же зубчатых ромбов и
треугольников.  Запах  пыли  стоял здесь гуще, и Слик  ре  шил,  что  это от
ковров: они  выглядели совсем ветхими.  Те, что  лежали наверху  и поближе к
центру,  местами были протерты до дыр.  Тропа. Будто кто-  то  годами  ходил
здесь туда-сюда. Одни секции световых полос над головой были совсем темными,
другие слабо пульсировали.
     Куда теперь? спросил он Джентри.
     Тот  смотрел  себе  под ноги,  теребя большим и  указательным  пальцами
пухлую губу.
     Туда.
     С чего ты взял?
     Потому что это совершенно не важно.
     От хождения по коврам у Слика устали ноги. Приходилось следить  за тем,
чтобы не споткнуться,  попав  носком  в протертую  кем-то дыру.  Однажды  он
наступил  на  стеклянную плитку,  отвалившуюся  от  полосы освещения.  Через
равные промежутки им попадались участки стен  с заделанными бетоном  арками.
Они выделялись своей более светлой фактурой.
     Джентри, мы, наверное, где-нибудь под землей. В каком-то подвале.
     Но Джентри лишь поднял  руку, так что  Слик ткнулся  в  нее, и  оба они
замерли, уставившись на  девушку,  стоящую  за  ковровыми  волнами  в  конце
коридора. Видение было не далее чем в десятке метров от них.
     Она сказала что-то на языке, который Слик принял  за французский. Голос
был  звонким  и  музыкальным, но тон деловым. Девушка  улыбнулась. Спутанные
темные  волосы только усиливали ее неестественную бледность. Красивое лицо с
высокими скулами, тонкий длинный нос, широкий рот.
     Слик почувствовал, как у его груди дрожит рука Джентри.
     Все в порядке, сказал он, отводя руку ковбоя. Мы просто ищем Бобби.
     Все  ищут Бобби, ответила незнакомка с акцентом, которого Слик  не смог
распознать. Я сама его ищу. Его тело. Вы не видели его тела? Она сделала шаг
назад, будто собираясь убежать.
     Мы  не  сделаем  тебе  ничего  плохого,  сказал Слик,  внезапно  ощутив
собственный запах, идущий  от въевшейся в джинсы и коричневую куртку смазки.
И Джентри, если подумать, выглядел не очень-то успокаивающе.
     Пожалуй,  нет, сказала она; в  тусклом  свете блеснули белые  зубы.  Но
опять же, я не уверена, что вы оба мне нравитесь.
     Слику очень  хотелось, чтобы  Джентри сказал  хоть  что-нибудь,  но тот
молчал.
     Ты знаешь его... Бобби? рискнул он.
     Он настоящий умница.  Необычайно умен. Хотя не могу сказать, что он мне
действительно нравится. Ее черный свободный балахон свисал до колен. Девушка
была босиком. Тем не менее я хочу.... его тело. Она рассмеялась.
     Все
     изменилось.
     Соку? спросил Бобби Граф, протягивая  высокий стакан с чем-то желтым. В
воде бирюзового  озерца отражались солнечные зайчики, мечущиеся по пальмовым
листьям над головой. На Бобби не было никакой одежды, если не считать темных
очков. Что с твоим другом?
     Ничего  особенного,  услышал  Слик  голос  Джентри. Он отсидел  срок  и
заработал  искусственный синдром Корсакова.  Такие переходы  пугают  его  до
чертиков.
     Слик неподвижно лежал  в  белом железном шезлонге  с  синими подушками,
чувствуя, как сквозь промасленные джинсы припекает солнце.
     Ты  тот, про  кого  он  говорил?  спросил  Бобби. Тебя  зовут  Джентри?
Владелец фабрики?
     Джентри.
     Ты    ковбой.   Бобби    улыбнулся.   Компьютерный    жокей.    Человек
киберпространства.
     Нет.
     Бобби потер подбородок.
     Знаешь,  мне  тут  бриться приходится. Порезался, теперь вот шрам... Он
отпил  полстакана сока и вытер ладонью  рот. Так  ты не ковбой? А  как же ты
тогда сюда попал?
     Джентри расстегнул  расшитую бусинами куртку,  обнажив  белую  как мел,
безволосую грудь.
     Сделай что-нибудь с солнцем, сказал он.
     Сумерки. Вот так. Даже  никакого щелчка. Слик услышал собственный стон.
В пальмах за выбеленной стеной шуршали насекомые. На ребрах остывал пот.
     Прости, приятель, сказал  Бобби Слику.  Твой синдром Корсакова,  должно
быть,  очень  неприятная штука. Но  это место  просто прекрасно. Недалеко от
Валларты. Принадлежало  когда-то  Тэлли Ишэм...  Тут он снова  повернулся  к
Джентри: Если ты не ковбой, приятель, то кто же ты?
     Я такой же, как ты, сказал Джентри.
     Я ковбой.
     Над головой Бобби вверх по стене наискось проскользнула ящерица.
     Нет. Ты здесь не для того, чтобы что-то украсть, Ньюмарк.
     Откуда ты знаешь?
     Ты здесь, чтобы кое-что узнать.
     Это одно и то же.
     Нет. Когда-то ты был ковбоем, но теперь стал  кем-то другим. Ты кое-что
ищешь, однако красть это не у кого. Я тоже это ищу.
     И  Джентри  начал  ему  объяснять  про Образ.  Резные  тени  пальм  уже
сгустились в мексиканскую ночь, а Бобби сидел и слушал.
     Когда Джентри закончил, Бобби долго молчал.
     М-да,  протянул  он через некоторое время. Ты  прав. Если  начистоту, я
пытаюсь выяснить, что вызвало Перемену.
     А до нее, подхватил Джентри, киберпространство не имело Образа.
     Эй, вмешался Слик, до того  как попасть сюда, мы  побывали где-то  еще.
Что это было?
     Блуждающий огонек, сказал Бобби. На верху колодца. На орбите.
     Кто та девушка?
     Девушка?
     Темноволосая, худощавая.
     А, эта, донесся из темноты голос Бобби, это 3-Джейн. Вы ее видели?
     Странная она, сказал Слик.
     Она  мертвая, сказал Бобби. Вы видели  ее конструкт. Растранжирила  все
состояние своей семьи, чтобы построить эту штуку.
     Ты... э-э... живешь с ней? Здесь.
     Она  терпеть меня не может. Видишь ли, я  это все украл. Украл ее ловца
душ. Когда я рванул в Мексику, она уже успела вогнать в алеф свой конструкт,
так  что она всегда была  здесь.  Закавыка  в  том,  что  она умерла. Я хочу
сказать, во  внешнем мире умерла. А тем временем все ее дерьмо там, снаружи,
все ее  аферы,  махинации живут себе  поживают. Ими заправляют ее  адвокаты,
всякие там  дельцы...  Он усмехнулся. Это  приводит  ее  в бешенство.  Люди,
которые рвутся на вашу  фабрику, чтобы забрать  алеф, работают на подставное
лицо, а  то на тех, кого она  наняла еще на  Побережье.  По правде говоря, я
заключил с ней  довольно странную сделку, мы кое-чем обменялись. Сумасшедшая
она или нет, но играет по-честному...
     Даже никакого щелчка.
     Сперва Слик решил, что они  вернулись в  тот серый дом, где он встретил
Бобби впервые,  но  эта комната была меньше и ковры  и мебель  отличались от
тех, правда,  он  не мог  сказать  чем.  Богато, но без пошлости. Тишина. На
длинном деревянном столе горела лампа под стеклянным зеленым абажуром.
     Высокие  окна с выкрашенными белой краской рамами разделяют  белизну за
окнами на равные прямоугольники, и белизна эта, наверное, снег...  Он стоял,
касаясь  щекой  мягкой шторы,  глядя в защищенную  каменной  оградой снежную
пустоту.
     Лондон, говорил тем  временем Бобби. Ей пришлось отдать мне это в обмен
за  серьезные вуду-дела. Думал, что они не захотят иметь с ней никаких  дел.
Много бы  ей  это,  черт  побери,  дало!  А вот они стали  как-то  блекнуть,
расплываться, что  ли. Иногда  их  еще можно вызвать, но  отдельные личности
сливаются... как шарики ртути...
     Все сходится, сказал Джентри. Они вышли из первопричины, из того,
     Когда Все  Изменилось. До этого ты уже додумался. Но ты еще не  знаешь,
что именно там произошло, так?
     Нет.  Знаю  только  где.  В Блуждающем огоньке.  Она рассказала мне эту
часть истории.  Думаю,  это  все, что  она  знает. На  самом деле ей  на это
плевать.  Ее мать  создала парочку  ИскИнов, очень давно, когда  они только-
только начали появляться. Судя по  всему,  мощные  были  штуки.  Потом  мать
умерла, а ИскИны вроде бы просочились в компьютерные  базы данных корпорации
или даже  в  само железо, там, наверху.  Один из  них стал вести собственную
игру. Хотел слиться со вторым...
     Слился. Вот тебе первая причина. Все изменилось.
     Так просто? Откуда ты знаешь?
     Потому что я  шел к этому с  другой стороны, сказал Джентри.  Ты сделал
ставку  на  причину и следствие, а я искал  контуры,  образы во  времени. Ты
искал по всей матрице внутри, а я рассматривал ее снаружи  как единое целое.
Я знаю то, чего не знаешь ты.
     Бобби не  ответил. Слик отвернулся  от окна и увидел девушку, ту самую.
Она стояла у противоположной стены наискосок от него. Просто стояла.
     Дело не в одних лишь тессье-эшпуловских ИскИнах, продолжал Джентри.
     На   верх  колодца  поднялись  люди,  чтобы   взломать  базы  данных  в
сердечниках
     Т-Э. Они принесли с собой китайский военный ледоруб.
     Кейс,  вставил  Бобби.  Парень  по  имени  Кейс.  Эту   часть  я  знаю.
Скоординированная атака с двух сторон...
     Слик наблюдал за девушкой.
     И  сумма   оказалась   больше  слагаемых?   Судя  по   всему,   Джентри
действительно наслаждался разговором. Кибернетический  бог? Ходящий  по воде
аки посуху?
     Ага, сказал Бобби. Вроде того.
     Все, пожалуй,  гораздо  запутаннее, чем  ты думаешь,  сказал  Джентри и
рассмеялся. А девушка исчезла. Никакого щелчка. Слик вздрогнул.
ГЛАВА 32. ЗИМНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ (2)
     Ночь  спустилась, когда вечерняя толчея достигла своего  пика,  но  все
равно это  было  не похоже на Токио никаких  тебе сиросисан, чья работа была
вклинивать  в  набитый  вагон  запоздалых пассажиров перед  самым  закрытием
дверей.  Стоя  на  ветреной платформе  Центральной  линии,  Кумико задумчиво
смотрела на опускающуюся на город розовую дымку заката. Колин прислонился  к
сломанному торговому автомату с рядом пыльных, в трещинах, окошек.
     Теперь  пора,  сказал  он, и  когда пойдешь по  Бонд-стрит  и  Оксфорд-
Серкус, держись скромнее и старайся опускать голову.
     Но мне же придется заплатить на выходе?
     Если уж на то пошло, это делает отнюдь не каждый, сказал он, отбрасывая
челку со лба.
     Девочка направилась к лестницам, не спрашивая его больше, как добраться
до противоположной платформы.  Ноги у  нее  снова замерзли,  и  она не могла
удержаться от мыслей о меховых  ботинках, которые остались стоять в  шкафу в
ее  комнате в  доме  Суэйна. Она решилась  на сочетание каучуковых гольфов с
жесткими подошвами и французских  сапожек на высоком каблуке как на  уловку,
чтобы  усыпить бдительность Дика  и  заставить его усомниться в том, что она
вообще способна быстро идти. Но  теперь с каждым укусом  холода она  об этом
жалела.
     Проходя по туннелю к соседней платформе, Кумико разжала руку  на модуле
Колин  мигнул и исчез. Стены туннеля покрывала истертая  белая  керамическая
плитка  с декоративной  полосой зелени. Девочка  вынула руку из кармана и на
ходу вела пальцами по зеленым квадратам, думая о Салли и Финне и о том,  что
зима в  Муравейнике пахнет иначе,  как вдруг дорогу ей ловко заступил первый
Дракула.  В  мгновение  ока  она  оказалась  в  тесном кольце  четыре черных
дождевика, четыре обтянутых кожей мертвенно-бледных черепа.
     О! проговорил первый. Какая встреча. Они смотрели  друг на друга в упор
Кумико  и  Дракула.  От него  несло  табаком. Мимо  них текла своей  дорогой
вечерняя толпа, укутанная в основном в темную шерсть.
     Надо же, протянул голос справа. А это еще что такое?
     Рука в черной перчатке из потрескавшейся кожи поворачивала  у нее перед
носом модуль Маас-Неотек.
     Фотовспышка, а? Пощупаем япошку? Рука Кумико непроизвольно скользнула в
карман, прошла  его насквозь  сквозь  бритвенный разрез и  схватила  воздух.
Паренек захихикал.
     Денежки у нее в сумке, сказал другой. Помоги-ка ей, Per.
     Взмах рукой, и кожаный ремешок сумочки оказался перерезанным надвое.
     Первый  Дракула  подхватил  сумку,  с  ловкостью  профессионала обернул
вокруг нее болтающиеся концы ремешка и засунул себе за пазуху.
     Вот так-то!
     Эге, да они у нее в штанах!
     Смех   это  она  зашарила  под  несколькими  слоями  свитеров.  Резинка
врезалась ей в живот, когда она обеими руками рывком высвободила пистолет  и
ткнула дулом в щеку того, кто держал модуль.
     Ничего не произошло.
     И  тут  остальные трое  стремглав  рванули  к лестнице в дальнем  конце
туннеля,  ботинки  с высокой шнуровкой  разъезжались на талом снегу; длинные
плащи крыльями бились на ветру. Вскрикнула какая-то женщина.
     А они все еще стояли, застыв на месте, Кумико и Дракула; дуло пистолета
прижималось к левой скуле  мальчишки. От напряжения у  Кумико начали дрожать
руки.
     Девочка смотрела ему прямо в глаза; карие зрачки Дракулы расширились от
древнего примитивного страха. На лице ее была маска матери. Что-то ударилось
у ног о бетон: модуль Колина.
     Бегом! сказала она.
     Дракула конвульсивно дернулся, открыл рот,  издал приглушенный всхлип и
вывернулся из-под пистолетного дула.
     Опустив глаза, Кумико увидела модуль Маас-Неотек в  лужице  серой талой
воды.  Рядом  лежал чистый  серебристый  треугольник  бритвы. Нагнувшись  за
модулем, девочка  увидела,  что  его  корпус  треснул. Она вытрясла жижу  из
трещины и  изо всех сил сжала  модуль  в  руке.  Туннель теперь будто вымер,
кругом ни души.  Колина тоже не было. Огромный пневматический вальтер Суэйна
оттягивал руку.
     Подойдя к урне, Кумико спрятала  пистолет  между жирной пленкой пищевой
so`jnbjh и  аккуратным свертком факса  новостей. Уже собралась  уходить,  но
потом повернулась и забрала факс.
     Вверх по ступенькам.
     Кто-то  на платформе  указал  на нее пальцем, но тут с древним грохотом
подкатил поезд, и двери за ней сомкнулись.
     Она следовала  инструкциям  Колина  Уайт-Сити,  Шеппердс Буш,  Холленд-
парк;  спрятала лицо в  факс, когда поезд  замедлял ход перед Ноттинг-Хиллом
(король, который был очень сгар и уже умирал), и держала его перед собой всю
Бонд-стрит. На  станции Оксфорд-Серкус  царило настоящее столпотворение. Она
была благодарна толпе за укрытие.
     Колин говорил, что со станции  можно  выйти бесплатно. После некоторого
раздумья она решила, что так оно, вероятно,  и есть: требуются лишь скорость
и подходящий момент. Впрочем,  другого  выбора  у  нее и  не было: сумочка с
чипом Мицу-банка и несколькими английскими монетами исчезла вместе с Джеками
Дракулами. Десять минут Кумико наблюдала за тем, как  пассажиры  скармливают
автоматическим турникетам желтые пластиковые билеты, потом глубоко  вдохнула
и побежала. Вверх по ступенькам, прыжок, сзади крики и громкий смех, и снова
все вверх и вверх.
     Когда  она  добежала  до  выхода,  перед ней  раскинулась Брикстон-роуд
похожая  на  Синдзюку,  увешанную  душистыми мокрыми  циновками, запруженную
лотками с дымящейся едой.
ГЛАВА 33. ЗВЕЗДА
     Она  ждала  в  машине, и  ей  это не нравилось.  Мона никогда не любила
ждать, а магик,  который  она приняла, делал ожидание просто невыносимым. Ей
приходилось постоянно напоминать себе не оскаливать зубы, потому что, что бы
там  ни сотворил с ними  Джеральд, десны все равно болели. Да  что говорить,
болело все тело. Пожалуй, магик был не слишком удачной мыслью.
     Машина принадлежала  Молли,  так  Джеральд  назвал  эту женщину.  Самая
обычная   серая  японская  тачка,  как  у  какого-нибудь  пиджака,  довольно
симпатичная, но ничего особенного, в глаза не бросается. Внутри  запах новой
вещи,  а  на  трассе,  когда  они выбрались из Балтиморы,  машина  оказалась
действительно  быстрой.  В  ней  был  встроенный  компьютер, но  женщина всю
обратную  дорогу  до   Муравейника  вела   сама,  а  теперь   машина  стояла
припаркованной на крыше двадцатиэтажной автостоянки. Судя  по всему, стоянка
находилась  где-то неподалеку  от отеля,  куда ее  привез Прайор, потому что
отсюда Моне было видно  то сумасшедшее здание,  замаскированное  под  горный
склон с водопадом. Машин тут  было  немного, да и те припорошены снегом, как
будто ими  давно  не пользовались. Если не считать двух  парней  в будке при
въезде вокруг ни души.
     Ну вот, приехали: столько людей, центр самого большого  в мире города а
она сидит на заднем сиденье тачки одна-одинешенька. Сказано ждать.
     По дороге  из Балтиморы женщина  говорила мало, только время от времени
задавала  вопросы. Но  магик  не давал  Моне  покоя,  заставляя  без  умолку
говорить. Она говорила и говорила о Кливленде и Флориде, об Эдди и Прайоре.
     А потом они заехали сюда наверх и остановились.
     Этой Молли нет уже  с час,  а может, и  больше.  Чемодан она  забрала с
собой.  Единственное, чего смогла добиться  от  нее  Мона,  так  это  что  с
Джеральдом Молли давно знакома, а Прайор ничего об этом не знал.
     В салоне  делалось  все холоднее, поэтому Мона  перебралась на переднее
сиденье и  включила обогреватель. Просто прикрутить его  и оставить работать
вполсилы  нельзя, потому  что это посадит аккумулятор:  Молли сказала,  что,
если такое произойдет, они окажутся по уши в дерьме.
     Потому что, когда я вернусь, мы по-быстрому отчалим.
     Потом она показала Моне, где под сиденьем водителя лежит спальник.
     До отказа выкрутив обогреватель, Мона подставила руки под струю теплого
воздуха.  Поиграла  переключателями  маленького экрана на  приборной  доске,
замелькали  новости.  Английский король  болен  еще  бы,  в его-то  годы.  В
Сингапуре новое заболевание; никто от него не умер, но  пока неизвестно, как
оно передается  и  как  лечится.  Поговаривают  о заварушке  в  Японии: мол,
pearhxjh из двух группировок якудза  стараются переубивать  друг  друга,  но
никто  ничего  не  знает наверняка. Якудза вот о чем любил потрепаться Эдди.
Потом распахнулись  двери, и  под руку  с  потрясающим черным  парнем  вышла
Энджи, а  голос  за кадром  говорил, что это  прямая трансляция,  что звезда
только  что прибыла в  Муравейник  после  кратких  каникул  в своему  доме в
Малибу, последовавших за лечением в частной наркологической клинике...
     В этой  огромной шубе Энджи выглядела  просто  потрясно,  но  тут ролик
закончился.
     Вспомнив, что сделал Джеральд, Мона коснулась своего лица.
     Она выключила телевизор, потом  обогреватель и снова перебралась назад.
Протерла  уголком спальника  стекло, запотевшее от ее дыхания. Посмотрела на
здание с горным склоном, на море огней  за провисающими цепями ограждения по
краю стоянки. Похоже, там целая страна, может, Колорадо или еще что- то, как
в том стиме,  где  Энджи отправилась  в  Аспен и встретила одного  парнишку,
только потом, как почти всегда, появился Робин.
     Вот чего ей  никак  не  понять,  так это  разговоров  о клинике. Бармен
говорил, что Энджи  поехала туда, потому что  подсела на какое-то дерьмо,  а
теперь она только что слышала, как то же самое говорил мужик в новостях, так
что, видимо,  это правда. Но зачем  таким людям, как Энджи,  с такой жизнью,
как у нее, с таким любовником, как Робин Ланье, им-то зачем наркотики?
     Глядя на  далекое здание, Мона покачала головой, радуясь тому, что сама
она, в общем-то, ухитрилась не попасть на крючок.
     Потом она,  наверное,  на минуточку задремала,  задумавшись  о Ланетте,
потому что, когда она снова выглянула в окно, над гористым зданием уже завис
большой вертолет черный  и  блестящий. Классно, действительно  как в большом
городе.
     Она  знала  в  Кливленде пару девочек  из крутых, с  которыми  никто не
связывался,  но  Молли совсем  другое.  Вспомнить только, как  Прайор прошиб
собой  дверь, как он потом вопил... Мона подумала,  а в чем,  собственно, он
тогда  признался,  потому что слышала, как он говорил, и Молли больше его не
мучила. Они оставили Прайора  привязанным к  хирургическому  креслу,  и Мона
тогда еще спросила у Молли, как она  думает, сможет ли он  освободиться? Или
сможет, ответила та, или кто-то его найдет, или он погибнет от жажды.
     Вертолет опустился  ниже, исчез. Большой был, с  вертящимися штуками по
обоим бокам.
     А  она  сидит тут и ждет и,  черт  побери, понятия не имеет,  что же ей
делать дальше.
     Ланетта  кое-чему ее научила: иногда стоит  составить  как бы  перечень
своих преимуществ. Преимущество  это то, что тебе на  руку,  а  об остальном
можно просто забыть. Ладно. Она выбралась из Флориды. Он