -  здесь  происходило  бы  чертовски  много
пожаров". К счастью, в этом гексе не могла загореться ни одна спичка.
   Вскоре  они  увидели  чиллиан  -  странных   созданий,   похожих   на
гладкокожие кактусы с двумя стволами и  тыквообразными  головами.  Ни  у
него, ни у Вучжу не было  автоматического  переводчика,  потому  общение
оказалось невозможным. Однако в первом же  филиале  Центра,  выглядевшем
как огромный геодезический купол, им удалось  установить  некое  подобие
контакта.
   Чиллиане с удивлением рассматривали диллианку; они знали,  кто  такая
Вучжу, но, насколько могли припомнить, ни один представитель ее расы еще
не посещал Чилл. На Бразила они взирали с любопытством, но  он  для  них
оставался обычным животным.
   Все, что Вучжу сумела сообщить в филиале, были имена ее и Бразила.  В
конце концов она сдалась, и они продолжили свой путь - на  этот  раз  по
дороге, содержавшейся в довольно приличном состоянии.  Об  их  появлении
чиллиане сообщили в Центр, где во всем разобрались куда лучше.
   Бразил был очень внимателен к Вучжу, и по ночам их любовные отношения
продолжались. Девушка была счастлива и даже не удивлялась, каким образом
Бразил, взявший на себя обязанности  проводника,  на  любом  перекрестке
определял верное  направление.  Единственное,  что  ее  волновало,  была
судьба его прежнего тела. Вучжу чувствовала  себя  очень  виноватой,  но
надеялась, что либо его вообще не  окажется  в  Чилле,  либо  оно  будет
мертво.
   Она не желала терять Натана!
   На следующий день они вышли  на  главную  дорогу  гекса  и  к  вечеру
добрались до Центра. Оказалось, что он расположен  не  посредине  Чилла,
как полагал Грондел, а на океанском побережье.
   Уже стемнело, и Бразил дал понять, что сначала им следует  хорошенько
выспаться. "Сейчас там наверняка нет персонала", - подумал он.
   Когда они предавались любви под стенами Центра, одна мысль не  давала
покоя Вучжу. "Душой он уже наполовину в этом здании", - думала она.  Это
могла быть их последняя ночь.

***

   Незадолго до рассвета их разбудил кузен Ушан.
   - Бразил! Вучжу! Просыпайтесь! - возбужденно кричал он.
   Вучжу тепло поздоровалась с летучей мышью, все ее прошлые  подозрения
были забыты.
   Ушан, не веря своим глазам, смотрел на Бразила:
   - Это действительно вы, Бразил?
   Бразил кивнул украшенной рогами головой.
   - Он не может говорить, кузен Ушан,  -  объяснила  Вучжу.  -  У  него
вообще нет голосовых связок. По-моему, это мучает его больше всего.
   Ушан смутился.
   - Извините меня, - тихо сказал он Бразилу, - я не знал. - Он фыркнул.
- Великий герой, выхвативший раненого  из  когтей  смерти!  Все,  что  я
сделал, так это устроил путаницу.
   - Но вы и в самом  деле  герой!  -  утешила  его  Вучжу.  -  Это  был
невероятно отважный поступок.
   Наконец она могла задать вопрос, который ее так долго мучил.
   - Он.., его тело еще живо? - робко спросила девушка.
   - Да, в какой-то степени, - ответил Ушан. - Но это - чудо, для  этого
нет никаких медицинских оснований. Оно чудовищно искалечено и  изломано.
Врачи здесь хорошие, в сущности - необыкновенные. Но единственный способ
сохранить тело живым - это клонирование. Если Бразила вынудят  вернуться
в него, он превратится в живое растение.
   Они оба выжидательно посмотрели на Бразила., но самец антилопы  стоял
совершенно спокойно.
   Вучжу старалась казаться невозмутимой, но о том, что на  душе  у  нее
сразу же полегчало, свидетельствовал нарочито небрежный тон, которым она
задала еще один вопрос:
   - Значит, он останется оленем?
   - Послушайте, - медленно начал Ушан. - По их словам,  его  раны  были
настолько серьезными, что я уже  не  мог  причинить  ему  сколько-нибудь
существенного вреда. Они не могут понять, как он выжил после  полученных
от мурни ударов, которые сломали ему шею  и  позвоночник.  Никто  бы  не
выжил, получив такие повреждения. Это то же самое,  что  вышибить  мозги
или пронзить сердце.
   Они проговорили до рассвета,  когда  появление  проснувшихся  чиллиан
несколько оживило ландшафт. Ушан отвел их в  медицинское  крыло  Центра,
располагавшееся на берегу реки.
   Бразил очаровал чиллиан, и они настояли  на  том,  чтобы  всесторонне
обследовать его, в том числе  с  помощью  электроэнцефалографа.  Сдержав
нетерпение, он  подчинился  и  прошел  все  тесты  со  все  возрастающей
уверенностью. Ведь если они так далеко продвинулись в науке, может быть,
они сумеют дать ему голос.
   Затем Натана отвели на самый нижний этаж и  показали  ему  его  тело.
Вучжу пришла вместе с ним, но ей хватило одного взгляда, чтобы опрометью
выбежать из комнаты. Тело плавало в резервуаре,  подключенное  к  сотням
приборов и устройств. Мониторы свидетельствовали об автономной  мышечной
деятельности, но даже следа какой-либо мозговой активности не было  и  в
помине. Тело вылечили, насколько это оказалось возможным,  но  выглядело
оно так, будто прошло  через  мясорубку.  Оторванная  правая  нога  была
аккуратно пришита, но казалась безжизненной. Гигант, чья когтистая  рука
разорвала ногу капитана, одновременно кастрировал его.
   Для Бразила увиденного было более чем достаточно.  Он  гордо  покинул
комнату и осторожно поднялся обратно в клинику.
   Чиллианский врач постарался не выказать  беспокойства,  когда  в  его
кабинет вошел огромный двухсотпятидесятикилограммовый олень.  От  Ушана,
которому это сообщила  Вучжу,  врач  узнал,  что  Бразил  может  писать.
Поскольку единственной вещью, которой в  Чилле  было  вдоволь,  являлась
мягкая  почва,  в  кабинет  быстро  доставили   большой   ящик,   полный
мельчайшего песка с океанского берега.
   - Что бы вы хотели от нас получить? - спросил врач.
   "Искусственный голос", - написал Бразил. Врач с минуту подумал.
   - Наверное, в каком-то смысле это возможно, - сказал  он  наконец.  -
Вы, должно быть, знаете, что автоматические переводчики имплантируются в
тело и подсоединяются к нервным волокнам, идущим от мозга  к  голосовому
аппарату - каков бы он ни был - любого существа.  Но  у  вас  голосового
аппарата нет, и мы не в состоянии  имплантировать  переводчик,  так  как
можем повредить в  мозгу  центры  пищеварения  и  дыхания.  Однако  если
вживить вам маленькую пластиковую диафрагму и передавать по идущим к ней
проводам электрические импульсы  вашего  мозга,  то  мы  сможем  создать
наружный транслятор со всеми функциями переводчика. Конечно, не  слишком
мощный, но вас будут понимать.  Я  отдам  приказ  тем,  кто  работает  в
лаборатории. Это - простая операция, и если поторопиться, то  мы  сумеем
проделать ее завтра или послезавтра.
   "Чем быстрее, тем лучше", - вывел на  песке  Бразил  и  уже  собрался
отправиться на поиски Ушана и Вучжу, как врач остановил его.
   - Одну минуту! - сказал чиллианин. - Пока мы одни,  мне  бы  хотелось
сообщить вам кое-что такое, чего вы, вероятно, не знаете.
   Бразил приготовился терпеливо слушать.
   - Исследования показали, что физически вам около четырех с  половиной
лет, - начал врач. - Наши записи  свидетельствуют  о  том,  что  средняя
продолжительность жизни мурительской антилопы - от восьми до  двенадцати
лет; поэтому сле