рлом. Что-то в этих очках...
     А этот ублюдок знал о ней?
     Кто?
     Прайор, сказала женщина, отпуская ее, чтобы повернуться к Прайору.
     Тут она его пнула раз, другой, потом еще и еще и довольно сильно.
     Нет, сказала женщина, так же  внезапно останавливаясь, не думаю, что он
знал.
     В дверях возник Джеральд; вид у него был такой, как будто вообще ничего
особенного не  случилось,  за исключением сломанной двери.  Он  с сожалением
onckdek на  ее  остатки,  те, что  еще держались  у косяка,  провел  большим
пальцем по краю разлетевшейся в щепы филенки.
     Хочешь кофе, Молли?
     Два кофе, ответила женщина, рассматривая шокер. Мне черный.
     Мона  маленькими  глотками  пила  кофе  и  изучала  прикид  и  прическу
незнакомки. Обе  они ждали,  когда очнется  Прайор. По крайней  мере, ничего
другого они как будто не делали. Джеральд снова куда-то исчез.
     Та, которую Джеральд называл Молли, не походила ни на один тип  женщин,
которых Мона когда-либо  видела. Моне никак не удавалось определить, какой у
нее  стиль;  единственное, в чем Мона была уверена, это  в том,  что денег у
этой Молли хватает. Прическа  Молли  была европейской,  Мона  видела такие в
журнале.  Она была в общем-то уверена, что едва  ли этот стиль стиль сезона,
но стрижка  удачно  сочеталась со стеклами, которые оказались имплантантами,
вживленными прямо в кожу. Мона видела такие однажды у так систа в Кливленде.
И  на женщине была короткая куртка очень темного  коричневого цвета  на вкус
Моны,  слишком  скромная, но явно новая  и с  широким  овчинным  воротником.
Куртка  была  распахнута,  и под ней,  закрывая  грудь  и  живот,  виднелась
странная  зеленая  штука,  похожая  на  броню,  чем  она,  догадалась  Мона,
наверное, и была. Джинсы скроены из какой-то серо-  зеленой, как бы  мшистой
замши, толстой и мягкой Мона подумала, что это лучшее  в прикиде незнакомки.
Она сама была бы не прочь заиметь такие же,  разве что  их портили  ботинки.
Эти  черные  ботинки с  массивными  каблуками напоминали  те, которые  носят
мотогонщики: прокладки  из  желтой резины, широ  кие темные полосы  по всему
подъему, повсюду хромированные пряжки, а еще ужасные  толстенные  подошвы. И
откуда у  нее такой лак для ногтей цвета красного вина? Мона даже не думала,
что такой еще производят.
     На что ты там, черт побери, пялишься?
     А... ваши ботинки...
     Ну и?
     Они не подходят к брюкам.
     Специально их надела, чтобы выбить дурь из Прайора.
     Прайор на полу застонал и сделал попытку подняться. Моне хватило одного
взгляда,  чтобы почувствовать, что  ее сейчас  стошнит, и она попросилась  в
ванную.
     Не пытайся сбежать.
     Женщина, казалось, наблюдала за  Прайором, но  за этими стеклами... Кто
знает, куда она на самом деле смотрит?
     Почему-то она  находилась  в  ванной  с  косметичкой,  пристроенной  на
коленях,  сидела на унитазе и  поспешно  готовила дозу.  Кристалл  размолола
недостаточно  мелко,  так  что  наркотик  опалил  небо,  но, как  говаривала
Ланетта, не всегда же есть  время  на приятные мелочи. И опять  же, разве ей
теперь не намного лучше? В ванной  Джеральда был небольшой душ,  но, судя по
внешнему виду, им очень давно не пользовались. Присмотревшись поближе,  Мона
заметила, что вокруг стока наросла серая плесень  и виднелись пятна какой-то
грязи, очень похожей на засохшую кровь.
     Вернувшись, она увидела, что женщина за ноги волочет Прайора в соседнюю
комнату. Мона разглядела, что  Прайор в  носках и  без ботинок, как будто он
собирался соснуть. На голубой  рубашке  темнели  пятна крови,  и  лицо  было
сплошь в синяках.
     Если Мона  что  и испытывала, когда наступал приход, так  это чистое  и
невинное любопытство.
     Что вы делаете?
     Думаю,  придется его  разбудить,  сказала  женщина так,  как  говорят в
подземке о заспавшемся пассажире, который вот-вот пропустит свою ос тановку.
     Мона  прошла за ней в рабочую комнату Джеральда, где все было  белым  и
по- больничному чистым. Она молча смотрела, как женщина взгромоздила Прайора
в кресло  наподобие  парикмахерского со всякими рычагами, кнопками и прочими
причиндалами. Похоже, дело не в том, что она такая сильная, подумалось Моне,
просто она знает, куда переносить вес. Голова Прайора свесилась на  сторону,
когда женщина закрепила у него на груди черный ремень. Мона начала  было уже
испытывать к нему жалость, но тут вспомнила Эдди.
     Что это?
     Женщина  наполняла белый  пластиковый  сосуд  водой  из  хромированного
крана.
     Мона все пыталась это  произнести, чувствуя,  как под действием  магика
сердце  убегает из-под  контроля.  Он  убил  Эдди, пыталась сказать  она, но
ничего не выходило. Но потом, наверное, что-то получилось, поскольку женщина
ответила:
     Ну  с  него  станется...  если  ему  позволить. Она выплеснула воду  на
Прайора  в лицо и по всей рубашке. Глаза его распахнулись; белок  левого был
целиком красным.  Щелчок,  между  металлическими  зубцами  шокера проскочили
белые искры, когда женщина поднесла их к мокрой рубашке. Прайор заорал.
     Джеральду пришлось опуститься на четвереньки, чтобы извлечь Мону из-под
кровати.  Руки  у  него  были  мягкие  и  прохладные.  Мона  никак не  могла
вспомнить, как она там оказалась, но сейчас кругом все было тихо.
     Ты  пойдешь  с Молли, Мона, сказал  Джеральд; он был  в синем пальто  и
черных очках.
     Ее начало трясти.
     Думаю, стоит дать тебе что-нибудь от нервов.
     Мона вырвалась и отпрянула.
     Нет! Не прикасайся ко мне, черт тебя побери!
     Оставь ее, Джеральд, сказала от двери женщина. Тебе пора уходить.
     По-моему, ты сама  не  знаешь, во что  ввязалась,  ответил врач, но все
равно: удачи.
     Спасибо. Будешь скучать по этому месту?
     Едва ли. Я все равно собирался уйти на покой.
     И я собиралась, сказала  женщина, и Джеральд ушел, даже слова не сказав
Моне на прощание.
     Есть какие-нибудь вещи? спросила женщина. Собери. Мы тоже уходим.
     Одеваясь, Мона  обнаружила,  что  не может застегнуть платье  на  своей
новой  груди, так  что пришлось оставить  его как есть, поверх надеть куртку
Майкла и до подбородка застегнуть молнию.
ГЛАВА 28. КОМПАНИЯ
     Иногда ему было просто необходимо постоять здесь, глядя  на Судью,  или
присесть  на корточки на  бетонном  полу возле Ведьмы.  Время, проведенное с
ними, будто удерживало на месте перескоки памяти. Не сами моменты разрыва, а
то  ощущение, которое возникало у него временами, отрывистое,  как бы рваное
чувство,  что пленка  памяти  все  соскакивает  и  соскакивает с катушки, ее
зажевывает... и с каждым разом теряются, уходят частички пережитого... Так и
теперь  он сидел,  а автоматы  делали свое  дело, и наконец он заметил,  что
рядом с ним примостилась Черри.
     Джентри остался наверху,  на  чердаке, с  Образом, который  он  наконец
уловил.  Он  все  нес  что-то  об  узле или  точке  пересечения  двух  орбит
макроформа. А потому едва  выслушал  то, что  Слик  пытался ему рассказать о
доме, обо всем этом безлюдном месте, и о Бобби Графе.
     Так что Слик спустился  посидеть перед Следователем в темноте и холоде,
мысленно перебирая все операции, каждый в отдельности из всех ин струментов,
какие для этого потребовались, и где именно он откопал каждую из деталей,  а
потом Черри, протянув руку, коснулась его щеки холодными пальцами.
     Ты  в  порядке?  спросила  она.  Я  подумала,   может,  на  тебя  опять
накатило...
     Нет. Просто иногда мне надо приходить сюда.
     Но он подключил тебя к ящику Графа, да?
     Бобби, сказал Слик, его зовут Бобби. Я его видел.
     Где?
     Там, внутри. Там целый мир. Там есть серый дом, очень странный, похожий
на замок или на что-то вроде этого, и он в нем живет.
     Сам по себе?
     Он сказал, что Энджи Митчелл тоже...
     Наверное, он спятил. А она была там?
     Я ее не видел. Видел машину. Он сказал, что это ее.
     Последнее,  что  я слышала:  она  зависла в какой-то  наркоклинике  для
gm`lemhrnqrei на Ямайке.
     Не знаю, пожал он плечами.
     Какой он из себя?
     Выглядит моложе. Кто угодно выглядел бы паршиво со всеми этими трубками
и дрянью, которая в них. Сообразил, что Малыш Африка сбагрил его нам сюда  с
перепугу.  Он сказал, что, если  его придут  искать, нужно подключить его  к
матрице.
     Зачем?
     Не знаю.
     Надо было спросить.
     Он снова пожал плечами.
     Видела где-нибудь Пташку?
     Нет.
     Пора бы ему уже и вернуться... Слик встал.
     Пташка вернулся  на закате, на мотоцикле Джентри.  Темные  крылья волос
намокли  от снега и  мотались у него по плечам, пока он трясся  по  Пустоши.
Слик поморщился: парень шел не на той  передаче. Пташка поднимался по склону
из расплющенных баков и нажал на  тормоза как раз в тот момент, когда стоило
дать  газ. Черри охнула, увидев, как Пташка и мотоцикл распрощались  друг  с
другом в воздухе.  Мотоцикл  на секунду  завис,  прежде чем, сделав  сальто,
рухнуть в нагромождение ржавых листов металла, составлявших когда-то одну из
внешних  построек  Фабрики, а Пташка все катился и  катился  по зазубренному
склону.
     Почему-то  грохота  Слик так и  не услышал.  Он  стоял  рядом с Черри в
укрытии  на лишенной дверей грузовой платформе, а потом без всякого перехода
уже  несся  на  разъезжающихся  ногах  по  снегу.  Пташка  лежал на спине  с
окровавленными губами, рот  закрыт путаницей шнурков и амулетов,  которые он
носил на шее.
     Не трогай его, сказала Черри.  Возможно, сломаны ребра  или  внутри все
отбито...
     На звук ее голоса Пташка открыл  глаза. Вытянул губы и сплюнул  кровь и
обломок зуба.
     Не  шевелись,  сказала  Черри,  опускаясь  рядом  с  ним  на  колени  и
переключаясь на  не  допускающий  возражений тон, которому  она выучилась  в
школе медтехов. Возможно, ты ранен.
     Ч-черта с два, леди,  выдавил  тот и с  помощью Слика с трудом встал на
ноги.
     Кровотечение,  сказала  девушка.  Ладно,  задница. Можно подумать,  мне
очень хочется тут с тобой возиться.
     Не достал, сказал Пташка, размазывая по лицу кровь. Фургон то есть.
     Это я вижу, ответил Слик.
     Марви и ребята, они  не одни, у них там целая компания. Слетелись,  как
мухи на навоз. Пара ховеров, вертолет... Все эти парни.
     Какие парни?
     Вроде  вояк,  но  они не солдаты. Солдаты  валяют дурака,  ржут,  когда
начальство не смотрит. А эти не так.
     Копы?
     Марви и двое  его братьев выращивали мутировавшие псилобицины  в дюжине
полузарытых  в  землю  железнодорожных  цистерн. Иногда они пытались  варить
примитивные  аминовые  болтушки,  но их самопальная  лаборатория  то  и дело
взрывалась. Это были ближайшие,  если  так  можно назвать, постоянные соседи
Фабрики. В шести километрах.
     Копы?  Пташка выплюнул еще один кусок  зуба  и с ухмылкой пощупал десну
окровавленным пальцем. Да что они такого незаконного  делают? И  с каких это
пор копы могут позволить себе такое дерьмо: новехонькие ховеры, новая
     хонда...  Он  хмыкнул сквозь  пленку  слюны  и  крови. Я поболтался  по
Пустоши, поглядел на них в трубу. Они не из тех ребят, с кем мне хотелось бы
потрепаться, тебе бы тоже не захотелось. Как  по-твоему, я  вконец раздолбал
мотоцикл Джентри?
     За мотоцикл не беспокойся, сказал Слик. Я думаю, Джентри занят другим.
     Это хорошо...  Пташка поплелся по направлению  к Фабрике, чуть не упал,
но удержался и побрел дальше.
     Да, глаз как у орла, сказала Черри.
     Эй, Пташка, окликнул Слик,  а что с тем пакетом, который я тебе дал для
Марви?
     Пташка качнулся, сделал еще шаг, потом с трудом обернулся к ним.
     Потерял.
     Потом он исчез, свернув за угол из гофрированной стали.
     Может,  они ему приглючились? предположила Черри.  Я  имею  в виду  тех
парней. И вообще все, что он видел.
     Сомневаюсь, ответил Слик, утягивая ее поглубже в  тень, когда к Фабрике
из зимних сумерек скользнула черная хонда с погашенными огнями.
     Взбираясь по раскачивающимся лестницам,  он слышал, как хонда совершает
над  Фабрикой уже  пятый  круг:  каждый раз  вибрировала и  гремела железная
крыша.  Теперь-то,  подумал Слик,  Джентри  должен понять, что у них  гости.
Шаткий подвесной мост Слик  одолел в десять широких осторожных шагов. Он уже
начал  сомневаться, удастся  ли вообще спустить  Графа  с его носилками,  не
приварив дополнительную продольную штангу через пролет.
     На залитый светом чердак  он вошел без стука. Джентри сидел у верстака,
склонив  голову  набок и глядя в широкое окно в крыше, заделанное прозрачным
пластиком. На  верстаке  была  свалена груда каких-то компьютерных деталей и
мелких инструментов.
     Вертолет, сказал Слик, тяжело дыша после крутого подъема.
     Вертолет, задумчиво  кивнул Джентри; подпрыгнул хвост спутанных  волос.
Похоже, они что-то ищут.
     Я думаю, они это только что нашли.
     Наверное, это Ядерная Комиссия.
     Пташка видел людей  у  дома Марви. Говорит, у них там был вертолет.  Ты
меня не слушал, когда я пытался тебе объяснить, что он сказал.
     Пташка?  Джентри  опустил  глаза  на  блестящие  детальки  на верстаке.
Подобрал два фитинга и загнул их друг о друга.
     Граф! Он сказал мне...
     Бобби Ньюмарк,  перебил его  Джентри,  да-да.  Теперь я  знаю  о  Бобби
Ньюмарке гораздо больше.
     За спиной Слика в дверях появилась Черри.
     Тебе придется что-то сделать с мостом, сказала она, сразу же  подходя к
носилкам, он слишком трясется. Она наклонилась проверить показания приборов.
     Подойди сюда, Слик. Джентри встал и подошел к проекционному столу. Слик
последовал  за ним, взглянул  на светившееся там изображение. Оно  напомнило
ему ковры, которые он видел в сером доме, те же узоры и сочетания только эти
были сотканы из  тончайших  нитей неона и  сплетались наподобие бесконечного
узла.  От  попытки заглянуть в центр этого узла у Слика заболела голова.  Он
отвел взгляд.
     Что это? спросил он Джентри. То, что ты всегда искал?
     Нет. Я же тебе говорил. Это всего лишь узел, макроформ. Модель...
     У него там дом, похожий на замок, и трава, и деревья, и небо...
     У него  гораздо больше всего. На целую  вселенную  больше.  То,  что ты
видел,   конструкт,  сработанный  из  коммерческого  стима.  А  у  него  там
абстракция  общей  суммы всех данных, составляющих киберпространство. И  все
равно  это  намного ближе, чем  мне  удавалось  подобраться раньше...  Он не
сказал тебе, что он там делает?
     Я не спрашивал.
     Тогда тебе придется сходить к нему еще раз.
     Эй, Джентри. Послушай.  Этот вертолет, он вернется. Он вернется с двумя
грузовиками  парней,  которые,  как  говорит Пташка, похожи  на  солдат. Они
охотятся не за нами. Они пришли за ним.
     Может, это его люди. Может, они охотятся на нас.
     Да нет же. Он ведь мне  сам говорил. Он сказал, что, если появится кто-
то по его душу, мы по уши в дерьме и нам нужно подключить его к матрице.
     Джентри опустил глаза на проводки, которые все еще держал в руке.
     Мы поговорим с ним, Слик. Ты возвращаешься и на этот раз я иду с тобой.
ГЛАВА 29. ЗИМНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
     Петал наконец дал  свое согласие но и то  лишь  после того,  как Кумико
предложила  позвонить отцу  и  спросить его  разрешения. Эта  идея отправила
Петала с несчастным видом шаркать в поисках Суэйна, а когда он вернулся, вид
у него  не  стал счастливее ответом  было  да. Закутанная в несколько  слоев
самой  теплой  своей  одежды, она  стояла в белом фойе, изучая литографии  с
охотничьими  сценками,   пока  Петал  за  закрытыми  дверьми  инструктировал
красномордого,  которого,  как  выяснилось,  звали  Дик.  Девочка  не  могла
расслышать отдельных  слов, до  нее доносился  лишь  водопад предостережений
вполголоса.  Модуль Маас-Неотек лежал у нее в кармане, но она не спешила его
касаться. Колин уже дважды принимался ее отговаривать.
     Ну вот лекция  Петала закончилась, появился Дик. Его  маленький жесткий
рот  был растянут в  улыбке.  Под  тесный  черный костюм  он  надел  розовую
кашемировую водолазку  и  тонкий овечьей шерсти жилет. Черные  волосы плотно
прилипали  к черепу  охранника,  а  бледные щеки  затеняла успевшая  отрасти
щетина. Кумико легонько сжала в кармане модуль.
     Привет, сказал Дик, оглядывая ее с ног до головы. Так куда мы пойдем на
прогулку?
     На Портобелло-роуд,  подсказал  Колин,  прислонившийся  к  стене  возле
загроможденной  пальто  вешалки.  Дик снял с  плечиков пальто,  протянув для
этого руку сквозь Колина, надел его и застегнул. Затем натянул пару солидных
черных кожаных перчаток.
     По антикварным на Портобелло-роуд, сказала Кумико, отпуская модуль.
     И давно вы работаете на мистера Суэйна? спросила девочка, когда они шли
по обледенелой подъездной аллее.
     Довольно давно, ответил  краснолицый.  Смотри  не поскользнись. У твоих
сапог ненадежные каблуки...
     Кумико семенила на модных французских шпильках. Как она и предполагала,
в  этих сапогах было почти невозможно передвигаться по стеклянистой щербатой
наледи тротуаров.  Для равновесия она взяла охранника за руку,  почувствовав
под пальцами полосу металла через всю ладонь.
     Перчатки были утяжеленными, пальцы усилены полиуглеродными кольцами.
     Дик  всю дорогу  молчал, пока они не свернули на  боковую улицу в конце
подъездной  аллеи,  но  когда  они   вышли   на  Портобелло-роуд,   внезапно
остановился.
     Простите, мисс, сказал  он с некоторой заминкой  в голосе,  это правда,
что говорят ребята?
     Ребята? Прошу прощения?
     Ну мальчики Суэйна. Те,  кто постоянно  на  него работают. Они говорят,
что вы дочь большого человека, токийского бонзы.
     Простите, сказала она, я вас не понимаю.
     Янака. Ваша фамилия Янака?
     Да, Кумико Янака...
     Дик уставился на  нее с откровенным любопытством.  Потом  по  его  лицу
прошла  тень тревоги, и  он  осторожно  и  очень  внимательно  огляделся  по
сторонам.
     Господи, вырвалось у него, так, значит, это правда...
     Все его приземистое тело напряглось под туго застегнутым пальто.
     Шеф сказал, вы хотите пойти за покупками?
     Да, спасибо.
     Куда мне вас отвести?
     Сюда, сказала она, уводя его в узкую галерею, основательно захламленную
британским гоми.
     Как выяснилось, экспедиции за покупками в Синдзюку сослужили ей хорошую
службу и здесь. Приемы,  которые  она выдумывала, чтобы помучить  секретарей
отца,  оказались вполне эффективными и  в этой  прогулке  с Диком, когда она
заставляла  бедолагу  охранника  принимать участие  в десятке  бессмысленных
дискуссий при выборе какого-нибудь медальона эпохи Эдуарда или фрагмента
     старинного витража. И каждый раз выходило так, что она покупала  только
вещи  хрупкие,  или  тяжелые,  или  неудобные  для переноски  и  обязательно
дорогие. Весело болтающая на двух  языках продавщица  запросила за очередную
покупку восемьдесят тысяч фунтов, которые пришлось снять с чипа Мицу- банка.
Кумико потихоньку опустила руку в карман, где лежал модуль Маас- Неотек.
     Очень  изысканно, сказала по-японски продавщица-англичанка, заворачивая
покупку Кумико, вазу из позолоченной бронзы, инкрустированную грифонами.
     Полный кошмар,  прокомментировал по-японски Колин.  К тому же подделка.
Он растянулся  на очень викторианской с виду  софе, набитой конским волосом,
закинув ноги  на коктейльную стойку в стиле  арт-деко,  поддерживаемую двумя
несущимися в полете алюминиевыми ангелами.
     Продавщица добавила вазу к поклаже Дика. Это  был одиннадцатый по счету
антикварный магазин и восьмая покупка японки.
     Думаю, тебе пора делать свой ход, посоветовал Колин. В любую минуту Дик
может позвонить Суэйну и вызвать машину, чтобы отвезти вас домой.
     Думаю, это все, не так ли? с надеждой спросил Дик из-за горы свертков.
     Еще один магазин, пожалуйста, улыбнулась девочка.
     Хорошо, мрачно ответил он.
     Охранник  замешкался, протискиваясь в дверь, а она тем времен