уже начинаю привыкать.
    - Ты ведешь дела с тьмой, друга.
    - К сожалению, это единственная игра в городе, и, похоже, она  мне
начинает нравится.
    - Да пребудет с тобой Джа, Кейс, - сказал Малькольм  и  отвернулся
обратно к радиомодулю.
    Кейс несколько секунд  рассматривал  дреды  сионита,  напоминающие
стелющийся кустарник, канаты мускулов на его крепких руках.
    И снова ушел в Матрицу.
    И нажал клавишу симстима.

    Молли брела по коридору, очень похожему на тот,  по  которому  она
проходила только что. Не было только шкафов со  стеклянными  дверцами,
и, как догадался Кейс,  они  приближались  к  кончику  Веретена:  сила
тяжести уменьшалась. Вскоре Молли  уже  смогла  запросто  перепрыгнуть
через кучу свернутых трубками ковров. В ее ноге  пульсировала  слабая,
но постоянная боль...
    Коридор внезапно сузился, свернул, разделился.
    Молли выбрала левый поворот, остановилась и посмотрела на уходящий
круто вверх причудливый изгиб лестницы. Ее нога болела все  сильнее  и
сильнее. Над ее головой по потолку змеились и  уходили  над  лестницей
вверх пучки разноцветных  кабелей.  На  бетонных  стенах  поблескивали
капельки влаги.
    Молли поднялась по лестнице, вышла  на  прямоугольную  площадку  и
остановилась, растирая ногу.  Снова  узкие  коридоры,  стены  завешены
коврами. От площадки коридоры расходились в трех направлениях.
    НАЛЕВО.
    Молли недовольно передернула плечами.
    - Позволь мне оглядеться, лады?
    НАЛЕВО.
    - Ну, успокойся. Времени еще навалом.
    Молли двинулась по коридору, ведущему от площадки направо.
    СТОЙ.
    НАЗАД.
    ОПАСНО.
    Молли заколебалась.  Из-за  полуоткрытой  двери  в  конце  прохода
доносился  голос,  громкий  и  неразборчивый,  похоже,  пьяный.   Кейс
определил язык как французский, но полной уверенности у него не  было.
Молли сделала шаг, другой, ее рука скользнула  под  молнию  костюма  и
легла на рукоятку пистолета. Следующий шаг внес  ее  в  поле  действия
нейропарализатора, в ушах у нее зазвенело  -  высокая,  режущая  нота,
принятая поначалу  Кейсом  за  звук  заработавшего  иглострела.  Молли
подалась вперед, ее ослабевшие мышцы обмякли,  ноги  подкосились,  она
упала и ударилась лбом о пол. Перевернулась и замерла, лежа на  спине,
глаза открыты, но ничего не видят, бездыханная.
    - А это еще что? - Снова неразборчивое бормотание. -  Карнавальный
костюм?
    Дрожащая рука забралась  за  отворот  трико  Молли,  нащупала  там
иглострел и извлекла его наружу.
    - Что ж, почти меня своим визитом, детка. Пошевеливайся.
    Молли медленно поднялась на ноги, глаза ее были прикованы  к  дулу
черного автоматического пистолета.  Хоть  руки  человека  и  тряслись,
действовал он вполне уверенно; ствол оружия следовал за горлом  Молли,
как будто был привязан к нему растяжимой невидимой нитью.
    Мужчина был стар, очень высок, и черты его  лица  напомнили  Кейсу
девушку, которую он мельком видел в "_Vingtieme Siecle_". Мужчина  был
одет в тяжелый темно-бордовый шелковый халат, обшлага широких  рукавов
и воротник были оторочены кружевами. Одна  его  нога  была  босой,  на
другой - черный вельветовый шлепанец, на носке которого  золотом  была
вышита лисья голова. Мужчина жестом приказал Молли пройти в комнату.
    - Медленно, дорогая.
    Комната    была    очень    большой,    беспорядочно    заваленной
разноообразнейшими предметами, в большинстве своем Кейсу  неизвестными
или кажущимися бессмысленными. Он разглядел отливающий серым  стальным
цветом ящик старомодного монитора "Сони", просторную кровать на медных
ножках, покрытую овечьими шкурами, с подушками, такими же,  на  первый
взгляд, как коврики, использующиеся здесь  для  застилания  коридоров.
Взгляд Молли метнулся от массивной консоли "Телефункен"  к  полкам  со
старинными  пластинками,  крошащимися  от  времени  и   запаянными   в
прозрачный  пластик,  от  них  -  к  широкому  письменному   столу   с
нагромождением электронных плат.  Кейс  отметил  для  себя  наличие  в
комнате инфопространственной деки с тродами, но глаза Молли скользнули
по ней без особого интереса.
    - Если я убью тебя прямо сейчас, -  сказал  старик,  -  это  будет
всего лишь самозащита. -  Кейс  почувствовал,  как  Молли  напряглась,
готовая к прыжку. - Но дело в том,  что  как  раз  сегодня  вечером  я
занимаюсь отпущением своих грехов. Как тебя зовут?
    - Молли.
    - Молли... А меня - Ашпул.
    Человек рухнул в огромное  мягкое  кожаное  кресло  на  квадратных
хромированных ножках, будто ноги его подкосились, но дуло пистолета ни
на секунду не оставляло Молли.  Старик  положил  иглострел  на  низкий
медный столик, стоявший рядом с креслом, уронив при этом на пол горсть
красных прозрачных пилюль. Столик  ломился  от  медикаментов  в  самых
различных упаковках - от пластиковой пленки до  бумажных  коробочек  и
стеклянных флаконов -  бутылок  с  алкоголем  и  мягких  пакетиков  из
тонкого полиэтилена с сыпучим белым порошком. Кейс заметил на  столике
старинный стеклянный шприц и стальную ложку.
    - Как же ты плачешь, Молли? Я вижу, что  твои  глазки  скрыты  ото
всех. Мне это ужасно любопытно.
    Глаза мужчины были обведены красной каймой, лоб блестел  от  пота.
Он был очень бледен. Он болен, решил Кейс. Или сидит на наркотиках.
    - Плакать - не в моих привычках.
    - Но как ты будешь  плакать,  если  кто-нибудь  все-таки  заставит
тебя?
    - Я плююсь, - сказала Молли. - Слезные каналы заведены мне в рот.
    - Это означает, что ты уже кое-чему научилась, ты, такая  молодая.
Одной важной вещи.
    Старик положил руку с пистолетом себе на колени и, не глядя  и  не
затрудняя себя выбором, взял со  столика  одну  из  дюжины  бутылок  с
разнообразными алкогольными напитками. Отпил прямо  из  горлышка.  Это
было бренди. Струйка жидкости вытекла из угла его рта.
    - Вот способ сдержать слезы.
    Мужчина сделал еще один глоток.
    - Сегодня вечером я занят очень важным делом, Молли. Я создал  все
это, и теперь делаю нечто очень важное. Я умираю.
    - Я могу уйти так же, как и пришла, - предложила Молли.
    Старик издал хриплый смешок.
    - Ты вмешалась в мой обряд самоубийства, а  теперь  хочешь  просто
уйти? Ты все больше удивляешь меня. Воровка.
    - Дело касается моей задницы, босс, это все, что у  меня  есть.  Я
просто хочу уйти отсюда целой и невредимой.
    - Ты очень грубая девушка.  Самоубийствам  в  этом  доме  надлежит
происходить с большой помпой, с роскошным  антуражем.  Именно  этим  я
сейчас и занимаюсь, понимаешь? И, возможно, сегодня вечером  я  заберу
тебя вместе с собой в ад... В стиле египетских фараонов...
    Старик снова отпил бренди.
    - Подойди ближе.
    Его рука с бутылкой дрожала.
    - Выпей.
    Молли покачала головой.
    - Не бойся, не отравлено, - сказал старик, но поставил бутылку  на
столик. - Присядь. Садись на пол. Поговорим.
    - О чем?
    Молли  опустилась  на  пол.  Кейс  почувствовал,  как  ее   бритвы
выдвинулись из-под ногтей. Совсем чуть-чуть.
    - Обо всем, что придет в голову. В мою голову. Потому что  сегодня
мой вечер. Машины  разбудили  меня.  Двадцать  часов  назад.  Что-  то
происходит, сказали они, необходимо мое присутствие. Не ты ли то,  что
обеспокоило их? Хотя, чтобы справиться с тобой, я им  не  нужен,  нет.
Что-то еще... а я спал, слышишь, Молли? Тридцать лет. Тебя еще не было
на свете, когда я в последний раз лег  в  сон.  Меня  уверяли,  что  в
холоде нет сновидений. И еще мне говорили,  что  самого  холода  я  не
почувствую. Это  бред,  Молли.  Ложь.  Конечно,  я  видел  сны.  Холод
позволял внешнему миру проникать в меня, вот как  это  было.  Внешнему
миру. Всему тому мраку, от которого я пытался укрыть нас, для  чего  и
создал все это. Сначала это была капля, всего лишь  капля,  один  гран
мрака,  холод  принес  его...  За  ней  последовали  другие,  и  стали
наполнять мою голову, подобно тому, как дождь заполняет  пустой  пруд.
Белые лилии. Я помню. Терракотовый пруд, зеркально сверкающие  русалки
из хрома, лучи закатного солнца блестят сквозь листву сада... Я  стар,
Молли. Если считать холод, то мне больше двух сотен лет. Холод...
    Ствол  пистолета  неожиданно  взметнулся  вверх,  рука,   держащая
оружие, затряслась. Мышцы ног Молли были натянуты как струны.
    - Вы могли бы сжечь себя заморозкой, - сказала она осторожно.
    - Здесь сжечь ничего  невозможно,  -  раздражено  ответил  старик,
опуская пистолет. Его скупые движения были откровенно старческими.  Он
клевал носом. С усилием он все же заставил себя держать голову  прямо.
- Ничего не сгорает. Я вспомнил. Машины сказали  мне,  что  наш  разум
сошел с ума. Очень давно мы выложили за него  миллиарды.  В  то  время
искусственный разум был еще очень пикантной темой. Я  сказал  машинам,
что сам разберусь с ним. Неудачное  время,  в  самом  деле  неудачное,
потому что Восемь-Жан в Мельбурне  и  только  наша  дорогая  Три-Джейн
заправляет в лавке. Или,  возможно,  наоборот,  очень  удачное  время.
Может, ты знаешь, Молли? - Старик снова  вскинул  пистолет.  -  Что-то
странное творится сегодня на вилле "Блуждающие огни".
    - Босс, - сказала Молли, - вы знаете, что такое Зимнее Безмолвие?
    - Имя. Вероятно, могущественного духа. Князя Тьмы, конечно  же.  В
свое время, Молли, я знал немало князей. И не одну  княгиню.  Королеву
Испанскую, например, прямо вот на этой постели...  Но  затем  я  начал
скитаться. - Мужчина закашлялся, и пока он  изгибался  в  конвульсиях,
ствол пистолета дергался в его руках.  Кашель  был  скверным,  мокрым.
Наконец старик успокоился и сплюнул на  ковер  рядом  со  своей  босой
ногой. - Я отправился в скитания. Через холод. Но очень скоро все  это
кончится. Я приказал оживить Джейн сразу  после  того,  как  проснулся
сам. Удивительно - лежать десятилетиями рядом  с  законно  разрешенным
количеством своей собственной дочери.
    Глаза  старика  уставились  мимо  Молли,  в  слепой  экран  серого
монитора. По его телу прошла дрожь.
    - У нее глаза Мари-Франс, - проговорил он наконец и  улыбнулся.  -
Мы  вырабатывали  у  нашего  мозга  особый  вид  аллергии  к  его   же
собственным  нервным  сигналам,  получая  в  результате   своеобразную
имитацию направленного аутизма.
    Голова старика начала клониться на бок, но он выпрямил ее.
    - Теперь я понимаю, что  сейчас  подобное  легко  реализуется  при
помощи вживленных микрочипов.
    Пистолет выскользнул из его пальцев и спокойно улегся на ковре.
    - Сны разрастаются как ледники, - сказал Ашпул.
    Лицо старика приняло голубоватый оттенок. Голова его откинулась на
только того и ждущую спинку кресла, и он захрапел.
    Хлоп - Молли  вскочила  на  ноги  и  схватила  пистолет,  а  затем
иглострел. Прошлась по комнате с оружием в обеих руках.
    За кроватью, на  ковре,  в  большой  блестящей  луже  густой,  уже
начинающей сворачиваться и подсыхать крови,  горой  высилось  стеганое
одеяло или перина. Отогнув край одеяла,  Молли  увидела  что  под  ним
лежит тело девушки - бледная  кожа  на  плечах  и  лопатках  испачкана
кровью. У  нее  перерезано  горло.  Около  ее  головы  в  темной  луже
поблескивала широкая прямоугольная бритва. Молли опустилась на колени,
стараясь не выпачкаться в крови, и повернула лицо  мертвой  девушки  к
свету. Лицо, которое Кейс видел в ресторане.
    Где-то в глубинах происходящего прозвучал щелчок,  и  мир  застыл.
Изображение, передающееся из симстима Молли  в  деку,  превратилось  в
стоп-кадр. Картинка держалась без изменения секунды три, потом мертвые
черты начали расплываться, превращаясь в лицо Линды Ли.
    Снова щелчок - перемещение взгляда по комнате. Молли поднялась  во
весь рост и посмотрела вниз на золотой лазерный диск, лежащий рядом  с
небольшим пультом на мраморной столешнице ночного столика.  От  пульта
тянулся пучок тонких оптоволоконных кабелей,  похожий  на  привязь,  и
исчезал в гнезде, вживленном в изящную шею.
    -  Я  понял  тебя,  скотина,  -  сказал  Кейс,  ощущая,  как   его
собственные губы неуловимо шевельнулись, где-то очень далеко.  Он  был
уверен, что этот стоп-кадр устроил Зимнее  Безмолвие.  Молли,  конечно
же, ничего  не  видела.  Она  не  видела,  как  лицо  мертвой  девушки
подернулось пеленой и приняло очертания посмертной маски Линды.
    Молли повернулась. Прошла через комнату к  креслу  Ашпула.  Старик
дышал медленно  и  хрипло.  Молли  посмотрела  на  столик,  заваленный
наркотиками и заставленный бутылками с выпивкой. Бросила  пистолет  на
ковер, подняла свой иглострел, поставила оружие на стрельбу одиночными
и очень аккуратно выпустила отравленную иглу в самый центр старческого
опущенного века. Ашпул коротко вздрогнул, дыхание  его  на  полувздохе
оборвалось. Другой глаз, карий, невидящий, медленно открылся.
    Этот глаз так и оставался  открытым,  когда  Молли  повернулась  и
решительно вышла из комнаты.

     16

    - Твой босс на проводе, Кейс, - сказал Котелок. -  Он  связался  с
нами через такую же "Хосаку" с яхты над нами, с той,  что  оседлала  и
поимела нас сзади. Называется "Ханива".
    - Знаю, - рассеянно ответил Кейс. - Я видел.
    Перед ним распахнулся прямоугольник белого света,  заслонив  собой
айс "Тиссье-Ашпул";  с  него  на  Кейса  глядел  спокойный,  прекрасно
контролирующий себя, но при этом совершенно безумный Армитаж  -  глаза
его были пустые и бессмысленные, как пуговицы.
    - Я рад, что  Зимнее  Безмолвие  позаботился  и  о  ваших  агентах
тьюринговой регистрации.  Так  же,  как  и  о  моих,  -  приветствовал
Армитажа Кейс. Армитаж молчал. И пристально смотрел на Кейса.  Кейс  с
трудом подавил в себе желание отвести глаза,  прекратить  эту  игру  в
гляделки. - С вами все в порядке, Армитаж?
    - Кейс, - ему внезапно показалось, что за голубым прозрачным льдом
глаз что-то шевельнулось, - ты же видел Зимнее Безмолвие, ведь так?  В
Матрице?
    Кейс кивнул. Камера на корпусе его  "Хосаки"  в  "Маркусе  Гарвее"
должна была передать этот жест в монитор на "Ханиве". Кейс  представил
себе, с каким удивлением должен был сейчас наблюдать этот ненормальный
полудиалог Малькольм, не слышащий голосов Армитажа и конструкта.
    - Кейс,  -  глаза  на  экране  выросли  -  Армитаж  придвинулся  к
компьютеру вплотную, - кем он был, когда ты его видел?
    - Высокочетким симстим-конструктом.
    - Но _кем_?
    - В последний раз - Финном... Перед этим -  сутенером,  с  которым
я...
    - Но не генералом Гирлингом?
    - Каким генералом?
    Световой прямоугольник схлопнулся.
    - Соединись снова с "Ханивой" и узнай, в чем там  дело,  -  бросил
Кейс конструкту.
    И включил симстим.

    Зрелище заворожило его. Молли  сидела,  скорчившись,  между  двумя
стальными балками на балконе огромного зала на уровне двадцати  метров
от пола из очень гладкого, почти блестящего бетона.  Зал  был  ангаром
или ремонтным цехом. Кейс разглядел три средства  для  передвижения  в
космосе, размерами примерно  с  "Гарвей",  все  на  различных  стадиях
ремонта. Голос. Говорят по-японски. Из нутра  каплевидного  автомобиля
появилась фигура в оранжевом скафандре, человек подошел  к  одному  из
космических аппаратов и встал под его  полусогнутой  стойкой,  странно
напоминающей человеческую руку. Человек  достал  из  кармана  пульт  и
пробежался пальцами по его клавишам, потом поднял руку и  потер  щеку.
Появилось управляемое кибернетическое устройство  в  виде  тележки  на
серых рифленых шинах.
    КЕЙС, замигала надпись на индикаторе Молли.
    - Привет, - сказала Молли. - А я вот жду провожатого.
    Молли присела на пол, костюм "Новых" на ней  в  точности  повторил
оттенок серо-голубой краски, которой была  выкрашена  ферма.  Ее  нога
болела. Боль была острой и постоянной.
    - Мне бы следовало бежать сейчас к Чину, - пробормотала Молли.
    Из тени на уровне ее  колена  появился  мерно  тикающий  механизм.
Устройство остановилось - маленькое сферическое тело  покачивалось  из
стороны в сторону на тонких паучьих ножках; пустило  в  сторону  Молли
рассеянный  луч  лазерного  фонарика  и  полностью  замерло.  Это  был
микрокибер "Браун", у Кейса когда-то был такой, немного другой  модели
-  бесполезная  игрушка,  которую  он  получил  как  часть  оплаты  за
выполненную    работу    от     одного     кливлендского     скупщика,
специализирующегося  по   механике.   Красная   полоса,   охватывающая
сферическое тельце  по  экватору,  засветилась,  затем  стала  мигать,
словно маяк. Кибер был размером не больше бейсбольного мяча.
    - Лады, - сказала Молли. - Я поняла.
    Она встала, щадя левую ногу и наблюдая за тем, как маленький робот
разворачивается, забавно семеня лапками. Механическое существо немного
помедлило и неторопливо устремилось по ферме  в  тень  тем  же  путем,
которым пришло. Молли оглянулась и посмотрела в ремонтный цех. Человек
в оранжевом скафандре устанавливал на место  белую  дверь  на  входном
шлюзе корабля. Покончив с этим, он надел и пристегнул к скафандру шлем
и забрался внутрь своего аппарата.  Раздался  постепенно  повышающийся
свист моторов, и машина быстро покатилась по бетонному полу,  свернула
в один из коридоров и исчезла в нем вместе с участком яркого света  от
автоматически зажигающихся, а затем гаснущих дуговых фонарей.  Красная
кибертележка отъехала к стене и терпеливо застыла в своей  нише  около
двери лифта.
    Молли двинулась  следом  за  кибером  "Браун",  пробираясь  сквозь
лесной частокол сваренных друг  с  другом  стальных  распорок.  Брауна
помигивал красной полосой, служа Молли ориентиром.
    - Как дела, Кейс? Ты снова  на  "Гарвее",  вместе  с  Малькольмом?
Конечно, ты там. Подключился ко мне и наблюдаешь за всем этим. Знаешь,
мне это нравится. Я всегда мысленно разговариваю сама с  собой,  когда
попадаю в серьезные переделки. Представляю себе, что рядом  -  хороший
друг, которому я могу доверять, и рассказываю ему, о чем думаю  и  что
чувствую, а потом начинаю воображать, что будто он  ответил  мне,  что
думает по этому поводу, и тогда иду и делаю свое дело. Я знаю, что  ты
со мной, а значит, все в порядке. То, что произошло там с Ашпулом...
    Молли закусила губу, нагнулась и пролезла под распоркой,  стараясь
не упускать кибера из виду.
    - Знаешь, несмотря на то, что я  о  них  слышала,  я  все-таки  не
ожидала увидеть здесь такое. Я хочу сказать, что все эти люди здесь  -
сплошне дерьмо, и это у них  прямо-таки  написано  на  лбу  светящейся
краской. Я не могу на это смотреть. И даже слышать об этом не могу...
    Кибер начал подтягивать свое тельце по U-образным стальным  скобам
почти невидимой в темноте лестницы, уходящей  вверх  в  темный,  узкий
вертикальный колодец.
    - И пока я в настроении  изливать  тебе  свою  душу,  приятель,  я
скажу, что никогда бы не подумала, что смогу так поступить  -  даже  с
таким типом, как Ашпул. Я уже черт-те сколько катаюсь в этом дерьме, и
единственный светлый луч с тех пор,  как  я  подписалась  работать  на
Армитажа, это ты, Кейс.
    Молли подняла голову и посмотрела наверх, в  темную  пасть  шахты.
Полоса на  спине  кибера,  взбирающегося  вверх  по  скобам,  призывно
мигала.
    - Не то чтобы ты был так уж хорош...
    Молли улыбнулась и начала подъем, но улыбка быстро сошла с ее губ,
скривившихся от кинжальной боли в ноге. Лестницы уходила в  колодец  -
вмурованную в бетон  металлическую  трубу  диаметром  чуть  шире  плеч
Молли.
    Она поднималась прочь от тяжести, в сторону безгравитационной оси.
    Цифры, показывающие  точное  время,  непрерывно  сменялись  на  ее
индикаторе.
    16:23:04.
    Это был долгий день. Чистота мироощущения Молли  частично  снимала
бетафенетиламиновое похмелье, но  Кейс  все  равно  время  от  времени
ощущал его приступы. В такой  ситуации  он  предпочитал  боль  в  ноге
Молли.

             КЕЙС: 0 0 0 0 0 0
             0 0 0 0 0 0 0 0 0
             0 0 0 0 0 0 0 0 0

    -  Похо